У меня, конечно, есть за столом свой стул. Это особенный стул, и Андреич хорошо про это знает. Сидя у меня на коленях на этом стуле, многого можно достичь. Вот оно, обозримое будущее, здесь… Его можно потрогать руками. Отсюда реально, например, дотянуться до телевизионного пульта. И если вовремя сунуть его мне в руку, то есть шанс насладиться мультпогоней полицейской машины с ревущей сиреной за грузовиком, срезающим углы со стоящими на них урнами и клумбами, а не творческим состязанием трио теноров, которое почему-то выскакивает на ютубе совсем по другому, нормальному запросу.

Причем можно же подвывать как сирена: «Уиу-уиу-уиу!..» Неужели кому-то такое не понятно? Неужели для кого-то неочевидны эти плюсы?

Или можно подобрать со стола соленый огурец и упиваться им, высасывать его до чахоточного состояния, а потом и чахоточное поглотить без остатка.

Да, соленый огурец на столе – это редкость, конечно, и момента придется ждать долго, а времени будет ничтожно мало, но шанс есть.

Или можно попытаться глотнуть белорусского березового сока. Отец говорит маме, что хорошо знает места на полках, где он стоит, в трех магазинах «Азбука вкуса» (а если что, то могут принести и со склада), мимо которых он ездит на этой вожделенной машине, о которой всегда отдельный разговор.

Почти наверняка при этом на столе уже лежит надкусанное папкой яблоко, и этот приз никак не может сравниться с таким же яблоком (и даже очищенным от кожуры), которое только что выдала Даша. Что? Почему не может сравниться? Как вам, взрослым, объяснить, что выплевывать шкурку яблока куда попало, желательно за штору, – это еще большее наслаждение, чем просто, если так можно выразиться, кушать чистейшую мякоть? Как сказать вам так, чтобы вы поняли, если к тому же еще и говорить пока не умеешь? И рот, черт его побери, на замке.

В общем, за этим стулом и этим столом на коленях у отца не пропадешь.

И вот Андреич входит в столовую и видит, что именно этот решающий стул занял один мой засидевшийся в гостях товарищ. Из лучших, наверное, побуждений: самому хотелось закусить. И главное, к товарищу, которого Андреич видел раньше, никаких вроде вопросов, кран ведь такой хороший подарил, и все, казалось бы, понимает, не лезет в душу, и вдруг такое вероломство. Специально, что ли?

Нет, ну это же сразу рушится стройная картина мира, уходят горизонты, исчезают ориентиры, в том числе нравственные…

Да, так быть не должно. Андреич берет товарища за руку и выводит его из-за стола. Товарищ не очень понимает, куда его ведут, и еще улыбается:

– Ну что, Андрюша, куда пойдем?!

А никуда. Просто вставай со стула.

Потом Андреич идет за мной, тоже берет за руку и приводит в столовую. Он показывает на стул: пожалуйста, садись, свободно!

Но я вижу: он чего-то недоговаривает. Методом прямых расспросов я выясняю, что предшествовало широкому жесту, и понимаю: он, конечно, хочет, чтобы я оценил. И, может быть, ждет какой-то особой награды. Он поборолся за нас обоих, пока меня не было, – и победил. И заслужил, похоже, чего-то серьезного.

Да, но чего? Я перебираю в уме все, что я могу для него сейчас сделать… Не то… Нет, не то… А, вот оно!

– Ну что, – спрашиваю я, – включаю «Гонки на Луне»?

И Андреич восторженно кивает.

Погнали!

12 декабря

Ну что ж, он овладел деревянными массажными роликами. По-моему, они предназначены для сауны.

Доподлинно не известно, где он их взял. Но факт в том, что они оказались у него в руках. Сначала Андреич принял их за машинку и долго катал по полу, жужжа что-то вполголоса. А потом мама показала ему их истинное предназначение. То есть продемонстрировала на себе.

И Андреич принял это близко к сердцу. Он понял, что это такое приспособление, от которого млеет его мама, особенно если она сидит на полу, ты катаешь ролики по ее спине, а потом переходишь на затылок. Все, раздается стон.

Радость в том, что мальчика не надо уговаривать. Он может делать это часами.

Проблема в том, что Андреич решил: это все работает только на маме. Ей он и делает этот массаж. То есть мне, например, категорически отказывается.

Так что это и правда проблема.

Моя.

Так, может, думают он и его мама.

Они еще не понимают, что это прежде всего их проблема.

13 декабря

Андреич насмотрелся мультиков про гонки. В одном гонка идет через специальную решетчатую поверхность. Машинки трясутся, но едут. Это примерно как то известное место на Красной Пресне, где асфальтированная дорога вдруг становится булыжной мостовой метров на 200. И все трясутся, но едут.

Еще одно такое место там, где Ильинка переходит в Васильевский спуск и идет к Большому Москворецкому мосту… Машинку жалко, а что делать.

Ну и у Андреича такое место есть в мультиках.

И я все думал, чего он так демонстративно бесцельно слоняется с утра по дому. Ходит, вздыхает… Вряд ли устал. И вдруг просиял, схватил маленький сборно-разборный грузовичок и бросился с ним к окну. А там в полу батареи с длинной, во всю длину окна, решеткой. Точь-в-точь как в мультике. Это же именно то, что он искал.

И вот теперь меня преследует этот грохот не только из телевизора. Это Андреич преодолевает препятствия. Мочи нет никакой. А-а-а!!! Но законно: посмотрел, сопоставил, нашел.

Эх, если бы все препятствия в его жизни были такими же шумными и бессмысленными.

Не жизнь была бы, а очень счастливая жизнь…

Как сейчас.

14 декабря

Даша переживает, что Андрэ тянется к няне больше, чем к ней самой.

– Да он тебя воспринимает как единое целое с собой, – объясняю я Даше. – Как он может тянуться к самому себе?

И Даша улыбается.

Но вскоре тень тревоги снова пробегает по ее лицу.

– Что такое? – тревожусь и я.

– Он не называет меня мамой! А тебя называет! Татой!

– Ну пойдем, спросим у него еще раз, – предлагаю я на свой страх и риск.

И мы идем.

– Андрюша, скажи «мама»! – по-человечески просит Даша.

– Ам! – шутит он и сам смеется.

– Скажи «мама»! – хмурится Даша.

– Ам! – опять смеется он.

Я смотрю, дело неожиданно заходит слишком далеко, и лихорадочно соображаю, что же делать.

И тут он смотрит на меня и говорит с нежностью, показывая пальцем:

– Тата!

– Не папа! – отговаривает Даша. – Мама!

– Тата! – уже просто с вызовом повторяет мальчик, глядя на меня с еще большей теплотой.

Жизнь жесткая.

15 декабря

Андреич, одевшись сам, притащил, как обычно, мои кроссовки и даже помог надеть. Я хотел было взять его за руку, но он еще и на куртку показал: холодно же.

Мы вышли на улицу. Вокруг иллюминация. Все мигает и сверкает. Но ему, не буду врать, никакого до этого дела. Он идет к снежной горке и показывает мне: давай, залезай! Надо так надо. Я карабкаюсь, проклиная эту метельную погоду и обещая себе, что завтра опять начну ходить в бассейн… Забираюсь, встаю, горд собой, осматриваюсь на вершине и вижу, что Андреич счастливо смеется и аплодирует мне снизу. Потом спокойно обходит горку и идет дальше.

И тут меня пронзает ослепительная ясность. Я все понял. Я пал жертвой провокации, и далеко не такой уж примитивной. Мы накануне посмотрели мультик про гонки (я два раза, он шестнадцать). И там синий грузовичок, самый наглый, взлетает на гору, да там и остается, застряв. Не смог перевалить.

А желтый внедорожник благоразумно объехал горку и выиграл гонку-то.

И вот все то же самое Андреич только что проделал со мной, открыв для себя новую глобальную истину: умный в гору не пойдет.

16 декабря

С Дедом Морозом, который сидит на подлокотнике дивана, у Андрэ, конечно, особые отношения. Он его побаивается. Дед Мороз большой и какой-то нестойкий. Судьбой ему предначертано на чем-то именно сидеть, а не стоять под елкой, но сидит он непрочно, и поэтому Андреич всякий раз, проходя мимо, норовит его поддеть так, чтобы тот наверняка с грохотом свалился, а не просто зашатался. При этом Андреич вроде и ни при чем. Он не хочет, чтобы было очевидно: это он роняет Деда. Потому что Дед, повторяю, вообще-то с виду грозен. И Андреич, например, не воспринимает его как игрушку. А так – шел, задел… Если что, а я-то что сразу?

И он даже Дашу просил, чтобы она Деда свалила. Подводил к Деду, брал ее руку и тыкал в Деда, а сам отбегал, опасаясь, может, ответной реакции. Беспокоит его Дед. Но не то чтобы он его видеть не может. Это такое большое неравнодушие.

И вот вчера я увидел, можно сказать с облегчением, что Андрэ кормит Деда яблоком. Это ведь как. Кто-то не вынимает изо рта сигарету. А Андреич не вынимает изо рта яблоко. У него их много по дому: одно понадкусано и лежит на кухне, другое почти уже съедено, но нет, не совсем, и аккуратно уложено на коврик рядом с кроваткой в спальне… Это как человек читает сразу несколько книжек…

Таким образом, яблоко всегда есть если даже не во рту, то под рукой. И вот я вижу, как Андреич, думая, может, что его никто не видит, кормит Деда Мороза яблоком. Налаживает с ним отношения.

Лишним, я согласен, не будет.

То есть он пока даже не представляет, насколько это не будет лишним.

Просто интуиция.

17 декабря

Бабушка Андрея, Дашина мама, из сострадания, по-моему, ко мне засолила огурцы. У нее очень хорошо получилось летом, но все оказалось кончено уже в октябре.

И я просто порассуждал в ее присутствии: а почему обязательно солить огурцы в июле-то? Их и зимой можно насобирать в каком-нибудь приличном месте, есть один хороший магазин… Нужны такие, с редкими, а не частыми пупырышками, они покрепче… И не так уж дорого стоят… И не дорожают… Не яйца, слава Богу…

Вот так я порассуждал в ее присутствии, и, в общем, она сжалилась надо мной и сделала это. И несколько банок теперь ждут своей очереди. Да, стоять им еще долго, и я бы соврал, если бы сказал, что никто и не торопится.

Эх, и запах в зимнем доме теперь летний… Хоть и не рифмуется с сиянием, исходящим от елки… Впрочем, елка и соленые огурцы… Вот она, жизнь!

Похоже, что-то такое учуял и Андреич. К соленым огурцам он тоже очень неспокойно относится. Не яблоки, конечно, но тоже мощь.

Он ходил, задумчивый, по кухне, потом попросился на руки к Даше. Она взяла, предложила ему воды, он отказался. Андреич залез на руки, чтобы осмотреться. И вот он увидел что-то под большой салфеткой. Мгновенно дотянулся, бесстрашно выгнувшись в пустоту (знает, что ему успеют подставить не только плечо, а и всю руку), сдернул эту салфетку и, оторопев, громко вскрикнул на вдохе: «А-а-х!», прижав руки к груди, как он это умеет.

Потрясение его и правда было велико. Похоже, он ожидал чего угодно, только не этого. Не такого богатства. Жизнь опять открылась ему с новой стороны. Она по-прежнему щедра на сюрпризы.

Интересно, что он не требует открыть банки (А они лишь прикрыты крышками: квасятся. Оттого и дурманящий запах…)

Единственное, что он сделал: привел меня на кухню и все показал.

Знает, что я тоже ценитель.

Ждем.

18 декабря

День складывался непросто. Мальчика надо было постричь, и одно это звучало угрожающе. «А если кудри не вырастут снова», – каждый раз сомневаемся мы. Ну вот не вырастут. И что тогда делать? Как жить с этим? Вернее, без этого.

Но они с Дашей и няней Алесей пошли… С подкреплением. Были подтянуты все стратегические резервы. То есть я их подвез и уехал.

Зря, конечно. Потому что, когда они вышли на улицу, выяснилось, что такси ждать 11 минут. В парикмахерскую возвращаться не стали: там было много странных, по словам Даши, людей. Ждали на мокром холоде.

И в какой-то момент Алеся, нанервничавшись, что такси нет и нет, стащила с себя варежки и надела их на руки Андрею. По локти вышло. Тепло, Надежно. Рискну сказать, с любовью. Могла бы и не делать.

Андреич этого не запомнит.

А я запомнил.

И Даша, у которой просто не было варежек, чтобы отдать их сыну.

19 декабря

Сегодня в очередной раз мне позвонили насчет доставки, которую я не заказывал. А заказывала Даша. Почему они звонят мне? Как понять? Лучше не думать об этом.

Но когда они позвонили, я вспомнил одну историю. Даша ходила такая беременная. И без конца что-то заказывала по интернету. Все время что-то привозили по мелочам. Кухонные ножницы. Свечи всех мыслимых форм и расцветок. Наклейки какие-то в дневник. Цветные спички… Я грешил на токсикоз.

В какой-то момент Даша заказала онлайн туалетную воду. И очень дорогую, по моим представлениям. Ей очень понравились описанные ароматы. Легкий морской бриз, где-то тающий и что-то таящий туман, нота древесного аккорда в отзвуке скрипящих уключин…

Но, когда привезли и Даша одарила меня счастьем вдохнуть эти ароматы, я чуть не закашлялся. Нет, кажется, закашлялся. Ну нельзя же делать такие покупки по интернету! Ароматы по описанию… Это, чтоб до нее дошло сравнение, все равно что выбирать парня на сайте знакомств…

Вот это я Даше и проговорил. Она долго молчала. Потом, уже утром, сказала, что надо бы еще расческу купить онлайн. Очень интересная расческа…

– Может, – говорю, – притормозить все-таки, а?

Вот тут она это и произнесла.

– Ой, – говорит, – с тобой поговоришь – жить не захочешь!

20 декабря

Мы с Андреем выбираем приличный мультик. В том смысле, что нужны, конечно, гонки.

В одном мультике машинки несутся с игрушечной горки по одной, по другой спирали, вырываются на оперативный простор, обгоняя и подталкивая друг друга…