Европа как главный сторонник символ применения «мягкой силы» давно осознала необходимость принятия активных мер для удержания своих конкурентных преимуществ в сфере услуг высшего образования (Болонская декларация, 1999). Россия также имеет богатые традиции в сфере высшего образования: еще до Октябрьской революции она предоставляла свои образовательные услуги как региональной политической элите (особенно элите Северного Кавказа), так и славянским государствам. СССР также стремился укреплять свои позиции в мире посредством подготовки политических элит как внутри страны, среди представителей советских республик, так и за рубежом, привлекая студентов из стран Африки, Азии и Латинской Америки. Накануне его распада, согласно данным Министерства образования, в его вузах обучалось 126,5 тысяч иностранцев, что составляло 10,8 % от общемировой численности иностранных студентов. Сейчас же (по данным ЮНЕСКО на 2011 г.) Россия занимает лишь девятое место по числу принимаемых студентов (60300), находясь по этому показателю в списке стран после ЮАР. Однако, согласно данным Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), наша страна и сейчас является наиболее образованной страной в мире: на ее долю приходится 25 % студентов всего ЕПВО^[4].

Следует подчеркнуть, что недостаточно эффективное участие современной России в ЕПВО может привести не только к потере потенциальных выгод от сотрудничества, а также к серьезным репутационным издержкам. Следует системно работать над повышением эффективности этого инновационного внешнеполитического инструмента, используя пропаганду исторических ценностей России и привлекательности страны в геополитических параметрах.

Работа М. Васильева посвящена анализу особенностей постклассических подходов в геополитике рубежа XX – XXI вв. Рассматриваются понятия «цивилизация», предприняты попытки определения цивилизационного кода россиян (хотя сам этот термин не расшифровывается). Обосновывается положение о том, что отношения между цивилизациями могут выстраиваться не только на основе противостояния, но и на основе взаимовыгодного взаимодействия (Васильев, 2011).

В работе М. В. Харкевича поднимается вопрос о принципах глобального управления государством в условиях современного развития мировой политики и геополитических отношений (Харкевич, 2014). Взаимозависимый и глобализированный мир нуждается в управлении. Принципиальная возможность глобального управления без глобального правительства, как утверждают аналитики, вполне обоснованна. В статье аналитически выделены три основные формы глобального управления: иерархическая, рыночная и сетевая. В иерархии управление осуществляется в силу властной асимметрии между сторонами. Рыночное управление осуществляется через механизмы ценообразования. Сеть в отличие от рынка характеризуется более тесной ценностной связью между акторами, однако в отличие от иерархических отношений они свободны вплоть до выхода из сети.

В статье Н. А. Геныка рассмотрена политика СССР в Азиатско-Тихоокеанском регионе, которая в значительной степени определялась политическими процессами Центрально-Восточной Европы (Генык, 2009). Подъем антитоталитарных восстаний в этом регионе сопровождался эскалацией напряженности в советско-китайских отношениях. Советско-китайские идеологические антагонизмы играли роль катализатора для интенсификации ревизионистских движений, что содействовало успеху борьбы против советского доминирования и способствовало формированию новой геополитической действительности. По мнению автора, в постбиполярный период Китай стремится увеличить свое присутствие в Центральной и Восточной Европе, ставшей объектом военно-политического соперничества РФ с ЕС и НАТО.

В работе М. Л. Титаренко рассмотрены вопросы стратегического взаимодействия и партнерства двух великих держав – России и Китая – в укреплении мира и безопасности (Титаренко, 2014). Большое внимание уделено значению этого взаимодействия для глобальной стабильности и мирного развития Китая, что особенно актуально после XVIII съезда КПК, внесшего целый ряд новых задач и установок в теорию и практику политики реформ и общую стратегию социально-экономического развития страны.

В работе С. Л. Сазонова рассмотрена проблематика взаимоотношений России и Китая в аспекте стремления к доминированию в регионе так называемого «шелкового пути». В начале XXI в. Азиатско-Тихоокеанский регион стал одной из ключевых зон, активно вовлеченных в мировую геополитику. Он превратился в оживленный перекресток, где пересекаются различные экономические интересы и через который проходят стратегически важные транспортные коммуникации.

Существуют технические границы объемов грузов, провозимых через Суэцкий канал, а также проблемы пиратства в других транспортных регионах. Использование альтернативного морского маршрута через мыс Доброй Надежды ведет к удлинению сроков доставки и, как следствие, к серьезному удорожанию перевозок. В этом плане следует признать, что сухопутный транзит через территорию России, возможность транспортных коммуникаций через Арктику, где мы занимаем доминирующие позиции, и др. предоставляет нашей стране значительные геополитические преимущества (Сазонов, 2014).

Таким образом, экономическое взаимодействие между Россией и Китаем является важным звеном процессов всемирной глобализации, сопровождается расширением межгосударственных экономических связей, ростом торгового оборота и масштабов научно-технического сотрудничества, вовлечением в оборот новых торговых рынков. Все это не может осуществляться без соответствующих изменений в национальной и международной транспортной инфраструктуре двух великих держав. В отношениях России и Китая, протекающих в условиях глобальной экономической конкуренции, существуют и определенные противоречия, которые необходимо устранять.

Стоит обратить беглое внимание также на работы политологов и социологов, посвященные анализу проблематики безопасности Азиатско-Тихоокеанского региона. Мы не будем останавливаться на них подробно. Перечислим лишь основные содержательные концепты для понимания широкомасштабности и сложности затронутых в них проблем.

Так, в статье М. Ю. Панченко раскрывается идея «стратегического треугольника» РИК (Россия – Индия – Китай), который, по мнению ее сторонников, может стать мощным инструментом формирования стабильных межгосударственных отношений (Панченко, 2009). Поэтому с начала 2000-х годов политики и политологи активно разрабатывают теоретические и практические проблемы формирования и функционирования этого «стратегического треугольника»: проводятся ежегодные научно-практические конференции политологов этих трех стран, посвященные анализу возможностей, перспектив, направлений и форм их геополитического взаимодействия (там же, с. 3). В статье Я. М. Бергера рассматриваются геополитические воззрения китайских исследователей различной идейной ориентации (националистической, великодержавно экспансионистской и реалистической) на проблематику безопасности страны (Бергер, 2010). А. М. Кривенко и В. А. Окоча (Кривенко, Окоча, 2012) исследуют механизмы урегулирования конфликта на Корейском полуострове. Обозначены некоторые основные актуальные вопросы современного развития обстановки в КНДР. В статье Е. Н. Грачикова рассматриваются исторические условия зарождения и развития китайской цивилизации, изучается характер географического и природного ландшафта страны, определивший особенности ее культуры и геополитики (Грачиков, 2012). В статье Г. В. Епифановой ставится вопрос о выявлении духовных оснований цивилизационного развития российского и китайского обществ и путей их взаимодействия. Анализируется роль духовных императивов развития субъектов современной геополитики (Епифанова, 2014). Все эти проблемы требуют пристального внимания.

Образы государств как предмет психологического исследования

В качестве еще одной геополитической категории психологического плана исследуются образы своего и других государств в сознании их жителей. Психологами предпринимаются попытки анализа психологической структуры, содержания и факторов формирования подобных образов.

Были проведены исследования образов России, США и Китая в сознании россиян. Было установлено, что в образе России ее жителями подчеркиваются прежде всего природные, духовные, исторические и культурные богатства. В то же время отмечаются негативные качества русского характера (лень, склонность к употреблению алкоголя, безрассудство, непредсказуемость и т. д.). Выявлена некоторая динамика в современных представлениях: молодое поколение в большей степени ориентируются на гордость за нацию и желание вернуть себе достойное положение в мире (несмотря на рост меркантильных ориентаций), а у взрослых респондентов прослеживается нацеленность на решение прежде всего внутренних проблем государства (Крымчанинова, 2017).

По результатам исследования некоторых авторов, образ США у политической элиты России и рядовых граждан крайне негативен, связан с угрозой. На первый план выходят технологическая оснащенность и материальные богатства Америки, которыми она распоряжается, по мнению россиян, эгоистично и самоуверенно. В своем геополитическом влиянии она не учитывает ни национальные интересы других государств, ни их культурно-историческое своеобразие и осуществляет экспансию по всему земному шару, превратившись в «мирового полицейского», считающего себя вправе, к тому же, диктовать миру, по каким нравственным и политическим принципам жить, как одеваться, что смотреть в кино и даже чем питаться (Крымчанинова, Фёдоров, 2017).

Образ Китая у политической российской элиты, несмотря на уверения в дружбе и сотрудничестве, также содержит потенциальную угрозу, возможно даже большую, чем США. Рядовые россияне относятся к Китаю с большей лояльностью, но подсознательно ощущают исходящую от него опасность. В сознании рядовых россиян образ этой страны еще не достаточно сформировался: перемешаны и уважительный интерес к ее древней истории и культуре, и современные реалии – огромное бедное население, дешевая, нередко поддельная продукция, заполнившая полки магазинов мира, и страх угрозы вполне возможной военной экспансии этого многомиллиардного населения в обозримом будущем. Дальнейшее формирование образа Китая в сознании россиян будет, в частности, зависеть от того, какой вектор развития он выберет, тем самым усилив одну из вышеперечисленных тенденций.

В психологическом анализе политических и социальных образов различных государств состоит еще одно направление геополитических исследований. Мы убедились, что изучение общих закономерностей и частных тенденций геополитических процессов выступает важным элементом связки «макропсихология – геопсихология», формирующим новые научные направления в психологии и призванным отражать психологические процессы, релевантные общественным и международным процессам в целом.

* * *

Осуществленный выше аналитический обзор исследований современных геополитиков и социологов позволяет выделить их основную проблематику: управление геополитическими психологическими процессами, выявление стереотипов восприятия данных процессов, исследование поведенческих моделей групп и сообществ, противодействие глобальным угрозам, сохранения суверенитета и безопасности государства с использованием возможностей социальной психологии и т. д.

Подводя итоги обзора, выделим ведущие особенности современной геополитической обстановки.

1. На рубеже XX–XXI вв. геополитические отношения претерпели глубокие изменения. Изменился и научный смысл понятия «геополитика», которое трактуется сейчас намного шире. Корень «гео-» ныне отражает не столько географическое, сколько общепланетарное, глобальное измерение политики взаимоотношений супердержав и военных блоков, иногда даже «столкновение цивилизаций» или переход от биполярных геополитических отношений к полицентрическим.

2. Для современной геополитики характерно и более широкое толкование геополитических факторов, включая рассмотрение не только пространственно-географических, но и финансово-экономических, социально-экономических, культурно-исторических, цивилизационных, национально-этнических, ресурсных (в частности, энергетических), а также экологических и миграционно-демографических составляющих.

3. На протяжении последних десятилетий неуклонно наблюдалось резкое расширение поля геополитики. Традиционные пространства Суши и Моря дополнились воздушным, подводным, околоземным, межпланетным и космическим пространствами, сейчас уже речь идет и о глобальных информационно-технологических пространствах.

4. Для современной геополитики характерно стремление к распространению контроля на виртуальные пространства. Современная геополитическая борьба развернулась за витальный потенциал общества (как целостного организма) и человека (как персонифицированного субъекта) для обеспечения геополитического признания мировоззренческих принципов, пропагандируемых разными государствами. В геополитическом пространстве происходят так называемые информационные войны, которые ведутся в периодической печати, в Интернете, находят свое отражение в сфере искусства, науки и образования.

5. Акторами современной геополитики стали не только наиболее мощные державы, но и различные объединения средних и малых государств, транснациональные корпорации и негосударственные международные организации, включая и ООН и транснациональные компании.

6. Современная геополитика характеризуется все возрастающей динамикой. Это связано не только с быстрыми политическими изменениями, но и с необходимостью их научного осознания. В современный научный оборот вошли такие термины, как «геополитическая эпоха» и «геополитическая картина мира», которые фиксируют сложившееся на конкретный момент времени равновесное состояние мировой политической системы мира. Однако это равновесие очень динамично и неустойчиво: его нарушают конфликты, войны, резкие распады государств и следующие за ними изменения структуры мира.

7. Современная динамика развития мирового сообщества формирует новые геополитические школы: американскую, европейскую, российскую, китайскую. На смену наступательным стратегиям, стратегиям соперничества держав приходят геостратегии сдерживания и сотрудничества, интеграции, объединения стран, делающие их границы прозрачными и открытыми, позволяющие эффективно решать глобальные проблемы, в том числе и проблему сдерживания гонки вооружений.

В заключение следует отметить, что современные российские политики, как и их зарубежные коллеги, выступают за осторожность в международных и межцивилизационных отношениях, за развитие сотрудничества и установление открытых границ, за отказ от милитаризма и агрессии (Колосов, Мироненко, 2002).