Мальчишка, думая поймать угря,
        Схватил Змею и, воззрившись от страха,
                Стал бледен, как его рубаха.
Змея, на Мальчика спокойно посмотря,
«Послушай, – говорит. – Коль ты умней не будешь,
То дерзость не всегда легко тебе пройдет.
На сей раз Бог простит; но берегись вперед,
                        И знай, с кем шутишь!»
 

И. А. Крылов Басня «Мальчик и Змея» 1819 г.

© Добров А., текст, 2021

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

Примечание автора

События романа относятся к 1844 году. Все, что происходило раньше, датировано отдельно. Автор сразу предупреждает читателя, что не отвечает за правдивость изложения от первого лица любого из персонажей, поскольку они либо преследуют свои собственные цели, либо вообще не могут рассуждать здраво. Предыдущие события описаны в книге «Чертов дом в Останкино», однако хочу напомнить, что в последней главе одна из героинь там совершенно справедливо заявляет: «Все вами прочитанное – ложь». Так что, если вы не читали «Чертов дом», ничего страшного.

Также должен предупредить: большая часть персонажей «Смертельного лабиринта» – это реально существовавшие люди. Вы можете во время чтения заглядывать в интернет, чтобы в этом убедиться. Равно как реально существовало и «Нептуново общество». Но не стоит использовать этот труд как историческое пособие. Автор старался так переплести историю и вымысел, чтобы создать увлекательное повествование, а вовсе не учебник. Ровно так же автор не старался воспроизвести язык, на котором говорили в конце восемнадцатого или в середине девятнадцатого века. Вся эта книга писалась с единственной целью: чтобы вы начали читать вечером, а закончили следующим утром, даже не заметив, как пролетела ночь. Это единственная награда автору.

Пролог

1826 г. Лефортово

Вверху, на галерее, было темно. А стол внизу сиял свечами. Огоньки отражались в начищенных серебряных приборах, тонком стекле бокалов, гранях хрустальных графинов. Стол на двенадцать человек, за которым сидело теперь только двое – баронесса в неизменно черном, с повязкой на глазу, и граф в старинном парике, надвинутом на самые брови. Чтобы старческие руки не тряслись, он прижал их к коленям.

– Это не повод пренебрегать традицией, – громко сказала баронесса. Девочка лет двенадцати, затаившаяся на галерее, слышала ее очень хорошо – голос бабки был, как всегда, резок и повелителен.

Ненавистный голос.

Бабка поднесла к сморщенным губам белоснежный батистовый платок, прокашлялась и начала ритуал:

– Что есть Россия?

Старик граф подался вперед, приставил ладонь к уху и беспомощно спросил:

– А?

– Что есть Россия? – крикнула через стол баронесса.

Граф закивал головой, откинулся на спинку кресла и прошепелявил:

– Россия есть корабль, на Запад плывущий.

– Что есть народ? – продолжила баронесса.

– Груз, – прошептала девочка на галерее.

– Груз, – эхом отозвался граф.

– Кто есть дворянство?

– Матросы, мичманы и офицеры корабельные.

Баронесса обвела взглядом пустые кресла.

– Кто есть «Общество Нептуново»?

Старик промолчал. Он поморщился и махнул рукой.

– К чему это теперь, Агата Карловна…

– Высшее офицерство корабельное, – прошептала девочка.

– Кто есть капитан корабля? – сказала баронесса уже тише.

– Капитан «Общества Нептунова», – пробормотал старик, – император.

Старуха на другом конце стола помедлила, прежде чем задать последний, положенный ритуалом вопрос.

– Что есть цель?

Ответом была тишина.

Девочка на галерее с презрительной улыбкой наблюдала, как сгорбилась вечно прямая спина ее бабки.

В этот момент послышались шаги. В зал, прихрамывая, вошел невысокого роста худощавый мужчина в партикулярном платье и совсем седой. Девочка попыталась рассмотреть его лицо, но сверху это было сделать невозможно.

– Цель есть движение, – сказал он и посмотрел вверх.

Девочка юркнула за колонну, чувствуя, как сильно колотится ее сердце.

1
Зал Козерога

Лефортово

Доктор Галер резко открыл глаза. Возможно, крик ему просто приснился – как часть кошмара, который он только что видел… Что за кошмар? Проснулся – и стер сновидение одним движением век. Только во рту – отвратительный вкус да тяжесть на сердце. Федор Никитич вытер пот со лба, шумно втянул воздух носом и только собрался перевернуться на бок, как снова закричали. Женщина. Он сбросил одеяло, быстро натянул штаны, запихнул в них подол рубахи, накинул жилет и, босой, выскочил на лестницу. В старом доме было еще темно, но доктор, держась рукой за перила, спустился и по коридору побежал на крик – в сторону гостиной, где совсем недавно он слушал рассказ баронессы. Оттуда шел неяркий свет – вероятно, свечи.

Галер, тяжело дыша, остановился в дверях и уставился на тело, лежавшее на полу. Баронесса так и не переоделась, она по-прежнему была в своем черном платье. Но в свете свечи явственно виделся стилет с простой рукоятью, торчавший у нее из груди. Точно в сердце – определил доктор, серьезный удар.

Дородная служанка, в одной рубахе, с накинутым на голову платком, одной рукой держала свечу, а второй зажимала себе рот, будто испугавшись собственного крика.

– Что случилось? – громко спросил Галер.

За спиной его послышались быстрые шаги.

– Пустите.

Доктора оттолкнули. В гостиную вбежала простоволосая Луиза – тоже в одной рубашке. И остановилась как вкопанная.

– Зарезали, – промычала служанка, не отнимая руки. – Заре… Ох я дура! Дура! Не углядела!

Она оборвала себя на полуслове. Девушка быстро оглянулась на Галера и больше не отрывала от него безумных глаз.

– Вы с ума сошли, – пробормотал ошарашенный Федор Никитич. – Я доктор!

Он сделал несколько шагов вперед и склонился над убитой.

– Посвети! – приказал он служанке.

Удар был действительно точный. Крови вытекло немного. Доктор приложил руку к груди, повыше ножа, потом взял мертвую руку – пульс не прощупывался. Не вставая с корточек, огляделся.

– Зажги еще света, – громко сказал он служанке, – ни черта не видно!

Но та только замотала головой, морщась как будто от боли.

– Тогда вы, – обратился он к Луизе.

Девушка снова посмотрела на него злыми глазами, потом выхватила у бабы свечку из руки.

– Вон те канделябры. – Галер указал на каминную полку, встал и через секунду поисков поднял с нее веер из перьев. Выдернув перо, он вернулся к покойной, наклонился и поднес его к губам баронессы. Перо даже не дрогнуло.

– Не смотрите на меня так, – бросил он Луизе, не оглядываясь. – Мы выходили отсюда вместе, помните? И я сразу пошел спать.

Она вдруг коротко вскрикнула.

– Что?

Галер выпрямился. Луиза коротко мотнула головой:

– Нет, нет!

– Я так понимаю, наше предприятие теперь отменяется, – сказал Федор Никитич. – Надо вызвать полицию. Я составлю бумагу о смерти.

Но девушка повела себя странно. Вместо того чтобы согласиться, она заупрямилась.

– Не отменяется! – Она повернулась к служанке: – Припасы? Возок? Отвечай! Ты сделала все, что велела бабушка?

Бедная баба кивнула и оперлась на каминную полку.

– Вы с ума сошли, – разозлился доктор, – вашу бабку убили! А вы хотите…

– Да. Теперь я – баронесса де Вейль. Все, что вам обещала бабка, я подтверждаю и готова выплатить.

Казалось, Луизу вдруг охватила лихорадка. Она больше не обращала внимания на мертвую бабку, глядя прямо в глаза Галеру.

– Если уж вам хватило духа ее зарезать, то хватит и для того, чтобы достать бумаги.

– Я не убивал Агату Карловну! – крикнул Галер.

– Все равно! Одевайтесь, и едем!

– А баронесса?

Луиза коротко взглянула вниз.

– Она заранее оставила распоряжения на случай своей смерти.

Он пожал плечами. Галер не мог вернуться в Петербург без денег.

Останкино

– Задержать! Задержать! – кричал всадник в голубом жандармском мундире, врываясь в ворота. Ротмистр Голиков недоуменно взглянул в его сторону, потом быстро перевел хмурый взгляд на доктора Галера, еще не понимая, к кому обращен приказ, кого надо задержать. В этот момент Луиза де Вейль схватила доктора за рукав и рывком втащила в дверной проем.

– Хватай их! – кричал скачущий жандарм, колотя каблуками по бокам лошади.

Последнее, что увидел Федор Никитич, – комья земли, летящие из-под копыт, и бешеные глаза человека, горящие из-под фуражки. И тут что-то гулко ухнуло под полом, и тяжелая дверь сама собой захлопнулась. Луиза сбросила на пол свою сумку и устало привалилась к стене, тяжело дыша.

– Вот черт, – пробормотал доктор, тоже роняя свой мешок.

Галер огляделся. Итак, они внутри Обители. Толстая пыль покрывала пол, и по ней узором струились мышиные следы. Доктор повернулся:

– Вам нехорошо?

Девушка кивнула.

– Думала, здесь будет совсем темно, – сдавленно сказала она.

– Наверное, наверху есть оконца, – ответил Галер. – Скорее всего, глубоко под крышей, с толстыми стеклами, иначе намело бы мусора, да и птицы… Вы бледны…

– Ничего, – ответила девушка и с трудом отлепилась от стены

Света едва хватало, чтобы различать стены зала с барельефами. Потолок, напротив, был ничем не примечателен, кроме спиралевидного рисунка. Доктор посмотрел вниз и указал на пол в центре зала.

– Кажется, там мозаика, отсюда плохо видно. Пыль мешает. Но я не вижу никаких дверей, а такого не может быть.

Луиза, казалось, успокоилась. Ее бурное дыхание и бледность Галер отнес насчет стремительного рывка в двери Обители, прочь от всадника и от странных охранников.

– Барельефы, – Галер указал на фигуры вдоль стен, – возможно, дверь спрятана между ними. Вы можете понять, что они означают?

Луиза лихорадочно осмотрелась.

– Я попробую…

– Надеюсь, вы не боитесь закрытых комнат… – пробормотал Галер.

– Что?

– Я протру мозаику на полу – вдруг она подскажет, как найти дверь.

Он стянул с себя галстук, намереваясь использовать его как тряпку.

– Стойте! – приказала девушка.

– Что?

– Здесь могут быть ловушки.

Галер остановился.

– Чепуха, – сказал он раздосадованно. – Какие ловушки?

Однако мгновением позже он и сам почувствовал приступ тревоги. Галер осторожно сделал два шага по направлению к мозаике в центре зала, ступая по мягкому ковру пыли. Потом остановился и прислушался. Снаружи доносились едва слышные крики – вероятно, прискакавший жандарм разносил ротмистра Голикова и всю его команду.

– Кажется… – неуверенно произнесла Лиза, – это море и остров в нем. Вон там – гора с пещерой.

Доктор медленно направился далее, держа свой галстук в отставленной руке.

– А вот этот старик на стене слева? У него в руке серп. Может, какой-то эллинский крестьянин?

– Серп? – Луиза быстро повернулась.

Галер сделал еще шаг. До мозаики оставалось всего ничего. Внезапно плитка под его ногой с тихим клацанием подалась вниз. Галер пошатнулся и отдернул ногу, но поздно – далеко внизу под полом послышался гулкий удар. С потолка легким покрывалом слетела пыль, оседая на его волосах. А потом доктор и Луиза услышали негромкий рокот.

– Что вы сделали? – испуганно закричала девушка.

– Ничего, – растерянно ответил Федор Никитич.

Новое облако пыли с потолка заставило его вскинуть голову.

– Боже! – вырвалось из груди доктора.

Часть потолка просела, образуя огромный каменный серп. Он со скрежетом начал поворачиваться. Галер обернулся к Луизе, чтобы предупредить ее, и невольно застыл. Девушку била крупная дрожь. Она снова начала дышать так, будто пробежала целую версту. Прижатые к груди кулачки побелели. Выпученные глаза, широко раскрытый рот – при этом она не произносила ни звука. Галер в два прыжка подлетел к ней и, схватив в охапку, ринулся в угол зала – подальше от страшного каменного серпа. Луиза билась в его руках как большая мощная птица. Галер оглянулся – огромный каменный серп выдвинулся еще ниже, ускоряя вращение. Тут девушка закричала и метнулась вбок, ударившись головой о стену. И тут же свалилась мешком к ногам Галера. Доктор растерялся.

Серп сделал полный оборот и опустился еще ниже.