Глава 2

Звук шагов разбудил меня.

Я сел, свесив ноги с кровати. В комнате больше ничего не было, просто конура три на четыре с койкой, мягкими стенами и двумя дверями. Одна, запертая, ведет в коридор, другая – в кабинку с душем и унитазом. Такой интеллигентный вариант тюремной камеры, спрятанной где-то на подземных этажах бункера АВП.

Снаружи кто-то пробежал. Потом снова – в другую сторону. Донесся женский голос, в ответ мужской гаркнул раздраженно… Ба, да это наш полковник!

Я стал натягивать кеды и закончил, когда дверь со щелчком раскрылась. В коридоре нетерпеливо переминался с ноги на ногу Кареглаз, рядом маячили двое оперов.

– Ну, что у вас стряслось? – спросил я, выпрямляясь.

– Выходи, Буров.

Лицо у него было озабоченное, нервное. Острый контраст с тем вальяжным человеком, которого я наблюдал вчера…

Он кивнул операм:

– Ведите в пересылочную, передайте Волошину. Контролировать. Скоро будут.

И ушел куда-то. Один опер – тот самый, молодой да резвый, который на крыше махал стволом, – ткнул меня в спину, показывая направление.

Авэпэшники направились следом. Впереди коридор вливался в другой, там несколько раз в обоих направлениях быстро прошли люди. Мы свернули, и вскоре молодой опер приказал:

– Лицом к стене!

– Ну, ты зверь, прям конвоир на зоне, – хмыкнул я, выполняя приказ.

– Молчать!

– Степа, усохни уже, – проворчал второй сонно. – Утомил своей резвостью.

Молодой толкнул большую овальную дверь в конце коридора, заглянул и позвал:

– Волошин!

– Входи, Буров, – добавил второй.

В центре большого гулкого зала было круглое возвышение-помост на металлических стойках, там за компьютерами сидели Игорь Волошин и еще двое в белых халатах. Электронные часы на стене показывали начало шестого утра.

Когда Волошин подошел к нам, опер сказал:

– Полковник хочет, чтоб задержанного подготовили к немедленной пересылке.

Игорь скользнул по мне равнодушным взглядом:

– Вон там медицинское кресло. Сядьте в него.

Кресло стояло возле помоста – громоздкое, с кучей всяких девайсов. Шагая к нему, я разглядывал зал. Пересылочная, да? В стене слева были закрытые решетками ниши, где виднелись высокие прозрачные цилиндры. В одном цилиндре кто-то активно шевелился – кажется, человек, но он так извивался и дергался, что больше напоминал огромную раненую сороконожку или жука.

Нас могли слышать техники у компьютеров или оставшиеся у дверей опера (молодой пристально наблюдал за каждым моим действием), и я спросил нейтрально:

– Как тебя… Волошин? Что у вас стряслось?

– Снимите одежду, – попросил он. – Всю. Положите на этот столик и сядьте.

– Зачем?

– Делай что тебе говорят! – прикрикнул молодой от двери.

Я стал неторопливо раздеваться. Волошин пояснил:

– Кресло считает ваши показания. Это может сделать и капсула, но кресло более функционально, лучше потом загрузить в капсулу данные с него.

Покосившись на ближайшую нишу с цилиндром, я сел. Кресло было глубоким и мягким.

Игорь, приставляя к моим вискам две металлические тарелки на кронштейнах, склонился ниже и едва слышно шепнул:

– У меня все готово. Поговорим в буфере. – Он коснулся пальцем своей скулы и добавил: – Дентафон.

Выпрямившись, произнес громче:

– Постарайтесь не шевелиться.

После этого Волошин воткнул в вену на моей руке иглу, от которой прозрачная трубка уходила в подлокотник. Кресло загудело. Трубка наполнилась красным, зажужжали прижатые к вискам тарелки.

В помещение вошел полковник, широкими шагами приблизился к нам.

– Мне нужно несколько минут, – сказал Волошин в ответ на его вопросительный взгляд. – Потом можем загружать его.

В кресле что-то чавкнуло, прожужжало и стихло. Отведя в стороны кронштейны с тарелками и вытащив катетер, Игорь прижал к ранке проспиртованную ватку, затем отошел к помосту с компьютерами. Кареглаз смотрел на меня. Я щелчком сбил ватку на пол и спросил:

– Что происходит?

– Мы отправляем тебя в Х-Мир прямо сейчас.

– Почему вдруг?

– Так надо.

– Да идите вы на хер, – сказал я, оскалившись. – Сверните свое «так надо» в трубочку и засуньте себе…

Должно быть, у них там и правда происходило нечто из ряда вон, потому что лицо его исказилось, он подался ко мне, упершись руками в подлокотники, навис и прошипел:

– Ты сделаешь что тебе скажут!

– А как же суд?

– Никакого суда не будет. Я закрываю дело. Мы тебя не взяли. Ты исчез для всех, точка.

– А для меня что это означает?

– Что ближайшие годы ты проведешь в Х-Мире, выполняя наши задания.

– Ближайшие годы – то есть пять лет?

Он помедлил.

– Да.

– А через пять лет?..

– Тебя выпустят. К тому времени все забудется, до тебя никому не будет дела.

Врет полковник. Они собираются сделать меня своим пожизненным рабом-шпионом… либо, если надобность отпадет, убить. Отключить жизнеобеспечение капсулы несложно.

– И ты рассказывал мне о беспределе, полковник? – спросил я. – Может, теперь еще расскажешь что-нибудь о похищении людей, шантаже и принуждении?

Раздалось пиканье, Кареглаз выпрямился, поднес руку к уху – пленочный телефон, должно быть, был вшит ему прямо в ладонь – и забормотал:

– Что? Нет, нам нужно еще… Держитесь там! Я приказываю: продержаться еще двадцать минут! Не сдавать терем! Да, мы уже начинаем. Волошин! – прокричал он в сторону помоста.

Тот сидел за компьютером, перебрасываясь быстрыми репликами с техниками. Не поднимая головы, показал рукой влево. Одна из решетчатых перегородок, закрывающих ниши в стене, поползла вбок.

– Буров, туда иди, – велел полковник.

Подойдя к нише, я заглянул в нее и сказал:

– Круто. Впервые такие капсулы вижу.

– У нас все готово. – Волошин поспешил к нам.

– Заходи в нее, – приказал полковник. – Мы отправляем тебя в «Гей, славяне!» – оттуда попадешь в Х-Мир. Там у тебя будет четкая цель.

Даже те дорогие капсулы, к которым я привык за последнее время, были, по сути, всего лишь койками-гробами. Навороченными, напичканными всякой электроникой, но – просто люльками для взрослых. Лег, закрылся, подключился… Сейчас же я видел перед собой нечто другое. И хотя Умник описывал мне капсулы нового поколения, которые использует АВП, я счел за нужное не обманывать ожидание полковника и показать удивление.

– В ней что, вертикально стоять надо? Ага, вижу, не стоять – висеть… Охренеть – аппарат.

– Эксклюзивная модель, – пояснил подошедший Волошин, когда стенка цилиндра поползла вбок, открывая проход внутрь. – В продаже таких нет.

Я пробормотал:

– Да уж понятно. И стоит, наверное, как ракета.

– Внутрь накачивается питательный гель. Он конверсирует отходы организма, омолаживает кожу, имеет другие полезные свойства. Питание внутривенно. Видите эту подпругу? Вам надо встать вот здесь…. Так, повернитесь. Теперь не шевелитесь и не мешайте.

Внутри капсулы были провода, силиконовые трубки, свисающие на гуттаперчевых ремешках чешки, большие мягкие перчатки с металлическими фрагментами в «пальцах», кабели… много чего там было. Волошин с подошедшим техником стали сноровисто вдевать меня во все это. Полковник наблюдал за нами. Наконец заговорил:

– От Пограничья ты должен идти в место под названием Зап, это возле горы. Зап… нечто вроде города.

– В мегалонском варианте, – добавил Волошин.

– Связь с тобой будет непостоянная, – продолжал Кареглаз. – Волошин, объясни.

– Через капсулу мы будем посылать модулированные сигналы в ваш слуховой центр. А в зрительном центре будет сформирован образ виртуальной клавиатуры с обратной связью. Мысленно нажимая клавиши, сможете посылать ответные сообщения. По неизвестным причинам в некоторых областях Х-Мира подобная связь не работает. Также это происходит, когда аватар находится под Сардом.

– Сард – это та каменная луна? Вы же ничего мне не успели толком объяснить.

В разговор снова вступил полковник:

– Тебе вообще лучше не попадать под Сард. Когда он зависает вверху, иногда аватары просто исчезают, а тела в капсулах впадают в кому.

– Может, он забирает к себе их, гм, души?

Волошин продолжал:

– Мы будем наблюдать за происходящим, считывая информацию с вашего зрительного центра.

И опять его прервал Кареглаз:

– Есть данные, что в Запе действует чья-то разведка. Агенты влияния, пытающиеся подчинить город и весь регион. Наш собственный агент в Запе, многого успевший добиться, недавно был убит. Ушел на респ, связь с ним прервалась, тело в коме. Ты отправишься в Зап и расследуешь, что произошло. Агент имел игровой ник Хитрый Гримли. В идеале – займешь его место и подчинишь нам Зап.

Прежде, чем на лицо надели маску, от которой к потолку капсулы шла гофрированная трубка, я спросил:

– И здесь мне предстоит провести пять лет?

– Постоянно, – ответил Волошин вместо полковника.

– Да я растением стану. Мышцы в кашу превратятся.

– В этой капсуле – нет. В ней тело двигается, повторяя движения аватара в вирте. В усеченном виде, конечно, но вместе с дополнительной стимуляцией это обеспечивает возможность длительного пребывания. По сути, в такой капсуле можно находиться всю жизнь.

«Вот только какой длины будет эта жизнь?» – хотел спросить я, но маска уже закрыла рот. Я висел в ремнях подпруги, как марионетка, которую кукловод приподнял над сценой. Или как муха в паутине. Хотя ощущения дискомфорта не было. Воздух свободно проходил через гофрированную трубку, сквозь широкие тусклые окуляры я видел людей, стоящих возле ниши. Стенка капсулы поползла обратно, закрыв проем.

Загудело, захлюпало, и сверху мимо лица протянулся толстый слизистый сгусток. Он вытягивался, подрагивая и пузырясь. Конец сгустка достиг пола капсулы и растекся густой лужей. Появились новые сталактиты, все больше, уровень слизи стал быстро расти, достиг моих ступней в чешках… Теперь целый лес прозрачных сгустков окружал меня. Температура геля была в точности как у тела, я ощущал легкое пощипывание по мере того, как он поднимался все выше.

Гель достиг лица, несколько секунд я видел зеленовато-радужную поверхность на высоте глаз, а потом он накрыл меня с головой. Стало очень тихо и глухо, как в мешке, набитом ватой. Пощипывание прекратилось. Резко потемнело – хотя я вроде бы не закрывал глаз, – и тут же исчезло ощущение собственного тела. Его просто не стало, я повис в темноте и тишине… Миг – и вокруг возникла комната. То есть кабинет: большой стол красного дерева, шкафы с книгами, кожаные корешки, благородное золотое тиснение… Тяжелая портьера закрывает окно, на подставке в углу – массивный подсвечник, в котором оплывают слезами воска высокие свечи. На столе шахматная доска, на ней черные и белые фигурки: хоббиты, гномы, эльфы, орки с гоблинами.

Синтезированный голос в голове произнес:

– Это Умник. Можешь отвечать мысленно, но нужно отчетливо проговаривать слова про себя.

Помедлив, я беззвучно сказал:

– Где я?

– В буферной зоне капсулы. Сменить оболочку буфера? Сейчас включен «Кабинет Толкиена». Я сделал семь картинок…

Комнату, озаренную мягким светом свечей, сменил зал, одна стена которого была полностью прозрачной. Сквозь нее открывался вид на заснеженные пики. В зале стояла модерновая дизайнерская мебель – сплошные изогнутые поверхности и ножки, ни одного прямого угла. На стене в рамке висела фотография лыжника.

– Это «Утро в горах», могу включить еще «Райский Сад» или…

– Прекрати! – перебил я. – Мне наплевать на твои оболочки. Где ты сейчас?

– Сижу за компьютером и настраиваю обратный сигнал, чтобы АВП могло коммутировать с тобой.

– Нашу связь не засекут?

– Я не говорю, как и ты. Артикулирую, почти не двигая челюстью. Дентафон преобразовывает колебания гортани в электрические импульсы и через капсулу передает в слуховой центр твоего мозга. Дальше информация снимается с речевого центра и идет на мой слуховой имплант.

– Сколько у нас времени?

– Десять-двенадцать минут. В игре связи поначалу не будет, но позже я налажу ее.

– Почему так срочно началась операция? Я рассчитывал еще на неделю, и вдруг эта СМС! Хорошо, что они считают, будто мои деньги до сих пор в каймановом офшоре.

– У них при очень странных обстоятельствах исчез агент, Хитрый Гримли, из-за чего полковник решил действовать немедленно.

– А этой ночью что произошло?

– Еще один кризис: кто-то пытается отбить их портал в «Гей, славянах!».

– Их портал?

Умник намеренно не ассоциировал себя с АВП. Он был фанатиком почище меня, но я посвятил себя практическим исследованиям границ и возможностей виртмиров, он же являлся теоретиком. Маньяком вирта, хакером и анархистом под личиной очкастого интеля; он ненавидел АВП, Виртпол, любые силовые структуры, их попытки поставить Вирт под тотальный контроль. При этом Умник не был, насколько я знал, членом какой-либо подпольной организации хакеров-антиглобалистов. Нет, как и я – слегка безумный одиночка со страстью к запретному, к тайнам и секретам. Мы сотрудничали уже два года. И эту операцию готовили с тех пор, как узнали про Мегалон и поняли, что хотим во что бы то ни стало проникнуть в него. Умник добывал инфу благодаря своей службе в АВП, и то, что он рассказывал про Х-Мир, мне очень нравилось. Это была зона свободы посреди империи контроля и порядка, которую воздвигали на планете спецслужбы, бюрократия и большой бизнес. Потом Умник сообщил, что АВП вышло на меня и взяло в разработку. Рано или поздно они бы меня схватили, и не было смысла уезжать из страны, прятаться за границей… В двадцать первом веке мир уменьшился, а глобальные спутниковые сети, системы слежки и наблюдения – разрослись. Корпорации, силовики и чиновники превратились в дракона, трехглавого монстра, подмявшего всю планету. Где прятаться? В джунглях Борнео, в каком-нибудь захудалом африканском поселке? И не выходить в Сеть? Для меня такая жизнь – хуже смерти.