Превращаюсь незаметно
Я в бродягу – палача,
Мысли побоку, конкретно
Думы реже все звучат.
И бессмыслица по пяткам
Ходит целый день за мной,
Стал о деньгах думать часто
Забубенной головой.
Все тупею и тупею,
Молча, делая дела
И от дел этих зверею,
Без душевного тепла.
Все заботы и заботы,
Отдыхать в кругу семьи
Невозможно, от работы,
Мозги в землю утекли.
Крыша едет и мозоли
Я натер уже в мозгу
И о лучшей в жизни доле,
Даже думать не могу.
Часы показывают утро,
А на стекле блестит закат,
Кот на коленях спит уютно,
Отобразив душевный лад.
Часы показывают ночь,
Хотя уже двенадцать дня,
И солнце жарит, что невмочь,
И пот летит, на грудь с меня.
Часы показывают день,
Уже который день подряд,
В углах, на входе плесень – лень,
И тени блеющих ягнят.
Часы показывают вечер,
А, солнце плавит утром мед,
О, предрассудки человечьи,
Без вас всегда счастливый год.
Часы показывают вечность,
Стоят они, давно стоят,
Жизнь мне не кажется беспечной,
Часы об этом говорят.
Интересно, тогда не сетуй
Интересно, увидишь здесь,
На зеленой планете этой
Существует людская спесь.
Ноги ходят, а руки, руки
Лепят ножики и горшки,
Как же маемся мы от скуки,
Поливая свои вершки.
Так вот кожу сдирая со стульев
И проваливая сиденья внутрь,
Мы взлетаем, железные крылья
Издают очень странный звук.
Взлет бывает удачным, паденья
25 на 100 000 раз,
Вызывают у нас удивленье,
Для кого-то легкий экстаз.
Кружит в воздухе, в алчном смерче,
Из мгновеньев былая жизнь,
И твердят нам: поверьте, вертел
Смазан, бросайтесь вниз.
Кровь людская, убийства, убийства,
Как привычный в пути антураж,
У «героев» хватает геройства
Оправдать свой кровавый типаж.
Без вранья нет погоды сегодня,
Телевизор меня убил,
Оболочка кому-то годная,
И не важно, кто тут дебил.
И религии четкие знаки,
Как приверженство к маякам,
Я сажаю на поле злаки,
Я сажаю на благо вам?
Выбор, в общем-то, однозначен,
Для меня он ясен давно,
Я живу, наблюдаю и значит,
Вывод есть и скажу одно:
Нарисую из правды картину
И без рамки повешу на грудь,
Выбираю я середину
И правдивый Божественный путь.
Люди все время куда – то несутся,
В городе вечно, куда – то спешат.
Им на бегу нелегко улыбнуться,
И оглянуться с улыбкой назад.
Всюду машины, машины, машины,
Толпы людей, нескончаем поток.
Стекла, бетон и холодные спины,
Смотрим не в небо, а в потолок.
Много улыбок в глупейшей рекламе,
Глаз, говорящих, тебя я люблю!
В этом жестоком, коварном обмане
Я вместе с вами, очнитесь! Тону!
Нету знакомых в кишащем потоке,
Только чужие затылки, и все!
Окна закрыты, и все здесь без толку,
Может назад повернуть колесо?
Может тогда я, увижу и лица,
Мною любимых, знакомых людей?
Может быть, жизнь моя, мне только сниться?
Только проснуться мне нужно скорей?
Мчусь, вылетаю, налево и в пробку,
Вместе с другими стою, но не жду,
И по обочине, злясь на погодку,
По тротуару направо ползу.
После ночи биоритмы,
Совершают поворот.
В облаках на небе титры
Пишут утром каждый год.
Над сереющим рассветом
Настроенье ищет день,
Не спешит открыть секреты,
Замахнув на мир кистень.
Выползаю из постели,
Как какой-то червячок.
Не склевали, полетели,
Потанцуем медлячок.
Под дневным прекрасным светом
Потусуемся, споем
И под вечер с песней спетой,
Не поняв ее, уснем.
Еще не выпито вино
Всей этой жизни,
Бывает горькое оно
В своей Отчизне,
Мы на Европу смотрим
Там, быть может, слаще,
А мы все мусорим,
везде, в земле пропащей.
Америку, целуя в зад,
Кричим: дорогу!
И заявили, что назад
Вернулись к Богу.
Да только нас в калачный ряд
Все не пускают,
И с подозрением глядят —
Не понимают!
Вы продаете газ и нефть,
Дайте бесплатно,
Врагов у нас уже не счесть,
Мямлим невнятно,
Что если что-то, мол, того,
Ударим, сразу,
Ядреной бомбою его,
Убьем, заразу.
Дубиной машем и орем:
Все нашим детям!
И с этим лозунгом живем,
Планету метим.
В каждой стране, не президент —
Крутой оратор,
На вид, как офисный презент,
В душе – диктатор.
И рвется свора к власти вверх
Народом правя,
Где на планете низ, где верх
Уже не знаю.
Рассвет разбудит над Землей
Движенье в храме,
Ворвавшись чувственной весной,
Целуясь с нами.
Ветки кустов горят с травою сизым дымом,
Рубит топор на плахе ветхий хлам
И чудится мне облако над Римом,
А в облаке большой античный храм.
В дыму костра проскакивают тени
Монахов инквизиции святой
И Рим гудит, вот Македонский – гений
Ведет войска не на парад, а в бой.
Патриции собрались в Колизее,
Ведет сенат очередной закон,
Имперский дух гуляет по аллее,
Слышен монет волшебный легкий звон.
Вот появилось в дыме новое виденье,
Горит девица, боже, Жанна Д’арк,
И вой толпы над нею, привидения
Вельмож, царя, народа и зевак.
Над Петербургом хмарь дождей и сырость,
В дыму летит над скошенной травой,
Несет Петру Великому на милость
Решения оставить за собой.
Со стапелей скатился в море новый,
Сверкающий над волнами фрегат,
Орда по полю мчится и бедовый
Свистит по ветру кованый булат.
Война идет в дыму, грохочут танки,
Шквал пуль в накале сильного огня,
Люди в агонии, в конвульсиях, подранки,
Валькирия на крупе у коня.
Пыль полетела, как над целиною,
В дыму костра, уставшего гореть,
Портреты Сталина, Ура супергерою,
Кому-то жизнь, ну а кому-то смерть…
Костер горит, уничтожает пламя
Весь мне не нужный, ветхий хлам,
А дым его вверху полощет знамя,
Прошлых событий, не известных ныне нам…
И тогда я подумал, что есть Человек,
Человек, который звучит гордо.
Человек с большой буквы…
И в межсезонье и в сезон дождей,
Вопрос один: ты грешник, господин?
К греху толкает дьявол, он учитель
Страстей, пороков и кривых надежд,
И он, ведь всем известно, искуситель
И умников, и глупеньких невежд.
Он змеем был во времена Адама,
Ну, а сейчас, кто знает, лик его,
Подчас гуляет где-то возле храма
В одеждах нищего, принявшего ярмо.
Или представится галантным кавалером,
Расшаркавшись, ни, Боже мой,
Красавец, эрудит, для всех примером
Он служит жизни яркою стрелой.
Вопрос один меня интересует,
Зачем мне суета безликих дней,
Кто правду, как художник намалюет,
Чтобы почувствовать ее еще сильней.
Ведь дьявол ловок, на грехах разлита
Жизнь в чаше нашей, и от них пьяна.
Да, ложь сладка, крепка и ядовита,
Хоть, правда, как глоток воды, сильна,
Уставший путник пьет вино забвенья,
Лишь похмеляясь чистою водой.
Нам не хватает в жизни очищенья,
Вот и живем с больною головой…
Вставало солнце, на границе,
У горизонта виден свет,
Я рад сегодняшней зарнице,
Все остальное в жизни – бред.
Все суета, все дрязги, мелочь,
А вечер – бархатный сезон,
И день безжалостный, он – сволочь,
Всю душу вымотает вон.
Живем как будто на вокзале,
И вечно счастья, счастья ждем,
Все чаще, словно на вулкане,
Все интереснее живем.
То ледники, то потепленье,
Стремительно летит прогресс,
На остановках удивленье
И от увиденного, стресс.
Инсульт, инфаркт и деревянный,
Из грубого помола лес,
Наш мир любимый и желанный,
Зачем же я, в другой полез?
Но таковы законы жизни,
Придумал их не я, не я,
Одни ведут тебя к Отчизне,
Другие подсказал змия.
И, если так, по упрощенке,
Одни ведут тебя наверх,
Ну, а другие по щебенке,
Тянут на дно, во сладкий грех.
И там и тут ждут с нетерпеньем,
В какие двери ты войдешь,
Раз не познавши очищенье,
То как же в сумерках поймешь…
Нас приглашают, двери шире
Распахнуты, в поклоне ждут,
Фигуры белые немые,
Не говорят, а мыслят тут.
Здесь все без слов и без обмана,
Одежды белые нужны,
Здесь все без лживого тумана,
Здесь мысли светлые важны.
Умеешь мыслить, видишь двери,
В них не влезает скарб и ложь,
Войди нагим, тебе поверят,
Здесь бестелесна молодежь.
Нет возрастов и нет болезней,
Есть цель, задачи и талант,
Здесь счастлив каждый, мир безбрежный
Всем открывает музыкант…
В другой мир двери приоткрыты,
Не видно за дверями тьму,
Но там соблазны не забыты,
Там рады вору и лгуну.
Там во грехе, во тьме паденья
Горит огонь людских страстей,
И нет там больше очищенья,
Лишь крики грешников за ней.
В дыму, в огне и в вони смрада,
В кипящей сере и смоле,
Тот, кто всю жизнь желает Ада,
Найдет те двери в темноте…
Да, мы разные, ребята,
Как сказал когда-то Маркс,
Пионеры, октябрята,…
Все мы делимся на класс.
И живем мы по системе,
Не так много их, систем,
Выбор часто, как в диллеме,
Связан с множеством проблем.
Коммунизм капиталистам
Не дает никак уснуть,
Ведь не нужен альтруистам
Развитой, собачий путь.
У других жизнь на мгновенье
Выбилась из колеи,
Не при – сое – единенье,
Прокричали из струи.
В жарких странах лишь с повязкой
Бегают и все орут:
Жизнь у нас давно, как в сказке,
Племенной нашли мы путь.
Образ жизни тоже разный,
Кто-то трудится, как вол,
Есть богемный и заразный,
Олигархов произвол.
Средний класс и класс богатый,
Нищий класс, или Люмпен.
Грустный класс и класс распятый,
А есть просто Гуимплен.
Кто – то святость ищет в жизни,
Хотя слаще жить в грехе,
Классы мы в своей Отчизне,
Разбиваем по руке…
Я никого не осуждаю,
Жизнь каждому, как дар дана,
И сам все чаще размышляю,
Где Бог тут, а где Сатана.
Поступки, мысли и движенье,
То шаг назад, то шаг вперед,
То грязь по уши, очищенье,
Победы лик, наоборот.
Стремлюсь к вершине, глянуть просто,
На мир, открывшийся извне,
Я нагружаю свои кости,
Ползу наверх, знакомо мне,
То ощущение вершины
И ощущение себя,
Я, как осел подставил спину,
Для этой жизни, жизнь любя…
Иду, и мысли рвутся в мозги,
А тело тянет груз вперед,
О, мои мысли, мои розги,
Опять кричат мне: Идиот!
Я все о жизни размышляю,
Бесценный груз, бесценный дар.
Когда вершины достигаю,
Бросаюсь вниз и как Икар,
Ломаю крылья, мысли, кости,
Смертельный, делая прыжок,
Я отправляюсь к Богу в гости,
Не дай-то Бог, наоборот.
Не тратя силы понапрасну,
Не злись, зубами не скрипи,
Напротив медленно расслабься,
Признай ошибки на пути.
Виновных нет, есть лишь оплошность,
Кто прав, кто виноват, поймешь?
Ведь у тебя была возможность,
Заранее увидеть ложь!
Сегодня утром дождик лился,
Я с адвокатом в суд спешил,
Чтоб мой «истец» не подавился,
Тем, что уж «съел» он и забыл.
Стоим с толпою в жажде мщенья,
Что-то не видно тут истца,
Дело заглохло без движенья,
И давит правдой подлеца.
Душа болит, хоть прав я, правду,
Приходится искать в суде,
На подлеца найти управу,
Сегодня суд поможет мне…
Но суд прошел, а дело так же,
На жалобу мою ответ,
Мол, сам дурак, но правду как же,
Топчет повторно судный свет.
Я трачу нервы, силы, время,
Чтоб доказать, что мой «истец»,
Лжи сеет искреннее семя,
И заблуждается подлец.
Но верю я, что в правде сила,
Давно известно, что лжеца
В конце концов, правда убила,
И развенчала подлеца.
О проекте
О подписке