Рано утром 6 февраля 1904 г. в военно-морском порту Сасебо специальные катера свезли адмиралов Объединенного японского флота на флагманский корабль – построенный в Британии «Микаса» (водоизмещением 15 тыс. тонн). В штабной каюте их встречал вице-адмирал Того Хейхачиро, главнокомандующий Объединенным флотом. Вчера он получил императорский приказ, ни много ни мало, как «уничтожить русский флот». В час ночи этот приказ был прочитан японским морским офицерам. У Того был молчаливый и торжественный вид, перед ним стоял накрытый белой скатертью стол, на котором вокруг сабли и кортика главнокомандующего было разлито в бокалах шампанское. Позади адмирала, прикрытый пурпурной занавесью, висел фотопортрет императора Мэйдзи. Рядом с Того стояли командор Акийяма Масаюки и вице-адмирал Камимура Хиконойо, командующий Вторым флотом. Сорок адмиралов и капитанов стояли по десять в четыре тесных ряда.
Того говорил низким голосом: «Сегодня из военно-морского Генерального штаба получено сообщение о разрыве отношений с Россией, и что наша нация ныне вольна выбирать свой собственный способ действий. Теперь командование в ваших руках, господа».
Военная элита Японии ждала этого часа десять лет, но теперь очевидное волнение сказалось на поведении всех. Один из японских офицеров вспоминает: «Я ощутил в этот момент нечто вроде удара, по моим щекам текли слезы. Меня охватило чувство, что я принадлежу к великой Японской империи, существующей две с половиной тысячи лет… Я всегда недоумевал, почему мы не начали эту войну раньше».
Первыми подверглись нападению 8 февраля (26 января по старому стилю, принятому тогда в России) 1904 г. русские корабли «Варяг» и «Кореец» в бухте Чемульпо. Подвиг русских моряков с этих кораблей широко известен, но примечательно, что российское командование узнало о нем с опозданием. Японцы сумели обрезать кабель, соединяющий Порт-Артур с Чемульпо еще утром 7 февраля 1904 г., и в Порт-Артуре никто не знал о происходящем в Чемульпо. Адмирал Оскар Викторович Старк, командующий крепостью Порт-Артур, долгие годы хранил написанный привычным зеленым карандашом приказ наместника Дальнего Востока адмирала Алексеева, запрещающий ставить флот в защитную позицию. Алексеев несколько раз отказывал ему в мерах по укреплению флота – «чтобы не провоцировать японцев». Поэтому термины «измена» и «преступная халатность» должны быть адресованы главному царскому сановнику в крае.
В 2 часа ночи 9 февраля 1904 г. японские катера и миноносцы произвели торпедную атаку на русские корабли, стоявшие на рейде Порт-Артура. Каждый японский корабль выпускал две торпеды, после чего поворачивал назад, на юг. Этой атакой русские были захвачены врасплох. Крейсер «Паллада» получил особые повреждения – огромная пробоина, на крейсере начался пожар. Японские торпеды пошли на красу и гордость русского флота – самый лучший русский корабль «Цесаревич» и нанесли ему тяжелый урон. Степень неожиданности была такова, что команды кораблей не могли понять, что происходит. Ждали приказов, а их не было. Адмирал Старк доложил наместнику на Дальнем Востоке адмиралу Алексееву о происшедшем в Порт-Артуре. Характерна его первая реакция – он отказался верить в то, что японцы осмелились напасть на русский флот в Порт-Артуре: «Это невероятно!»
Основные японские силы подходили к Порт-Артуру тремя группами. Первую возглавлял флагман флота «Микаса» и пять других эскадренных броненосцев – «Асахи», «Фудзи», «Яшима», «Сикисима», «Хатсусе». Во второй группе было пять тяжелых крейсеров, в третьей – четыре крейсера. Как только русские корабли оказывались в пределах артиллерийской стрельбы, японцы начинали бить из своих орудий, сначала эскадренные броненосцы, а потом крейсера. Русские корабли, хотя и находились под прикрытием артиллерии фортов, маневрировали, чтобы не представлять из себя живой мишени. Русские капитаны достаточно хорошо знали, что «Микаса» может поражать своими 12-дюймовыми орудиями цель на расстоянии более 8 тыс. метров.
Ответным огнем прибрежных батарей и кораблей флота был поврежден верхний мостик «Микасы». Очевидны были попадания в броненосцы «Фудзи» и «Хатсусе». Среди русских кораблей только крейсер «Новик» рискнул пойти на перехват японцев. Запущенные с него торпеды вполне очевидно поразили один из японских кораблей. (Доблестный «Новик» был построен в Германии, и, получив его, команда на свои деньги приобрела музыкальные инструменты и даже наняла дирижера, который во время боя откладывал дирижерскую палочку и старательно заряжал орудие.)
Пушки фортов имели очень маленький радиус действия, а количество снарядов было ограниченным. Некоторые пушки продолжали палить холостыми патронами, другие замолкали на виду у всех. Как могла Россия претендовать на преобладание в регионе, если она не вооружила единственную свою крепость здесь?
Через два дня после нападения на Порт-Артур, 10 февраля 1904 г., Япония официально объявила войну Российской империи. Петербург объявил состояние войны только после 8-дневной паузы. Россия назвала нападение на Порт-Артур «нарушением всех обычных законов, призванных разрешать проблемы, возникающие между цивилизованными нациями. Не сделав предварительного предупреждения об обрыве отношений… означающих начало военных действий, японское правительство приказало своим торпедным катерам нанести внезапный удар по нашей эскадре, стоявшей на внешнем рейде крепости Порт-Артур. После получения доклада нашего наместника по данному вопросу, мы сразу же приказали ответить на вызов Японии силой оружия».
Первые же недели войны убедили Петербург, что «маленькой и победоносной» войны не будет. О том, что царь осознал серьезность положения, говорят назначения, сделанные в феврале 1904 г. Военный министр Куропаткин теперь обязан был вспомнить свою скобелевскую молодость. Его назначили непосредственно руководить боевыми действиями как главнокомандующего русскими войсками в Маньчжурии.
Смена руководства произошла и на флоте. 8 марта в Порт-Артур прибыл популярный на флоте вице-адмирал Макаров (он сменил адмирала Старка). Что бы ни было потом, но на данном этапе новые назначения определенно вселили уверенность в души и сердца российских воинов. На Дальний Восток прибыли два лучших офицера, которых имела Россия в начале XX века.
…В ночь на 13 апреля 1904 г. Макаров находился на крейсере «Диана». Его беспокоила судьба миноносцев, посланных в Дальний. В тумане он видел проходящие мимо устья гавани корабли. Капитан «Дианы» попросил разрешения открыть огонь… А что, если это возвращающиеся русские миноносцы?.. Но то были японские корабли, расставляющие у входа в бухту мины. Именно тогда, 12 апреля, началась очередная попытка японцев «запечатать» Порт-Артур. Теперь они полагались в основном на мины.
Макаров, видя в бурном море основные силы японцев, все же решил вывести свои корабли на бой. Его флагманом стал красавец «Петропавловск», а самым крупным, вышедшим навстречу японцам кораблем был эскадренный броненосец «Полтава».
Европейские газеты потом писали, что «впервые желтый и белый адмиралы готовы были встретиться лицом к лицу». Имена Макарова и Того были хорошо известны военным морякам всего мира. Макаров, наверное, был более известен – даже адмирал Того читал переведенную на японский язык его книгу о военно-морской тактике. Теперь Макаров стоял на главном мостике «Петропавловска» в своем «счастливом» старом костюме с меховым воротником. Его флот в 5 линкоров, 4 крейсера и 9 эсминцев отошел от гавани уже на 15 миль. Того шел ему навстречу на «Микасе», за которым следовали еще 5 эскадренных броненосцев, 6 крейсеров 1-го класса.
Пока оба флота молчали. Это был великий момент русской истории. До сей поры она развивалась по восходящей…
Общей встрече предшествовал трагический частный эпизод. Миноносец «Страшный» принял огни четырех японских миноносцев за огни русских кораблей и вышел прямо на противника. Русские вступили в бой и сражались отчаянно. Они нанесли значительный ущерб двум японским миноносцам, но большинство команды миноносца «Страшного» погибло от артиллерийского огня японцев, а сам корабль загорелся от форштевня до кормы. Вскоре он опустился на морское дно.
Прибывший на сцену битвы первым крейсер «Баян» увидел трагедию «Страшного». За «Баяном» спешили «Аскольд», «Диана» и «Новик», японцы спешно ретировались. Огромные линейные корабли шли медленнее. «Петропавловск» и «Полтава» еще только вышли из бухты; Макаров приказал очистить выход от японских мин, но этот приказ не был выполнен в той атмосфере ожидания встречи с японским флотом.
Передовые корабли японской эскадры под командованием адмирала Дева открыли огонь, и Макаров приказал отойти под «крышу» спасительной береговой артиллерии. Он увидел сквозь редеющий туман основные корабли Того. На мостике флагмана стоял великий русский живописец Василий Верещагин, великий князь Кирилл и вчера прибывший капитан шанхайского «Манжура» Краун. В шести милях от береговой линии начиналась зона эффективного обстрела береговой артиллерией, пристрелявшейся за эти дни.
В этот момент почти торжественного ожидания, в 9. 43 утра раздался страшный взрыв. Семенов: «Я увидел огромное облако коричневого дыма… в этом облаке я увидел мачту корабля. Она накренилась. Она кренилась, беспомощная не так, как если бы падала, а как если бы воспарила в воздухе. Слева от облака я увидел корму корабля. Она выглядела, как обычно, как если бы ужасное происшествие ее не касалось. Третий взрыв! Белый дым теперь начал смешиваться с коричневым дымом. Взорвалась паровая машина! Внезапно корма линейного корабля поднялась прямо в небо. Это случилось так быстро, что не выглядело так, как тонущий корабль, но как если бы корабль развалился на две части…»
Великий князь Кирилл вспоминает, что после взрыва он обернулся к Макарову. Тело еще стояло вертикально, но на нем не было головы. Больше тела адмирала никто не видел. Эскадренный броненосец «Петропавловск» утонул в течение двух минут. На пути домой через полчаса – в 10.15 раздался взрыв под линкором «Победа». На борту «Пересвета» контр-адмирал князь Павел Петрович Ухтомский выбросил сигнал: «Следуйте за мной один за другим». Прошел слух, что действуют японские подводные лодки. (Ошибочное мнение. Японские подлодки стояли еще недостроенными в Квинси, около американского Бостона). Была расстреляна каждая консервная банка, плавающая на воде.
На берегу зря ждали макаровский флаг. Он ушел под воду, как и 635 офицеров и матросов «Петропавловска». Командир «Дианы» обернулся к своему экипажу: «Не стойте как мокрые крысы. Эскадренный броненосец утонул и эскадра ослаблена. Но мы получим подкрепления. Придет новая эскадра». В ответ прозвучало, что погиб не корабль, а погиб он. Человек самостоятельной мысли и того характера, который требуется стране в тяжелые времена.
Люди на пирсе Порт-Артура стояли на коленях. Случилось ужасное. Судьба начала отворачиваться от страны, проделавшей такой долгий путь к Тихому океану. Туман обреченности с этого времени начинает обволакивать Россию. Прежняя эйфория молодого гиганта никогда уже более не возвратится.
Строго говоря, российский флот и с броненосцем «Петропавловск» уступал японскому – более современному, обученному, тренированному. Море на Дальнем Востоке уже не принадлежало России. Но земные просторы… Не было нации, так широко распростершейся на земной тверди, как Россия. Эти пространства завораживали даже офицеров императорской японской армии.
На мобилизацию этого гиганта надеялись все, от Владивостока до Варшавы.
О проекте
О подписке