– Ну, – сказал бизнесмен в трубку, – да. Ну и что, – потом с минуту молчал, слушая, что ему говорят, потом выключил телефон и положил обратно в карман.

– Фирму "Варшава" слышали?

Сергей кивнул.

– Я слышал, – сказал он, – автомобили продают.

– Да, – сказал Матвей, – и автомобили, и мебель, сейчас туризм еще. Короче, все это я. Вот моя визитка. Звоните, как созреете.

Матвей достал из портмоне визитку и протянул ее Сергею.

– Давайте-ка, я вас тоже запишу – он достал листок и ручку. Сергей продиктовал свой рабочий телефон, а Света неожиданно продиктовала свой домашний.

– Вы только с предложением долго не тяните, – сказал бизнесмен, вставая, – а то, я могу и забыть или мало ли что.

Бизнесмен попрощался и ушел.

– Чудик редкий, – заключил Алеша, чеша затылок. Сергей в знак согласия кивнул головой.

– На себя посмотрите, – улыбнулась Света.

Сергей взглянул на Свету, молча достал из портмоне 500 рублей и протянул их девушке.

– Ты была самой революционной, – сказал Сергей.

– Вы больше ничего не хотите? – продолжая улыбаться, спросила Света…

Через два дня после первой встречи со спонсором Света уже ночевала у Сергея. Для Матвея Синицына был написан план рекламной кампании, которую тот, пролистав, утвердил. Ребята вписали в план все, что пришло в голову. Они особо и не рассчитывали, что план будет утвержден полностью. В план, помимо размещения и изготовления рекламных материалов, были включены услуги дизайнера, фотографа, фотомодели и креатора.

В начале мая, на Южном шоссе, самой оживленной магистрали города, связывающей Новый и Старый город, на одном из рекламных щитов, натыканных вдоль всей дороги, появился новый банер. На белом фоне крупным шрифтом было написано "Долой психологию". Слово "Долой" было красным, "психологию" – черным. Банер сразу же привлек внимание своей непонятностью. О нем заговорили. В большинстве своем люди были уверены, что это реклама и что скоро под надписью появится адрес какого-нибудь магазина или торговая марка сигарет. Через неделю на первой полосе самой популярной местной газеты "Презент", бесплатно доставляемой в каждый почтовый ящик, на весь А4 формат появилась аналогичная надпись: "Долой Психологию". Многие пытались понять, чья же эта реклама. Никаких опознавательных знаков у слогана не было. Это же объявление вскоре появилось еще в двух бесплатно распространяемых газетах. Спустя неделю в центре Нового города, рядом с универмагом "Русь", по праву считающимся главной достопримечательностью города, был повешен еще один банер. Он был более вызывающим. «Убей психолога» было написано крупными буквами, а снизу маленькими приписано: "в себе". Народ стал возмущаться наглостью рекламщиков. Редакции газет стали получать возмущенные письма. Все по-прежнему были уверены, что это чья-то реклама. Профессиональные рекламисты пытались узнать, кто заказчик и кто автор этой темы. Эффективность кампании вызывала восхищение, но профессионалы были уверены, что вряд ли какой-нибудь товар или услугу можно будет точно спозиционировать с помощью столь резкого слогана. Через 2 недели банер на Южном шоссе был заменен фотографией девушки. Этой девушкой была Света. Она была в расстегнутой до пояса белой блузке, из-под которой был виден ярко красный бюстгальтер. Справа от девушки была надпись "Психология – наука вчерашнего дня". В местных газетах тем временем появились новые объявления, такие как "Психология – наука о рабстве", "Ты есть то, что о тебе думает твой психолог". На объявлениях появилась девушка с банера. Наконец через 3 недели одновременно под всеми банерами и объявлениями появилась подпись: Революционный Комитет. Причем на банере, висящем около Руси слова "Убей психолога" стали красными, что еще больше их отделяло от общей фразы. С подписью "Революционный комитет" банер стал смотреться по-настоящему жутко. Было непонятно, как такой отважный призыв может почти месяц висеть в центре города. Особенно взволновались психологи. В большинстве своем это были вполне респектабельные люди, и видеть такие надписи было для них настоящим оскорблением. Практически каждая встреча местной ассоциации психологов начиналась и заканчивалась обсуждением этой "чудовищной белиберды", которая развешена повсюду. Когда же под надписями появилась подпись «Революционного комитет», презрение и ненависть, как это часто бывает, плавно превратились в страх. "А вдруг такие плакаты висят уже по всем городам, а вдруг завтра начнется резня или преследования?" Даже власти города, до которых, наконец, добрело народное возмущение, прежде чем, что-либо предпринять, связались с Москвой. Они решили уточнить, не запретили ли психологию во всероссийском масштабе и что им в таком случае делать. В Москве недоуменно покрутили у виска. Власти города еще пару деньков подумали и, в конце концов, дали указание антимонопольному комитету разобраться с ситуацией. Антимонопольный комитет стал искать заказчиков и сочинителей этой рекламы. Найти их не составило особого труда. Молодой человек, представившийся, как лидер Революционного Комитета пространно и доброжелательно объяснил, что они не коммерческая организация, что это не реклама, что они просто хотят донести до людей свои мировоззренческие позиции. Представительница антимонопольного комитета растерялась. Молодой человек, представившийся, как Сергей Колчак был симпатичным и эрудированным. Большую половину из того, что молодой человек вежливо объяснил, женщина вообще не поняла. А так как она в свое время в институте всегда имела по философии пять и даже умудрилась прочитать полное собрание сочинений Ницше в двух томах – ей было стыдно. Она чувствовала себя старой, глупой и отставшей. Она не знала, что ответить молодому человеку и поэтому, вежливо попрощавшись с ним, позвонила в ФСБ. Сотрудник ФСБ не был столь начитанным. Он послал Сергею Колчаку повестку и когда молодой человек стал говорить о своей гражданской позиции, сотрудник его прервал. Он сказал, что прежде чем что-то говорить организацию следует зарегистрировать. Молодой человек вместо предъявления документов стал говорить, что: "Мы – не экстремисты. Мы просто хотим донести до людей свои взгляды. Почему Гринпису можно размещать свою рекламу, а нам нельзя". "Потому что ваша реклама нарушает спокойствие людей" – ответил ФСБшник. "Спокойствие – сомнительная добродетель" – парировал молодой человек. "Слушайте, – сказал ФСБшник, – хватит дрочить. Скажите спасибо, что мы вас не арестовали. Скажите большое спасибо, что мы вас не арестовали. Откуда у вас деньги? Почему вашу рекламу финансирует автомобильная фирма? Если мы начнем разбираться, то мы вас разберем. Я вообще, могу с вами не разговаривать. Ваши банеры уже снимают, а газеты больше не будут принимать вашу рекламу. Вы уже вчерашний день, очень глупая история. Я просто хочу вам объяснить, что не надо никаких продолжений. Вам это не по карману. Что бы быть идиотом – нужны особые привилегии".

Сергей сразу перестал возмущаться, несколько раз кивнул головой и ушел домой. Он не был расстроен. Он спорил просто так, ради эксперимента. Его интересовала степень воздействия непонятных слов на людей, обслуживающих общественный порядок. Сергей понимал, что терпение общества должно кончиться, и его очень удивляло то, что на их ненормальную рекламу так долго никто не реагирует. К тому же за два дня до вызова в ФСБ, Матвей Синицин сказал, что ему все надоело, и что он хочет уйти в монастырь на послушание. За это время ребята успели сойтись с щедрым предпринимателем. Решение Матвея уйти в монастырь было очень странным и неожиданным, но вполне в его стиле. Матвей действительно оказался большим чудиком. Ребята на протяжении всей рекламной кампании ожидали, что Матвей чего-нибудь потребует от них взамен за регулярно перечисляемые деньги. Но Матвею было достаточно присутствий на съемках и участия в креативах. Его это каким-то образом очень веселило. От чего именно было Матвею весело, ребята могли только догадываться. Похоже, что предприниматель действительно поверил, что скоро произойдет какая-нибудь всемирная революция в отдельно взятом городе и что это будет безумно забавно. Но потом Матвей к затее ребят стал охладевать. Особенно после того, как он встретился со старцем в одном из мордовских монастырей. Эта встреча настолько впечатлила Матвея, что бизнесмен решил уйти в этот монастырь на послушание, а там, если будет угодно, и принять постриг. Спонсорская эпопея стала плавно заканчиваться. Матвей забрал свою долю в фирме, с большими уступками партнерам, чем их обрадовал. Деньги Матвей перевел в один из московских банков. Квартиру и машину он не стал продавать, на всякий случай.

На следующий день после разговора с ФСБ-шником Сергей поехал к Матвею домой, что бы попрощаться. Их банеры уже сняли. Вместо революционного лозунга над "Русью" красовалась реклама мебельного салона…

Матвей жил в элитном доме, расположенном в центре Нового города. У него была четырех комнатная квартира с евроремонтом, домашним кинотеатром и прочими жизненно необходимыми удобствами. Проживал он в ней чаще всего один. Сергей позвонил в домофон. Матвей был дома. Железная дверь открылась. Сергей прошел через вахту, поднялся на третий этаж. Входная дверь была открыта.

– Проходи, – сказал хозяин. Сергей прошел в гостиную. В гостиной сидел молодой человек с бородкой, длинными черными волосами, в очках.

– Знакомьтесь. Это – Михаил, знакомый семинарист, учится в Сергиевом Посаде.

Сергей кивнул и сел в предложенное кресло. На столике скоро появились 2 бутылки красного вина и 3 больших бокала. Слово за слово разговорились. Сергей рассказал о допросе в ФСБ и что их рекламная кампания запрещена.

– Что дальше собираешься делать? – спросил Матвей. – Если деньги нужны, то бери. У меня сейчас есть. Только напиши зачем.

– Деньги не нужны, – ответил Сергей. – Мы пока будем просто митинги устраивать. У нас же появились активисты, добровольцы. Так что можно переходить к боевым действиям. В принципе, все уже не так интересно. Когда появляются последователи, собственные мысли начинают не очень хорошо пахнуть.

– Зачем тогда митинги? – спросил Матвей.

– Все также долблю в забор, – ответил Сергей. – Авось что-нибудь выйдет.

– А Михаил нас критикует с этой затеей, – сказал Матвей, разливая вино. – Говорит, что не зацепили тему.

– Нет, – вступил в разговор Михаил, – я не критикую. Я просто сказал, что это может быть опасно и неправильно. Будущее не cтарик Хоттабыч. Оно не станет исполнять желания.

Сергей повернулся к Михаилу. Он еще никогда не общался с людьми церкви. Ему было любопытно.

– Знаете, мне кажется, – стал объяснять Сергей – что новый мир должен формулироваться в одном слове, в одном символе. Мне просто хочется узнать это слово. Просто узнать слово. Я думаю, что если моя затея удастся, то Тольятти станет, чем-то вроде Флоренции в Ренессансе. Если в заборе появится дырка, то потянет сквознячком, свежим воздухом. А на свежем воздухе дышится по-другому. Осталось только узнать слово. Наверняка, это слово есть в каждом словаре и я его уже говорил тысячу раз, но понятие не имел, что это именно то слово. Вы так не думаете?

– Может быть, существует, а, может быть, и нет, – сказал Михаил, – в любом случае ваш оптимизм по поводу Ренессанса в Тольятти слишком… извилист, что ли.

Они сидели, пока не выпили все вино, разговаривали на разные темы, про Россию, про психологию, про будущее. Матвей уже собрал вещи. Сергей смотрел на него и думал, до чего же странными бывают люди…

Зазвонил телефон. Хозяйки дома не было. Брать трубку было некому. Телефон звонил долго. Сергей лежал на диване и пытался не обращать внимания на звонок. По этому номеру ему не звонили. Хозяйка не разрешала. Телефон замолчал, но тут же зазвонил снова. Сергей не выдержал, подошел к телефону и снял трубку.

– Да, – сказал он нейтральным голосом.

– Это господин Колчак? – ответили с другого конца.

– Да, – удивился Сергей.

– У меня есть для вас приз.

– Приз? – не понял Сергей.

– Это касается вашей революции.

Голос выдавал пожилого человека. "Сумасшедший пенсионер", – подумал Сергей.

– Я давно ждал чего-то подобного, – продолжил голос с той стороны, – но ваша наивность пугает даже меня. Рекомендую вам встретиться со мной.

– Вы кто?

– Я человек оттуда, – ответил голос в трубке.

Сергей молчал.

– Не играйте в жмурки на минном поле, – прокряхтел старик.

– Хорошо. Давайте встретимся, – сказал Сергей.

– А вы не боитесь?

– А я должен бояться?

– Вы удивительно наивны.

– Подождите, – недовольно сказал Сергей, – насколько я наивный вас не касается. Если вы хотите встретиться, то хоть сейчас, а заниматься сексом по телефону я не люблю.

Теперь замолчали с той стороны.

– Эй, – примирительно сказал Сергей, – я не хотел вас обидеть.

– Записывайте, – тотчас отозвался голос, – проспект Степана Разина, дом 56, квартира 104, через 2 часа.

В трубке пошли гудки. Сергей быстро записал в блокнот адрес и посмотрел на часы. Было 11 часов утра. Он вчера поздно лег спать и хотел сегодня поваляться подольше. Нежданный звонок сбил все планы. Надо было идти, хотя бы за тем, что бы потом не жалеть о том, что не ходил. Сергей полез под кровать за дежурной банкой пива. Чем больше он думал о предстоящей встрече, тем более важной она ему казалась.

– Он оттуда, – сказал Сергей сам себе вслух. Сергей нашел карту города и отыскал нужный дом. Добраться туда, можно было минут за 15-20, если на общественном транспорте. Сергей стал одеваться…

Когда Сергей нашел нужный дом, прошел час 45 минут с момента звонка. Сергей отыскал подъезд, сел на лавочку и закурил. Докурив, он зашел в подъезд. Квартира была на 4 этаже. Дверь была стандартная, деревянная. Сергей позвонил в звонок. Никто не открывал. Сергей позвонил еще раз. За дверью послышался шорох. Дверь открылась.

– Проходите, – раздалось из-за двери. Сергей вошел. В коридоре было темно. Хозяин, повернувшись к Сергею спиной, быстро прошагал в комнату.

– Проходите, – повторил старик. Сергей разулся и прошел. Квартира была не богатой. Перекошенный шкаф стоял у стенки и занимал почти половину комнаты. Хозяин уже сидел на кресле, в углу дальнем от окна. Это был обыкновенный старик, пенсионер. Еще более старый, чем представлял себе Сергей. Старик жестом показал на диван, стоящий напротив. Сергей сел.

– Юрий Алексеевич, – представился старик.

– Очень приятно, – сказал Сергей. – Что вы хотели?

– Я хотел сказать вам…

– Что? – спросил Сергей, когда пауза затянулась.

– Что бы победить психологию – надо превратить ее в ноль, – тут же сказал старик, – а что бы превратить ее в ноль, надо знать ее противоположность.

– Противоположность? – глупо переспросил Сергей.

– Да, – продолжил старик, – вы никогда не задумывались о том, что такое противоположность? А вам бы следовало об этом подумать, прежде чем стучаться, куда не попадя. Это гораздо важнее, чем все ваши детские аргументы.

– И что же такое противоположность?

– А вы подумайте сами. Вот скажем, что является противоположностью нуля – ноль или бесконечность?

– Наверное, бесконечность.

– Да? А вы хорошо подумали? Хорошо, а что же тогда является противоположностью, скажем, 10?

Сергей задумался.

– Наверное, минус 10.

– Хорошо, допустим, что так. А что же тогда является противоположностью вас?

Сергей пожал плечами.

– Если вас сложить с вашей противоположностью, то получится ноль и вашей противоположностью тогда может стать или ноль или бесконечность в зависимости от того, на какой ноль вас поделят. Так что же, по-вашему, является противоположностью психологии?

Сергей почесал затылок.

– Четно говоря, я не очень слежу за вашей логикой. Надеюсь, это не проверка на сообразительность? – сказал Сергей.

– Нет, – сказал старик, – это не проверка. Это просто вопросы, навязчивые подсказки. Хочешь уйти отсюда – падай. Если ты не умеешь падать, ты всегда будешь стоять перед собственным отражением и корчить рожицы. Безусловно, ты увидишь много интересного. Ты хочешь уйти, выбыть из турнира, но что бы выбыть из турнира, надо проиграть. Просто проиграть, а ты дерешься за победу. И ты, безусловно, победишь, потому что ты один на ринге. Если ты не потеряешь равновесие, все это будет бессмысленно.

– Что значит «потерять равновесие»? – спросил Сергей.

– Знаешь, бывают такие фокусы: чем больше спрашиваешь, тем меньше шансов найти ответ.

Сергей хмыкнул.

– Это фокус, – продолжил старик. – Ты решил поиграть, но ты уже проиграл, потому что думал, что это всего лишь игра. Ты подумай. Какие ассоциации у тебя вызывает первая часть 5-й симфонии Бетховена? Рок, шторм, война?

– Я не знаю. Я не знаю симфонии.

Старик засмеялся.

– Меня зовут Юрий Алексеевич, – сказал он, – откуда берутся ассоциации? Что связывает абсолютно разные вещи? Ля-минор и ультрамарин? Ассоциации – это догадка, но догадка о чем?

Сергей молчал. Он не знал, что сказать.

– А если завтра придет некто в шапке-невидимке и начнет резать психологов, ты поймешь ассоциацию?

Сергей пожал плечами.

– Скорее некто в черном капюшоне и с блестящей косой, – продолжил старик. Сергей молчал. – Я все разложил перед тобой. Попробуй теперь собрать…

Еще в то время, когда призыв убивать психологов красовался по всему городу, Сергей познакомился со студентом первого курса политехнического института Павлом Павленко. Павел был маленьким прыщавым подростком с небольшой головой и жилистыми руками. Павел настойчиво предложил Сергею ознакомиться со толстой тетрадкой, в которую он красивым почерком записывал свои мысли по поводу статьи "Революция по-тольяттински". Эта статья покачнула мировоззрение молодого человека. Записи были восторженно-аналитическими, местами проза сменялась внезапной поэзией. Сергей, несмотря на то, что порадовался появившемуся последователю, так и не смог дочитать тетрадь до конца. Уже на второй странице было понятно, что ждать хоть какого-нибудь проблеска бессмысленно. Через неделю Павел привел к Сергею двух своих друзей и одну бабушку-коммунистку. Они тоже хотели вступить в Революционный комитет. Сергей на время воодушевившись провел у Алеши организационное собрание. Сам Алеша ушел в кино, несмотря на обещания Сергея, что будет весело. Весело не было. Собрание было похоже на унылую импровизацию клоунов-пенсионеров. Но решения были приняты. Решили собирать членские взносы в размере 50 рублей в месяц, увеличить ряды и проводить митинги.

Ряды действительно стали увеличиваться. К тому времени, как антипсихологическая реклама была запрещена, в революционном комитете уже насчитывалось 15 человек, включая, Алешу и Свету.

После запрета рекламы Революционный комитет решил перейти на митинги протеста. Первый митинг был предварительным. Его провел Паша самостоятельно, даже не предупредив Сергея. Пять самых активных деятелей движения собрались на главном городском рынке в субботний день, когда там особенно многолюдно. Активисты развернули большой плакат, на котором черной тушью было намалеван лозунг: "Долой психологию". Паша стал кричать в мегафон, одолженный у друга, тезисы о губительном воздействии психологии. Потом пошел дождь. Кричать тезисы стало стрёмно. Шоу не получалось. Митинг закончился ничем. Паша, пришел к Сергею и проинформировал о проделанной работе. Он настаивал на проведении настоящего митинга. Сергей согласился. Они решили проводить митинги не в местах продажи товаров, а в местах городского отдыха, где больше зевак. Само собой был выбран городской парк. Митинг назначили на воскресенье 14 июля.