– Я… – девушка нервно поправила прядь волос, выбившуюся из причёски. – Я не знаю, что думать. Габби… Габриэль не способна на воровство, она… она честна до…, я не знаю человека более правдивого, чем она. А тем более, чтобы что-то украсть… – сбивчиво говорила она. – Может, её заставили? Я не знаю!

– Хорошо. – Роланд усмехнулся наивности девушки и решил зайти с другого конца. – Предположим, что это не она. Скажите, сеньорита Долорес, с чего вы решили, что де Ариес пропала? Может быть, она просто загуляла, закрутила роман, отправилась к любовнику или просто се энаморе²⁴? И потеряла счёт времени? Тем более что она взрослая и свободная женщина, и никому не должна давать отчёта в том, куда и насколько она уходит.

– Нет, что вы, сеньор Муэрто, – глаза де Лавега от такого предположения вспыхнули огнём, – Габби не такая, она честная женщина. У неё есть жених, они помолвлены, и даже день свадьбы назначен. Она любит своего жениха! Вы бы видели, как горят её глаза, когда она про него рассказывает. Габби, конечно, могла пойти к нему, – при этих словах Долорес покраснела и опустила глаза, – такое уже бывало, но сейчас его нет в городе.

Святая простота, думал Роланд, рассматривая прекрасную донну, – при всей её гордости, красоте и железе в характере, она смущается, когда речь заходит об ми энканта ла сераниа²⁵.

– Где же это весьма достойный сеньор, и кто он, кстати?

– Сеньор Кабреро в отъезде, с торговой миссией, где-то в Алисии.

– Сеньор Кабреро? – переспросил Роланд, – Хоакин Кабреро?

– Да, – удивлённо ответила Долорес, – Вы его знаете?

– Нет, – Роланд улыбнулся, – слышал что-то.

Хоакин значит Кабреро, Хокки Брибон²⁶, как его прозвали в злачных местах ночной Оливы. Большой любитель подростков, малолетних девочек и крепкой граппы, а также азартных игр, с хорошо подвешенным языком и очень красивый, ну-ну. Такой и впрямь мог подбить девушку на кражу, особенно если она влюблена в него до умопомрачения, но Хоакина и вправду не было в Оливе. Вот только отправился он не в Алисию, и, уж конечно, не по торговым делам. Насколько было известно Роланду, сей «доблестный идальго» отправился навести шороху в публичные дома Талии.

– Н-да, – произнёс он вслух, – весьма достойная кандидатура для прекрасной донны де Ариес.

– Мне кажется или в ваших словах я слышу иронию? – Долорес выпрямилась, хоть казалась куда больше – её осанке позавидовала бы сама королева Альбанских островов, и сурово свела красивые брови на переносице.

– Ну что вы, сеньорита де Лавега, как можно, вам просто показалось. Как давно они спя… хм, помолвлены?

– Полгода.

– Хорошо.

Роланд замолчал, обдумывая услышанное. Отпив ещё глоток чудного, терпкого Альенского, он произнёс:

– Скажите, а слуги не пропадали из вашей асиенды? Может быть, кто-нибудь из обслуги ведёт себя не так как всегда, нервничает, ну, что-нибудь такое?

– Нет, – задумчиво ответила Долорес, – слуги на месте, никто не пропадал и даже не отлучался, а поведение… я не замечала изменений в их поведении. Нет.

– Хорошо, донна де Лавега. Я понял вас и займусь вашим тема сенсибле. И насколько я понимаю, ваш отец не в курсе произошедшего?

– Нет, и я бы не хотела, что бы он что-то узнал.

– Это, само собой разумеется, только ему всё равно придётся рассказать об этом, если сеньора де Ариес и ваша семейная реликвия не найдутся. Вы это понимаете?

– Прекрасно понимаю, – молодая Де Лавега побледнела, но смотрела твёрдо и решительно, – в этом случае я всё ему расскажу.

Роланд кивнул.

– Надеюсь, о нашем маленьком разговоре вы ему не поведаете?

– Безусловно.

– Отлично. Вы, кстати, так и не рассказали, что конкретно пропало.

Долорес де Лавега кивнула.

– Крест. Четырёхконечный. Перекладины в виде вытянутых ромбов. Вертикальные – длинней горизонтальных. Основание отлито из серебра, лицевая сторона выполнена из бирюзы, голубой, как весеннее небо. В центр креста – круг с изображением змея, кусающего собственный хвост, залитый прозрачной смолой. Размер чуть меньше моей ладони.

Девушка продемонстрировала Роланду затянутую в перчатку ладошку.

– Выглядит, конечно, грубовато, но ему Бог весть сколько лет. По мнению ювелира моего отца – не менее пятисот. Его ни с чем не спутать. Увидите, сразу узнаете.

Роланд, молча смотрел на Долорес, на всём протяжении разговора его не покидало ощущение, что девушка что-то недоговаривает. Но, несмотря на все сомнения, он решил помочь ей, не сам, конечно, а отрядить на поиски пару толковых и преданных лично ему парней – пускай поразнюхают. Хорошим расположением таких высокопоставленных персон в наше время не разбрасываются. И в случае удачи молодая де Лавега будет ему должна.

– Я займусь вашим делом, донна, скажите, как мне с вами связаться, если… когда у меня появятся новости?

Девушка нахмурилась, о чём-то размышляя, об обратной связи она явно не подумала. Наконец, произнесла:

– Люка. Связь будем держать через него, это мой гард²⁷, его семья держит небольшой трактир в конце улице горшечников. Отдайте записку его отцу, он даст ему знать, а Люка доложит мне.

Девушка поднялась со стула собираясь удалиться.

Роланд встал и приблизился к ней почти вплотную, грубо попирая все законы приличия.

– Долорес, – он впервые назвал её по имени и на ты, – а ты не боишься, что сиятельный де Лавега узнает о нашей встрече? Это может плохо закончиться. Не для тебя, конечно, но для меня уж точно. Никто из твоих, – он кивнул на дверь, – гардов не проболтается об этом визите?

– Нет, – Долорес улыбнулось очаровательной улыбкой, очаровательной и холодной, словно горный ледник, и, в свою очередь, назвала его по имени, – Роланд, никто из моих телохранителей не проболтается. Они мне обязаны.

– Настолько обязаны, что пренебрегут своим долгом перед грандом де Лавега?

– Долг? Они должны только мне. Люка обязан мне жизнью. Себастиан, он должен мне ещё больше, чем Люка.

– Что же может быть дороже жизни, сеньорита? – Роланд был заинтригован.

– Жизни жены и дочери. – Отчеканила Долорес де Лавега.

– Вы опасный человек, – проговорил Роланд, глядя прямо в красивые глаза. – Уже личную гвардию собираете.

И добавил:

– Долорес де Лавега, вы далеко пойдёте. Я не удивлюсь, если лет через пятнадцать-двадцать править городом будете вы. Не напрямую, конечно, правитель женщина в наших краях – нонсенс, но дёргать за ниточки будете именно вы. Бедный ваш будущий муж.

И сколько в его словах было сожаления, а сколько восхищения, не знал и сам дьявол.

Долорес, ничего не ответив, круто развернулась, обдав Роланда едва уловимым терпким запахом жасмина, и направилась к выходу.

– Постойте, – окликнул он её на самом пороге, – ещё один момент. Где в последний раз видели Вашу компанеро²⁸?

Юная де Лавега замерла на пороге, даже по её спине было заметно, что вопрос ей не понравился. Медленно обернувшись и, тщательно подбирая слова, она сказала:

– Габриэль видели около дома сеньора Сантьяго де Льгадо.

Вот как! Роланд мысленно вскинул брови в немом удивлении. Такого он и не смел ожидать.

– Кто?

– Наша горничная.

– Ваша наперсница была одна?

– Нет.

– С кем? – Роланд слегка повысил голос. – Что вы цедите по слову? Говорите.

– С двумя господами. Я не знаю их имён, по виду приезжие.

– Опишите мне их.

– Один высокий, длинные, очень светлые волосы. Второй пониже и поплотнее первого, бритый наголо. Очень похож на хешарца.

– Так, так, так… – очень медленно и с очень нехорошей интонацией проговорил Роланд. – Почему вы мне сразу не сказали?

– Я… Я испугалась, – Долорес опустила голову, – они мне показались очень опасными, и их глаза… Я таких ни у кого не видела. Пустые и… словно мёртвые.

– Вы с ними встречались?

– Нет, – испуганно проговорила девушка и опустила голову, сразу стало ясно, что она очень юна и неопытна, – я хотела, даже в гостиницу пошла, где они остановились, хотя Люка и отговаривал меня, но я всё же пошла. Но когда я их увидела, я… я просто испугалась.

– И все же вы не обратились к отцу, а пришли ко мне. Почему? Только не надо мне про реликвию говорить, это я уже слышал. Поведайте мне второй, скрытый слой.

– Потому что вы, точнее, они, похожи на вас.

Она вскинула голову, взгляд упрямый и одновременно испуганный.

Роланд кивнул:

– Верю. До свидания, сеньорита де Лавега.

И всё же она что-то не договаривала, он был в этом уверен.

Когда девушка ушла, Роланд налил полный стакан вина и, устроившись в кресле, принялся размышлять вслух.

– Значит, май куэрдо²⁹ компрачикос, вы в городе уже больше трёх дней, а на встречу явились только сегодня. Интересно. Вот и начал прощупываться тайный план, прячущийся в тени простого похищения. Что же вы затеяли, мои разлюбезные бывшие ландскнехты?

Бицепс опять заныл, на этот раз Роланд не стал сдерживаться и с удовольствием растёр руку. Стало легче, но ненамного, это ведь не физическая боль, а скорее метафизическая.

Пожалуй, визит к Изабелле стоит отменить. Хоть и жаль, последнее время они стали видеться реже. Но с весточкой он пока повременит, дождётся доклада Джозе, и тогда…

Словно услышав его мысли, в дверь стукнули условным стуком.

– Войдите.

Дверь приоткрылась, и в зал ужом проскользнул Проныра.

– Пей, ешь, – махнул рукой на стол Роланд, – и рассказывай.

– Благодарю, – Джозе, налил себе вина, но есть не стал.

– Компрачикос в гостинице, сначала ели и пили в общей зале, потом в номер вернулись. Подхватили двух лакидос³⁰ и поднялись в комнату. Одна тощая, словно селёдка, а другая настоящий балена³¹, видели бы вы её зад, сеньор Роланд, это просто…

– Джозе, – прервал его Роланд, – данные подробности меня не интересуют. Что они делают сейчас?

Проныра масляно усмехнулся:

– Когда я уходил, они, судя по звукам, ходер³² этих милашек.

– С ними никого больше не было?

– Кого именно? – осторожно уточнил Проныра.

Роланд пожал плечами:

– Мужчин, женщин?

– Малец мой, вы его не знаете, Сезаро Курси³³ зовут, пока они жрали, пошарил в комнате, там никого не было.

– Надеюсь, осторожно? – Нахмурился Роланд.

– Конечно, просто заглянул, ничего не трогал.

– Ладно, наблюдай дальше. Послание помнишь, где оставлять?

– Обижаете сеньор, Проныра на память никогда не жаловался. У старьёвщика Федерико. Так я пошёл?