1. Странная экскурсия

– Но это же – «экономически выгодно»? То есть – практически бесплатно? Они же не требуют электричества, или ещё каких ресурсов? Или больших хлопот? Делают всё – сами? – Колин вяло тыкал маленьким пальчиком в бронебойное армированное стекло.

– Нет, электричества они не потребляют. – Артур МакГи, папа восьмилетнего Колина, поправил на переносице старинные очки в тонкой стальной оправе, – И, в принципе, мы могли бы хоть сейчас выпустить их в промышленное, так сказать, употребление. Но!

Сам знаешь: бюрократы!

– А при чём тут бюрократы? – Колин, если честно, пресытившийся «впечатлениями», и сильно утомлённый предыдущими тремя часами «экскурсии», которую вдруг решил устроить ему отец, уже скорее из вежливости продолжал смотреть, как под натиском мириадов крошечных, размером с обычную тлю, похожих больше, впрочем, на мушек-дрозофилл, поскольку были с «крылышками», нанороботов, буквально на глазах оседает, шевелится, и тает куча насыпанной в центре отгороженного герметичного лабораторного блока, руды. Бедной, и, как сказал его предок, «экономически невыгодной». То есть – «хвостов», оставшихся после первичной, промышленной, переработки.

Искры микроразрядов внутри бокса вовсю сверкали крошечными голубыми вспышками – мошки обладали способностью выпускать электрическую дугу. Но Колина это не «проняло»: ну выпускают, и выпускают. Мало ли каких чудес современной технологии он сегодня не насмотрелся! Ноги буквально гудели после непривычно долгого хождения по всем этим Уровням, переходам и помещениям. И мозг уже с трудом усваивал новую, пусть и интересную, информацию.

– Бюрократы, Колин, и важные администраторы, представляющие государственные интересы, в нашем деле решают всё. Во-первых, это именно они ставят на проектах резолюцию: какой проект будет финансироваться, а какой – нет. И, можешь мне поверить – их аналитики, что финансовые, что научные – самые (Что вполне естественно: деньги же!) «продвинутые»: на какую-нибудь «туфту» финансирования не дадут!

Во-вторых – и это главное! – спецкомитет, назначенный этими бюрократами и чиновниками из ведущих специалистов в этой конкретно области, решил, что в таком виде выпускать из герметичного помещения этих нанорудокопов – нельзя! Попросту опасно.

– Но почему?! – Колин оглянулся на отца. Тот хмыкнул:

– Это просто. Собственно, и кое у кого из наших, лабораторских, профи, тоже возникают определённые сомнения. Дело-то в том, что мы пока никак не можем контролировать, куда направятся там, на свободе, все эти неисчислимые мириады наших расплодившихся нанороботов. И что будут «перерабатывать». Они могут, например, действительно начать обрабатывать жилу в породе, на которую мы высадим первые экземпляры. Могут за буквально пару часов – ну, как ты и видел! – расплодиться на металле этой жилы так, что их и в контейнеровоз не поместишь. (Что, в-принципе, хорошо. Ведь именно для извлечения металла из его россыпных и жильных месторождений мы их и создавали.)

Но они могут и захотеть перелететь на другие места!

Туда, где, по их мнению, им будет легче извлекать металл. Из более богатых источников. Например, – отец хмыкнул, – из железнодорожных рельсов! Или – из автомобилей, самолётов, или пароходов! И использовать этот металл они будут – для своих целей! И тогда – прости-прощай! Только мы их и видели! Как и рельсы. И автомобили…

– Погоди-ка, па. Я что-то не понял. Какие-такие у них «свои» цели?

– Их основной целью является размножение. Именно так мы их и запрограммировали. Ведь эта программа – проста! И для её записи много места на платах их процессора не нужно! Собственно, точно так же запрограммировала и Природа – все остальные живые существа! «Плодитесь и размножайтесь!»

Разница только в том, что наши-то крошки…

Не живые!

Я не буду тебе разъяснять сейчас тот алгоритм, который в них вложен… Именно в его создании и состояло более семидесяти процентов наших технических трудностей. А уж времени это отняло – о-хо-хо!.. Но уж поверь: размножаются они – будь здоров! Буквально мгновенно! Когда есть свободное пространство, и в достатке света, и металла, нужного для строительства тела – они плодятся! А затем, когда металл кончился, разлетаются повсюду, словно лесной пожар! На десятки километров! И две особи могут соорудить третью – буквально за пару минут! Был бы, вот именно, металл!

– Но ты же говорил, что как раз именно эта скорость размножения и была вашей главной целью?

– Ну да. Кто же из промышленных титанов будет сидеть и ждать месяцами, или даже годами, пока туча микронасекомых добудет им из вагона обеднённой, то есть – из промышленных отвалов, руды, сто килограмм металла?! Пусть даже если этих отвалов накопилось за годы – миллионы тонн. Время и сумма вложенных средств – решающие факторы! И поэтому всё должно быть целесообразно, а главное – быстро! Высыпаем горсточку нанорудокопов на рассвете на груду породы. Восходит солнце, и через два-три часа их – сотни тысяч. И миллионы. А к обеду весь металл из не то, что груды – а и всего карьера, извлечён, а наших москитов – тьма-тьмущая!

Затем наступает ночь, и их солнечные батареи отключаются. И тут появляемся мы, пропускаем всё полученное хозяйство через виброгрохот, и, с помощью огромного и мощного магнита, выуживаем, почти без хлопот, все тельца наших друзей.

Ну а переплавка их в уже почти чистый металл, из которого состоит более девяноста процентов их механических тел – не проблема!

Проблема в том, что мы, выпустив их в каком-нибудь, вот именно, карьере, через пару дней можем найти их в тысяче километров! Поглощающими какое-нибудь другое месторождение, где они вовсе не нужны! Это – в оптимистичном варианте. Но скорее – обнаружим их обгладывающими какие-либо машины, и крыши, и заборы! Им же никто не объяснял, (А, вернее, не смог заложить в программу поведения!) что из руды металл добывать можно, а из металла, который уже в изделиях – нет!

Но такой программы создать невозможно. Нам, во-всяком случае, не удалось.

И если позволить им свободно распространиться, через пару недель – это дядя Эрик подсчитал! – не останется ни единого месторождения с металлом на всём белом свете! Как и никаких металлических изделий – от иголки до самолёта!

Летающие же! Да ещё как быстро!

– Но почему нельзя было просто… Сделать их бескрылыми?! Тогда никуда бы они не «разлетались» бы! Так и сидели бы на руде!

– Мы пробовали и этот вариант. Но тогда «обработка» кучи руды затягивается на дни и недели – они не могут при таких размерах быстро передвигаться в те места, что кажутся им «перспективными»! И работать: не хватает энергии. Ведь, и это – самое главное: их крылья и есть их солнечные батареи.

– А-а. Вон оно как. – Колин поковырял пальцем в носу. Он всегда так делал, утратив интерес к чему-нибудь. Но отец уже знал эту особенность юного непоседы:

– Ввести в их примитивное программное устройство приказ не «разлетаться» мы пока не можем. Как и запретить поглощать готовые металлические изделия. Программное обеспечение – вообще ахиллесова пята этого проекта… Хотя, вроде, программисты и эксперты по этому делу у нас самые лучшие. По уверениям боссов. Ну, ладно. Смотреть, как они довершат начатое, уже не так интересно. Пойдём-ка – как раз к дяде Эрику.

Он объяснит тебе их, так сказать, «подноготную».

Лаборатория биологического моделирования располагалась этажом выше.

Чтоб попасть туда, Колину пришлось пройти через три массивные двери, ждать, пока отец чиркнет своей карточкой-пропуском по трём сканнерам, и посмотрит глазом в один тубус для проверки сетчатки глаза. Но вот последние двери и открылись.

Внутри обширного помещения царил полумрак. И витала атмосфера напряжённой работы и некоего внутреннего напряжения. Как на стадионе во время пенальти.

– А почему здесь так темно? – Колин невольно перешёл на шёпот.

– А потому, что при моделировании новых вариантов нам вовсе не нужно, чтоб они тут же зарядились электричеством, и поразлетались! Ищи их потом по всем закоулкам!

Артур предпочёл умолчать о том, что как раз контроль местоположения и способы отлавливания мгновенно сбежавших бы, представься им такая возможность, «экземпляров», и являлись самыми большими проблемами. И пусть металлодетектор позволил бы рано или поздно выявить мошек всех, но вот отловить… Разве что тем же магнитом.

Но это невозможно, когда тварюшки забились в щели, что они и обожали делать в лабораторных боксах! И остаётся уповать только на старый добрый пылесос с соответствующей насадкой. И приёмным мешком из толстой старой доброй мешковины.

За несколькими столами, словно айсберги в тумане, возвышавшимися на просторах прямоугольной комнаты, работали сосредоточенные учёные – кое у кого на лбу имелись обручи-кольца с подвижными линзами-лупами: совсем как у старинных часовых дел мастеров. Колину нравились такие древние приспособления – словно попал в средние века, в какой-нибудь Цех по производству хронометров! Где-нибудь в Швейцарии.

– Идём вон в тот угол, к дяде Эрику. Может, он обрадует тебя. И ответит на возникшие вопросы. – Артур тоже невольно перешёл на шёпот, потому что стоявшую вокруг напряжённо-тягучую тишину словно можно было резать ножом.

Они подошли к столу мужчины лет сорока, работавшего в самом дальнем углу.

– Привет, Эрик. – Артур не подал руки коллеге, поскольку тот как раз манипулировал через встроенные перчатки – внутри большого бокса с прозрачной передней стенкой.

– А, это вы? Привет, Колин! Привет, Артур. Наконец-то, родственнички! – Эрик, который действительно являлся каким-то там троюродным братом жены Артура, дунул на лоб, попытавшись убрать оттуда налипший локон длинных белобрысых волос. До этого, в порыве, очевидно, творческого азарта, он не обращал на него внимания. Артур буркнул: «Минуту!», после чего своим носовым платком отодвинул лезшую в глаз «родственнику» прядку – к виску Эрика.

Эрик улыбнулся:

– Вот уж спасибо! А платок у тебя чистый? Или ты им опять протирал свои лакированные штиблеты? Ха-ха-ха! – о патологическом пристрастии Артура к чистоте своих чёрных туфель знали все.

– Не бойся: этот – для пота. А тот, что для обуви – в другом кармане!

– А-а, ну, значит, всё в порядке! – облегчение в голосе было уж слишком наигранным, чтоб Колин не рассмеялся:

– Всё шутите, дядя Эрик? А вот па сказал, что вы тут рассчитали, что если ваших букашек выпустить наружу, так они за две недели сожрут все месторождения железа! Да и вообще – все машины, и всё железо в мире!

– Папа не должен был тебе этого рассказывать! – по тону невозможно было догадаться, шутит дядя Эрик, или говорит серьёзно, – Это – секретная информация! Имеющая огромное стратегическое значение для безопасности нашей Корпорации! Страны! Да и всей Земли!

– Это вы о чём? Вы имеете в виду, что если вот эти тварюшки сожрут всю руду, и наши машины, и разные станки, так мы останемся у разбитого корыта? Но ведь ничего же не стоит отловить их всех, ночью, магнитами, и попереплавить!

– Да в том-то и проблема, Колин, что всех их, если они окажутся там, на поверхности, – Эрик кивнул, показывая на потолок, – «отловить» уже не будет никакой возможности!

Всегда останутся наиболее шустрые и деловые, ну, или уж – «предусмотрительные»! Которые забьются в такие щели, что и не найдёшь! А найдя – не выкуришь!

– Но ведь здесь же, в боксе с рудой – им некуда спрятаться?

– Здесь – да. Но! Не забывай о том, что здесь-то руда – на, так сказать, блюдечке! И мы можем ночью, или в темноте, весь её массив перелопачивать и перетрясать через дробилку, виброгрохот, и стенды с магнитами по несколько раз! А вот в природе так не сделаешь!

– Да ну и ладно! – Колин пожал плечами, демонстрируя поразительное пренебрежение проблемами учёных и Корпорации. Да и страны, – Подумаешь! Не отловите всех – и не надо! Пусть себе переработают всю эту… Как её… Руду. Зато потом легче будет хотя бы большую их часть – переплавить! И металла у нас будет – несчитано-немеряно! – Колину всё равно казалось очень сомнительным, что мошки могут плюнуть на руду. И предпочтут заниматься чистым металлом – то есть, «изделиями».

– А ты у нас оптимист! – дядя Эрик, теперь отвернувшись от лица Колина, что-то делал руками в своём боксе, – Но тут – не всё так просто.

Во-первых, наши питомцы не будут оставаться только в пределах нашей страны. Они наверняка нападут на месторождения и соседей! И даже врагов! А те всегда могут поднять вой: дескать, мы стремимся лишить их страну природных ресурсов! И уничтожить их промышленный потенциал! И оружие! И Армию! И будут, в-принципе, правы…

– То есть, этот проект – изначально как раз для чего-то такого и предназначался?! Лишить противников и врагов – их месторождений? И машин? И оружия?

– Ну… Думаю, раз уж ты и сам догадался, ничего страшного не будет, если я тебе скажу. Так вот. На самом-то деле наш проект изначально предназначался для лишения противника не месторождений. А, как раз – готовых металлических изделий!

Танков. Самолётов. Вертолётов. Бомб. Ракет. Снарядов. Пулемётов, автоматов. Лазеров. Кораблей, подводных лодок… И так далее – по всему списку. Практически всё современное вооружение изготовляется из стали. Или с применением её.

– То есть, если дать вашим мошкам не руду, а металл – они и его?!..

– Ха! С огромным энтузиазмом!!! И даже в несколько раз быстрее, чем руду! И плодиться будут соответственно – несравненно быстрее!

Вот поэтому мы всё ещё на стадии «эксперимента». Сильно затянувшегося.

– А в чём проблема?

– Да всё в том же. Никак не можем додуматься, как объяснять этим крохам, какая техника – наша, а какая – вражеская! А разные «маркеры», или «пахучие метки», как мы их называем, вводить в уже готовые машины, станки, и предметы – уже поздно!

Ну, и главное всё же – невозможно отловить там, на «воле», всех наплодившихся. А это – угроза уже нашей безопасности.

Не хотелось бы, знаешь ли, остаться без пушек и танков. Не говоря уж – о ракетах!

А если, как я уже говорил твоему папе, случится «утечка» этих нанорудокопов, за тринадцать дней не останется ни единого грамма металла по всей планете! А останутся лишь тучи, состоящие из неисчислимых мириадов этих мошек, тщетно летающих над поверхностью планеты в поисках хоть крохи металла!

А мы сразу окажемся на уровне первобытных людей. То есть – пещеры, костры, звериные шкуры вместо одежды… А охотиться, или воевать можно будет только копьями. С каменными наконечниками. Ну, или стрелами – с костяными!

Вот поэтому наш блок – самый защищённый и изолированный. И – не металлом. А бронебойным стеклом! И кевларом.

– Да нет, дядя Эрик! Не может такого быть! – Колин моргал, думая, что учёный просто жестоко пошутил, – Ведь наши дома сделаны из кирпичей! А там металла – нету.

– Верно, Колин. В нашей стране таких домов, как ваш – около десяти процентов. Ну а небоскрёбы, как ты, наверное, помнишь, которых море в наших городах, и в которых сейчас живёт более пятидесяти процентов населения страны – построены на мощном стальном каркасе. И если его сожрать – осыпятся, словно карточные домики!

И где прикажешь жить тем бедолагам, что окажутся на улице?! Если только не погибнут под обрушившимися за одну ночь руинами…

Да что там: большая часть даже одноэтажных частных домов сделаны с помощью гвоздей и шурупов – там фанерные щиты-пакеты тоже крепятся на брусчатом каркасе. Разумеется, щиты сами по-себе держаться на брусках не будут – и всё развалится, превратившись в груду прессованных опилок, дерева и пластика.

– Не может быть, дядя Эрик! – но Колина невольно передёрнуло, когда попытался представить себе эту картину: мама, он, и сестрёнка Сара – на обломках их любимого дома! Словно бездомные какие! Жуть!!!

– Не только может, но и произойдёт. Вот: посмотри сам: подойди!

Колин поспешил так и сделать, прижавшись лбом к бронебойному стеклу бокса.

Внутри…

Оказался домик!

Вернее, это раньше он, наверное, был домиком – макет, словно кукольный, но, вероятно, один в один воспроизводящий конструкцию типового загородного жилища.

Но сейчас от него осталось именно то, что и предрёк дядя Эрик: груда разноцветных обломков, щитов, деревянных брусочков, и обрывков цветного пластика – вероятно, обоев, или обшивки стен!

На дальней стене бокса, прикреплённая к ней скотчем, имелась объёмная фотография строения: этакое двухэтажное бунгало, с подземным гаражом и крытой верандой.

Разница между тем, что было, и тем, что лежало теперь в руинах перед взором Колина, была колоссальной!

– Ну как? Впечатлило? – тон у дяди Эрика был весьма гордый.

Колин сглотнул, прежде чем ответить:

– В-впечатлило…

– Ну вот. Именно поэтому наш проект до сих пор не допущен до промышленной, так сказать, стадии. Мы до сих пор не справились с проблемой… э-э… программирования! И безопасности для людей. Но финансирование получать мы продолжаем.

– Думаю, это ненадолго, Эрик. – Артур снова поправил сползающие на нос очки, – Ведь если мы не можем до сих пор научить чёртовых тварюшек различать «своих» и «чужих», кое-кто в чёртовом Пентагоне может решить, что и смысла в наших питомцах нет! И нас попросту расформируют! Ну, или, вот именно, прекратят финансирование!

– Ну, нет! Не имеют они такого права! Мы же… В конце-концов – их любимое и самое оберегаемое детище! И именно поэтому и живём здесь, словно затворники, по два-три года не вылезая из Бункера и Посёлка! Чтоб не дай Бог – не «разгласили» чего!

– Погодите-ка, дядя Эрик! – Колин быстро-быстро моргал, пытаясь проанализировать попавшую только что в его маленькую головку информацию, по-идее, не предназначенную для его ушей, – Получается, ваш проект – супер-секретный, и предназначен на самом-то деле для…

Уничтожения машин, заводов, военной техники и жилых домов… «Противника»?!

– Да, Колин. Именно так. – на затылок Колина легла тёплая и большая ладонь отца, – Это называется «боевой потенциал и инфраструктура». А почему мы тебе всё это сейчас так храбро и откровенно показали и рассказали, так это потому, что ты уже не сможешь рассказать об этом никому постороннему!