Народный опыт выделения евреев

– Как?! – возразят мне некоторые читатели. – Разве вы не знаете, что евреев легко отличить по внешнему виду?! В этом деле и исследований не надо, все и так знают, кто тут еврей, а кто нет!

Скажу сразу и четко: нет, не знаю! Более того – уверен, что евреев по внешности отделить от «гоев» невозможно. Потому, что евреи вовсе и не отличаются от «гоев» ни формой носа, ни курчавостью, ни смуглой кожей, ни уж тем более пресловутой горбатостью и оттопыренными ушами. То-то вставали в тупик многострадальные работники «институтов расовой гигиены» в Третьем рейхе.

Мне доводилось видеть фотографии евреев арабских, китайских, французских, британских, польских, венгерских, румынских, греческих, итальянских. Единственно, каких евреев я мог отличить от «гоев», так это британских – просто потому, что большинство из них въехали в страну совсем недавно и все еще отличаются от остальных британцев. Наверное, в этом случае важны были даже не черты лица, а выражение, поза, улыбка и так далее.

Но даже в числе польских евреев удивительным образом присутствовали и те, у кого «расовые» еврейские черты выражены были очень ярко, и много людей, совершенно не отличимых от поляков. Это при том, что в Польше евреи дожили до ХХ века как замкнутый народ, ведущий обособленную жизнь. Что же касается евреев из Венгрии и Румынии, то пусть простят мне и они сами, и венгры с румынами – но, по-моему, их различить в принципе невозможно.

Что же до китайских евреев или евреев из арабского мира, то я тем более не могу никак определить их этническое происхождение по внешности: мне нужно заранее знать, что это именно евреи.

– Но разве нет типажей, которые сразу отличимы?

На мой взгляд, их действительно нет.

Есть типажи, которые в разных странах стали считать еврейскими с большей или меньшей надежностью. В каждом европейском народе есть люди, относящиеся к разным малым расам. Людей кавказской и южноевропейской малых рас больше в Италии, чем в Норвегии, но, во-первых, и в Норвегии они тоже встречаются, а во-вторых, нет никакой разницы между курчавым и смуглым евреем и итальянцем. Большинство тех, кого вы в Москве «сразу определите» как евреев, вполне могли бы «сойти» за греков, румын, кавказцев разных национальностей, турок… Одним словом, за каких-нибудь южан.

– Я могу отличить! Я берусь! – уверяют многие «специалисты по евреям». И тут у меня сразу возникает вопрос: а вы уверены, что определив этническое происхождение прошедшего мимо вас в толпе или сидящего на скамейке человека, вы никогда не ошибаетесь? Вы уверены?

…В далеком 1980 году я познакомился в экспедиции с милой девушкой Ирой Бирман. Несколько раз мы встречались уже в Петербурге, и хорошо помню, как на набережной Невы к нам подсела какая-то женщина… Приняв и меня за иудея, она долго рассказывала нам обоим, как она любит евреев, – какие евреи умные, хорошие, честные, добрые, замечательные… Тогда я первый и последний раз, слышал от Ирины отвратительную уличную ругань.

– Терпеть не могу этого диссидентского жидолюбия! – так объяснила девушка мне, оцепеневшему от изумления.

Ну, а другая женщина – так вообще не еврейка. Люда, если разобраться, гречанка по матери (отец – русский из Ярославля). У Люды – крупной, красивой женщины – ярко выраженный южный… если хотите, еврейский тип: миндалевидные глаза, тонкий нос с выраженной горбинкой, смуглая кожа, бойкое подвижное лицо.

Живет Люда в Берлине, и одно из проклятий ее жизни – это люди, которые подсаживаются к ней в парках или в кафе и объясняются в любви… Но в любви не к Люде, а к евреям.

– Если бы они хотя бы ко мне приставали! – возмущенно орет Люда.

Женщину не радует даже то, что эти люди действуют из самых благородных побуждений. Говоря между нами, популярность ее как женщины радовала бы ее значительно больше.

Моего знакомого, сына грузина и армянки, в Петербурге постоянно принимали за еврея. В том числе и сами евреи.

Сартр рассказывает забавную историю про французского еврея, который уже в пору действия расовых законов развлекался в Германии Гитлера: ходил по кабакам, где собирались эсэсовцы, и слушал их рассказы о страшных семитах, смертельной угрозе человечеству.

– А я на них разве не похож?!

И эсэсовцы разъясняли еврею, что он-то хоть и француз, но в этом он не виноват, в нем сразу виден ариец – вон какой высокий и светловолосый. А у них, у истинных арийцев, у них-то природный нюх на семитов!^[34]

Но этот французский еврей развлекался – еще не ведая, к чему идет дело и как не до смеха может стать ему самому после оккупации Франции нацистами. А вот НКВД активно использовало это обстоятельство – что есть евреи, просто идеально похожие на немцев. Появляется в Германии эдакий человек, великолепно владеющий языком, и притом пухлощекий блондин с серыми или голубыми глазами… эдакими эмалево-непрозрачными, очень «арийскими» глазами. Ну, кому придет в голову, что вовсе он не Пауль Кох, а Василий Айзенберг, что родился он не в Шпандау, а в Житомире, и живет в Берлине временно, выполняя здание из Москвы?!

Историю такого еврея «с обликом типичного немца», использованного НКВД, рассказал Ефраим Севела: «Из таких людей советские оккупационные власти в Германии формировали первые органы немецкого самоуправления, которые потом и взяли власть в свои руки, приведя страну под контроль коммунистов»^[35]. Герои Ирины Гуро – героические советские разведчики, и притом вроде бы этнические немцы… Так у нее и в классическом «Дорога на Рюбецаль», экранизированном в СССР, и в других произведениях^[36]. Но, видимо, ей просто не хочется рассказывать этой истории до конца – что главные герои таких приключений а-ля Штирлиц, как правило, не немцы все-таки.

Ну, а что есть евреи, никак не отличимые от русских, – это знает каждый из нас.

Причем если даже евреи, появившиеся в новой для них стране, и отличались от коренного населения (как британские до сих пор немного отличаются от британцев), то очень быстро эти отличия исчезли. Механизмов я здесь вижу два, и оба очень просты: этнографический и географический.

Этнографический состоит в том, что людей, которые хоть как-то общаются между собой, физически невозможно удержать от смешивания. Разных планов про то, как удержать, придумано было немало, но вот реализовать ни один пока что не удалось.

Евреи продолжали смешиваться с иноплеменниками и в периоды самого что ни на есть «раздельного существования», когда легально обзавестись общими детьми было практически невозможно.

И помимо еврейской проблемы известно множество примеров того, как законы, обычаи, традиции разделяли людей на сословия и категорически запрещали всякое смешение крови. Известны случаи, когда браки людей разных народов запрещались, и этот запрет поддерживался всей силой обычаев, традиций и законов. Результатом этого становилось только то, что вместо заключения законных браков люди встречались тайком и все равно имели общих детей. Пример мулатов тому порукой, а ведь мулаты есть везде – и в либеральной Бразилии, и в США, у которых нацисты в Германии копировали свои расовые законы. Что Бразилия в этом вопросе выглядит как-то симпатичнее, это уже другое дело…

Помню, мы обсуждали как-то это явление с моим другом, сотрудником Эрмитажа Юрой Л. (евреем, если это важно). Действительно, какое интересное явление! Оказывается, невозможно никаким способом пресечь смешение людей, живущих на одной территории!

– А может быть, это и к лучшему… – серьезно заметил Юра. – Может быть, состояние влюбленности – это способ как-то помешать человеку выращивать генетические касты, не связанные между собой?! А то ведь существо с таким огромным мозгом, с такими возможностями управления естеством… оно обязательно что-нибудь да придумает. А так – как ни изобретай барьеры и границы, как ни разводи людей по разные стороны баррикад, – всегда найдутся люди, которые захотят их преодолеть.

Легко отнести наш разговор 1982 года на счет романтической настроенности молодых людей (по 27 лет). Но ведь исторические факты полностью подтверждают главное в наших рассуждениях.

Совершенно точно известно, что в 1846 году муниципалитет города Кракова подписал договор с еврейской общиной о совместных действия против австрийского правительства. Со стороны поляков его подписал глава муниципалитета, со стороны евреев – главный раввин. Этот исторический акт запечатлен на картинах того времени, и вот факт: вельможный пан отличался от предков повышенной курчавостью и носатостью… потому что если его «табельный» предок и был натуральным ясновельможным паном, то вот фактический-то на поверку был официальным папой датийного до идиотизма раввина: почему-то с глазами светлыми и вовсе не миндалевидными.

В момент подписания договора братья не знали, что отец у них один…

Раввин постарается не прикоснуться к пану, чтобы не оскверниться об «гоя». Пан брезгливо зажмет нос, чтобы показать, сколь отвратен для него чесночный дух, исходящий от «жида». Не ведающие, не желающие ведать о родстве братья! Как глупо оба вы себя ведете…

А есть еще и географический механизм смешения народов, состоит он в том, что жители любой территории, как бы они исходно друг от друга ни отличались, постепенно становятся внешне похожи друг на друга. В конце концов, пресловутые расы ведь не просто так взяли и образовались, в их существовании есть смысл, есть закономерность. Существует не очень понятная нам логика природных процессов, в силу которой в Центральной Азии люди становятся вот такими, а в Африке – вот такими. В середине 1970-х годов в Южной Африке, тогда государстве совершенно расистском, у африканеров-буров начали рождаться вдруг темнокожие дети. Европейский народ, сформировавшийся на самом юге африканского материка, буры хранят жесточайшие расовые законы. Для них, кучки европейцев, живущих отдельными фермами в окружении негров, расизм стал способом сохраниться. В случае африканеров можно почти гарантировать – «этнографический» способ если и «работал», то в одну сторону: европейцы ходили к чернокожим рабыням.

Но темнокожие детишки стали рождаться у африканеров – словно в насмешку, в издевательство над их расизмом. Причем рождались в семьях самых старых переселенцев, самые отдаленные предки которых поселились в Африке в XVII, в XVIII веке, гордившихся своей древностью рода не меньше, чем европейские дворяне… Почему?! Я могу дать только один полунаучный ответ: потому, что природа решила: через двести пятьдесят или триста лет жизни в Африке пора семье становиться темнокожей.

…Может быть, и в этом тоже причина того, что датские евреи – люди крупные, рубенсовского сложения, а итальянские – тощие и смуглые, с мясистыми тяжелыми лицами. Как знать, с какой силой и в какие сроки действует закономерность?

– Но ведь все равно же я берусь определить! И даже запах от них другой! – будут настаивать многие.

К вопросу о запахе… Почти десять лет продолжался мой брак с еврейской женщиной, и в этом браке родилось двое сыновей. Расстались мы с женой по причинам, которые имеют касательство к отношениям и судьбам мужчин и женщин, но к историческим судьбам народов, очевидно, не имеют ни малейшего отношения. Специфического запаха вполне определенно не было, и вообще пахло от этой женщины хорошо. Специально для читателей «Библиотечки русского патриота» сообщаю – от некоторых моих знакомых русских дам пахло хуже. Даже значительно хуже. Случайность? Но я и помимо своей первой жены имел тесное знакомство с дамами еврейской национальности. Запаха не было. Врут.

Грешен, пытался и я определять национальность и по внешности… Соблазн велик, а этнография и археология слабы. Последние попытки этого рода я предпринял весной 2001 года, когда в мои руки попал журнал «Новая Польша».

Вот пан Ежи Гедройц… Сама фамилия, которая оканчивается на «..ойц», характерная внешность… Возникло даже умиление: еврей, а ведь польский патриот! Сколько пользы он принес своему отечеству, издавая в Париже в эмиграции газету «Культура»!

– Да вы что?! – ужаснулись моему невежеству поляки. – Пан Гедройц – из литовской знати; он хоть и без титула, а до войны на улицах Кракова торговцы величали его «князем»…

Или вот пан Адам Михник. Какое тяжелое, значительное лицо зрелого красивого человека! Какая спокойная уверенность в себе, ироничное знание о своей элитности, неотъемлемых правах. В Польше вообще много красивых, видных мужиков средних лет, но пан Михник даже и на их фоне выделялся. Словом – ярко выраженный польский интеллектуал, и скорее всего, родом из шляхты.

– Не болтайте… Он же еврей… – тихо шепнули мне польские знакомые.

– Не может быть!

– Может, может…

Совсем уж роковая попытка определять по внешности национальность имела место в Германии, во Франкфурте. Редко я видел такой ярко выраженный нордический тип: узкое костистое лицо, тощая фигура, холодные светлые глаза…

– Bitte…Woh befindet sich die Strasse…^[37]

Нордический тип реагировал с завидной быстротой:

– Маша! Тут один ихний герр спрашивает, где тут улица…

Через пару минут мы все трое жизнерадостно хохотали – и я, и «нордический тип», и его Маша. Но урок был, поверьте мне, впрок, и больше я так делать не буду. И вам, дорогой читатель, не советую.