– Рассуждаем логически, – я встал у самых морд золотых коней, не решаясь тронуть их рукою. – Она ехала со мной на том же судне. Наши каюты были рядом. Она неожиданно появилась в нужном месте в нужный час. Десяток разъярённых моряков по одному её приказу отпустили меня и исчезли без претензий. Она дочь того самого человека, который, возможно, убил моего отца и пытался убить меня. По её заявлению меня отправили в казематы Петропавловской крепости. Ей угрожал её же дворецкий, но не было ли это банальной инсценировкой? Она уговорила меня взять её с собой. Да, ей пришлось убить одного китайца из рядов наших преследователей, но великая ли это цена за то, что я сам привёл её в пещеру?!
– Михаил, – рыжая англичанка с горящими глазами бросилась ко мне на грудь, – вы всё время что-то бубните и бубните. Я ничего не поняла. Ну, кроме того, что теперь мы невероятно бо-га-ты!!!
– Это золото не принадлежит вам.
– Нам! – нервно поправила она. – Я сказала, что вы, я и даже ваш строгий казак, мы все теперь богаты!
– Матвей не прикоснётся к этим деньгам. Когда я расскажу ему, кто их здесь спрятал и с какой целью, он скорее отрубит себе руку, чем заберёт хоть одну монетку. Как вы заметили, наш спутник вообще человек суровых принципов.
– Ну, это его дело, – чуть приглушила восторженный тон Энни Челлендер. – Однако я не понимаю, почему мы с вами должны отказаться от своей доли сокровищ? После всего, что мы вместе пережили… это… это же… это наше священное право победителей!
– Простите, но вынужден вам отказать, – поджав губы, чопорно заявил я. – И позвольте напомнить, что целью моего путешествия на Байкал было отнюдь не личное обогащение. Как вроде бы и вашей, если не ошибаюсь? Или страшная гибель вашего отца вполне может быть компенсирована русским золотом?
От хлёсткой пощёчины мне увернуться не довелось.
У Энни были такие безумные глаза, что на мгновение мне показалось, будто бы я смотрю в лицо собственной смерти. Хотя, возможно, так оно и было…
– Вы как всегда правы, уважаемый сэр, – рыжая англичанка мгновенно сорвала с себя все украшения, бросая мне их под ноги, и с каждым словом в её голосе было всё больше и больше холода. – Разумеется, я не прикоснусь ни к одному предмету в этом зале, ибо, как вы верно заметили, мне ничего тут не принадлежит. И во всём другом мире тоже. После смерти отца мне достались лишь его карточные долги. Не мне говорить вам, что незамужняя девушка в Британии лишена любого покровительства и защиты. А в России, как вы опять-таки верно мне намекнули, я вообще никто!
– Это не так, то есть…
– И да! Как я могла забыть?! Это ведь тоже куплено на ваши деньги. – Она стала лихорадочно расстёгивать верхнюю одежду.
Поверьте, мне пришлось буквально силой останавливать её, схватив за руки. Я сильнее, я бы справился, но был буквально срублен одним точным ударом её колена в самое неподходящее место. Какой удар! Я рухнул без писка…
– Как приятно, что мы поняли друг друга. С истинным джентльменом всегда можно договориться, верно?
– Я… компен… сирую… вам… ваши расходы…
– О, неужели? – мисс Энни присела рядом со мной на корточки. – Михаил, либо вы сейчас же рассказываете мне всю правду обо всём этом, – она обвела руками своды пещеры, – либо я просто пошлю всё к чёрту и никогда, слышите, никогда больше не появлюсь на вашем горизонте!
– Понял… драться-то зачем?
– Вы первый оскорбили меня, – Энни подала мне руку, помогая подняться. – Я воспитывалась в строгих правилах и не потерплю намёков, унижающих память моего отца.
Мы стояли лоб в лоб, обиженные, надутые, каждый убеждён в собственной правоте и совершенно не слышит другого. Более того, на фоне такого количества золота нам бы, наверное, полагалось по примеру английских пиратов пытаться задушить друг друга!
Именно это казалось на данный момент самым естественным и правильным.
Не могу теперь вспомнить, что на меня тогда нашло, но мгновением позже я вдруг шагнул вперёд и крепко поцеловал её в губы. От неожиданности она даже не сопротивлялась.
Я силой вырвал первый поцелуй и, опустив руки, так же резко отшагнул назад.
– Вы… вы в своём уме?! – В широко распахнутых глазах растерянной англичанки блеснули слёзы.
Я не стал ни отвечать, ни оправдываться. Просто наклонился и насыпал в карманы по две-три пригоршни золотых монет, кажется, современной французской чеканки.
Здесь нам больше делать нечего. Это просто склад, место, куда годами сваливали золотой фонд ордена. Я не нашёл тут разрешения никаких тайн, ничего не узнал о своём отце, разве что мог бы стать богат, но ни на шаг не приблизился к разгадке буквы S, или удил Чингисхана.
Почему именно они? Если умирающий сэр Эдвард нарисовал тот же знак, то получается, он отлично знал о существовании этой горы на байкальском острове, так почему же просто не нанял группу бандитов и не взял золото штурмом? Не успел?
Я вспомнил, с каким завидным упорством нас преследовали, и с шипением выдохнул сквозь сжатые зубы. Хорошо бы если и нашим врагам было нужно только золото…
– Надо уходить отсюда.
Мисс Энни зачем-то вытерла губы рукавом, подумала и молча кивнула.
– Когда-нибудь мы вернёмся сюда, но сейчас тут оставаться опасно. Те, кто гнались за нами, вряд ли надолго потеряли наш след.
– Хорошо, Михаил. Я прошу простить меня за поведение, недостойное леди. Эта вспышка была не…
– Энни, успокойтесь уже! – мне пришлось повысить голос. – Хватит. Мы не в Британии, здесь все эти условности и чопорность просто смешны. Но если вы действительно хотите знать правду о смерти вашего отца так же, как я о гибели моего, то ответы нам придётся искать не в этой пещере. Нам надо найти тех, кто пытался убить нас. Мне нужен их предводитель, он знает. Он многое знает…
– Я понимаю.
– Тогда идёмте? – я первым протянул ей руку примирения.
– Конечно, – юная англичанка с серьёзным видом изо всех сил пожала мою ладонь. – Но только…
– Вы опять об этом проклятом золоте, – я потянул её за рукав к выходу.
– Майкл… тьфу, Миша, простите! Я лишь хотела сказать, что вон там есть дверь.
– Где?
Энни обошла золотых коней и ткнула пальцем в маленькую, покрытую ржавчиной железную дверь, почти неразличимую на фоне стены. Я решительно шагнул вперёд, осмотрев косяки и порожек, вроде бы не нашёл ничего подозрительного. Разве что с правой руки в камне была грубо вырезана всё та же буква S.
– Посмотрим? – предложила моя спутница, зябко поводя плечиками. Её глаза смотрели на меня доверчиво и бесстрашно. На секунду мне даже показалось, что теперь в них заметны тёплые искорки каких-то иных чувств, но кто может знать правду в том, что касается женских взглядов…
– Почему нет? – я осторожно толкнул дверь.
Что удивительно, та распахнулась легко и без скрипа. Петли были хорошо смазаны. За дверью оказалась маленькая квадратная комнатка, шага три в любую сторону. При слабом свете из главной пещеры было заметно, что на противоположной стене находится ряд уже знакомых нам изображений – заяц, змея, лошадь и прочие звери. А вот прямо над ними сияла золотая ручка в виде буквы S. Удила Чингисхана!
– Как я понимаю, – деликатно прокашлялась мисс Челлендер, – если вы её повернёте, что-то произойдёт?
– Да, и я, кажется, даже знаю, что именно. Мы просто заново активизируем все те ловушки, что были у нас на пути. Удила сдерживают лошадь. В нашем случае это иносказательный намёк на сдерживание страсти незваных гостей.
– Звучит вполне логично, – подтвердила Энни, и я, взявшись за золотую ручку, попробовал повернуть её вниз. Удалось не сразу, мне даже пришлось взяться обеими руками и навалиться всем весом.
– У вас получится, вы же такой сильный… Упс?
Моя спутница не успела даже договорить, как золотая S поддалась, что-то громко щёлкнуло, и пол под нашими ногами ушёл на сорок пять градусов вниз.
Мы оба, с воплями и матом, едва ли не в обнимку полетели куда-то в темноту по наклонному жёлобу. После долгого, минут пять, пролёта в этой трубе мы чуточку успокоились, даже попробовали помолиться и простить друг друга перед Богом, на всякий случай, когда в тот же момент нас просто выплюнуло на свет в конце тоннеля.
Меня протащило спиной по каменному полу, а визжащая англичанка сидела на моей груди, держась руками и ногами, как перепуганная кошка, с круглыми глазами и рыжими кудряшками дыбом!
– Всё…
– Мы умерли, Майкл?
– Почти, – тяжело выдохнул я, морщась от боли. – То есть в плане вас не уверен. А я точно умру, если вы с меня не слезете.
– Мужчины такие неженки, – тихо хихикнула дочь английского посла, сваливаясь с меня вбок.
Я тоже невольно засмеялся, хотя каждое сотрясение отдавалось в рёбрах, но и это всё равно почему-то было смешно. Мы выбрались, мы живы, у нас всё получилось. Сколько могу судить, нас выбросило в тот самый проход, от следования по которому мы отказались в самом начале нашего путешествия по пещере Белой горы.
Буквально в десятке шагов была видна неровная арка света, словно выход в настоящую, земную жизнь. Через пару минут мы, держась за руки, словно счастливые дети, неслись навстречу старому казаку, разомлевшему на солнышке.
Матвей дремал самым нахальнейшим образом, сдвинув папаху на нос и ровно ничем не показывая своего волнения за нас. Как же я по нему скучал, слов нет…
– Дядя Матвей! – Рыжая Энни с разбегу повисла на шее старого казака, счастливо болтая ножками. – Там такое было, мы такое видели-и!..
– А я-то и заспался, грешным делом, – подмигивая мне, прогудел папин денщик. – Ну чё, твоё благородие, давай реки, аки на исповеди, чего было, чего знаешь, чего мы далее делать-то будем?
Я раскрыл было рот для подробнейшего (иначе сам лопну) ответа, как со стороны леса грохнул ружейный выстрел. Свистнувшая пуля сорвала чёрную папаху с головы бывшего конвойца.
– Плохой знак, – прорычал он, всем телом закрывая юную англичанку, а из ближайшего перелеска уже выбегали вооружённые люди, быстро беря нас на прицел.
– Китайцы, – пробормотал я, совершенно не понимая, как они могли так быстро, а главное, незаметно подобраться к нам в самый неподходящий момент.
Стрелять из револьвера против винтовки было бессмысленно, у Матвея вообще для самозащиты оставался только его кинжал, а у дочери английского посла лишь душераздирающий визг да шекспировские проклятия.
– Девку та хлопца живыми схапить! – раздался громогласный голос с тем самым акцентом.
– Вы с ним хотели встретиться? – возмущённо пискнула Энни, когда я повалил её в траву.
– Твоё ж благородие, – зарычал Матвей, плюхаясь на пузо рядом, – от кому было сказано, не ищи с ним встречи? Твою ж диссертацию! Он мой, не лезь, куды не просят!
Наши противники широкой цепью бросились в атаку. И чей-то громкий голос развеял мои последние сомнения в том, как нас нашли.
– Вот он, однако. Вот этого стреляй, да! Нехороший человек, злой человек, мою добычу не дал и дерётся шибко больно-о…
Тайкон! Незадачливый охотник, которому папин денщик пообещал вставить ствол его же допотопного ружья в одно место. Так вот кто их навёл?! Ну, спасибо! Не ждали…
Ни секунды не задумываясь, я встал на одно колено и произвёл прицельный выстрел на десять шагов. Злой охотник, с лицом в оспинах, в чей капкан попала маленькая Айгуль, схватился за грудь и без стонов, ничком, повалился в траву. Вот так!
Бельгийский револьвер «лефорше», может быть, и уступает другим моделям в прицельной точности стрельбы, но на таком расстоянии убойноопасен. Последние пули я послал веером во все стороны. По крайней мере три из них нашли свою цель…
– Уходим!
Старый казак поймал меня за руку и поволок за собой. Записную книжку моего отца я на ходу сунул за голенище сапога. Если и найдут, то не сразу.
Рыжая англичанка с выпученными глазами уже подпрыгивала у него на плече, как невинная овечка на спине матёрого волка. Пользуясь тем, что наши преследователи на минуточку пригнулись после моих выстрелов, нам удалось получить не менее двух минут форы. А потом яростная погоня…
Собственно, бежать мы могли только в одну сторону, через луг, к склону горы, где в маленьком ущелье плескалась какая-то речушка. Но миновать её нам не дали…
– Забийте его!
Матвей скинул мисс Челлендер мне на руки и подтолкнул нас впереди себя.
Стрельба прекратилась, и лес словно бы ожил – со всех сторон к нам бросились китайцы, одетые в военную форму то ли французского, то ли немецкого образца. Они без всяких победных криков, молча, вытащили длинные ножи и пошли в атаку.
Их было много, больше двух десятков, и я не сразу поверил собственным ушам, услышав:
– Хлопчик, ты бы Аннушку спиной прикрыл да ручки поднял. Небось в плен возьмут, а там как-никак да и выкрутитесь.
– А вы?
– А я их чутка задержу…
Как вы понимаете, моего согласия ему не требовалось. Я был в очередной раз просто поставлен перед фактом.
– О рада-рада, о рада-рада, о рада-рада, о райда-а, – задрав бороду к небу, пропел Матвей, широко перекрестился и, выхватив из ножен длинный кубанский кинжал, прыгнул в самую гущу врагов.
Полы его чёрной черкески взметнулись в воздух, он был похож на огромного коршуна, упавшего на добычу. Признаюсь честно, я замер столбом, не в силах сделать ни одного движения, а Энни, прижавшись к моей спине, закрыла ладонями глаза, что-то надсадно шепча на одной ноте, то ли слова молитвы, то ли раскаяния.
Мир вокруг нас взорвался воплем боли, серо-зелёная масса китайских наёмников с головой захлестнула верного денщика моего отца. Двое, обойдя слева, попытались схватить рыжую англичанку, и я без малейших сомнений нокаутировал обоих, поскольку пистолет был разряжен. Третий герой, показавший излишнее рвение, получил рукояткой револьвера в лоб и с головой ушёл в полный дзен…
Матвей вырвался из толпы с медвежьим рёвом, его кинжал и руки были в крови. Я никогда не видел, чтобы нормальный человек так дрался.
Нет, неправильно, он не боксировал в традиционном английском понимании этого слова или размахивал ножом, как пьяный матрос в кабацкой драке. Клянусь Богом, он просто убивал их. Спокойно, расчётливо, без малейших сомнений принимая раны от китайских клинков, лишь бы гарантированно дотянуться до противника…
– Майкл, сзади! – взвизгнула Энни, и я едва успел обернуться, встречая очередного нападающего мощнейшим апперкотом с левой. А из лесу спешили новые и новые противники, их было слишком много для нас троих…
Катящийся ком человеческих тел остановился у самого обрыва, я сцепился с двумя китайцами, мисс Челлендер вырывалась из рук ещё одного, и, наверное, вот тогда я увидел старого Матвея в последний раз. Эта страшная картина до сих пор стоит у меня перед глазами…
– Аннушку береги, неслух! – прорычал денщик моего отца, едва держась на ногах.
Я хуком слева свернул челюсть узкоглазому мерзавцу, пытающемуся достать меня ножом, и, в невероятном прыжке бросившись вперёд, сумел удержать Матвея от падения с обрыва. Бывший конвоец, опершись на меня, поймал равновесие и, крепко сжав моё плечо, тихо прошептал:
– Батьку твоего встречу – поклон передам. Скажу, добрый казак из его сына вышел.
– Матвей, не смейте и думать…
– Не щенок, – не слыша меня, продолжил он, – Пёс. Настоящий Цепной Пёс, в отца…
Вот в этот самый момент громом небесным грохнули три пистолетных выстрела, и тот самый человек в феске, появившись из-за кустов, удовлетворённо подмигнул мне.
Могучее тело Матвея дрогнуло, он как-то резко стал безумно тяжёлым, и я не смог его удержать. Просто физически не смог!!!
Я стоял на коленях на том проклятом обрыве, видя, как этот невероятный человек катится по камням вниз, словно кукла, изломанная злым ребёнком.
Мои глаза видели, как его тело приняла река и как вода вокруг него окрасилась красным. А потом – резкий удар, дикая боль в затылке, темнота, отсутствие света и звуков. Я ничего не помню и ничего не знаю.
Единственный, кто навестил меня в то время, был мой покойный отец. Я видел его воочию. Он просто опустился на одно колено рядом со мной и погладил меня по голове, ероша волосы.
– Папа…
– Да, Мишенька, – его голос был необычайно тих и ласков, – я всё знаю. Не вини себя, ты ничего бы не смог исправить.
– Но твой денщик, твой друг, он… Я не спас его, папа-а…
– Не надо. Матвей всегда знал, на что шёл, и думаю, понимал, чем всё закончится. Казаки первыми идут на смерть и встречают её, как невесту.
– Я не спас его. Не защитил Энни Челлендер. Я не смог наказать твоих убийц, отец.
– Ты всё сможешь, – приободрил он, указывая взглядом на серебряный браслет на моём запястье. – Ты мой сын, и ты Цепной Пёс Империи. Ты не один, но есть путь, которого никто не пройдёт, кроме тебя.
– Папа… я… ты же ничего мне не сказал. Я даже не знал, что принимаю на свои плечи, когда…
Вместо ответа он прижал палец к моим губам.
– Есть выбор, который каждый из нас делает сам. Выбор Родины, чести, веры, судьбы. Ты можешь хоть сейчас отказаться от всего, это твоё право. Никто не отнимет у тебя свободу выбора. Что бы ты не решил, я всегда буду с тобой, мой мальчик…
Я пришёл в себя от ледяной воды, водопадом ударившей мне в лицо. Чей-то голос удовлетворённо отметил, что я живой. Собственно, этот факт даже у меня вызывал естественное недоверие, но, возможно, говорящий знал больше.
О проекте
О подписке