6
Джойсан

После прибытия вестей из Ульмсдейла планы насчет меня изменились. Было решено, что в этом году я не поеду туда, чтобы присоединиться к лорду, как было условлено раньше, а подожду более спокойного времени. Ведь если по Ульмсдейлу так нагло бродят шпионы, значит не за горами нападение главных вражеских сил. Мой дядя передал с Яго письмо со своим решением. Ни от лорда Ульрика, ни от лорда Керована возражений не пришло. После этого дядя направил послов в Тревампер и другие долины, где жили наши родственники или близкие друзья.

Наступило беспокойное время. Мы снимали урожай тщательнее, чем когда-либо, обирали все дикие ягоды с полевых кустов, собирали орехи с лесных деревьев, запасались всем, чем только могли. Это было так, как будто предзнаменование грядущих голодных лет уже маячило перед нами.

На следующее лето дядя приказал расширить посевные площади. Погода была такой же неустойчивой, как наше будущее. Дважды свирепые бури размывали дороги, и мы оказывались в полной изоляции, пока не удавалось их починить.

К нам доходили лишь обрывки новостей, пока наконец посланец одного из лордов не добрался до нас. Оказалось, что в Ульмспорте шпионов больше не видели. Зато с юга пришли слухи о каких-то странных кораблях, которые открыто не бросали якорь ни в одном из портов долин, а патрулировали побережье. Затем корабли исчезли, и долгое время никаких тревожных вестей не приходило. Это нас немного успокоило.

Дядя, казалось, опасался худшего. Он послал своего маршала в Тревампер за странным металлом из Пустыни, а кузнецу велел изготавливать новое и ремонтировать старое оружие. К моему удивлению, дядя приказал кузнецу снять с меня мерки и сделать кольчугу.

Когда госпожа Мэт запротестовала, дядя угрюмо взглянул на нее:

– Спокойно, сестра. Я бы и тебе заказал кольчугу, но уверен, что ты не станешь ее носить. Боюсь, времена впереди тяжелые. Завоеватели, высадившись на наших берегах, будут разбивать поодиночке силы местных лордов. Пойдут от долины к долине. Следовательно…

Госпожа Мэт глубоко вздохнула. Ее негодование испарилось, и на лицо легло выражение, которого я не могла прочесть.

– Кьярт, значит… значит, ты… – Она не закончила, но от ее слов страх сковал меня тугими кольцами.

– Снилось ли мне? Да, Мэт. Один раз!

– Дух Пламени, защити нас! – Ее руки побежали по серебряным четкам, а губы шептали молитвы, которым она обучилась в монастыре.

– Как мне было обещано, – дядя взглянул на нее, – я видел сон… Первый.

– Значит, будут еще два. – Госпожа Мэт вскинула голову. – Жаль, что в Предвидении ничего не говорится о сроках.

– Предвидение!.. – вырвалось у него. – Что лучше: знать, что впереди Тьма, и вечно жить в ее ожидании или же вести безмятежную жизнь, ни о чем не догадываясь, и встретить ужасы неподготовленным? Лично я предпочитаю знание. Мы можем удержать Иткрипт, если враг придет по реке или со стороны гор. – Он пожал плечами. – Однако должны быть готовы и к бегству – в Норсдейл или даже в Пустыню.

– Но ведь, кроме шпионов, еще никто не приходил.

– Они придут, Мэт, придут наверняка!

Когда мы с госпожой Мэт вернулись к себе, я осмелилась задать вопрос:

– Что это за сон, о котором говорил дядя?

Она стояла у окна и смотрела вдаль невидящим взглядом, полностью погруженная в свои мысли.

– Сон?.. – Услышав вопрос, госпожа Мэт повернулась, перебирая четки. – Наше Предвидение. Для тех, кто посвящен Пламени, такие вещи… Нет, не могу… Когда-то лорд Рандор, наш отец, взял под свою защиту Мудрую, которую обвинили в общении с Древними. Тихая женщина жила уединенно, но она обладала Даром лечить животных, а ее овцы были лучшими в долине. Многие ей завидовали и распространяли о ней разные жуткие россказни. Она часто ходила одна в Пустыню в поисках растений. И хотя знала их великое множество, никогда не применяла во вред кому-либо. Грязные слухи настроили людей враждебно, и однажды ночью они пришли, чтобы забрать овец, а саму ее изгнать из страны. Лорд Рандор ездил в Тревампер, и пришедшие думали, что он все еще там, иначе не осмелились бы на такое. Но когда они уже поджигали ее дом, появился лорд и его люди. Лорд разогнал непрошеных гостей, а ее взял под свой щит на глазах у всех: это означало полное покровительство.

Тогда она сказала, что не может оставаться здесь, так как ее покой нарушен и не подлежит восстановлению. Однако она захотела увидеть нашу мать, которая была беременна. Целительница положила обе руки на живот леди Алисы и обещала, что роды будут легкими. Мать с радостью выслушала эти слова, так как при предыдущих родах, к великому горю всех домашних, ребенок появился на свет мертвым. Мудрая сказала, что у ее сына будет Дар: время большой опасности он сможет предвидеть во сне. После первых двух снов ему удастся спасти себя и свою семью, но опасности, увиденной в третьем сне, не избежать. Затем Мудрая ушла из Иткрипта и из долины. Никто больше никогда ее не видел. Предсказанное оказалось правдой. Мать через месяц благополучно разрешилась от бремени. Родился твой дядя, лорд Кьярт. И он видит сны. Последний раз Кьярт увидел смерть жены. Загнал лошадь, пытаясь успеть попрощаться с нею… Если он видит сон, ему можно верить.

Итак, мне пришлось учиться носить кольчугу, потому что мой дядя увидел сон. Кроме того, он показал мне, как обращаться с легким мечом. Я не достигла больших успехов в фехтовании, зато стала прекрасным стрелком из лука. И впоследствии мне часто приходилось благодарить дядю за предусмотрительность: его уроки много раз спасали мне жизнь. Правда, лорд уже не узнал об этом.

Так прошел год Лишайника – год, когда я должна была стать хозяйкой в доме лорда Керована. Иногда с мыслью о нем я брала в руки грифона. Несмотря на мои ожидания, никто из Ульмсдейла не приезжал и не привозил портрет молодого лорда. Может, в Ульмсдейле нет достойного живописца? Ведь такой талант чрезвычайно редок, а ехать куда-либо в нынешнее смутное время по меньшей мере неразумно.

Хотя мы сделали большие запасы, дядя приказал экономить. Он посылал разведчиков на границы своих владений и всякий раз с нетерпением ждал их возвращения.

Прошел месяц Ледяного Дракона. Потом месяцем Снежной Птицы начался новый год, затрещали морозы. Однажды к нам пробился гонец с известием.

Он почти окоченел. Вестника с трудом сняли с лошади, несчастный упал наземь и не мог подняться без посторонней помощи.

На юге шла война. Вторжение началось, и оно удивило даже тех лордов, кого мы предупредили…

Заморские дьяволы воевали не так, как мы, – мечами и луками. Они привезли на своих кораблях железных чудовищ, внутри которых прятались люди. И когда чудовища ползли вперед, ничто не могло их остановить. Они изрыгали пламя из длинных железных носов. Люди погибали в этом пламени или под колесами железных монстров. Когда воины отступали к крепости, чудовища ползли прямо на стены и своим весом сокрушали их. Кровь и плоть не могли устоять перед неумолимым железом.

Те, кто спрятался в замках, надеясь отсидеться за стенами, просчитались самым роковым образом: неприятель брал замки один за другим. Однако многие пришли под знамена четырех южных лордов и создали армию. Они смогли окружить четырех чудовищ, которым для передвижения требовался подвоз топлива, и уничтожить их. Но мы уже потеряли побережье, и враги постоянно подтягивали резервы. К счастью, страшных машин у них было не так много.

Вскоре прибыли первые беглецы – наши родственники. Отряд воинов сопровождал носилки и двух женщин: леди Ислогу и леди Ингильду. На носилках лежал в бреду тяжело раненный Торосс.

Все они теперь остались без дома, без богатства.

Ингильда, вышедшая замуж и тут же овдовевшая, смотрела на меня абсолютно бессмысленными глазами. Ее подвели к огню, вложили ей в руку кубок и приказали выпить. Она словно не понимала, что происходит. Мы так и не смогли добиться от Ингильды связного рассказа о том, как она выбралась из замка мужа, который железные монстры стерли с лица земли.

Каким-то образом один из лучников проводил ее в военный лагерь в долине, куда вскоре прибыла и леди Ислога – ухаживать за сыном, раненным в бою. Вскоре на юге оставаться уже было невозможно, и они решили просить убежища у нас. Госпожа Мэт тут же занялась раненым; впрочем, леди Ислога не отходила от него ни днем ни ночью.

Перед моим дядей встала проблема выбора: либо послать армию на юг на борьбу с пришельцами, либо готовиться к битве здесь, чтобы защитить свои земли. Кьярт с самого начала был сторонником объединения сил и потому выбрал первое.

Дядя возглавил силы, которые смог собрать, не оставив полностью беззащитным свой замок. В замке был небольшой, но хорошо обученный гарнизон под командой маршала Дагэйла, тем более в месяц Ястреба на дорогах стояла непролазная грязь, мешавшая продвижению механических чудовищ. Отряд лорда Кьярта выступил на юг.

Я провожала их, стоя на башне. Госпожа Мэт неотлучно находилась при Тороссе, которому стало хуже. Перед этим я во дворе разливала по кубкам воинов питательный напиток из бочонка войны. Этот бочонок был сделан в виде всадника на коне, жидкость выливалась из пасти лошади. Капля жидкости упала на снег, красная, как кровь; я вздрогнула и быстро перешагнула через пятно, чтобы не видеть страшного предзнаменования.

В Иткрипте готовились отразить нападение. Но мы не знали, где идут боевые действия, так как гонцы к нам не приезжали. Опасность могла приблизиться в любой момент.

Вскоре настал месяц Снегов, и завалило все проходы в горах. Мы почувствовали себя в относительной безопасности. Увы, весна пришла в этом году рано. И в разгар весенней распутицы прибыл посланец моего дяди. Он передал, что мы должны держаться, пока возможно. Он мало говорил о военных действиях, сказал только, что настоящих битв нет. Наши люди переняли тактику разбойников Пустыни: делают короткие внезапные налеты на вражеские отряды, перерезают коммуникации, перехватывают обозы. Наносят как можно больше вреда, стараясь не подвергать себя опасности.

Он же сообщил, что лорд Ульрик из Ульмсдейла послал на юг отряд, а сам из-за болезни остался в замке. Отряд повел Керован. Но если к берегам Ульмсдейла подойдут вражеские корабли, отряд вернется, чтобы не допустить высадки врагов, как это произошло в Джорби и других портах побережья.

В тот вечер я была свободна от дел и впервые за долгое время взяла в руки шар с грифоном. Где мой господин сейчас? Стоит под звездами с мечом в руках, не ведая, когда звуки рога позовут его на бой? Да, я совсем не знала Керована, однако от всей души желала ему удачи.

Шар излучал приятное тепло и слабо светился в полумраке. Его тепло успокаивало меня, снимало тяжкий груз тревоги.

Внезапно шар затуманился, в клубящемся мареве возникли движущиеся тени, в которых угадывались сражающиеся люди. Один из них был окружен плотным кольцом наседавших врагов. Я вскрикнула от страха, хотя и не могла различить, кто же там сражается.

Казалось, талисман, присланный мне Керованом, теперь показывал его смерть. Я сорвала цепь с шеи и отшвырнула прочь. Вернее, попыталась – шар не повиновался. грифон смотрел на меня блестящими красными глазами. Конечно же, я стала жертвой своего воображения.

– Вот ты где! – раздался укоризненный голос Ингильды. – Тороссу очень плохо. Он хочет тебя видеть.

Оправившись от потери супруга, она вновь стала Ингильдой из Тревампера. Временами мне требовалось огромное самообладание, чтобы сдержаться и не ответить ей резкостью.

Ингильда вела себя так, словно была здесь хозяйкой, а я – ее ленивой прислужницей.

Торосс поправлялся очень медленно. Лихорадка поддавалась лечению госпожи Мэт, однако болезнь неохотно покидала тело юноши. Вскоре выяснилось, что только мне удается заставить его поесть или просто успокоить, когда он начинал метаться в постели. Я охотно делала это. Тем не менее мне не очень нравилось, когда Торосс брал мою руку, не нравились его странный взгляд и улыбка. В этот вечер мне совсем не хотелось идти к нему.

Я была потрясена тем, что разглядела в шаре, заставляла себя не верить, что это было дальновидение. Но шла война, и мой господин сражался вместе со всеми. Так что вполне могло быть, что он погибнет. Я страстно желала обладать Даром дальновидения или же иметь возле себя Мудрую, обладающую таким Даром. Однако госпожа Мэт с неприязнью относилась к тем, кто использует загадочные Силы.

Родственники были лишь первыми беглецами, пришедшими под защиту стен замка. Дядя, вероятно, предвидел, что нам придется кормить много людей, когда распорядился запасать пищу. Теперь мы могли оценить его предусмотрительность. И все равно, выдавая продукты на день, я каждый раз задумывалась, хватит ли запасов до следующего урожая.

Спасались у нас в основном крестьяне – женщины, дети, старики и раненые мужчины. Мало кто из них мог помочь в защите крепости, если такая необходимость возникнет. Поэтому мы с маршалом и госпожой Мэт решили, что неразумно держать в крепости столько лишних ртов. Как только установится подходящая погода, людей надо отослать на запад, в нетронутые войной долины – может быть, в монастырь Норстед.

Когда я входила в комнату, где лежал Торосс, моя голова была занята мыслями о беженцах, а не о видениях в шаре. Казалось, Тороссу стало лучше. Зачем же он позвал меня? Этот вопрос вертелся у меня на языке, когда леди Ислога, сидевшая возле постели, встала и вышла из комнаты. Торосс поднял руку в приветствии.

– Джойсан, сядь сюда, чтобы я мог тебя видеть! – Его голос был уже твердым и уверенным. – Под глазами круги… Изнуряешь себя работой, дорогая моя!

Я подошла к стулу, однако не села, а вгляделась в его лицо, осунувшееся и бледное. И все же в глазах не было тумана, вызванного бредом и лихорадкой. Беспокойство, всегда охватывавшее меня наедине с Тороссом, снова вернулось.

– Очень много забот. Я делаю не больше того, что от меня требуется.

Я не могла решить, стоит ли мне поведать о своем обручении и о безнадежности его нежных чувств.

– Скоро все кончится, – сказал Торосс. – Война и ее ужасы в Норстеде тебя не коснутся…

– О чем ты говоришь? В Норстед отправятся беженцы. Мы не можем оставить их здесь, у нас мало еды. Может, ты тоже отправишься в Норстед…

Сказав это, я почувствовала облегчение. Мне будет легче жить, когда все они уедут.

– Ты должна поехать со мной! – Торосс произнес это тоном, не терпящим возражений. – Девушке не место в осажденной крепости.

Торосс не имеет права мне приказывать. Я уеду отсюда только по распоряжению дяди… или лорда Керована.

– Ты забыл, что я обручена. Мой лорд знает, что я в Иткрипте, и придет за мной. Я останусь здесь и буду его ждать.

Лицо Торосса вспыхнуло.

– Джойсан! Ты что, ничего не видишь? Почему ты так предана ему? Ведь он не вызвал тебя, когда пришло время свадьбы. Теперь ты вполне можешь ее расторгнуть. Если бы ты была нужна ему, разве он не явился бы за тобой раньше?

– Сквозь вражеские войска? Лорд Керован повел отряд Ульмсдейла на юг. Сейчас не время думать о свадьбах и об исполнении обычаев. Я не разорву наши узы, если только он сам того не захочет.

Может, я говорила не совсем то, что думала, ведь я была горда. Но я хотела, чтобы Торосс не настаивал на невозможном. Если он продолжит уговоры, то нашей дружбе придет конец.

– Ты можешь стать свободной, – упрямо продолжал он. – Признайся, ты ведь сама этого хочешь! Джойсан, меня влечет к тебе с первого дня. И ты чувствуешь то же самое. Если бы ты позволила…

– Неправда! Я жена лорда Керована и буду ею до тех пор, пока он сам не откажется от меня. Поэтому мне не подобает слушать твои речи. Я не могу больше оставаться с тобой!

Торосс заворочался в постели, застонал от боли и позвал меня. Не оглядываясь, я выбежала в холл.

Леди Ислога переливала бульон из кастрюли в чашку.

– Твой сын зовет тебя, – сказала я. – Больше не проси меня подходить к нему.

Видимо, она поняла, что́ произошло. На ее лице мелькнула ненависть, ведь я отвергла ее сына!

– Идиотка! – бросила она мне.

– Я была бы идиоткой, если бы слушала его речи!

Я позволила себе резкость, затем посторонилась и пропустила ее, спешившую с чашкой бульона в комнату сына. Я осталась у очага, протянула иззябшие руки к огню. Что связывает меня с Керованом? Безделушка из хрусталя – после восьми лет брака, который не был браком. Но я не жалела о том, что сделала.