Завершив приготовления, гоблин отправился на вылазку в сторону столичного рынка. Чем ближе становилось место назначения, тем больше душа уходила в пятки. В конце концов он остановился в нерешительности.

– А вдруг узнают? – шепнул внутренний голос. – Страшные пытки и бессмысленная смерть в муках. А главное из-за чего? Из-за какой-то девчонки, которую ты даже толком не знал, и минотавра, способного легко тебя раздавить в приступе плохого настроения!

– У меня никогда не было друзей, – вступил гоблин в диалог и неспешно побрел дальше. – Дружба этого огромного воина – вещь стоящая.

Неожиданное предложение Каввеля всколыхнуло в душе противоречивую гамму чувств. С одной стороны, над шаманом довлело происхождение и воспитание в лучших традициях гобхатов: никому не доверяй, нанеси упреждающий удар исподтишка, нападай на слабых и убегай от сильных, отбери, убей, укради. С другой – Гарбу всегда хотелось иметь друзей, с которыми можно поделиться хорошими новостями, не опасаясь завистливой мести. Друзей, которые не донесут на тебя, чтобы получить в награду лишний кусок мяса от царя.

Про такие отношения ему рассказывали духи, и втайне шаман всегда мечтал, что однажды он встретит достаточно наивного гоблина, чтобы сделать его своим другом. Представить, что на такое согласится кто-то еще, у Гарба не получалось. Поэтому возможность дружеских отношений с существом гораздо крупнее, чем он сам, льстила самолюбию маленького ловца духов. Так, терзаемый страхом и неуверенностью, подгоняемый амбициями и мечтами, молодой шаман вплотную приблизился к рынку.

На каждом входе сегодня стояла стража. Постовые не трогали крупных существ, вроде орков или богилей, зато останавливали и обыскивали каждого проходящего гоблина. На глазах Гарба одного парнишку, попытавшегося возмутиться, немедленно изрубили на куски. Потом начальник караула осмотрел труп и отрывисто бросил:

– Не тот.

Шамана подмывало немедленно убежать, а внутренний голос шептал, что маскировка никого не обманет, и его тоже зарубят. Сделав над собой усилие, Гарб зашагал вперед. Он сильней обычного горбился при ходьбе, чтобы казаться ниже и не выдать себя из-за роста.

– Стой! – скомандовал начальник поста. – Кто таков?

– Хуз меня звать, господин, – низко кланяясь и изменив голос, ответил шаман. – На рынок иду.

Наряд Гарба успешно гармонировал с именем, которым шаман назвался. В переводе на всеобщий – Жалкий. Легкая усмешка тронула морды постовых, но бдительности они не утратили.

– Выворачивай карманы! – приказал старший.

Гарб послушно показал карманы, показав, что в них есть только несколько мелких медных монет. Начальник сгреб лапой половину из них, сунул себе в карман, поморщился от запаха едва засохшего навоза и сказал:

– Пшел! И чтоб вел себя тихо!

Шаман торопливо собрал оставшиеся монеты, обрадовавшись, что его не стали обыскивать тщательнее. Основной золотой запас, чудом спасенный от жадных лап чемпионов, он спрятал в обуви и частично во рту. Быстро прошмыгнув мимо стражников, уже занятых обиранием следующего бедняги, Гарб прямой наводкой рванул в таверну.

Питейное заведение на весь рынок было одно. Строение конкурентов прошлым летом предали огню, так что как таковой выбор, где справиться об орке, отсутствовал.

На входе у шамана возникли сложности с проверкой клиентов на «вшивость». Вышибала, втянув носом воздух, наотрез отказался пускать вонючего проходимца внутрь. Что бы ни говорили о гоблинах, запах свежего дерьма им тоже неприятен. Серебряная монета, однако, произвела на привратника магическое действие. Он вежливо распахнул дверь и пропустил Гарба внутрь, хотя ворчать не перестал. Из его бормотания шаман уловил, что посетители сами разберутся.

Таверна встретила вошедшего густыми клубами дыма – гоблины, склонные к копированию чужих вредных привычек, переняли обычай курить у пленных гномов. Если сначала дым пускали, чтобы подурачиться, то теперь втянулись и смолили исключительно ради удовольствия. Едкая атмосфера больно защипала Гарбу глаза, так что пришлось зажмуриться и потерпеть. Когда зрение нормализовалось, он увидел, что орк если тут и был, то уже покинул гостеприимное заведение.

Прикинувшись дурачком, шаман направился к стойке, дабы выведать все про зеленокожего. Эльфы бы назвали профессию разливающего напитки гоблина таверньё. Однако эльфийский говор тут не жаловали, и он сам представлялся наливайкой.

Слабоумных гоблины любили, чувствуя свое превосходство над ними, поэтому обижали обычно только словесно. Вот и сейчас наливайка, немного поглумившись над умственно отсталым, рассказал, что заходил вчера такой здоровый зеленомордый с топором. Топор у него отобрали, когда буянить начал, хлебнув лишнего. В итоге ему начистили рожу и вышвырнули вон.

– А чего с топором случилось? – рискнул спросить Гарб, стараясь выражаться как можно проще и копируя манеру общения своих односельчан.

– Тебе он, недотепе, зачем? – подозрительно спросил наливайка. – Ты ж его даже не поднимешь!

– Дык эта, я у него сторговал вчера этот топор, дрова рубить хотел. Сегодня забирать надо, а он вона чего выкинул.

– За сколько сторговались? – уточнил наливайка.

– За золотой.

Работник стойки прыснул в кулак, но сделал вид, что просто закашлялся. Ржавый топор за целый золотой – будет что рассказать дружкам за кружкой бузы.

– За золотой, так и быть, отдам, – важно заявил таверньё, всем своим видом демонстрируя, какой он добросердечный и жалостливый.

– Ой, спасиба, добрый господин! – Гарб обрадованно полез в ботинок за деньгами, едва не совершив смертельную оплошность.

За разговором с интересом следил огромный разбойничьего вида богиль. Эти покрытые серой шерстью мускулистые верзилы достигают шести с половиной футов роста и утверждают, что гоблины им – младшие братья. Так это или нет, проверить сложно. Однако родной язык этих длинноносых существ имеет несомненное родство с многочисленными гоблинскими наречиями. Ведут же они себя с гоблинами скорее как хозяева, хотя редко осмеливаются наглеть в крупных поселениях «братишек».

Когда шаман нагнулся, бандит молниеносно выхватил шипастую дубину и сделал попытку нанести удар по голове беспечному, но зато обеспеченному гоблину. К счастью последнего, наливайка оказался куда более бдительным. Бандит еще заносил дубину, а у него в руке уже торчал болт, пущенный из легкого и явно трофейного самострела.

– Охрана! – завопил работник стойки.

На зов вбежал вышибала с улицы, и еще двое выскочили откуда-то из подсобки.

– У нас клиента чуть не убили! Надо наказать.

Охранники уставились на нарушителя спокойствия, прикинули свои шансы против раненого богиля, ухмыльнулись и, обнажив короткие изогнутые мечи, двинулись на него с трех сторон. Громила подобрал упавшую дубину здоровой рукой и попятился к выходу. Вышибалы оттеснили клыкастого подальше от заведения, потом ловко обезоружили, отдубасили, отобрали всю наличность и приказали проваливать и больше не появляться в приличном заведении. Постанывая и изрыгая проклятия, избитый заковылял прочь, поклявшись страшно отомстить.

Тем временем Гарб спокойно извлек монету из тайника, протянул ее наливайке, а тот указал Гарбу на секиру, прислоненную к прилавку. Посмотреть на потеху собрались все посетители таверны. Придурковатый и щуплый на вид недотепа-гоблин за золотой купил боевую секиру, которой даже предыдущий владелец размахивал с трудом. На это стоило поглазеть!

Гарб и правда был не самым большим силачом. Однако же лучшим учеником верховного шамана его назвали не просто так: в список умений любого ловца духов входит помимо прочего обращение с травами. Из лесных и болотных травок и кореньев Гарб варил зелья разного действия. На всякий случай при себе у него всегда имелись склянки с набором снадобий собственного приготовления.

Вот и сейчас шаман откупорил зелье силы и быстро его выпил. Мышцы тут же раздались вширь, нервы успокоились, а в голове прояснилось. Добавлять корень драпежника и экстракт золотого цветка акурции к стандартному рецепту он придумал сам. Поплевав на руки, «простачок» покрепче ухватился за рукоять тяжеленного топора и поднял его высоко над головой. Конечно, не без усилий, но сам факт вызвал бурю восторгов у той малочисленной части аудитории, которая поставила один к десяти, что вонючка сможет каким-то чудом унести топор без посторонней помощи.

Наливайка уважительно посмотрел на героя-крепыша и крикнул, чтобы дорогому гостю расчистили дорогу.

– Не хочешь у меня вышибалой работать? – подмигнул он, но шаман уже спешил к выходу.

Гарб беспрепятственно покинул заведение под бурные аплодисменты. Задержись он чуть дольше, и трезвым ему бы уйти не удалось, а привлекать еще больше внимания не хотелось.

Отойдя подальше от таверны, шаман сунул секиру в торбу. Разумеется, целиком она туда не вошла, но буквально за секунду исчезла в бездонной глотке планарного портала. Избавившись от веса, Гарб облегченно вздохнул, потому что действие зелья вскоре сошло на нет, а тащить такую тяжесть он не согласился бы даже ради дружбы с минотавром.

Бурбалка заявил, что цвет, как и размер, имеют значение. Так что предстояло купить большого козла непременно черной масти. Шаман направился к мясным рядам, где животных продавали на вес.

Еще издали он заметил необычное оживление. Подойдя ближе, Гарб понял, что сделал это совершенно напрасно: между рядами прогуливалась парочка воргов, очевидно выбирая себе обед. Вся скотина тревожно орала, чувствуя рядом диких зверей. Продавцы старались заслонить собой товар, не пытаясь, впрочем, хоть как-то разозлить и без того злобных тварей. Сами зверюги, похоже, никого не боялись и вальяжно шли, сверкая угольно-черной шерстью. Неожиданно более крупный ворг остановился как вкопанный и обратился к товарищу:

– Ты это чуешь?

– О да, еще как чую!

Гарб понял, потому что очень хорошо знал их грубоватый гортанный язык. Оба зверя, не сговариваясь, одновременно повернули головы в сторону выставленного на продажу великолепного черного козла. Шаман раздосадовано подумал, что опоздал. Ворги жадно втянули воздух носами, потом менее крупный пристально посмотрел на продавца.

– Скор-рко? – спросил он на всеобщем языке, заменяя неудобные для своей глотки звуки рычанием.

У гоблина отнялся язык от ужаса, но жадность пересилила, и он назвал цену.

– Дор-рого, – сказал ворг, и нанес продавцу страшный удар лапой.

Бедняга кубарем покатился, смяв своим телом несколько прилавков, и остался недвижимо лежать.

Второй ворг издал хриплый лающий звук, видимо, означавший смех. Затем он занес лапу над отчаянно блеющим козлом, но вдруг его чуткие уши уловили стон. Это Гарб не сумел сдержаться при виде готового исчезнуть в пасти ненасытной твари идеального ужина для союзника.

– Кажется, не все нами довольны, – заявил матерый.

– Пойдем, еще немного развлечемся перед обедом, – предложил второй.

Так же медленно они направились в сторону Гарба. Гоблин осознал, что если он сейчас побежит, то его в два счета догонят и убьют, а если не побежит, то сначала помучают, а потом все равно убьют. Как назло, зачарованный клинок остался возле привязанного быка, и больше оружия кроме бесполезных сейчас заклинаний у шамана при себе не было. Магия же на воргов действуют слабо, за что их гоблины и ценят в первую очередь.

Ноги налились свинцом и стали совсем непослушными. Очень хотелось убежать или спрятаться, но не получалось. Звери подошли еще ближе и, когда шаман уже был готов на все, лишь бы провалиться сквозь землю, повели носами.

– Чуешь, кажись он обделался от страха! – раздраженно сказал один.

– И правда, воняет, но почему-то быком. – уверенно подтвердил второй. – У меня, кажется, аппетит пропал.

– И у меня. Накажем?

– Ты хочешь, чтобы от тебя потом так же разило?

– Нет!

– Тогда просто пошли, разорвем кого-нибудь еще.

С этими словами ворги повернулись к Гарбу задом и сделали несколько резких движений лапами, как обычно делают собачки, закапывая результаты своих прогулок на свежем воздухе. Шаман быстро приобрел пепельно-серый цвет от потоков грязи, обрушившихся на него.

– Ничего, это я отмою. Зато живой и никем не узнанный! – обрадовался гоблин.

Ворги неспешно удалились, а Гарб быстренько отвязал козла, пока у того не нашлось нового владельца, и припустил к выходу со своей добычей.

Без проблем миновав пост охраны, у которой был приказ обыскивать только входящих, шаман отправился к своему новому и единственному другу.

Глава 8

И принялись младшие боги соревноваться, у кого дети получатся лучше, умнее, одареннее и красивее. Творили всех по своему образу и подобию, и детки получались подобные богам, которые их создавали.

Бычок спокойно пасся там, где Гарб его оставил. Гоблин привязал козла, соорудил из подручных материалов жаровню, приготовил все для обряда и наточил нож. Затем намазал морду жертве особой мазью, чтобы та не сопротивлялась. Кровь животного оросила раскаленные камни жертвенника, и Гарб начал очередную дикую пляску с бубном.

– О духи! – молил он. – Пустите гостя в свой таинственный мир, откройте мне в него доступ и не лишайте вашей милости!

Через какое-то время духи смилостивились и шамана увлекло знакомое ощущение погружения в нереально огромное пространство шеольного плана. Ощущение собственного тела никуда не делось. Только теперь Гарбу стало казаться, что его бренная оболочка весит не больше пылинки и может улететь от легкого дуновения ветерка. В действительности физическая оболочка отсутствовала, а была только ее ментальная проекция. Да и штиль в этот раз там царил мертвый.

– Здравствуй, старый пройдоха! – поприветствовал шамана Каввель. – Я вижу, ты добыл для меня секиру. Еще одно дело, за которое я благодарен тебе.

– Не могу сказать, что это было намного сложнее, чем моя предыдущая услуга, друг, но попотеть пришлось, – ответил Гарб.

– Наговаривает на себя, – материализовался сбоку от них Бурбалка. – Это был самый настоящий подвиг. Хавать уже можно?

– Приступай к трапезе, призрак! – согласился гоблин. – Для тебя ведь добывал.

В мире плоти пламя стремительно пожирало принесенную жертву. В это время в мире духов творился акт чревоугодия на одну персону. Дух вскоре насытился, слопав подношение.

После обеда составили новый план. Бурбалка не терял времени даром и принес с собой кучу полезных сведений. Ему удалось узнать, что кланы орков готовятся выявить самого сильного и свирепого вождя, чтобы тот возглавил союз орочьих племен и повел их на земли людей. Набег задумывался крупным, поэтому старейшины орков хотели доверить это дело только самому могучему воину. Такого никто не посмел бы ослушаться, нарушая тем самым единство объединенной армии.

Эльфы пришли в движение на далеком западе. Никто не знал, что именно они замышляют, но их воины активно упражнялись в стрельбе из луков. В болотах к северу поднялась нежить. По слухам, некроманты были не при делах, поэтому значить это могло что угодно. Дворфы тихонько продолжали копаться в своих подземных убежищах. На Большом тракте объявилось несколько новых банд грабителей. В ближайшем королевстве людей продолжалась гражданская война, из-за чего орки и решились на вторжение.

В общем ничего принципиально нового и интересного не происходило.

– Ну, боцман, – вопросительно наклонил рогатую голову минотавр, – куда двинем для дальнейших подвигов?

Гарб клыкасто улыбнулся. Возвращаться домой ему теперь точно не было никакого резона. Весь мир открыт перед ним, но соваться к любому из перечисленных Бурбалкой народов опасно. Зато сам факт, что кто-то всерьез интересуется его мнением, очень польстил и поднял настроение.

– Эльфы стреляют в гоблинов без предупреждения, – задумчиво сказал он. – Дворфы презирают, хотя и известны случаи их сделок с моим племенем. Нежить лучше вообще стороной обойти. Неупокоенные бросаются на все, что движется, если ими никто не управляет. А уж если управляют – жди подвоха. Люди самые терпимые. Только они с недоверием относятся ко всем, подозревая инородцев в шпионаже. Если идти к ним, придется долго доказывать, что я не опасен. Гномов я просто побаиваюсь. Орки обычно не нападают на гобхатов сразу, но относятся к нам, как к прислуге, а бесплатно чистить кольчуги мне что-то не хочется. Можно, конечно, примкнуть к какой-нибудь банде с Большого тракта, но ты Каввель в виде быка на фамильяра не похож.

– Кого? – переспросил озадаченный минотавр.

– Фамильяра, – повторил Гарб. – Колдуны обычно призывают проекцию какой-нибудь зверушки из других миров, чтобы она шпионила для них или другие поручения выполняла.

– А-а-а, – понятливо тряхнул головой тауросу, от чего его черная шерсть волной взметнулась над рогами. – Точно не похож.

Бурбалка сделал вид, что чешет свой несуществующий затылок.

– К другим гоблинам не желаете податься? – как будто всерьез предложил призрак, но что-то в его замогильном голосе выдавало издевку.

При одном упоминании остальных племен гобхатов у Гарба сильно расширились зрачки.

– Ни в коем случае, – отчеканил он. – Ты что не видел, с каким гастрономическим интересом на него смотрели даже в моей деревне?

– Тогда… – сделал многозначительную паузу Бурбалка. – Остается одно. У меня есть один знакомый… был при жизни. Большой любитель исследовать малоизученные людьми расы. Твое племя для него представляло бы огромный интерес, учитывая его, так сказать, отличия от всех остальных гоблинов.

– А чем это мы отличаемся? – спросил удивленный Гарб.

– Ой, да много чем! Взять хотя бы тебя. Ты одновременно шаман и колдун, знаешь эльфийские руны, умеешь ловко махать шпагой, языками владеешь. Много других таких гоблинов видел?

– Я не видел, но это не значит, что их нет. К тому же, это только мои особенности.

Гарба обеспокоили слова призрака. Он почему-то никогда не задумывался, как живут гобхаты за пределами его родного царства.

– Ладно, дома ваши? Ты хоть знаешь, что остальные гоблины живут в пещерах?

– Да ладно? – удивился шаман.

– Точно тебе говорю. А еще они почти все дикие и на всеобщем ни бельмеса не понимают. Они даже не все умеют огонь добывать. И за главных у них часто даже не гоблины, как у вас, а хобгоблины или даже богили, потому что они сильнее, а гоблины трусливые и подчиняются силе – это у вас общее.

Гарб призадумался.

– И сколько таких диких племен живет на Лумее?

– Ну, я их не считал, но где есть пещеры, там и гоблинов ищи. Тыщи тыщ, наверное. Че-то я отвлекся. Так вот, мой знакомец с распростертыми объятиями примет тебя с бычком, надо только добраться до его обиталища без потерь.

– Понятно, – задумчиво произнес Гарб. – Значит, пойдем искать гостеприимства у людей. Боязно мне что-то.

– И правильно боязно, – прервал молчание минотавр. – Люди – очень коварные твари. Они могут прикидываться друзьями, а потом предают в самый неудобный момент.

– Только люди? – иронично спросил Бурбалка.

Минотавр пренебрежительно фыркнул.

– Да, остальные или не притворяются, или не хотят дружить, – гордо ответил Каввель. – Только мы, минотавры, всегда живем по кодексу чести воина. Предательства нет у нас в крови. И мы всегда держим слово.

Гарб сделал в уме пометку, что не мешало бы проверить это утверждение Каввеля насчет кодекса. Бурбалка в свою очередь не стал напоминать минотавру, за что его превратили в быка. В понимании самого тауросу, наказали его из-за женских капризов, а не за какие-то нарушения, ведь на корабле законом может считаться только слово капитана. И уж тем более он не нарушал своего кодекса чести.

По итогам совета постановили двигаться в сторону Алвара – города, в котором жил любитель неизученных рас. По сведениям Бурбалки, он все еще мог быть жив, а его богатство и влияние в городе обеспечили бы надежную защиту от недругов.