Когда робот-посыльный привёз пластиковую капсулу с его заказом, доктор Сэвидж уже успел прочесть половину книги. Книги на Станции имелись и на флэшках, и на матрицах, и даже в виде старинных раритетов на бумаге с оттисками типографской краски – для таких любителей старины и экзотики, как Сэвидж, или профессор Мэтт Самуэльссон, ветеран космоса и генной инженерии, который сейчас возглавлял их Отделение, и проработал на Корпорацию целых тридцать восемь лет. Про себя Сэвидж думал, что правильное слово всё-таки будет – прослужил. Как «служат» собачки, когда им показывают косточку с мясом…

Впрочем, критиковать кого-либо за то, что они поступают и думают вот так, а не иначе – не его собачье дело. Сам-то он – что? Не в точно таком же положении?!

Элайджа ткнул в кнопку на центральной панели въехавшего в каюту доставщика. Робот опустил двухметровый цилиндрический контейнер, похожий на старинную оральную упаковку для микрогранул с лекарством, или игрушек-киндерсюрпризов, прямо на пол. Глухо щёлкнул переключатель реле в пульте управления, упрятанного где-то в глубине стального ящикоподобного корпуса доставщика. Капсула, состоявшая из двух половинок – верхняя прозрачная, нижняя – коричневая – раскрылась.

Ни бережно, ни грубо робот взялся за лямки, проходящие под коленями, под талией, и под мышками девушки, лежавшей внутри, и переложил «даму» прямо на пол. После чего взял захватами пустой кокон, лямки, и удалился, тихо шлёпая по пластиковому полу каюты и коридора гусеницами на резиновом ходу.

Сэвидж закрыл дверь за доставщиком. Вздохнул, невольно кинув косой взор исподлобья в угол, где в точке схождения стен и потолка виднелась неприметная чёрная бусинка – объектив видеокамеры.

А куда денешься?! Всё здесь, на борту Станции, делается для вящей «безопасности и удобства» служащих! СВБ всегда стоит на страже интересов сотрудников «Самого Важного Подразделения Корпорации» – секретного блока лабораторий бодиформинга! Вон: доктора Хасиму откачали буквально за три минуты. Он в своей самодельной петле из разорванной на полосы простыни не успел даже задохнуться как следует!..

Ладно, остаётся только сидеть и ждать.

Когда сформированный по его заказу объект для «удовлетворения естественных потребностей организма» очухается, и сможет выполнять положенную ему функцию.

То есть – «включение сознания» куклы произойдёт через примерно пять минут после доставки. А происходит оно автоматически, в результате открытия колпака кокона.

Как раз можно не торопясь, если кто не успел – раздеться.

Мартен так и не смог уснуть.

Но думал он больше не о том, кем был до пробуждения здесь, в Лабиринте-тюрьме. А о том, как побывал два раза в ремонтной мастерской.

Возможно, правильней было бы назвать её больницей, или госпиталем, но больницей, насколько он помнил из своей базовой, с момента «рождения» имевшейся у него, и сейчас ставшей куда обширней, памяти, называлось место, где лечили людей.

А он – не человек.

Поэтому когда он прикончил очередного противника, перерезав, а вернее – вспоров тому глотку тогда ещё трёхдюймовыми когтями, а сам получил проникающее ранение в живот, да так, что наружу вывалилась часть сизо-серых кишок, его на странной тележке с гусеницами и доставили в комнату на «надземном», верхнем, Уровне Лабиринта: «Ремонтный блок», как значилось на табличке на двери – как оказалось, Мартен мог и читать.

Там Мартена перегрузили, особо не церемонясь, стальными манипуляторами тележки прямо в прозрачный круглый бак, похожий на самую обычную огромную бочку, а в рот вставили что-то вроде загубника. Мартен очень быстро понял, что делать с этим загубником, потому что новые манипуляторы, спустившиеся с потолка, надёжно схватили его за кисти и лодыжки, и начали погружать в бак – с головой. К счастью, дышать через гофрированный мягкий шланг оказалось и просто и удобно: воздух оказался очень бодрящим, словно живительным.

Другие манипуляторы вогнали ему в плечи и ягодицы иглы шприцов. (Он вдруг вспомнил, как называются эти штуки!) А со дна бака всплыли странные, похожие на многоножек, механические как бы мокрицы, размером с ладонь, начавшие что-то делать с его раной на животе…

Решив, что хуже вряд ли будет, и если б его решили убить, сделали бы это как-то попроще, Мартен тогда решил не рыпаться, и проследить – что механические крошки будут с ним делать. Но – не получилось. Что именно они там с его внутренностями делали, и каким образом он оказался «починен», Мартен так и не узнал, и не помнил: всё вокруг поехало, в ушах зазвенело, глаза сами собой закрылись…

Возможно, так произошло из-за мутно-белой жидкости, которую ему в живот впрыснул ещё один здоровенный шприц: тело сразу как-то расслабилось, онемело, словно оно – не его, сознание стало туманиться…

И очнулся он только на лежаке, в своей камере.

На животе остался лишь чуть видимый белёсый рубец.

Второй раз ему «чинили» почти отрубленную у локтя руку: это когда он уже был достаточно «учёный», и живот под острые лезвия не подставлял. Врага тогда зарезал его же мечом, рыча от злости, что купился на обманный финт, и подставил руку – в нём словно проснулись те самые «черти» о которых часто упоминали его противники, и которых он так до сих пор и не видел.

Отрезанную в суставе руку, висящую на клочке кожи и нескольких сухожилиях, пришлось придерживать другой: было очень больно, пока его снова везли на тележке с гусеницами в ремонтный блок. Радовало только то, что кровь почти сразу перестала бить фонтаном – похоже, защитные реакции его нового тела на уровне!..

Но на этот раз в бассейне ему даже не вставляли загубника: просто поддерживали манипуляторами голову над поверхностью, а в зафиксированную другими манипуляторами руку воткнули снова шприц с белёсой жидкостью.

Так что сегодня мокрицы-многоножки возвращали в сустав и пришивали ему руку прямо так, в сознании – без того усыпляющего вещества, что отправило его в недра временного небытия. И теперь-то Мартен понял, почему это вещество дали ему в тот, первый, раз: было не то, что больно, а – чертовски больно!