Женщина пожала плечами и улыбнулась. Она была намного старше Адама, но в ней чувствовалось нечто симпатичное, этакая девичья беззаботность. Обследование на тридцатилетие сохранило юность, а лунный свет делал ее еще немного моложе. Налетел холодный ветер и растрепал черные волосы до плеч.

– Отсюда Эллергард отправился в свой последний полет. А там его жизнь, так сказать, пришла к концу после шестисот семидесяти двух лет.

– Виктория говорила, что он пренебрег самыми простыми правилами безопасности. Вы думаете…

– Самоубийство? Почему бессмертный возрастом почти семьсот лет должен покончить жизнь самоубийством?

– Не потому ли, что он устал от жизни?

Женщина окинула Адама любопытным взглядом:

– Неужели вы, Говорящие с Разумом, будучи смертными, в это верите? Вы действительно полагаете, что бессмертный может когда-нибудь насытиться вечной жизнью и искать смерти? Это глупо, Адам. Не открою большого секрета, если скажу: чем длиннее наша жизнь, тем полнее мы ее проживаем и тем больше возможностей открываем. С возрастом существование бессмертных становится не скучнее, как у Говорящих с Разумом, а, наоборот, интереснее. Поймите вопросы Патрика, заданные вам ранее, правильно. Смерть интересует нас только как экзотический феномен, который нас не коснется. Это своего рода жажда впечатлений, которая никогда не иссякнет. – Она посмотрела в пропасть. – Вот чего здесь точно не происходило, Адам: здесь никто не умирал.

Адам посмотрел вниз на огромные здания старого города. Ветер становился все более холодным и порывистым, но женщину это, казалось, нисколько не волновало.

– Никто не умирал? Что вы хотите этим сказать?

Она подняла руку, коснулась сигнального значка и немного повернула его. Внезапно связь Адама с базой данных оборвалась, а коммуникационный модуль фактотума отправил внутренний сигнал тревоги. Контакт со станцией коннектора был потерян.

Женщина опередила вопрос Адама.

– Чтобы нас не беспокоили, – объяснила она. – Никто не должен за нами подсматривать или подслушивать.

– Но кто?..

– Машины. Кластер.

Тут Адам что-то вспомнил. Как тогда на утесе во время бури… Бартоломеус сказал, что ищет его, хотя машины и знали, где находятся Говорящие с Разумом.

– Вы были у утеса, – сказал он. – Я мельком видел вас там.

– Да.

– И вы пользовались этим? – старик указал на сигнальный значок.

– Нет, не значком. Скремблером.

– Зачем?

– Я хотела с вами поговорить, – ответила женщина. – Собственно, как и сейчас.

– А еще вы были на праздновании моего дня рождения семьдесят лет назад. Все время наблюдали за мной.

– Вы мне показались очень интересным. Молодой человек, которому только через несколько лет предстоит пройти обследование на бессмертие, расти и повзрослеть… В мире рождается не так много детей. Большинство бессмертных бесплодны. На Земле живет лишь четыре миллиона людей, и каждый год рождается не более ста детей.

– Бартоломеус и другие машины пытаются нам помочь…

Туман в голове Адама, а точнее в сознании, все более сгущался, замедляя мышление. Разговор с женщиной утомлял его. Он слышал много интересных подробностей, однако не мог понять.

– Все из-за омега-фактора. Машины пытаются найти решение… работают над этим.

– Ах да, – ответила женщина. В ее голосе чувствовалось сомнение. – Как и над многими другими вещами.

– Мы должны доверять им. Доверять и быть терпеливыми.

– Терпение. И это говорит человек, дни которого сочтены, – перебила старика пораженная женщина. – О, прошу меня извинить, Адам. Я не хотела…

– Ну хорошо, – Адам посмотрел в пропасть перед ними. – Вы привели меня сюда, чтобы показать место, где Эллергард свел счеты с жизнью. И тем не менее вы сказали, что никто не умер.

– Эллергард бесследно исчез. Не было найдено ни тела, ни его останков. Лишь сломанный дельтаплан. Ничто не может исчезнуть, не оставив ни единого следа. Поэтому мы…

– Что?

– Мы думаем, что Эллергард был похищен.

– Похищен? – повторил пораженный Адам. – Но кем?

Женщина засомневалась.

– Машинами.

– Это невозможно.

– Несколько дней назад число Говорящих с Разумом изменилось: теперь их не сто тридцать два, а сто тридцать три. Если сложить два и два…

– Получится сто тридцать три?

– Можно сказать и так, Адам.

Голову Адама охватило смятение. Каждая мысль пробивала себе путь сквозь туман сознания.

– Вы знаете мое имя. Мне неудобно… – сказал старик.

– Я должна еще раз извиниться перед вами. Мне следовало представиться. Меня зовут Эвелин, – она улыбнулась своей особенной улыбкой молодой девушки. – Мы подходим друг другу. Вы не находите?

– Боюсь, я вас не понимаю.

Она говорила загадками:

– Адам и Ева. Вы ведь знаете.

– Нет.

– Вы не знаете, кем были Адам и Ева?

– А я должен их знать? – озадаченно спросил Адам. – Возможно, это Говорящие с Разумом, как и я?

Женщина засмеялась, точь-в-точь как Ребекка много лет назад.

«Ребекка, – изумленно подумал Адам. – Нужно спросить Бартоломеуса, почему я про нее забыл, хотя она помогала мне в последней миссии».

– Возможно, причина кроется в этом, – Эвелин снова дотронулась до своего сигнального значка. – Сейчас вы отключены от базы данных и от стимулятора нейронов. Если вы хотите узнать, кем были Адам и Ева… Я покажу вам их. Как насчет небольшой поездки в Европу? Путешествия, о котором будем знать только я и вы. Это отнимет всего пару часов, Адам. Маленькое приключение.

Адаму хотелось восстановить связь со станцией коннектора, чтобы спросить Бартоломеуса про Ребекку, но дружелюбная улыбка женщины по имени Эвелин и ее приглашающий жест… Он заставил фактотум кивнуть.

– У меня есть несколько часов, – сказал старик. – Остаток ночи.

– У нас есть только ночь, не больше? Тогда мы можем воспользоваться вашим МФТ. Оно подойдет нам двоим. Реконфигурация моего займет слишком много времени, а время ведь дорого, не так ли?

– Для меня – да, – ответил Адам.

Женщина снова улыбнулась:

– Для меня тоже. По крайней мере в эту ночь.

15

– Европа, – произнесла Эвелин, выходя в темноту ночи из МФТ. – А еще так называется один из спутников Юпитера, где под ледяной поверхностью скрыт глубокий океан. Немногие из нас были там. Люди летали еще в то время, когда машины позволяли это всем желающим. Первые исследователи прилетали на станции, откуда начиналось изучение подледного океана. Один из них, управляющий исследовательским судном, был первым Говорящим с Разумом.

– Где мы? – спросил Адам.

Старик огляделся. С того момента, как Эвелин повернула сигнальный значок, связь Говорящего с Разумом и станцией коннектора была прервана и сенсоры работали плохо. Перед ним расстилался пейзаж, состоящий главным образом из руин.

– На острове, который до наводнения был частью континента и относился к Северной Европе.

Эвелин высадила маленький сервомеханизм, и вскоре зажегся свет лампы. Он освещал Адаму и Эвелин путь между зданиями. Дул холодный ветер. Адам заметил, что его спутница подняла воротник повыше.

– Это странно, не правда ли? – заметила Эвелин. – Вроде мы полетели на юг, а здесь еще холоднее, чем у нас. Возможно, даже пойдет снег. Идите сюда, Адам.

На улице никого не было. Адам слышал только шум моря и вой ветра – МФТ стоял у берега моря.

– Кто это – «мы»? – спросил Адам.

Удивительно, но он чувствовал себя не таким уставшим, как несколько часов назад. Хотя мысли ворочались медленно, как черви в грязи. Воспоминания приходили и уходили, и предыдущий вопрос был вызван одним из них.

– «Мы»? – переспросила Эвелин, когда они подошли к зданию, напоминавшему собор.

– Вы сказали: «Мы думаем, что Эллергард был похищен». Кого вы имели в виду под словом «мы»?

– А, это. Группу, в которой я состою. Сообщество единомышленников.

– Машины не могли похитить Эллергарда, – сказал Адам после некоторых размышлений. – С какой стати им похищать бессмертных? В этом нет вообще никакого смысла. Бессмертные не могут стать Говорящими с Разумом. В таком случае они должны будут потерять бессмертие, а их душа и тело – постареть и одряхлеть, как у меня. У них должна развиться дегенерация нейронов для путешествий с помощью коннекторов.

– Вероятно, это и произошло с Эллергардом, – ответила Эвелин, пока они шли по ночному городу, а летевший перед ними сервомех освещал путь. – Машины забрали у него бессмертие.

– Но… Они же защищают нас. Машины заботятся о нас. Производят все необходимое. Они выполняют любое наше желание. Они подарили нам бессмертие.

– Но машины также обещали охранять наше наследие, Адам. Посмотрите же вокруг. Здесь одни развалины.

Адам бросил взгляд на руины.

– Нухук.

– Нухук – это просто название, – уточнила Эвелин. – По ближайшей станции коннектора. Здесь это обычное дело.

Они подошли к массивному зданию собора, у которого была разрушена часть башни. Через проломы в стене задувал ветер. Эвелин и Адам вошли в старую деревянную дверь, и когда она закрылась, наступила тишина. Голос ветра превратился в тихий шепот за высокими окнами. Маленький сервомеханизм продолжал освещать путь. Свет его лампы упал на ряды деревянных скамеек, располагавшихся по обеим сторонам от центрального прохода. Дерево было старым и темным.

– Религиозное место, – сказал Адам, пока они пробирались между сиденьями. – Здесь… совершали молитву?

– Да, это церковь. Вернее, собор – священное место былых времен.

Адам посмотрел по сторонам.

– Религия – это глупость.

Эвелин рассмеялась, и ее смех эхом прокатился по залу до окон и живописного сводчатого потолка.

– И это говорит смертный! – воскликнула она.

– Разве я не прав? – возразил Адам. – Религия – это поиск… – он попытался подобрать слово, но оно ускользало.

– Утешения, – подсказала Эвелин. – Объяснений того, что никто не может понять. Ответов на вопросы разума.

– То, чего мы не понимаем, могут объяснить машины.

Эвелин будто знала, что Адам так скажет, и заранее подготовила ответ.

– Так говорили вам Эдукаторы в центре знаний. Возможно, они правы. Религия – только пережиток прошлого, попытка примитивного невежественного человека объяснить мир. И прежде всего смерть, которую он боялся. В те времена религия имела власть над людьми, поскольку обещала им жизнь после смерти. Бессмертие людей поставило эту власть под сомнение и привело к низвержению религии.

– Возможно, машины не заботятся об этом месте, потому что оно не имеет никакой ценности, – сказал Адам. – Оно символизирует глупость.

– Глупость. – Эвелин снова улыбнулась, но на этот раз какой-то горькой улыбкой. – Глупость – это что-то другое. Глупость – это… – Она замолчала и посмотрела вдаль. – Я хотела вам кое-что показать. Идемте, Адам.

Еще через двадцать шагов они подошли к прямоугольному блоку. Летящий сервомеханизм осветил лучом надпись, которую Адам, будучи отключенным от базы данных, не мог расшифровать.

– Это алтарь, – объяснила Эвелин. – Здесь стоял священник и читал верующим проповедь.

Луч света продолжал движение, перейдя от алтаря к стене с арочным проемом из цветного стекла. На нем были изображены обнаженные мужчина и женщина, наполовину прикрытые цветами и фруктами. Казалось, они сидели в каком-то саду.

– Это Адам и Ева, которых, предположительно, создал Бог, – сказала Эвелин. – Бессмертные. Они никогда не болели и жили в раю – прекрасном саду, где все в изобилии.

– А что делает змея между ними? – спросил Адам. – И почему они оба держат одно яблоко?

– Змея – символ зла, – сказала Эвелин. – Она убеждает Адама и Еву съесть яблоко с запретного Древа Познания. Они получили знание и за это были наказаны, изгнаны из рая, потеряли бессмертие, познали печали и боль. Считается, что все люди произошли от Адама и Евы.

В воздухе повисла тишина. Наконец Адам спросил:

– Это вся история религии, которой здесь поклонялись? Почему вы сказали, что мы так же хорошо подходим друг другу, как Адам и Ева?

В ответ Эвелин посмотрела на старика и на секунду задумалась.

– Адам и Ева искали Знание. Нам стоит брать с них пример. Мы должны попробовать дойти до самой сути.

– На это существуют Центры знаний, оборудованные специальными нейростимуляторами, – ответил Адам. – А машины могут ответить на любой вопрос.

– Вероятно, дело в том, чтобы задавать правильные вопросы. А рассказ про Адама и Еву – это далеко не вся история. Она существует в письменном виде и ее можно прочитать.

– Прочитать?

Эвелин указала на открытую дверь в стене справа от алтаря. Там была видна уходящая вниз узкая каменная лестница, ведущая в помещение как минимум вполовину больше, чем неф над ним. По стенам стояли книжные шкафы из черного дерева, а между ними все от пола и до потолка заполняли полки. Посередине стояли стулья и столы. Все было покрыто десятисантиметровым слоем пыли. С одним исключением. Стул перед четвертым столом немного сдвинули, а пыль смели в сторону.

– Старая библиотека. Вот за тем столом я сидела в последний раз два года назад, – сказала Эвелин. – Пробовала читать книги.

– Вы можете читать на древних языках?

– Я выучила их. У нас, бессмертных, достаточно времени.

Подойдя к одному из шкафов, Эвелин выбрала книгу и аккуратно вытащила ее. Несмотря на осторожность, страницы рассыпались, лишь ее открыли.

– Вот здесь, – сказала женщина, указывая на другой том, – изложен рассказ об Адаме и Еве и его продолжение.

Адам подошел ближе и взглянул на корешок книги. Знаки на нем показались бессмысленными.

– Библия, – сказала Эвелин. – Так она называется. Она объединяет старые религиозные книги, написанные в разное время. Теперь откройте ее, Адам.

Старик вытянул руку фактотума, настроил чувствительность тактильных датчиков и попытался взять книгу в руки. Но как только он притронулся к ней, книга рассыпалась на множество частичек, которые сразу же упали пылью на пол.

– Вот что такое глупость, – сказала Эвелин. – Терять знания и культуру. Многие поколения людей трудились, чтобы получить эти знания, собрать и записать их для потомков.

– Это всего лишь слова. – Адам посмотрел на пыль под ногами, а затем на многочисленные корешки книг. – Только лишь слова на древних языках. Уверен: машины записали и сохранили всю информацию, и ее можно запросить в Центрах знаний в любой момент.

– А что если никто не будет отправлять им такие запросы, Адам? Узнали бы вы про Адама и Еву?

– Нет.

– Вы бы о них даже не спросили. Наше богатство, Адам, – все культурное наследие человечества… Оно теряется. Превращается в пыль, потому что его никто не сохраняет. Потому что машины позволяют ему быть преданным забвению.

Внезапно раздался звук, похожий на звон небольшого колокольчика. Эвелин посмотрела на свой сигнальный значок.

– О, – сказала она. – Мне нужно уходить.

– Что? – удивленно воскликнул Адам.

У старика появилось множество мыслей, которые было трудно отделить одну от другой. Они спутались между собой, словно черви в грязи.

– У нас гости. Сюда идет Аватар.

Взяв Адама за руку, точнее, за руку фактотума, Эвелин поспешила с ним к выходу из библиотеки, затем наверх по лестнице. В большом зале собора их встретила тишина: завывание ветра за окнами прекратилось.

– Я думала, машинам понадобится больше времени, чтобы найти тебя.

Они вышли на ночную улицу. Это покинутое и умиротворенное место было наполнено звуками. Адам слышал шум моря и постепенно приближающийся свист, который исходил от МФТ, летевшего на высокой скорости.

– Они еще не знают точно, где мы находимся, но это вопрос нескольких минут, – сказала Эвелин.

Она наклонилась и подняла с земли камень.

– Прошу меня извинить, Адам. Я знаю, что это не причинит вам боли, но мне все равно очень неловко.

Женщина ударила камнем по модулю связи фактотума, расположенному на пластинках у плеча.

– Скажите, что вы упали, и из-за этого повредился модуль связи. Это объяснит отсутствие сигнала. И не упоминайте меня.

– Почему?

– Так будет лучше. Доверьтесь мне, – сказала Эвелин, повернув сигнальный значок. – До свидания. Мы еще встретимся.

Она развернулась и уже наполовину скрылась среди руин, но вдруг добавила:

– Кстати, никакого омега-фактора не существует. Его никогда и не было.

– Что? Как ты вернешься назад без моего транспортника? – крикнул Адам.

– Все будет хорошо. Не беспокойся обо мне.

Эвелин растворилась в темноте.

Минуту спустя появился Бартоломеус. МФТ, на котором он прилетел, напоминал готового к прыжку жука.

– Ах вот ты где, Адам, – сказал он. – Удивительно, что мне пришлось тебя искать. Что случилось? – он посмотрел на сломанный коммуникационный модуль.

Без телеметрии, связи с базой данных и стимуляторов мысли Адама текли медленно. Он понимал, что решение надо принять здесь и сейчас.

– Я упал, – сказал он, удивляясь тому, как легко ему дается ложь.

«Это никакая не ложь», – убеждал он себя.

– Как ты вообще здесь оказался?

– Мне было любопытно. Это ведь Европа, верно? Почему земной континент назвали в честь спутника Юпитера?

– Я объясню тебе позже. Мы должны отправить тебя в путь. Тебя ждет новая миссия.

– Мой МФТ стоит там, на берегу, – сказал Адам, подойдя к транспорту Аватара.

– Знаю. Мы отследили его сигналы.

– Барт? – Адам все не садился внутрь.

– Да?

– Сколько сейчас Говорящих с Разумом?

Сквозь облака просвечивал лунный свет, отражавшийся в серых глазах Бартоломеуса. На мгновение показалось, что они начали светиться.

– У меня есть для тебя хорошая новость. Вас сейчас сто тридцать три.

– Появился новичок.

– Да.

– А этого новичка зовут Эллергард? – спросил Адам.

Ответа пришлось ждать целых две секунды.

– Эллергард был бессмертным. Он стал жертвой несчастного случая. Вероятно, он совершил самоубийство. Как ты знаешь, бессмертные не могут стать Говорящими с Разумом, коннектор не выдержит их сознание. В этом случае они бы сошли с ума.

Адам посмотрел на полную луну, которая сейчас ярко светила сквозь облака. У него оставались еще вопросы.

– Миссия, Барт…

– Да?

– Важна ли она?

– Очень важна, Адам. Ты нам очень нужен. Ты наш лучший Говорящий с Разумом.

Адам замялся.

– Когда я умру, Барт?

– Еще не время. Ты совершишь еще несколько полетов к звездам.

– Хорошо.

Адам сел в МФТ Барта и начал ждать, когда подступит сон, пребывая в тепле и уюте.

– Адам?

– Да, Барт.

– С кем ты встречался в Бурреке?

– В Бурреке?

– Так называется старинный город, который ты посещал.

– Город руин, – вспомнил Адам.

Сознание сопротивлялось сну, который перенесет его на много световых лет. Теперь это старое тихое место обрело индивидуальность, лицо. Старик представил его, но это было лицо не старого города, а человеческое, с большими темными глазами, обрамленное длинными черными волосами.

– Почему вы не охраняете город, Барт? Ты говорил, что машины охраняют культурное наследие человечества.

– Мы охраняем то, что важно, Адам, – ответил Бартоломеус. – Есть множество городов, которые имеют бо`льшую значимость. Кто был с тобой, Адам? С кем ты посещал город?

– С кем я посещал город? – мечтательно сказал Адам, чувствуя, как исчезает слабость, характерная для его тела, а сам он плывет в коннекторе, сжимающем его в пакет данных, достаточных для передачи в узком канале.

– С Евой. Мы были вдвоем: Адам и Ева.

– Ева, – повторил Бартоломеус.

Его голос звучал как-то странно.

– А еще с нами была змея. По какой-то причине она хотела, чтобы мы попробовали яблоко.

– Поговорим об этом, когда ты вернешься, – сказал Бартоломеус. – Согласен?

– Подожди! Я хотел кое о чем спросить тебя, Барт. Но… Я забыл, о чем именно.

– Значит, это не важно. Твоя миссия очень важна, Адам. Хорошего путешествия.

Транспортировка.