Когда надежда вдруг провиснет
И вера падает во мне,
Я вновь читаю ваши письма,
Чтоб выжить в горестной стране.

Исповедальная Россия
Глядит с бесхитростных страниц,
Как будто сквозь дожди косые
Я вижу всполохи зарниц.

За каждой строчкой чья-то доля,
Мечта, обида или грусть.
О, сколько в мире бед и боли!
И как тяжел их горький груз.

И перехватывает горло
От этих трепетных страниц.
Не знаю, кто еще так гордо
Мог выжить и не падать ниц.

Благодарю вас за доверье,
За эти отсветы любви…
И если я во что-то верю,
То потому лишь,
Что есть вы.

2003

«С тех горючих дней «Норд Оста»…»

С тех горючих дней «Норд Оста»
Не стихает в сердце боль.
До чего же было просто
Завязать с Москвою бой.

До чего же просто было
По свободному пути,
Обернув себя тротилом,
Прямо к сцене подойти.

Обандитился наш город…
И теперь любой хиляк,
Пьян с утра он иль наколот,
Может всех перестрелять.

А менты на перехвате
Вновь очнутся в дураках…
Скоро нам страны не хватит
Уместить свой гнев и страх.

И тревожно время мчится,
Словно горькая молва.
Хороша у нас столица —
Криминальная Москва.

2003

Тверской пейзаж

Я люблю апрельские рассветы.
Над округой – праздник тишины.
Старый дуб навесил эполеты
И река полна голубизны.

Здравствуй, день!
Побудь еще со мною.
Воздух льется в душу, как бальзам.
Этот свет и волшебство лесное
Расплескались по твоим глазам.

Скоро вновь сирень раскроет завязь
И поднимет голубой букет.
Я опять тебе в любви признаюсь,
Словно не промчалось столько лет.

Словно я тебя вчера увидел,
Увидал нежданно в первый раз.
Ты надела свой весенний свитер,
Цвета неба, цвета грустных глаз.

Ты сейчас, как девочка, прелестна
В искренней наивности своей.
Лес расставил на поляне кресла —
Модную округлость тополей.

Я люблю апрельские рассветы.
Я люблю их – если рядом ты.
Тих наш лес, как в кризисе поэты.
И красив, как в праздники менты.

2003

«Мы повстречались слишком поздно…»

Ане

Мы повстречались слишком поздно.
И я не знаю, чья вина.
Былая жизнь, как в небе звезды,
И далека, и холодна.

Не помяну обидным словом
Все, что случилось до тебя.
Былыми бедами не сломан,
Хотя не раз ломался я.

И в этой жизни все не просто.
Уходят годы и друзья.
Но светят мне земные звезды, —
Твои небесные глаза.

Благодарю судьбу и Небо,
Что без тебя теперь – ни дня.
Еще за то, что рядом не был,
Когда любила не меня.

Когда и я влюблялся часто.
Но на излете прежних чувств
Явилось мне такое счастье,
Что на иное не польщусь.

2003

«Мне снится вновь и не дает покоя…»

Мне снится вновь и не дает покоя
Моя Обетованная Земля,
Где вдоль дорог зимой цветут левкои
И подпирают небо тополя.

А небо голубое-голубое.
И солнце ослепительное в нем.
Нам, как нигде, здесь хорошо с тобою.
Со всеми вместе.
И когда вдвоем.

И я молю Всевышнего о том лишь,
Чтоб здесь был мир…
И ныне, и всегда…

Вставал рассвет над городом,
Ты помнишь?
И угасала поздняя звезда.

Иерусалим светился куполами,
Вычерчивая контуры церквей.
В лучах зари – как в золоченой раме —
Вновь поражал он красотой своей.

Еще с тобой мы встретим не однажды
Библейских зорь неповторимый вид,
Чтоб сумрак не касался жизни нашей,
Как не коснулся он моей любви.

2003

Израильские новобранцы

Провожают девчонки
Мальчишек в солдаты.
В боевые заботы,
В грядущие даты.

Улыбаются вслед,
И уходят за ними…
У войны здесь мужское
И женское имя.

На вчерашних невест
Нежно смотрят солдаты.
Словно в чем-то пред ними
Они виноваты.

А какой будет служба,
Знает только Всевышний…
Лишь бы все возвратились
Под родимые крыши…

2003

«В актовом зале литинститута…»

От студенческих общежитий до бессмертья – рукой подать.

М. Светлов

В актовом зале литинститута
Мы сдаем экзамены на самих себя.
Винокуров Женя, как юный Будда,
В кресле притих, листки теребя.

Здесь вся будущая литература —
Трифонов, Друнина, Соколов…
Смотрят классики то светло, то хмуро
На тех, кто их потеснить готов.

Мы получим с годами свои литпремии
За книги, за искренность и войну.
И останемся в том героическом времени,
Которое нам поставят в вину.

2003

Песенка про клоуна

Памяти Юрия Никулина

Каждый вечер в цирке грустный клоун
До упаду веселил народ.
Цирк всегда при клоуне был полон
И смеялся от его острот.

Говорил он – жизнь у нас такая —
Вместе к счастью мы ее толкаем.
И твердил с упрямством попугая:
Все равно я эту жизнь люблю.

Побудь еще… Манеж тебя зовет.
И наши души просятся в полет,
Когда весь цирк перед тобой встает,
Великий чародей.

Клоун был похож на Дон Кихота.
И, когда смеялся от души,
Мы не вспоминали о заботах
И за шуткой шли к нему и шли.

Знал он – все на этом свете зыбко.
И когда-то умолкает скрипка,
Но светла была его улыбка,
Чтобы нам не расставаться с ним.

Побудь еще… Манеж тебя зовет.
И наши души просятся в полет,
Когда весь цирк перед тобой встает,
Великий чародей.

2003

«Ненадежные друзья…»

Ненадежные друзья
Хуже недругов крутых.
Эти если бьют вподдых,
Так иного ждать нельзя.

Надо лишь держать удар,
Чтобы знали наперед —
В чью бы пользу ни был счет,
Мы из племени гусар.

Ненадежные друзья
Ненадежностью своей
Стольких предали друзей,
Честно глядя им в глаза.

2003

На пиру былых развалин

Как бы бедно мы ни жили,
Нас разденут короли.
Мы в стране своей чужие,
Словно старые рубли.

На пиру былых развалин
Мы остались не у дел.
Так страну разворовали,
Что сам Гиннесс обалдел.

Мы по-прежнему наивны,
Молча верим в честный труд.
Но под звук былого гимна
Снова нашу жизнь крадут.

У воров богатый опыт —
Красть под носом у властей.
А пока их всех прихлопнут,
Кожу нам сдерут с костей.

Все боролись с той напастью —
От Петра и до ЦК.
Но ворье хитрее власти,
Если есть в верхах рука.

Кто-то лечь хотел на рельсы,
Чтобы жизнь переменить.
Кто-то нас мечтал по-сельски
Кукурузой накормить.

Только жизнь не стала раем,
Как не стал порукой гимн.
Власть мы сами выбираем,
Чтоб потом и выть самим.
И, намаявшись работой,
Разуверившись в любви,
Мы уходим в анекдоты,
Чтобы слезы скрыть свои.

2002

Песенка о наполеоне

Однажды император,
Месье Наполеон
Покрыл британцев матом,
Поскольку был пленен.

На острове Елены
Он отбывал свой срок.
И так чурался плена,
Что с горя занемог.

Что ж оплошали вы, ваше величество?
Гения вдруг одолело количество.
Где это видано, чтоб Бонапарт
Так опустил свой великий талант?
Ваше величество, ваше величество,
Над Ватерлоо стоит тишина.
Если б могли вы заранее вычислить,
Чем завершится былая война.

Тогда бы вы, наверное,
Все сделали не так.
Ваш профиль над таверною
Как стершийся пятак.

Потомки победителей
Здесь пиво пьют за вас.
И двести лет грустите вы,
Не поднимая глаз.

Ваше величество, ваше величество,
Над Ватерлоо стоит тишина.
Если б могли вы заранее вычислить,
Чем завершится былая война.

2003

Мертвое море

В Мертвом море столько соли,
Сколько мрака в темноте.
Ты, – как лодка на приколе, —
Отдыхаешь на воде.

Под тобою только камни,
Да просоленный настил.
А вдали валун, как мамонт,
Бивни в воду опустил.

А вдали пустынный берег.
Иорданская земля.
Ты не хочешь мне поверить,
Что сейчас туда нельзя.

Что обманчив тихий берег.
И жестоки времена.
Невзначай еще подстрелят.
Разбирайся – чья вина.

Ведь не зря на этом месте
Был Содом – библейский град.
И плывет со мною крестик.
И плывет с тобой мой взгляд.

2003

Видение

Ни строки за месяц,
Только суета.
Мы «тусовки» месим,
А тетрадь чиста.

И компьютер дремлет,
Потушив экран.
Пролетает время,
Как аэроплан.

Ни следа, ни звука.
Сердце – как изгой.
Тяжела разлука
С избранной строкой.

Но блеснет надежда
Сквозь мою печаль…
И шепну я: «Где ж ты,
Болдинская даль?»

По закону дружбы,
По родству души
Сверху глянет Пушкин.
Вымолвит: «Пиши!»

Сквозь густой багрянец
Я услышу зов.
И душа воспрянет
От нежданных слов.

Муза вспомнит землю
И окажет честь.
И душа приемлет
Этот дар небес.

2003

Счастливчик

Я выиграть надеюсь
Престижный миллион,
Чтоб у дверей халдеи
Мне стали бить поклон.

Чтоб все меня любили
За то, что я богат.
И в гости приходили,
Как танки на парад.

Чтобы по всей округе
Гремело имя-рек.
Чтоб брал я на поруки
Голодных и калек.

Чтоб важное начальство
Ждало моих звонков.
И на экране часто
Теснил я м-ков.

А, впрочем, нет резона
Мне думать про барыш.
Я жил без миллиона,
Без киллеров и крыш.

И он все эти годы
Жил тоже без меня.
И ухожу я гордо,
Монетами звеня.

2003

«Встретил друга…»

Встретил друга.
Постояли, помолчали.
Видно, говорить нам стало не о чем.
Не попросишь – «Утоли мои печали…»,
Если у него на них свой перечень.

Не обижусь.
Да и он, наверно, не обидится.
Жизнь такая —
Все мы ею озабочены.
Хорошо еще, что удалось нам свидеться.
Ныне все мы у судьбы чернорабочие.

Будь здоров, земляк!
До новой встречи разовой.
Я в стихи, —
А ты в свой мир уходишь квантовый.
Если можешь,
Никому об этой встрече не рассказывай,
Потому что оба мы с тобою питекантропы.

2003

Вежливый чин

Раньше тебя родилась твоя вежливость,
Все заменив – и порывы, и честь.
Душу твою я напрасно выслеживал…
Нету души…
Только вежливость есть.

Как же ты вежлив бываешь в общении:
Просьбе с улыбкой откажешь.
Солжешь…
Кто-то, поверив умелому щебету,
Примет за правду лукавую ложь.

Ну, а Россия по-прежнему бедствует…
Стелишь ты мягко, да жестко ей спать.
И с нищетою бесстыдно соседствует
Новая знать.

2003