Проще испортить, чем исполнить.

Проще заблудиться, чем хвататься зубами за нить.

Утром просыпаюсь и ничего не могу вспомнить.

Вечером засыпаю и ничего не могу забыть.

1. Доброе утро

– Папа, у тебя рука трясется.

Шарик в пластмассовой чашке предательски дребезжал. Рома аккуратно поставил чашку на кровать и схватил левой рукой правую за запястье.

– Ты что растряслась? Совсем кочупырка что ли? – исказив голос до максимальной писклявости, спросил Рома свою руку. Рука в ответ показала фигу. Лиза захохотала. Она всегда хохотала, когда папа кривлялся. Легко быть юмористом, когда ребенку 4 года. Рома через силу улыбнулся. Ему становилось все хуже и хуже. Было уже 11 утра, а он все никак не мог сказать себе: «доброе утро». Всё из-за дочки, которая ходила за ним как приклеенная. Холодный вонючий пот потек по его лицу.

– Папа, ты совсем мокрый, – отсмеявшись, сказала дочка. Она заметила, что папе плохо.

– Я болею немного, – сказал Рома. – Сиди здесь. Я сейчас выпью лекарство и вернусь.

Папа встал с кровати и пошел на кухню.

– Я с тобой, – закричала Лиза и побежала следом. Рома недовольно поморщился, но ничего не сказал. Они пришли на кухню. Рома посмотрел в окно. За окном моросил дождь. Отличная погода для середины декабря.

– Только вешаться в такую погоду, – пробормотал Рома и на секунду завис. Ему захотелось зарифмовать фразу. С разбегу не получилось.

(«Погода, природа и прочая благодать. / Всюду праздник искрит и пенится. / Снег накрыл с головой – идеально, чтобы поспать. / Зимний дождь за окном – идеально, чтобы повесится», – зарифмовал он позже, но не стал записывать, потому что скучновато получилось).

– Пап, ты куда смотришь? – вывела его из задумчивости Лиза.

– Никуда, – честно ответил Рома и налил в стакан фильтрованную воду из кувшина. Сделав несколько глотков, он поставил стакан на место. Вода была невкусной. Рома пошел с кухни.

– Ты лекарство забыл выпить, – напомнила дочка, семеня следом.

Рома остановился. Он не знал, что ответить.

– Расхотелось что-то, – сказал он, наконец. – Пошли телевизор смотреть.

Они пришли в зал. Рома включил детский канал. Он надеялся, что там будет какая-нибудь Машка с Медведем, но там живые дети бегали в эстафете. Лиза такое не смотрела. Пришлось взять «дистанционку», сесть рядом с дочкой и начать поиск. Наконец Рома нашел мультик. По экрану скакали и кричали страшненькие разноцветные пузыри с глазами.

– Папа, оставь, – закричала Лиза. – Это пузокони.

– Пузокони? – удивленно переспросил Рома.

– Да. Я с мамой смотрела. Красный шарик – это пузеконь Лошадка.

Действительно из красного пузыря торчало что-то похожее не копыта. «Мне никогда не стать детским писателем», – подумал Рома, смотря, как пузеконь Лошадка беседует с цветочками на лугу. Аккуратно убрав дочкину ладошку со своего колена, Рома встал.

– Папа, не уходи, – сказала Лиза, не отрывая глаз с экрана.

– Я сейчас, дочь, – ответил Рома и замер. Лиза продолжала смотреть мультик. Рома быстро прошел по коридору до кухни, остановился перед мойкой, выглянул в коридор – нет ли «хвоста», открыл дверцу шкафчика, присел, просунул руку мимо мусорного ведра и достал из тайника почти полную бутылку водки. Быстро встав Рома поставил бутылку в шкафчик, висящий над мойкой, после чего снова выглянул в коридор. Никого не было. Лиза наконец-то приклеилась к телевизору. Рома взял чайную чашку, снова достал бутылку, сделал несколько крупных «бульков» в чашку и поставил бутылку назад. Его движения были отточены до автоматизма. Долив в чашку воды, добавив смородинового варенья и перемешав, Рома одним глотком выпил полученный коктейль.

– Папа, – раздалось из зала. Лиза обнаружила его отсутствие. Рома быстро вернулся. По телевизору шла реклама. Папа сел рядом. Лучше от водки не стало. Надо было чуть подождать. Рома знал свой организм, как стюардесса правила полета. Снова полился пот. Сопли потекли из носа. Рома чихнул. Стало легче. Нужно было срочно повторить. Реклама закончилась. Началась новая серия пузеконей. Заиграла веселая песенка.

– Я сейчас, – сказал Рома дочке и побежал на кухню. Вскоре с кухни раздался еще один чих, за ним еще.

– Будь здоров, – закричала дочка.

– Спасибо, – крикнул в ответ папа, наливая третью.

Минут через 10 папа вернулся, жуя бутерброд с сыром. Руки уже не тряслись, пот не стекал. Папа выздоровел. По его телу растеклось умиротворяющее тепло.

– Будешь? – спросил Рома, протягивая дочке бутерброд. Дочка отрицательно покачала головой.

– Ну и ладно, – ответил Рома. – А это что за чудище?

На экране прыгал полосатый пузырь. У него был пяточек со смещенным центром, что выглядело жутковато.

– Это пузеконь Лариса, – ответила Лиза.

– А она кто? Собака или поросенок?

– Она – Лариса.

2. Шаббат

Была суббота. Самый ненавистный для Романа день недели. Приходилось целыми днями спотыкаться об жену. Жену звали Вера. У них осталось 2 варианта общения: или Вера относилась к мужу «хорошо» и цементировала ему мозг идиотскими разговорами, или просто молча ненавидела. Второй вариант был плохим, но лучше первого. Можно было забиться в угол и зырить весь день в монитор.

Утро субботы всегда начиналось с криков. Повод для криков Вера находила легко: соседи {поздно легли/рано встали}, погода {опять дождь/опять снег/опять солнце/сколько можно, вообще}, плохое самочувствие {у меня болит нога/голова/рука/спина/пятки}. И чем бы не начинались крики заканчивались они всегда проклятьями в сторону мужа. Уж он точно был во всем виноват. Роман относился к ору супруги, как к погодному явлению («Дождь начался? Надо зонтик открыть»).

Главной задачей для Романа в субботнее утро было выбраться поскорей на улицу. Дежурным поводом был «уикендный шоппинг», то есть поход по магазинам за продуктами на неделю.

– Что купить? – крикнул Рома из коридора, завязывая шнурки на ботинках.

– Сам не знаешь? – зло ответила Вера. Она убиралась в зале. – Посмотри в холодильнике.

– О кей. Уже посмотрел, – в полголоса сказал Рома, перекидывая сумку через плечо.

– Купи печёнки и кукурузу с палочками. Салат сделаю. Блин, всю постель провонял. Почему я должна за тобой убирать? Сам воняешь, сам стирай. Не продохнуть.

– О кей, – повторил еще тише Рома, одной рукой открывая дверь, другой – хватая большой мешок с мусором.

– Запиши, а то забудешь.

– Не забуду, – крикнул Роман.

– Папочка, купи мне ломтик, – попросила, выбежав из своей комнаты Лиза.

– Хорошо, доченька, – улыбнулся папочка. – Пока.

Рома послал девочке воздушный поцелуй, получил «ответку», вышел в коридор и закрыл за собой дверь. Сразу стало легче. Он спустился на лифте, остановился в коридоре и, поставив мешок с мусором в угол, достал из сумки черный блокнот с ручкой.

«Идеальная пара: / Тряпка и Швабра», – записал он, сочиненное с утра двустишие. У него уже половина блокнота была исписана подобного рода поэзией. Он любил рифмоплетство совершенно бескорыстной, лишённой всякого смысла любовью.

На улице по-прежнему было «плюс-минус ноль», лужи и сырость, хотя до Нового Года оставалось чуть больше недели. Хорошо не шел дождь и можно было прогуляется в свое удовольствие, не матеря судьбинушку. Выкинув мусор Рома поплелся в сторону центра. Субботний шоппинг обычно занимал около двух часов. Рома обходил все окрестные магазины в поисках акций и скидок. Это делалось не столько для экономии, сколько для придания своей прогулке хоть какого-то смысла.

Как не полировал Рома свое равнодушие, все равно ненависть жены переносилась им болезненно. И сейчас вместо того, чтобы созерцать низко бегущие хмурые облака, он почти вслух бормотал: «какая ты все-таки тварь, просто сука какая-то, достала, ненавижу». Среди этого бормотания всплыло неплохое словосочетание. Рома тут же переключился на поиск рифмы и через пару минут снова полез в сумку за ручкой и блокнотом.

«Ненавидь меня сколько хочешь. / Мне уже почти все равно. / Ты для меня, как самая длинная очередь / на самое тупое кино», – написал Рома и с удовлетворением, улыбнулся. С утра «пёрло на перлы».

Рома не спеша дошел до первого магазина из пяти, входивших в его маршрут. Здесь он по субботам покупал «завтрак выходного дня» – 250-грамовую «чекушку» водки. Обычно водка в маленьких бутылках стоит на порядок дороже, чем в стандартных поллитровках, но именно в этом магазине 250 грамм стоило 99 рублей, то есть почти по минимальной цене. Водка, конечно, была мрачной по качеству, но, для товара первой и почти единственной необходимости, цена легко побеждала остальные достоинства.

«Чекушка» была в наличии. Рома задержался у полки с лимонадами. С недавних пор он для утренних субботних прогулок приноровился изготавливать алкогольные бомбочки. Рома выбрал «Дюшес» со скидкой – всего 23 рубля за пол-литра. На кассе была небольшая очередь. На ленте уже лежали две точно такие же «чекушки», как у него. Рома поднял голову. Перед ним стояли два прилично одетых мужчины не знакомых друг с другом. Рома поставил свою бутылку следом и улыбнулся. «Натюрморт «субботнее утро или жертвы матриархата», – усмехнулся он про себя.

– На здоровье, – с широкой кривозубой улыбкой сказала продавщица Роману, пробивая водку. Рома засмеявшись, ответил: «Спасибо». Приятно, когда люди с тобой на одной волне.

Сложив водку и лимонад в сумку Рома пошел изготавливать бомбочку. Зайдя в ближайший двор, он остановился напротив пустой детской площадки. Это была «точка один». Предстояла самая сложная процедура. Нужно было сделать пару глотков водки с «оттянутой запивкой». На похмельный желудок это было неприятно. Рома скрутил крышку «чекушки». Организм дрожал от предвкушения. Выпив водки, Рома положил бутылку обратно в сумку и только потом достал лимонад и запил. Тело затрясло, потекли сопли, полился пот. Рома пошел дальше. «Точка два» была рядом, в арке. Процедура была та же: два глотка и запивон с 5-секундной задержкой. Стало хорошо. Теперь можно было изготавливать «оружие индивидуального поражения». Рома перешел через пустую дорогу, зашел в небольшой парк, забрался в кусты. Хорошо, за ночь подморозило и было не очень грязно. Рома отлил немного лимонада на землю и аккуратно перелил водку в бутылку с лимонадом, после чего закрутил крышку и засунул полученный коктейль в сумку. Осталось вылезти из кустов и отхлебнуть вкусного напитка. «В принципе, суббота не такой уж и безнадежный день».