Читать книгу «Одержимый. Девятый герцог Империи» онлайн полностью📖 — Андрея Буревого — MyBook.
image
cover

– Ясно, – удовлетворился я этим объяснением. Нисколько не приоткрывающим, впрочем, завесу тайны над тем, почему казна пошла на такие расходы, установив здесь стиарх. Зная наших чинуш, известных крохоборов и жадюг, скорей можно было бы ожидать, что они просто повесят на местную охрану обязанность по тщательному досмотру следующих с каторги обозов.

«Пробивное, видать, здесь начальство», – хмыкнув про себя, поделился я своими мыслями с бесом.

«Ага, без крупной взятки тут явно дело не обошлось!» – согласился он и, живо озираясь по сторонам, лапки потер.

– Открываем! Запускаем! – меж тем отдал распоряжение начальник каторги отирающейся у решетчатых ворот четверке охранников в полных кожаных бронях.

Один из них, повесив на плечо стреломет, стоящий на боевом взводе, принялся сдвигать с нашего пути колючую преграду. Ворота-то эти, вторые, хитрые оказались: нараспашку не открывались. Не иначе с той целью, чтобы их нельзя было выбить, бросив на них, к примеру, коня. Они сдвигались влево, скользя небольшими колесиками по массивным металлическим желобам-упорам сверху и снизу.

Миновав и эти ворота, мы очутились уже во внутреннем дворе каторги. Огромном, надо заметить, дворе. Учитывая, что разместился здесь не один десяток здоровущих зданий, – и все равно простора осталось достаточно. Все, считай, строения наособицу из-за этого стоят. Только два, из числа самых больших, в которых по практически полному отсутствию окон легко угадываются склады, рядом друг с другом расположились. А еще хватило места для немалой конюшни и некоего подобия гостевого дома прямо у входных ворот.

– У вас тут что, настоящий постоялый двор поставлен? – с отчетливым удивлением вопросил я, когда ко мне из-под навеса метнулся конюх, одетый вполне обычно, отнюдь не в форменный черный мундир, и попытался забрать повод коня.

– Да нет, что вы! Здесь только конюшня да простенькая харчевня, где можно лишь слегка перекусить и чайком побаловаться, – живо ответил начальник каторги. – А на постой у нас, разумеется, остановиться нельзя. – И доверительно поделился: – Люди-то ведь ладно, но животные определенной заботы требуют. Вот и пришлось место им обустроить, где они могут передохнуть, пока грузятся или разгружаются обозы. Ну и заодно уже для возниц харчевню поставили.

– А, понятно, – кивнул я, снимая с крупа коня переметную суму и вручая уставшую животину заботам конюха.

– Не стоило, в общем-то, беспокоиться, у нас не воруют, – мельком глянув на мои действия, тонко улыбнулся здешний набольший. Не сдержавшись, он рассмеялся: – Побаиваются, видя перед собой отчетливый пример того, чем это грозит!

– Да я не из-за каких-то опасений о своем имуществе так поступил, – заверил я, легко забрасывая тощую суму на левое плечо и похлопав по ней ладонью. – Просто здесь все бумаги, включая удостоверяющие мою личность, лежат. Вдруг что понадобится при оформлении.

А о том, что там же находятся и практически все мои деньги, я своего собеседника, понятно, просвещать не стал. Ибо не настолько меня тревожит их сохранность. В отличие от документов, от которых зависит освобождение Энжель.

– А, ну если так, то конечно, – легко принял объяснения начальник каторги, покосившись на мое явно недешевое оружие, оставшееся притороченным к седлу. – Не хотите ли с дороги перекусить? – вдруг предложил он.

– Что? Перекусить? – изумленно воззрился я на него, не поверив поначалу своим ушам.

В уме просто не укладывалось, как вообще можно такое предложить, зная, сколь серьезная причина привела меня на каторгу! Неужто здесь в порядке вещей приехать кого-то вызволять, особо не спеша при этом забирать свою подопечную?! Вроде как нет никому дела до того, нескончаемым часом больше она в столь жутком месте будет пребывать или целым мгновением меньше.

Мне стоило изрядных усилий не дать излиться охватившему меня возмущению. И охладило мой пыл, пожалуй, только нежелание портить так вот сразу отношения со здешним начальством. Потому я лишь резко мотнул головой, отказываясь от поступившего предложения. А затем, не позволяя эмоциям прорваться в голос, бесстрастно заметил:

– Давайте лучше сначала разберемся с делом, по которому я прибыл. А там уже можно будет и перекусить.

– Так эйра Риатиса все равно пока нет, а без него ваше дело никак не разрешить, – ошарашил меня неожиданным заявлением спутник.

– То есть как это – нет? – тупо переспросил я, уставившись во все глаза на человека, почитаемого мной за начальника Коуриджской каторги.

– Ах да, я же совсем забыл представиться! – едва не хлопнул себя по лбу тот. И немедля отрекомендовался, склонив на мгновение голову и прищелкнув каблуками, ровно как какой-то гвардеец: – Оскар Бартинелли, старший триарх Надзорного ведомства. Сегодняшний ответственный по каторге.

– Так и что же теперь? – промедлив чуть, спросил я, растерянно глядя на него.

– Да ничего, – легкомысленно пожал плечами Бартинелли. – Эйр Риатис на службу обыкновенно к девяти часам прибывает. Так что нужно лишь немножко его подождать.

– Вот как? – пробормотал я и потянулся было к затылку, чтобы почесать его, да вовремя опомнился и отдернул руку. Наверняка ж невместно благородному сэру так по-простецки на людях поступать.

– Именно, – подтвердил Бартинелли, добавив благожелательно: – Потому я и предложил вам перекусить, чтобы время скоротать.

– Ясно, – наигранно бодро протянул я, усилием воли скрывая свое расстройство возникшей проволочкой. Да тут же, встрепенувшись, с надеждой спросил: – А повидаться мне пока с леди Энжель нельзя?

– Сожалею, сэр Кэрридан, но нет, – сокрушенно развел руками ответственный по каторге. – Свидания с заключенными возможны только с разрешения эйра Риатиса или его заместителя, и лишь в строго отведенный для этого час – с двух до трех пополудни. Таковы правила.

– Вот демон! – негромко ругнулся я. И все же почесал озадаченно в затылке, размышляя над тем, как же мне теперь быть. А затем осведомился: – Ну а тогда хотя бы просто уведомить леди Энжель о моем прибытии и ее скором освобождении возможно?

– Давайте лучше вы ей сами об этом скажете, когда будут улажены все формальности, хорошо? – после совсем крохотной заминки предложил старший триарх, отчего-то не пожелавший пойти мне навстречу и в столь малом. И поспешно добавил, не иначе чтобы сгладить впечатление от своего отказа: – Да вы не беспокойтесь так, сэр Кэрридан. Я вас заверяю, ничего страшного с крошкой ди Самери за оставшееся время ее пребывания здесь не случится.

– Ну если вы так говорите… – разочарованно вздохнул я, смиряясь с тем, что бедной златовласке придется еще порядка двух часов провести на каторге, даже не ведая о своем скором освобождении.

– Так что, не желаете ли пока перекусить? – тотчас же повторил свое предложение Бартинелли. И со смущенным смешком произнес: – А то, признаться, вы, сэр Кэрридан, своим появлением прямо от трапезы меня оторвали.

– Да даже и не знаю, если честно, как тут быть, – после непродолжительных размышлений простодушно сознался я. И выразительно повел носом, намекая, что банально кусок в горло не полезет при таких-то несравненных ароматах, витающих в здешнем воздухе. Хотя по уму перехватить чего-нибудь, в общем-то, следовало бы. Потому как в последний раз ел толком я еще в Римхоле.

– Ах вот в чем дело! – немедля понял мою проблему Бартинелли и, заулыбавшись, потянул меня за собой. – Ничего, сэр Кэрридан, ничего. Уж этот момент мы быстренько поправим. Вот только заглянем сейчас к нашему старшему алхимику – тьеру Морину и раздобудем у него доработанный им «Поглощающий покров Воздуха»… Здешние ароматы моментально перестанут ваше обоняние раздражать.

– А отчего здесь вообще столь отвратно благоухает? – поинтересовался я уже на ходу, поспешая за своим сопровождающим и едва сдерживая порыв заткнуть нос рукавом. Ибо пахнуло вдруг в нашу сторону особенно мерзко.

– Так ведь наша каторга создана на основе дубильно-красильного производства. Вот и ароматы соответствующие, – бросил на меня удивленный взгляд торопящийся вернуться к столу служащий Надзорного ведомства.

– Ну тогда понятно, – удовлетворенно хмыкнул я, разом разобравшись в том, отчего на Коуриджской каторге не продохнуть от смрада. Выделка кожи – это дело такое. Крайне нужное и выгодное, но жуть какое вонючее.

– Неужели вы не знали о нашей деятельности, сэр Кэрридан? – поинтересовался как бы между прочим Бартинелли.

Я отрицательно помотал головой, не став, впрочем, просвещать своего спутника о том, что до четвертого дня даже слышать не слышал о Коуриджской каторге, а о том, что здесь пребывает Энжель, даже в страшном сне не представлял.

На это старший триарх с какой-то даже обидой провозгласил:

– А ведь наша каторга как-никак почти треть потребностей коронных служб в кожах и крашеном сукне закрывает!

– Ничего себе!

Названный объем произвел на меня неизгладимое впечатление. У меня даже воображение спасовало при попытке представить себе подобную гору кожи и сукна… Я с любопытством спросил:

– Сколько же у вас народа занято этим делом, что вы можете позволить себе выдавать такие чудовищные объемы продукции?

– Ровно две дюжины вольнонаемных мастеров и каторжанок тысяча четыреста без двух, – был дан мне исчерпывающий ответ на этот вопрос.

– Да уж, немало.

Теперь я уже совсем по-новому взглянул на жуткий охранный периметр каторги. Ведь если бы не эти невероятные барьеры, пробирающие до дрожи одним только своим видом, то, дабы полностью исключить побеги, здесь пришлось бы держать охраны как бы не пару сотен человек. Коих здесь явно не наблюдается. Пара человек у калитки, к которой меня тянет Бартинелли и которая сделана в заборе из все тех же колючих стальных нитей, натянутых, словно струны, меж редких металлических столбов-опор в четыре ярда высотой, отделяющих территорию складов от остальной части каторги. Шесть человек у внешних и внутренних ворот и еще сколько-то – всех сразу мне не видно – слоняется по посыпанной гравием тропинке вдоль ограды, не иначе как обходя периметр. Ну и плюс их обязательная смена. То есть общим счетом – порядка тридцати человек. Ну максимум – сорок, если здешними правилами предусмотрено наличие какой-нибудь тревожной группы немедленного реагирования. И это при том, что томятся здесь почти полторы тысячи каторжанок…

Нет, можно, конечно, допустить, что большая часть охраны где-то от меня прячется, но я с ходу отмел это предположение как совсем уж нелепое. Ибо я же не проверяющий какой-нибудь из столицы, чтобы еще до моего появления все по норам разбегались и не спешили нос казать.

Меж тем мы минули калитку, открытую без лишних слов для нас охраной, и выбрались, таким образом, со складской территории. Вдоль колючей ограды двинулись по набитой тропке к высокому зданию из обожженного кирпича, над многочисленными высокими тонкими трубами которого курился легкий, почти мгновенно рассеивающийся дымок. Оттуда несло резким специфическим запахом алхимических веществ.

Минуты три спустя мы добрались до этого строения. Дошли практически до его входа, выполненного в форме широких ворот, что в данный момент были распахнуты настежь.

– Обождите, сэр Кэрридан, – вдруг остановил меня старший триарх, в последний момент не дав ступить с тропки, по которой мы сюда пришли, на накатанную гравийную дорогу, уходящую от ворот здания куда-то в глубь каторги. И добавил, вынуждая отступить еще дальше назад от этого бледного подобия имперского тракта и кивая на проем ворот: – Надо их пропустить.

– Кого «их»? – не врубился поначалу я, наблюдая лишь дюжую женщину в черном форменном мундире надзирателя, вышедшую из ворот и неспешно двинувшуюся по дороге.

Но дополнительных разъяснений от Бартинелли не потребовалось. Уже мгновением позже ситуация прояснилась. Следом за надзирательницей, повернувшей голову в нашу сторону и коротким кивком поприветствовавшей моего сопровождающего, из ворот обители алхимиков выползла телега с поставленной на нее на попа большой трехсотведерной бочкой. Влекомая четверкой каторжанок…

На них я, затаив дыхание, и уставился во все глаза, ища знакомые черты лица. Но нет, среди этой четверки здешних узниц, со зримой натугой тащащих груженую телегу, а оттого, похоже, не видящих вокруг ничего, кроме стелющейся под ноги дороги, Энжель не оказалось. Почудилось мне… Ничего общего, кроме роста и хрупкости телосложения, крайняя справа девушка со златовлаской не имеет.

Поскрипывая плохо смазанными осями и похрустывая гравием, старая телега, вся покрытая черными язвами, словно оставленными пламенем, проползла мимо нас, молча стоящих на обочине. Вцепившиеся попарно в оглобли каторжанки в затасканных платьях из простого неокрашенного сукна, пестрящих разноцветными и разномастными заплатками, и в таких же платках, будто и не заметили нашего присутствия. Как шли себе, чуть склонившись вперед и глядя себе под ноги, так и проследовали мимо, не удостоив нас ни косым взглядом, ни каким-то словом…

Хотя нет, я ошибся, слова все же были. Нужно было только чуть напрячь слух. Та малышка, которую я принял за Энжель и которой в силу ее сложения явно приходится тяжелее всех, что-то беззвучно шепчет… Молится, что ли? Или нет… Считает! Считает шаги!

Сглотнув внезапно возникший в горле комок, я возмущенно обратился к своему сопровождающему:

– А мула какого-нибудь или вола для этих целей нельзя было приспособить? Вместо того чтобы использовать каторжанок как ломовых лошадей?

– Да как же можно, сэр Кэрридан?! – выпучил на меня глаза старший триарх, отчего-то внезапно шокированный моими словами. И вопросил с не меньшим, нежели мое, возмущением: – Как же можно так над животными издеваться?!

– В смысле? – опешив, с откровенным недоумением уставился я на него.

– Ведь концентрированный алхимический реагент, применяющийся нашими мастерами при дублении кожи, штука очень едкая! – ответил с осуждением смотрящий на меня Бартинелли. – Я бы сказал даже – обжигающе едкая! И если плеснет случайно из-под крышки бочки при транспортировке… То бедное животное с ума от боли сойдет!

– И что? Нельзя ничего придумать? К примеру, лошадь добротной попоной прикрыть? – не успокоился я.

– Да попону реагент проест моментально! Обернуться даже не успеешь! – заверил Бартинелли.

– Н-да уж, – только и смог ошеломленно вымолвить я, покачав головой и посмотрев вслед бедным каторжанкам. Их, в отличие от животных, тут, похоже, никто жалеть не собирается.

– Да не переживайте вы за них, сэр Кэрридан. Аккуратно тащить будут – так не расплещут реагент, – поспешно успокоил меня старший триарх. Вот только весь эффект убило его следующее глубокомысленное замечание, сделанное после неловкой паузы: – Ну а нет – так сами виноваты.

– Да, все-таки для того чтобы надзирателем быть, особый характер нужен, – не сдержав чувств, сердито бросил я.

– Ну вы прямо нас за злодеев каких-то держите, сэр Кэрридан! – малость уязвленно высказался на это Бартинелли, одернув мундир и заговорив на повышенных тонах: – И никак не хотите принять тот факт, что у нас здесь как-никак каторга! Каторга! А отнюдь не пансионат для благородных девиц!

– Я это прекрасно осознаю, – поморщившись, возразил я и нахмурился. – Но с женщинами, по-моему, можно было бы обходиться и помягче.

– Да для них и так особый режим предусмотрен, – заявил, сбавив тон, старший триарх. – Не то что для мужчин. – Он начал загибать пальцы на правой руке, перечисляя существующие на женской каторге послабления: – У наших же заключенных и сокращенный на два часа рабочий день в праздники, и право на свидание единожды в год имеется, и свободная переписка с родными и близкими разрешена! Да что там говорить, – вдруг махнул он рукой, – если у них даже выходные есть!

– Ну если выходные, то конечно! – не сдержавшись, фыркнул я.

– Зря вы так, сэр Кэрридан, – осуждающе покачал головой Оскар Бартинелли. – Зря. Да, конечно, работать у нас осужденным приходится в поте лица… Но и не более того. Никто над ними тут не измывается, к какой-то своей злодейской радости, и не притесняет. Все согласно букве уложения «О лицах, приговоренных к каторжным работам». А простой, хоть и тяжкий труд, он, уж извините за прямоту, даже леди только на пользу.

– Ладно, признаю, был не вполне прав, – медленно произнес я, немного смущенный отповедью старшего триарха.

Потерев лоб, я встряхнулся. Это дабы хоть немного себя в чувство привести. А то уже загоняться стал не на шутку, не по делу нагнетая обстановку и на всех каторжанок перенося ангельский образ Энжель. Отчего совершенно неуместным сочувствием ко всем ним проникаюсь. Видимо, четвертые сутки без сна дают о себе знать, жутким образом критичность восприятия нарушая.

– Да чего уж там, – легкомысленно отмахнулся старший триарх.

Похоже, он не раз сталкивался с подобными несправедливыми упреками, исходящими от родни и знакомых пребывающих тут каторжанок, в изуверском обращении с ними. Мотнув головой в сторону строения, к которому мы направлялись, Бартинелли сказал:

– Дорога уже свободна, идемте.

И мы пошли дальше. Выбрались на дорогу, по которой только что проследовала телега с дубильным реагентом, и проследовали по ней к логову местных алхимиков.

Внутрь я, правда, зайти так и не смог… Остался стоять у входа, заткнув нос рукавом. Ну совершенно нечем оказалось здесь дышать!

Мой же сопровождающий, поглядев на меня и попросив его чуть подождать, преспокойно вошел в здание. Быстро пересекши небольшую площадку, исчез из виду среди сущей фантасмагории покрытых инеем разномастных металлических бочек, парящих открытых чанов, огромных дрожащих котлов и хаотичного сплетения труб, трубок и желобов.

Удивительная, прямо скажем, открылась моему взору картина. Захватывающая даже. Настолько захватывающая, что, разглядывая здешнее алхимическое производство, я и не заметил, как вернулся мой сопровождающий. Спохватился и опомнился, только когда он сунул мне в руки побрякушку – серебряный кулон на тонкой цепочке того же металла с небольшим, ромбовидным, стеклянно поблескивающим кристаллом мутно-зеленого цвета, навряд ли драгоценным.

– Вот, сэр Кэрридан, возьмите и задействуйте, – велел старший триарх.

Я послушался. Цепочку на шею нацепил, кулон в левой руке легонько сжал и отправил в него ментальный посыл-приказ. И о диво, с едва слышимым хлопком вокруг меня расширяющимся пузырем немедля разлетелась зеленая дымка, тут же развеявшаяся, а тревожащий обоняние мерзкий запах мгновенно исчез! Полностью! Что позволило мне вздохнуть наконец полной грудью.

– А отличная штука этот ваш доработанный «Поглощающий покров Воздуха»! Сразу видно – мастер делал, – не удержался я от комплимента в адрес тутошнего алхимика, сотворившего такое облегчение для людей, работающих на столь благоухающем производстве.

– Да, доработанный «Поглощающий покров Воздуха» и в самом деле отличная штука, – согласился старший триарх и похвастался: – Личная разработка нашего мастера-алхимика тьера Морина!

– Передайте ему мое восхищение его работой, – сказал я, с удовольствием дыша чистым воздухом. У меня даже настроение начало подниматься.

– Да вы и сами можете это сделать, – сказал вдруг обернувшийся Бартинелли. – Вот же и он. – Старший триарх кивком указал на тщедушного мужичка возрастом далеко за полтинник, в обычной серой робе, не иначе как выбравшегося из своего фантасмагорического логова, дабы полюбопытствовать, кому понадобилось его изделие.

– Прекрасная работа, мастер, – обратился я уже к нему, касаясь левой рукой кулона, и тут же полюбопытствовал: – А скажите, этот ваш доработанный «Поглощающий покров Воздуха» действует как-то выборочно? Или совершенно все запахи поглощает?

– Абсолютно все, – ответил приблизившийся к нам мастер Морин. – Оставляет один лишь чистый воздух. Дело в том, что полную фильтрацию воздушной среды много проще делать, нежели выборочную, по каким-то параметрам, – соизволил он пояснить, видя мой неподдельный интерес к его работе.

– То есть доработанный вами эффектор магического воздействия не только с отвратными запахами борется? – задумчиво уточнил я.

...
5