Снова стальная игла сомнения уколола сердце Александра, и он непроизвольно почувствовал, как эта игла начинает превращаться сначала в острие стрелы, а затем в наконечник копья. Ему стало трудно дышать, так реально ощущался этот воображаемый металлический предмет в груди. Не хватало воздуха.

Ощущение катарсиса исчезло, и его заменило чувство безысходности. Но ведь, в конце концов, она же могла за три месяца понять душу Александра, его неуемное стремление к романтике, красоте и, наконец, любви. Казалось бы, что такое три месяца? Но эти три месяца были, как три года и… о Боже… Ларин поймал себя на мысли, что ровно три месяца назад, день в день и чуть ли не час в час, он познакомился с Екатериной.

Александр готов был мириться со многими проявлениями ее характера, с ее амбициями, с ее упрямством. Он признавал ее равенство… Но ему не хватало понимания, поддержки с ее стороны. Он хотел видеть с собой подругу, соратницу, верную спутницу, человека, который смотрит в одну с ним сторону, ведь не даром говорят, что истинно любят не те, которые смотрят с вожделением друг на друга, а те, которые смотрят в одном направлении. Близких людей, как минимум, должна объединять общая цель. А цель Александра, точнее его миссия, состояла в том, чтобы собрать все семь пластин сакрального кристала. Для чего. Он до конца не осознавал, но понимал, что это очень важно.... Что это важно и нужно, для чего-то большого и светлого. Для чего конкретно? Наверное, это еще предстояло ему понять.

Но Катя… его любимая Катя!.. Какая роль предначертана ей в его миссии и его судьбе? Какая-то жесткая внутренняя интуиция, сродни гласу небесному, непреклонно подсказывала ему, что Катя неким образом, является преградой, камнем преткновения в его стремлениях. Он в очередной раз задавал себе вопрос: с какой стороны он слышит этот глас? От правого плеча, кое оберегают ангелы, либо от левого – от лукавого. Энергия, поднимающаяся от сердца к головому мозу, вдруг отчетливо сформировала мысль. Мысль как образ, образ как видение. Он оглянулся на вершину горы Моисея, подарившую ему каменную пластину и отчетливо осознал: если он продолжит отношения с Катей, то либо погубит свою цель и себя, либо погубит девушку. Мысль, как снежный ком, катящийся с вершины горы, нарастала и превращалась в лавину.

В это время мрачные размышления Александра прервала Катя.

– Саша, мы уже спустились по лестнице. Давай возьмем верблюдов.

– Зачем, Катя, – удивился Ларин. – Ведь спускаться гораздо легче, чем подниматься.

– Нет, Саша, давай спустимся на верблюдах.

– Ну ладно, будь по-твоему.

И вот они уже спускались верхом на кораблях пустыни по горной тропе, серпантином уходящей вниз. Когда Александр расположился на горбу животного, то обнаружил, что седло чрезвычайно неудобно. То ли оно было нестандартного размера, то ли конструкция была неправильной формы, но деревянная дуга, выпирающая сзади седла, с каждым шагом верблюда с невыносимой болью впивалась в поясницу Александра, напоминая орудие пыток средневековых инквизиторов.

– Я пойду пешком, – сказал он Кате. – За хвостом твоего верблюда! – добавил он с иронией. – Может, хоть сумку перекинешь через седло?

Девушка перекинула лямку спортивной сумки через выступ седла.

Вдруг ремешок на сумке оторвался, и она, со всем содержимым рухнув на землю, готова уже была скатиться в обрыв. Александр рванулся к ней и успел перехватить над самым краем пропасти. Еще мгновение и сумка покатилась бы по камням, увлекая с собой находку Ларина.

В принципе, вины Кати в этой ситуации не было, но… Если бы Катерине не вздумалось бы снова оседлать верблюда… если бы… Может, снова знак… Да сколько можно! Знаки, знаки, одни знаки!

Ларин снова пошел вслед за верблюдом Катерины, разбивая замшевые туфли о камни горной тропы.

За полкилометра до монастыря Святой Екатерины Александр снял Катю с верблюда. Они шли молча, но через некоторое время девушка обратилась к Ларину.

– Почему ты молчишь? Не хочешь со мной разговаривать?

– Нет, – мрачно ответил Александр. – Давай помолчим.

– Может, возьмем такси и быстрее окажемся на пляже? Не будем ждать всю группу?..

– Отсюда до Шарм-Эль-Шейха километров двести. Тех денег, которые у меня остались в кармане, вряд ли хватит на такси. Поедем вместе со всеми.

Катерина нахмурилась, а Александр посмотрев на нее, почему-то подумал о том, что Катя была изначально против восхождения на гору Моисея. Но если бы он, Ларин, пошел у нее на поводу, то не нашел бы камень! И еще… Если бы сумка сорвалась с обрыва, то камень был бы потерян. Так неужели роль Кати заключается в том, чтобы чинить препятствия его миссии?!

Уверенность в душе Александра разрасталась… Как будто на тлеющий уголек злости дул ветер безысходности. Да, он по-прежнему любит ее, любит всем сердцем. Но разум, его разум осознает, что те проявления черт характера Катерины, с которыми он, Ларин, примириться не может, создают преграду их отношениям.

Конечно, он как сильный мужчина должен разломать эту преграду ради любви, ради Кати… но, руша эту преграду, он наверняка проявит агрессию! А агрессия и любовь несовместимы.

За последние дни Ларин осознал, что оказывается, они с Катей не настолько похожи, как ему казалось раньше.

И вот, он с ужасом отметил для себя, что существование их как единого целого – невозможно.

Но любовь! Они ведь любят друг друга…

Что же есть любовь?! Неужели любовь на самом деле химия? Неужели любовь проникает в сердце человека как энергетическая инфекция, совершенно игнорируя здравый рассудок. Ведь почему ему Александру было суждено полюбить именно Катю? Именно ее? А ей полюбить именно его? Ведь ей наверняка нужен другой? А ему? Неужели и ему нужна другая?..

Так может, те голоса, что он слышал на горе и во время спуска с нее, вовсе не принадлежали лукавому? Может, это голос рассудка? Может, это были здравые мысли? Но он ведь так любит ее!

Что же происходит?

Отчего такая обреченность? Ведь если пойти на попятную и уступить любимой, Катерина тут же возьмет верх, и будет доминировать в отношениях.

А его жизнь? А его принципы и мировоззрение? И, в конце концов, его миссия! В рассудке Александра помутнело, и он доподлинно, до мельчайших подробностей представил их будущее, где-либо конфликты и скандалы, либо его отречение от своих принципов, от своего «эго», от своего «я».

Что же делать? Все это нельзя пускать на самотек! Нельзя пассивно плыть по течению. Надо что-то предпринять, надо что-то делать. Злость, которая доселе одолевала Ларина, достигла кульминации. В это время они подошли к пустому автобусу, который стоял на стоянке недалеко от монастыря Святой Екатерины.

«Любопытно, – отметил про себя Александр. – Именно на этом самом месте пророка Моисея тоже охватил мощный гнев, и именно здесь он уничтожил часть сынов Израиля, которые были зачинщиками мятежа против Единого Бога.»

И именно здесь, и именно на этом месте Александр тоже почувствовал страшный гнев…

На что, на кого? Он точно не знал…

На Катю?..

На себя?..

На несправедливость, творящуюся в мире?..

На темные силы, овладевающие природой человека?.. Неужели силы мрака подступились и к Катиной душе? А может, они там уже были?..

Но в мире все не так-то просто. Ведь, в сущности, Катя не злая. Ведь Александр не мог полюбить плохого человека. Но необязательно человеку нужно быть плохим, чтобы темные силы выбрали его своим орудием.

Катя не оставляла ему выхода. Нужно было что-то делать.

Безысходность… Кромешная безысходность! В глазах у Александра потемнело. У него не было выбора. Ему были предоставлены судьбой лишь два пути их совместного с Катей существования. Ему нужно было либо сломать ее упрямый характер, либо… поломать самого себя! Ни то, ни другое сделать он не мог! Выбора не оставалось. Не столько ради себя, сколько ради нее он решился на жесткий шаг!

Зайдя с ней в пустой автобус, Александр посмотрел в глаза девушки, и твердым голосом произнес:

– Слушай меня внимательно, Катя, я так больше не хочу. Не хочу и не могу. Мы не подходим друг другу. Мы с тобой расстаемся!

Глаза девушки округлились. Она изумленно и отрешенно смотрела на Александра. Она молчала, но ни одна слезинка не выкатилась из ее глаз. Александр вышел из автобуса.

Глава 3. Магия древних

Я полагаю в основание на Сионе камень, -

камень испытанный, краеугольный,

драгоценный, крепко утвержденный:

верующий в него не постыдится.

(Исаия, 28, 16)

Приэльбрусье. Далекий горный монастырь. Наше время.

Отец Серафим не удивился прибытию Александра: он будто бы заранее знал о его визите. Когда старец увидел гостя, в глазах его засветился радостный огонь, и он по-отечески обнял Ларина.

– Я ждал тебя, сынок. Я знал, что ты придешь. Мне этой ночью было видение. В нем я видел сфинкса, возлежащего у подножия пирамид Гизы. Я видел Синайские горы… Я видел тебя на вершине горы… озаренного лучами восходящего солнца…

Ларин изумленно, широко открытыми глазами, смотрел на старого отшельника, не понимая, откуда отец Серафим мог знать о путешествии на Синайский полуостров. Хотя с ним, с Лариным, столько приключилось за последний год, что, казалось бы, удивляться нечему, но все же…

Отец Серафим внимательно посмотрел в глаза Александру.

– Ты принес?

– Да. Вот он, – с этими словами Ларин протянул старцу сверток, и отец Серафим бережно взял его. Затем они вместе проследовали в подземный лабиринт, где среди сталактитов на алтаре в пещере у подземного озера отец Серафим освободил от каменного плена первую из семи пластин Святого Грааля.

Около двух дней провел Александр в заброшенном горном монастыре. Все это время он посвятил общению с отшельником, постигая древнюю мудрость. Отец Серафим не переставал удивлять Ларина. Это был невероятный, особенный человек, человек не от мира сего, человек, в котором сосредоточилась особая доброта и многовековая мудрость.

Больше всего Ларина поражала речь отца Серафима. Отшельник мог незаметно переходить с манеры разговора ветхого священнослужителя на язык прогрессивного ученого, смешивая устаревшие слова архаизмы с современными научными терминами и неологизмами. Самое любопытное, что перевоплощение древнего отшельника в ученого академика было практически незаметным.

Феномен подобного синтеза Ларин обнаружил еще у Григория Матвеевича – православного священника, который когда-то был деканом философского факультета. Но у отца Серафима манера разговора была еще более колоритной, чем у отца Григория. Иногда казалось, что Ларин говорит с неким ветхим проповедником, но через некоторое время он уже ловил себя на мысли, что речь отца Серафима настолько грамотна и научна, будто перед ним не отшельник, живущий вдалеке от людей, а современный научный деятель, кандидат в лауреаты Нобелевской премии.

Как-то, сидя у огня, Александр спросил у отца Серафима:

– Есть ли в мире магия?

– А ты сам, как думаешь? – поинтересовался отшельник.

– Трудно сказать, – задумался Ларин. – Не знаю… Может, есть… а, может, нет. С детства я был воспитан в духе материализма и привык верить только тому, что непосредственно вижу. Магию раньше я воспринимал только как фантастику, ибо мой мозг признавал ее как сказку или фэнтези. Мне всегда нравилось то, o чем писали в своих книгах Толкиен и Желязны. Но безоговорочно верить в оккультные силы я не решался. Колдуны, маги, ведуны, чародеи… Как-то это все больше напоминало древние легенды, эпос и старинные предания. Внутренний голос подсказывал мне, что нечто подобное в мире существует… Но безоговорочно поверить я смог только в Бога.

– Правильно, Александр. Господь всесилен и все в этом мире происходит по Воле Его. По Воле Его также существует много непостижимых для людского разума вещей, которые имеют определенную цель… в том числе добро и зло. Но расскажи мне, как ты осознал, что Бог есть?

– Очень оригинальным способом! Я задал себе вопрос: верю ли я в добро? Да! Верю! В любовь? В красоту? Да! В справедливость? Да! В истину? Верю! Так все это и есть Бог!!! Следовательно, я верю в Бога! Все гениальное просто, а вера истинна…

–Ты совершенно прав, сынок! Я искренне рад, что ты пришел к сакральной истине таким простым путем! Но все-таки, что ты думаешь о магии в этом бренном мире?

– Нам, людям, трудно понять внесознательное, или подсознательное, или бессознательное. Все то, что выходит за рамки наших знаний.

– Теперь, ведая истину о сакральной энергии, созданной Всевышним, которая пронизывает все, ты понимаешь, что в мире существуют некие силы, о которых современная наука умалчивает, так как в состоянии осветить лишь частично, – отец Серафим внимательно посмотрел на Александра своими пронзительно синими глазами, сияющими из-под седых густых бровей. – Как ни называй это НЕЧТО, оно есть, хотим мы этого или нет. Понимаем это или нет. Верим в это или нет. Оно существует вне нашего сознания и понимания, независимо от того какую позицию занимает человек…

– Вы имеете в виду антропоцентрическую или оккультную позиции? – блеснул познаниями Ларин.

– Да. Если, например, человек науки будет говорить лишь об объективных законах, то оккультист может считать, что бытие зависит от астральных и тонкоматериальных влияний. А православный священнослужитель скажет по этому поводу, что все свершается по Воле Господа нашего, и, естественно, в первую очередь, прав будет именно он.

– Согласен с вами. Хотя в школе и университете меня учили совершенно иному. Воспитанный в духе материализма, я не мог верить во что-то, не имея на то весомых доказательств. Будучи позитивистом я верил только тому, что мог доказать и аргументировать неопровержимыми фактами. Вера в Бога ко мне пришла осознано уже в достаточно зрелом возрасте. Тогда же я столкнулся с такими вещами, как магия и чародейство, гневно осуждаемые православием.

– Тем не менее, сын мой, любая наука рано или поздно заканчивается метафизикой, так как в любой области знаний существуют пределы нашего понимания, за коими лежит пространство чистых ощущений, не поддающихся описанию или терминологическому определению. Например, такие категории как сила и энергия. Их невозможно выразить формулой, их нельзя понять, осмыслить, но их можно почувствовать. А любовь? А бесконечность? А жизнь и смерть? А бессмертная душа? Так вот. Магия, как бы мы ее ни называли или классифицировали, существует. Только современные ученые и оккультисты называют ее по-разному. Магия – это сила, при помощи которой посвященный может взаимодействовать с всеобщей космической энергией, с энергией Высшего разума, и влиять на различные физические и психические процессы окружающего мира.

– То есть, вы хотите сказать, что, если говорить оккультным языком, посвященный может привлекать к своей работе астральные силы. Если же говорить языком психофизиологии, человек посредством ассоциированного образа дает позитивную программу своему подсознанию, что опять же, в сущности одно и тоже. Так?

– Именно так, Саша. Посвященный может воздействовать на окружающий мир мысленно и при помощи речи, неся этим определенную программу, определенные установки. «В начале было слово!» – как сказано в «Откровении» Святого Иоанна. Слово способно творить истинные чудеса. Например, молитвы воистину имеют чудодейственную силу и способны влиять на окружающий мир, в том числе и на людей, ибо они обращены к Всевышнему и производят некую сакральную вибрацию, при помощи которой люди могут общаться с Богом.

– А мантры и заклинания? – поинтересовался Александр.

– Они тоже обладают вибрацией тонкого мира. Но в зависимости от того, являются ли они проявлениями добрых или злых намерений, они носят в себе различные полюса…

– Эгрегоры света или эгрегоры тьмы? – спросил Александр.

– В каком-то роде, – ответил отец Серафим. – Представители древней расы обладали почти утерянными в наши дни тайными знаниями и могли манипулировать природными явлениями. Последовавший за всемирной катастрофой регресс, а затем выбранный путь технократии и материализма заблокировали знания древних, и магия дошла до наших времен в ничтожном объеме. Цель ариев, древних жрецов храма Солнца, – помочь человечеству стать на путь духовного развития и приблизиться к Божественному. Потомки мортов, жрецов храма Луны, привлекая на свою сторону темные силы, хотят помешать им в этом и опрокинуть человечество в бездну, хаос и небытие.

– Зачем? – поинтересовался Ларин.

– Тебе это пока не суждено понять. Считай, что это испытание рода людского. Свет и Тьма воюют между собой за самое дорогое из созданного Всевышним – души людей.

– Я знаю, что в наше время принято противопоставлять две точки зрения – оккультную и психологическую, представляя их чем-то вроде тезиса и антитезиса, – задумчиво произнес Александр. – Но один ученый сказал, что если существует тезис и антитезис, то возможен и синтез. С позиции синтеза эти два мировоззрения всего лишь разными описательными средствами на самом деле говорят об одном и том же.

– Правильно, – согласился отец Серафим, поглаживая свою окладистую бороду.

– Так вот, – воодушевлено продолжил Ларин, блистая познаниями. – Если оккультисты относительно природы событий происходящих в жизни человека скажут: «То или иное событие вначале совершается на астральном плане, а затем реализуется на физическом», то психоаналитики заметят: «То, что случается в жизни человека, уже случилось в его Бессознательном».

– Вот именно, – согласившись, кивнул отшельник. – В этом случае противоречия снимаются сами собой. В действительности «астрал» бессознателен, это мир эмоций, импульсов, желаний и воображения. Так что в сущности речь идет об одном и том же. Главное, посвященный должен уметь расширять пределы своего сознания, подвергая его магической трансформации. Ведь в каждой вещи вокруг нас таится сила, и каждая вещь пронизана Бытием. Все существующее принимает участие в том процессе, в том глобальном потоке мышления, которое называется Жизнь. Посвященный должен научиться не только смотреть, но и видеть. Когда он научится видеть – он прозреет. Когда же он откроется миру – мир откроется ему, и его сознание заполнит каждый уголок пространства, а внесознание станет доступным.

– Это, если не ошибаюсь, называется трансперсональным переживанием? – поинтересовался Ларин.

– Называй, как хочешь – мистическим, магическим или иррациональным. Суть в том, что мир окружающий нас реален и нереален одновременно, смотря с какого ракурса на него смотреть. Или например, другие измерения и параллельные миры… А парадоксальные перемещения в пространстве и времени… Вот, например, общение со мной в данный момент ты считаешь маловероятным или вовсе не реальным… А все окружающее нас похожим на мираж, на фантазию! Где правда? В чем истина? Кто его знает… – старый отшельник подмигнул и, многозначительно помолчав, продолжил – В настоящее время сознание человечества заблокировано. Многие знания забыты и, следовательно, возможности человека сильно ограничены. Трудно не заметить, что в науке за последний век произошли глобальные перемены…

– Да! – воскликнул Александр. – Наука развивается в геометрической прогрессии. Казалось бы, еще несколько сотен лет назад люди пользовались луком и стрелами, как тысячи лет до этого. А сейчас атомная энергия, генетика, полеты в космос, высокие технологии Что же будет через десять, двадцать, тридцать лет?! Что раньше было сказкой, сейчас стало явью. Что раньше было лишь игрой фантазии, сейчас имеет место в повседневной жизни. Что же будет дальше?

– Это зависит от нас, от тебя, от меня, от всех людей. Настал решающий момент – время трансформации сознания человека. Человек подошел к обрыву. Ему предстоит сделать шаг вперед. Он либо сорвется в пропасть, либо воспарит к Божественному. От этого зависит судьба всей человеческой расы. И вот, человек стоит на пороге, и обратного пути нет…