Мне некогда, не придаю значения

Там, где встречаются двое, там на самом деле встречаются шестеро: каким каждый себя представляет, каким его видит другой и какой он на самом деле.

Уильям Джеймс

На совместном психотерапевтическом приёме я спрашиваю Анастасию:

– А вы чувствуете, о чём вы думаете, когда в вас всё это напряжение и недовольство накапливается? Вы же что-то про себя в этот момент говорите Виктору…

– Я с ним беседую, – с кокетливой иронией отвечает Анастасия и искоса поглядывает на Виктора.

– И о чём же?

– Ну, в принципе, я очень позитивно с ним беседую всегда. Ещё вначале нашего знакомства я всегда ему говорила, что давай мы не будем выяснять, кто прав, кто виноват. Просто разберём проблему, которая меня не устраивает. Решим, и у нас её не будет. Но ему всегда «некогда». И она начинает обрастать у меня в голове…

– Так, и что же всё-таки вы чувствуете в этот момент? – продолжаю настаивать я. – Вот если я скажу, что на самом деле проблема не в том, что Виктор не починил выключатель или там не сделал чего-то, о чём вы его просили… Это действительно эмоции, связанные с выключателем, или…

– Это ощущение брошенности в решении вопросов, – тихо, глядя в пол, говорит Анастасия. – У меня ощущение, что он всё время бросает. Не в самом плохом смысле этого слова, а в том, что в самой минимальной проблеме я в итоге всё равно остаюсь одна. То есть у меня получается виртуальный мужчина. Он вроде и есть, и вроде его как бы и нет. И ощущение брошенности, и обидно.

Обращаюсь к Виктору:

– Слышите, что говорит Настя, да? На самом деле выключатель для неё не важен. Но когда из-за выключателя, как вам кажется, начинается скандал, вы думаете, что она вас не любит. Вас же и нельзя любить, так ведь вы думаете?

– Ну, да, – соображает Виктор, – дело не в самом выключателе, но вот всевозможные эти мелкие недогляды: где-то я что-то не сделал, где-то руку не подал, выходя из трамвая – вот это всё скапливается…

– Виктор, – продолжаю я, – вы сейчас опять начинаете перечислять отдельные свои промахи: руку не дал, выключатель не починил. Но дело не в этом совсем. И Настя не об этом говорит, насколько я понимаю.

– Нет, не об этом, – тихо подтверждает Анастасия.

– Настя, – обращаюсь я к ней, – а попробуйте мне, как будто я Виктор, рассказать то, что вы хотели ему сказать, когда разговариваете с ним внутри себя по поводу каждой из этих мелочей… Что бы вы ему хотели сказать, когда он убегает. Или ещё до того, как, ну, на первой мелочи, которая начинает накапливаться одна за одной…

– Прямо вот ему? – видно, как Анастасия задумалась и ищет внутри себя ответ. – Вообще, я ему говорю, если успеваю. Я такой соратник в душе, поэтому я всегда ему говорю, мол, давай мы с тобой сделаем. И сделаем очень быстро, для того чтобы высвободить время для чего-то другого. Потому что жизнь – она такая импульсивная, интересная штука, и мне очень не хочется откладывать на потом. Я говорю: давай сделаем это сейчас. Ведь это не составляет никакого труда. Ведь быстро мы всё это делаем. Надо, я тебе подержу, я тебя подержу – как угодно! Я могу крутить тобой отвёртку, всё, что угодно. Только обрати на меня внимание, делай что-нибудь. Он говорит: «Вот я сейчас приеду и сделаю». Я говорю: «Вить, мне надо сейчас», а он:

Успешный брак требует постоянно влюбляться – всегда в одного и того же человека.

Миньон Маклафлин

«Вот, видишь, мне некогда». Я ненавижу это слово – «некогда»! Я его просто ненавижу.

– Я понимаю, – тихо отзывается Виктор.

– Так что вы чувствуете? – продолжаю говорить с Анастасией. – Гнев, – ещё тише говорит она.

– А что думаете?

– Да лети оно всё в тартарары! – отвечает Анастасия, и глаза её наполняются слезами.

– Нет, это уже последняя фраза, – останавливаю её я. – А о том, как он к вам относится? Гнев – это ваша реакция на его поведение.

– Да.

– И вы сердитесь не из-за этого конкретного предмета ссоры… – Да.

– Вам кажется, что вы – как женщина, как человек – не связываете с Виктором свою жизнь, а стоите где-то как будто на обочине трассы, по которой он куда-то мчится на своей машине.

– Внимание… – тихо говорит Анастасия.

– Но я ведь возвращаюсь, – бубнит Виктор, который уже переживает за Анастасию и пытается, как умеет, её подбодрить.

– Он возвращается! – в чуть шутливом тоне отвечаю я Виктору. – Насте это лестно, конечно. Да, Настенька, правда? Что возвращается, да? Но она-то как на той обочине стояла, всё так и стоит. Виктор, важно, чтобы вы эти её чувства услышали. На самом деле она не шёпотом говорит, она кричит: «Витя, я же с тобой связала всю свою жизнь! Я тобой так дорожу, ты так для меня важен. Мне так важно чувствовать, что ты рядом». А он ей говорит: «Мне некогда».

У Анастасии вырвался смех из-за моей шутки, Виктор смотрит на неё широко открытыми глазами. Она ему улыбается. Но это ещё не всё, я продолжаю:

– Виктор, понимаете, что происходит? Вы сказали «некогда» выключателю, а услышала-то Настя.

Виктор трёт затылок.

– Но, Настя, – обращаюсь я уже к ней, – вы тоже, когда говорите, начиная с последних слов, а не с первых, не очень-то правильно: «Да лети оно всё в тартарары»… Это вы о чём Виктору сообщаете? Что он не нужен вам, так?

– Нет, – защищается Анастасия. – Я ему говорю о своих чувствах, я говорю, что мне очень больно, я говорю, что мне очень обидно. Я произношу это вслух…

– Да, и вдогонку сверкающим пяткам! – я улыбаюсь, чтобы не пустить Анастасию в её обычные защиты, она слегка улыбается в ответ. – Хорошо, про боль вы говорите. А, Виктор, что вы чувствуете, когда так говорит Настя?

– Плачу ещё, – добавляет для убедительности Анастасия, что, впрочем, лишний раз доказывает, что реально вслух, скорее всего, по большей части звучат всё-таки те самые «тартарары».

– Да, когда она плачет? – добавляю и я.

– Вы знаете, – говорит Виктор, – я же вижу, что скоро будет ссора. За столько-то лет я уже чувствую, что сейчас что-то будет. Я всячески стараюсь этого избежать, начинаю зашучивать ситуацию – переходить на какие-то шутки, может быть, плоские, недоплоские, не совсем плоские. Но это воспринимается ещё острее – мол, ты не хочешь со мной говорить на серьёзные темы?! И мы всё ближе к развитию скандала, но коня уже не остановить на скаку. Меня несёт…

– Виктор, – продолжаю я. – Сейчас вы мне рассказали о том, что вы делаете.

– Да.

– А я спрашиваю, что вы чувствуете, когда Настя смотрит на вас заплаканными глазами и говорит: «Мне больно, мне плохо». Скажите, что вы в этом момент чувствуете. Представим, что её нет здесь, скажите мне: я Настя.

– У меня с детства, – Виктор напрягся, плечи поднялись, – Настя знает: когда кто-то рядом плачет, хочется стукнуть так, чтобы вообще перестал плакать.

– Да-да, – понимающе подтверждает Анастасия.

– И, чтобы не вышло ничего такого, я и ухожу.

– Понятно, осуществляете, так сказать, гуманитарную миссию! – шучу я, чтобы сгладить общее напряжение.

– Да, – улыбается Виктор и продолжает мою интонацию, – мне памятник нужно…

– Сейчас мы это организуем, – шучу я в ответ. – Но прежде расскажите, почему вы хотите стукнуть?

– Потому что я не знаю, что в такой ситуации нужно делать. Успокаивать бесполезно женщину, себе дороже. Жёстко останавливать ситуацию тоже бесполезно, боком может выйти.

То есть я, по сути, себя защищаю… Ну, это эгоистический, конечно, поступок. Но я для себя его лучшим вариантом считаю: просто встать и уйти. Я понимаю, что поступаю неправильно.

Что с моим уходом она останется плакать и сидеть, а потом звонить подругам. То есть делится уже не со мной всем сокровенным, а с подругами. Естественно, те всегда успокоят. А я отсиживаюсь…