Малов совсем не вмешивался в процесс подготовки к отражению атаки – Трувим на то и командир, чтобы планировать бой. А тому это дело оказалось знакомым – не раз уже встречался с подобным зверьем. Взял он сюда четыре десятка – один все же оставил в лечебнице на всякий случай. Разбил каждый десяток на две группы. Приказ был понятен и лаконичен: держать свой участок обороны, не разбегаться из пятерки ни в каком разе, вытаскивать тех, кого достанет магия, оружие применять без команды по мере возможности, огня до нападения не зажигать. А вот при нападении… Были заготовлены огромные кучи сухого хвороста, разложенные вдоль забора с внешней стороны. Их планировалось запалить сразу после первых попыток волколаков ворваться в село. Нашлось несколько смелых сельских парней, который взяли на себя этот подвиг. Запаслись смоляными факелами, смолой же сдобрили и хворост. Место для сражения было не таким уж неудобным: в сторону пещер выходило тылами пять дворов, которые накануне и пострадали. Их линия, начинаясь от реки, заканчивалась у зарослей колючего кустарника. Протяженностью она была не более сотни метров. Эта линия – как раз тот пресловутый «крепостной» забор из цельных бревен, высотой в полтора человеческих роста, прочно вкопанных и заостренных сверху. А сколько лет этому забору – сто? Двести? В целом он стоял, но местами подгнил. Вот прошлой ночью оборотни и расшатали его сильней, уронили пять стволов – им хватило. Днем это место восстановили, так и других слабых немало было.

Глядя на хворост для костров, появилась у Андрея одна мысль. Даже жалко стало, что поздно пришла, по светлому её думать надо. Было кое-что в запасе, чтобы облегчить оборону, а, может, и в нападение перейти. А кто увидит и поймет? Магов в отряде нет, так что медиленовые кинжалы заберут всю энергию у нечисти незаметно для людей. Флакон «глаза совы» очень поможет самому – он за забором отсиживаться не собирался, а ножей могло и не хватить. О чем и сообщил Трувиму. Пригласил на веселье, так и позволь развлечься, не включай в пятерку, нечего мешать сработавшимся бойцам… Трувим посмотрел тяжело, но не сказал ничего, кроме как буркнул: «Будь у речки!». А какая разница? Разговор случился как раз у кустарника. Малов прошел вдоль забора, незаметно воткнув кинжалы в начале и в середине ограды. Причем, сразу их и активировал. Третий оставил при себе, примостив его в собственной точке ожидания. По примеру бойцов уже в сумерках успел разыскать в ближайших домах лестницу – прочную и по размеру как раз, чтобы твердо стоять наверху, по пояс высунувшись над забором – иначе откуда ножи кидать?

Ожидание затянулось: ни звука, ни шороха до полуночи ни в деревне, ни со стороны гор. Малов как-то призабыл, что от зверей звуков при движении не бывает в принципе. Они так бы и подошли незаметно, если б не глаза – куда их деть, ими смотреть положено. Красные точки приближались быстро и бесшумно в огромном количестве. «Глаз совы» уже работал в полную силу, так что прикидку Андрей мог делать не по глазам, а по спинам. Выходило, не меньше сотни гостей собралось нынче навестить лакомое село. Вопрос – зачем? Ответ – Серый его знает! Может, днем и спросим…

Лишь красные точки высветились во тьме, Трувим тихо приказал поджечь факелы, затем выжидал. Его люди знали командира, поэтому сильно нервничали только сельчане – такое зрелище и закаленного воина может до дрожи пробрать! Когда до хвороста зверью оставалось пят-шесть прыжков, а это же мгновенья! – Трувим гаркнул: «Факелы!». «Зажигалок» приготовили с запасом, притом, немалым. Когда костры заполыхали, высвечивая стадо темных монстров, оставшиеся факелы полетели именно туда. Нападавшие замешкались – кому это охота лезть в огонь или даже прыгать через высокое пламя? Но нашлись и такие, а еще инерция помогла – в забор одна за другой врезались туши воющей начисти. А дротики уже давно, с первыми всплесками огня, начали собирать урожай. Волколаки выли, грызли бревна забора, дергались в конвульсиях, металось несколько живых костров – прилипшую смолу так запросто не отдерешь!

Всего у Андрея было двенадцать ножей. Он их выбросил меньше, чем за полминуты – и прямо, и по обе стороны. Рядом с ним – бойцы с дротиками. Перед их позицией живых врагов больше не наблюдалось. И мелькали они уже намного реже, чем в начале атаки. Малов ждал, нервно оглядывая площадь боя. Ждал, когда перестанут летать дротики – их хоть и много, но закончатся. Попасть под такой снаряд не было желания. Поймаешь камень из пращи – выжить наверняка можно, а при насквозь проколотом теле – проблематично. Но и пропускать внутрь ограды хоть одного зверя не хотелось: при их неимоверной силе, могла еще и магия вернуться – кинжалы-то смотрели в горы…

В конце концов, дождь метательных снарядов стал реже… еще реже. Андрей выпрыгнул за забор с двумя клинками… Серый, под ногами скользко, срочно увеличил скорость, включил «вертолет». Хватило трёх минут, чтобы оборотни поняли, что им тут не здесь. Меньше десятка тварей метнулось к горам, одного в ярости догнал…

И получил здоровенную плюху непонятно чем из-за близкой каменной глыбы! Отшвырнуло назад, неслабо приложило к камням и покатало по ним. Кожа кое-где, в том числе и на морде, ободрана, левая рука вывихнута в плече… Поиграл в догонялки! А эти отметины – наверно, как раз и есть «маскировка полной защиты организма»? Неплохой удар по излишней самоуверенности – ты кто тут такой? Герой неуязвимый, ага!

Второй пинок – от Трувима. Как он орал! Типа, ты куда поперся, не зная, чего там, и нарушая приказ? Ты тут вообще кто? Вчера, мол, родился, а нынче куда лезешь поперед батьки… Научись, мол, хоть чему-нибудь, а то – молоко не обсохло… И прочее с непереводимыми оборотами речи. Это уж когда героя приволокли за забор, осмотрели, руку вправили, да натерла её какой-то гадостью местная травница. В общем, получил и по физиономии и по мозгам. И правильно – не выступай!

– А чего ты разоряешься, Трувим, мать твою! Я тут, правда – чайник и котенок. Так не отрицаю – признаю, раскаиваюсь и впредь не повторится! А приказа мне не было, не надо усугублять, не надо! Приказ был из пятерок не уходить, а я не в пятерке, а в единице, понятно? И предупреждать надо, что тут за каждым камнем колдуны. Предупреждать, а не формировать тут у меня комплекс неполноценности и волколакофобию. Понятно, командир? Ладно, проехали! – сообщил Андрей вконец обалдевшему Трувиму и всем, кто слышал эти бредни. – Что с итогами?

– Ну, с итогами… – неуверенно признавался Трувим. – Так вроде нормально, кроме тебя ненормального. Но награды ты заслужил, не скрою, сейчас вот подсчитаем…

– Уже посмотрели, командир! – послышался голос со стороны «засидки». – Ровно двенадцать штук, ножики у всех в глазу! Андрей, забирай свое железо!

– Ни с… чего себе! – изумился Трувим. – Вот так развлекуха! Да завтра об этом по всей провинции слух пойдет, правда, мужики? – обратился он к местным.

– Да уж пошел! – усмехнулся один бородач. – Глянь, молодняк поскакал. Такое увидеть своим глазом, да первому рассказать – это ж сам причастен будешь. Ныне во всех трактирах на трактах только и разговору будет. Как его, Андрей? Все бабы, что родят вскорости, так деток и нарекут, даже девок…

– Вот так, – припечатал Трувим. – С утра тренировки с ножами до потери сознания! Пересчитать врага, а оружие, надеюсь, уже собрано. Собираемся в обратную дорогу.

– Э, мужики! – заорал вдруг один из местных с поля. – Гляньте-ка, это ж Черток! Помните, мельник косолапый был, пропал года три назад?

Сельчане бросились на голос. Оказывается, оборотни, умирая, трансформируются в людей. Небось, зрелище отвратное, хорошо, не видел-то! Точно, оказался – некий Черток! Вот это уже хуже, чем плохо: инициация, значит. Может, это и было причиной нападений, может род начал вырождаться? Ну, скажем, бабы ихние вымерли? Могут и продолжить нападения, кто знает, сколько их там? Всё это Андрей и высказал Трувиму. Тот задумался надолго.

– Ладно! – решительно мотнул головой. – Нынче не вернутся, здорово мы их причесали. Даже колдун не помог, что тебя приложил. Но на свой страх оставлю тут на постой десяток, да прикажу забор полностью поменять. Но тут же доложу наместнику – контракт он подписывал, пусть присылает специальных охотников, с магами. А то я тут всех своих положить могу. Пошли, что ли? К рассвету успеть надо.

– Вот уж нет! – послышался голос того же бородача – он старостой Волчанки оказался. – Трувим, это как же? Село отстояли, а благодарственную? Бабы уж на площади всё выставили. Успеете до восхода – чё тут, два часа всего и дома!

– Андрей, как думаешь, есть в том резон? Чего-то мы с тобой давно к кубку не прикладывались!

Бойцы радостно загоготали, вспомнилась первая ночь.

– И главное, к тому веселью и к этому Андрей причастный! – хохотнул Вартон – первый из тройки Маловым стукнутых. – Значит, недавно накостылял нам – пили, нынче – оборотням, как не отметить, традиция такая в отряде будет: как Андрей кого причешет, так без чарки нельзя никак!

«Нельзя без чарки, – промелькнула мысль у Андрея, – никак нельзя. Так ведь и спиться недолго – какие тут развлечения, кроме этой самой чарки? Ему, магу-лекарю как раз ничего не грозит, но пить по любому случаю… как-то лишнее. Это опять же для тебя лишнее. Вспомни Тьёр – столица, театры, музеи, циркачи, балы и приёмы… А тут? Стоит ли осуждать людей, у которых бытовых тягот выше крыши, опасностей и тревог – ещё больше, радостей – близко к нулю, так уж какие есть… Ты ещё тут сухие законы вводи, виноградники вырубай – были примеры…».

– А я вот что думаю, – подключился новичок к веселью. – Трувим, раз уж меня начали считать причастным к веселью, я просто обязан уже его и устроить для всех. Могу я в счет аванса своего будущего громадного жалованья организовать вечером эти самые чарки? Или кубки? Или кувшины? И можно ли девчонок-магинь пригласить, а?

– Это точно наш человек! – воскликнул юркий чернявый Шиман. – Трувим, не отказывайся, Андрею положено свои подвиги отметить в доброй душевной компании!

– Да без проблем! – согласился Трувим. – Скуку надо гнать, чем можно. Только по поводу целительниц, наверное, Андрей погорячился – слишком мы для них… неблагородны. Но, если получится, так кто бы возражал?

Отряд захохотал громче, двинулись к площади. Осмотренный со всех сторон и даже болезненно ощупанный кое-где веселыми сельчанками, Малов никак не мог вспомнить мысль, что мелькнула до боя. Почти не пил – просто не было желания. После, перед самым выездом вспомнил. Попросил старосту показать травницу, что лечила от ушибов. Подошла молодуха, молчаливая. Сказала, что знает такое растение, запах от которого ядовит, его и брать-то опасно. Поблагодарил её за помощь, попросил подумать, как раскидать его, а еще лучше посадить перед пещерами. Она только шепнула что-то типа спасибо, Андрей, я подумаю, и ушла. Странно… Было странно, пока староста не пояснил, что она – дочь того Чертока. Не будет жизни нечисти!

В лечебницу вернулись еще по темному. Отряд – в казарму, привести себя в порядок, да поспать до завтрака. А Малова выловила Марвина, и чего ей не спится – даже для кухонных хлопот рановато, вроде?

– Андрей, в тебе, безумном, совесть есть? На пирожок, опять пили, чувствую, да не жрамши, небось! А нет, трезвый зачем-то! Дурак, что ль? Ой-ёй, а кто ж тебя так? – осмотрела заживающие синяки. – Я вот Трувиму с утра всю башку глупую оторву – это ж надо новичка в пекло, а?

– Да вылечился уже сам! А Трувим ни при чём, сам я еще кретин, – рассмеялся раненый, обняв заботливую душу. – Говори, чего не спишь? Дрова закончились? Крыша протекает? Крыльцо надо починить или ножики наточить?

– А умеешь крыльцо-то, безумный? Так и почини, милый. Всю зиму мужика треплю, так руки у него – к железу, кузнец он, а чтоб ступень заменить – прям шарахается от деревяшки, зараза. Да о чем это я, совсем обезумела. От тебя, небось, заразилась, как Мирэй твоя. Всю же ночь она ко мне бегала, пытала, не вернулся ли, точно ведь с ума тут с тобой все сошли за несколько дней. Знаешь хоть, где живет-то?

– Нет уж, Марвина, ни к чему это. Шибко разные мы с Мирэй, чтобы вот так… Я ведь не охотник до легких развлекалочек, а зря обнадеживать – зачем?

– Ну, смотри, дело твоё… – задумчиво глянула Марвина и ушла.

Утро началось с вызова к хозяину. Отчитался Малов быстро. Да и не шибко мага интересовали скромные вчерашние магические успехи, больше он как раз спрашивал про волколаков, на самом ли деле они были настолько многочисленны? Это он такой – вовсе не от мира сего? Нашел, кого спрашивать! Но Андрей опасность оборотней подтвердил с удовольствием, в том числе и иллюстрацией боя. И обратил внимание на то, что опытные наемники впервые встретили тварей в таком количестве. После чего хозяин сообщил, что день проведет у наместника, так что пусть Мирэй с докладом перебьется… А пациенту посоветовал постоянно пытаться управлять узлами или узлом, связь их с мозгом, по его мнению, может и возникнуть – иначе, к чему они вообще? Природа зря силы свои не расходует. Этой гипотезой он заслужил уважение – действительно, не консерватор, однако. Узнать бы вот, что он на самом деле для церкви делает, ведь ценит его церковь не только за гипотезы, небось…

Мирэй была, как обычно, в своем кабинете. Андрей поздоровался, присел. Получил сухой ответ и вопрос:

– Почему не зашел, как вернулись?

– Зачем? Раны лечить – так вы о них не знали, сейчас – пожалуйста, если что осталось. А по другому – я вам игрушка, что ли? Или покомандовать неймется?

Мирэй закусила губу, опустила глаза в стол.

– «Игрушка»… «Покомандовать»… С чего ты взял? И полечила бы… Нельзя представить, что просто?

– Представить можно. А еще можно представить, что повторится самый первый разговор. Вы, его, надеюсь, не забыли? Ваши слова, тон? Нынче у нас с вами, госпожа Мирэй, отношения сугубо деловые. То, что в ежедневных разговорах мы начали позволять некоторые… вольности, по большому счету мало, что значит. По этому счету во мне ничего не поменялось к вашему сведению. И я, как вам известно, всё больше вливаюсь в отряд простолюдинов. Даже уже и дрался не против них, как вам хотелось, а вместе с ними. А мимолетные ни к чему не обязывающие романтические встречи мне, оказывается, несвойственны.

– Ну что ж… Неприятно это слышать, зато честно. Тот разговор… Я помню его до последнего слова. Оказывается, он был мне нужен. Оказывается, жизнь я знаю немногим больше твоего. И не хочется мне твоих драк. Почему-то.

Вот так! Чего ты узнал о её жизни, попаданец безумный? Лезешь с нотациями…

– Ладно… – вздохнула. – Идем в лечебницу, там тяжелый пациент. По дороге только нужно Трувима встретить.

Трувим попался прямо у выхода. Мирэй что-то ему шепнула и передала. Андрей тоже на него взглянул, и, к удивлению, тот кивнул в ответ. И ничего это не могло означать, кроме как готовности и даже – необходимости поделиться информацией. Интересно-то как…

Девчонки в своей столовой, или гостиной, сообщили, что нынче «повезло»: только что привезли горе-охотника, угодившего в собственный медвежий капкан – он про него забыл, видите ли, решил прямо на этом месте поставить новый. Кость повреждена очень сильно, придется долго заниматься с осколками, пусть вот Андрей и посмотрит, как это делается.

Если честно, то в планах попаданческого «приживания и внедрения в лекари» был именно последовательный неспешный прогресс: посмотреть, потом опять посмотреть, порасспрашивать, примериться на мелких царапинах, перейти к более сложному. Но ясно уже, что нечего тут рассиживаться, имеется в виду лечебница. Другие есть дела. Главное: метка «древнего» наблюдателя. Она же и погаснуть может, а обнаружил её Малов прибором километрах в ста пятидесяти к юго-востоку. Надо бы посмотреть на карте, что там – должны же быть здесь хоть какие карты? Вот и поспрашивать сегодня Трувима заодно. Или еще кого.

А пока «к нашим баранам». Вот один из них – лежит и стонет. Нога фиолетовая уже промыта. Рядом две лекарки, кажется, Забель и Клара. И еще Леванта подошла. Андрей вопросительно посмотрел на Мирэй.

– Очень сложный случай, – шепнула она, – может и не получиться, придется ногу отнимать. Видишь, наших трое – будут сменять друг друга. Ты смотри, а я посмотрю заодно, как ты смотришь, можно? – Андрей кивнул и активировал «белый узелок».

Итак, с чего начинают? Наркоз, ясен пень… От головы Клары (почему от головы?) к охотнику протянулся красный лучик, заклубился вокруг мозга по какой-то команде, раненый мгновенно затих. Ёлки-палки, да это же… Они понимают хоть, каким оружием может быть этот «наркоз»? А если к волколакам его, например? Да в любом бою! Нужно проверить, знает ли кто…

Забель, держа руки над поврежденным местом, сразу потянулась к нему таким же лучом. И здесь – не просто свет. Что-то добавлено: через руки из разума Забель – это нечто лечащее. Медленно, неимоверно медленно и тщательно подгонялись друг к другу осколки костей и тканей. Действительно, ювелирная работа, и насколько же хорошо нужно знать анатомию – повреждаются же не только кости. Безграничная терпеливость, тщательность, настойчивость и… Такая личная судьба. Но почему в деле – только свои лекарские силы, никакого использования энергии больного? Ведь организм сам помнит своё здоровье! Этому Малова учили. Далеко отсюда, правда, а какая разница?

Слава Небесам, тут хоть вены целыми остались. Запустил он свою «белизну», причем – напрямую из «узла», то есть, никакой магии. Обнаруживается собственная аура поврежденных и целых деталей, активируется окружающая энергия – работай, давай! Помнишь же сама, как всё было! Действительно, восстановление и очистка ускорились неимоверно. Рука Мирэй сжала Андреев локоть изо всех сил, но взгляда от процесса она не отрывала. Минут через пятнадцать нога стала целой и невредимой…

Четыре красотки уставились на Малова с… недоумением? Изумлением? Обидой?

– Мирэй, что это было? – тихонько спросила Леванта. Она не успела включиться в процедуру лечения.

– Не знаю я, – развела руками Мирэй. – Понимаю не больше вашего. Леванта, разбуди больного… тьфу, какой он уже больной? Пусть помощницы займутся, его уже можно домой отпускать. Пойдемте, подруги, есть о чем поболтать.

Попыток допроса с пристрастием Андрей не избежал. Тем не менее ему удалось убедить всех в девяностопроцентной своей невиновности. Вроде смотрел только своим взглядом, может, он как-то подействовал, может, нет – ему-то откуда знать, не маг ведь!

– Ой! – Забель прижала ко рту ладошку, распахнув глазищи. – Подружки, а вдруг до… ну, до прихода сюда Андрей был великим магом-лекарем? А? А теперь это проявляется, даже и без участия разума. Курица-то бегает с отрубленной головой… Ха!

– Ты права, Забель! – подхватил великий маг-лекарь эту версию. – Вот так и бегаю, как курица, и не помню даже, что сегодня вечером у нас в отряде праздник в честь вчерашней победы, к которой я тоже примазался. А потому приглашаю вас побывать на этом маленьком торжестве, украсив его собой неимоверно. Клянусь обеспечить жесткие рамки приличий и полное веселье.

Девчонки с испугом взглянули на Мирэй. Та дернула плечом – ваше дело…

– Андрей, – шепнула Леванта, – а можно, ты зайдешь за нами? Мы ведь никогда еще…

– С удовольствием, красавицы! Вы даже не представляете, как вам будут рады!

Выйдя из лечебницы, Мирэй сразу сообщила, что ей необходимо подумать о происшедшем. Также она выразила надежду, что пациент найдёт, чем заняться. Он не стал её разочаровывать, молча повернулся.

Разумеется, дела у него были: с Трувимом выяснить, чего он хотел сказать – по пустякам не стал бы на что-то намекать, крыльцо Марвине отремонтировать надо – обещал! Вечерний банкет обеспечить – тоже не пустяк, учитывая специфику местных отношений.