Но, все же… Почему он ничего не помнил, между моментами, когда вошел в дверь, и когда встал с кресла? Это странно. Такого не должно было быть.

Надо собраться с мыслями. А для этого просто необходимо выпить чашечку горячего кофе. Да, именно, кофе был бы сейчас как нельзя более кстати. Он бы прочистил мозги, заставил бы их работать лучше, что бы там с ними не сотворили.

Макар вышел на лестничную площадку. Третий этаж – не стоит вызывать лифт. Однако спускаться по лестнице оказалось настоящей пыткой. Ноги не хотели слушаться, и были как деревянные.

Знание-сила, и, похоже, что он своей силы лишился. По крайней мере, весьма значительной ее части. Он поднял руку, и поднес ее к голове. Она не болела, не шумела, но все равно явно подводила. Он спустился на первый этаж, и увидел то, чего так страстно желал. Автомат, продающий кофе. Не раздумывая, Макар подошел к нему, и стал шарить в кармане в поисках монет.

Горячий кофе наполнил бумажный стаканчик, распространяя в воздухе душистый аромат. Макар сделал глоток бодрящего напитка.

И все же чувство страха не покидало его. Нелегко было осознавать, что ты только что продал часть своей памяти. Это что-то из ряда вон выходящее, как сцена из фантастического фильма. Ведь это же значило, что годы его жизни ушли от него навсегда.

Макар посмотрел на часы. Прошло примерно полчаса, как он вошел в кабинет. Значит, вся операция заняла не больше двадцати минут. Слишком быстро. Что можно успеть за это время? Подготовка, беседа с нейрохирургом, все это должно было тоже занять немало времени.

И он об этом ничего не помнил.

Макар допил кофе, и действительно почувствовал себя значительно лучше. Он сосредоточился, и попытался поэтапно восстановить все события своей жизни. Вспомнил свое детство, школу, первую встречу со своей будущей женой, свадьбу, семейную жизнь. Но, как ни силился, ничего не мог вспомнить ни о своей работе, ни об обучении в институте, где он получил свою профессию. Нет, сами воспоминания сохранились. Он помнил преподавателей, сокурсников, но не помнил, чему там обучался. Он помнил адрес института, как туда добирался, но самих знаний, которые он там получил, не было в его голове. Они словно были начисто стерты из памяти. Да, он помнил, что обучался программированию, помнил, что что-то набирал на клавиатуре, но что именно, он не помнил.

То же самое касалось его воспоминаний о работе. Он помнил места, где работал, лица своих коллег, но не помнил, чем занимался. Да, он что-то программировал на компьютере. Но что именно программировал, что было на экране монитора, все это было начисто стерто из памяти. Ни названий программ, ни их предназначение, ничего.

Он продал свои профессиональные способности и знания.

Звучало это жутко, звучало зловеще, но теперь уже было поздно сожалеть о содеянном. Назад дороги не было.

И как же теперь он будет жить? Чем заниматься? Он стал умственным инвалидом. Не душевно больным, не психопатом, а кем-то вроде слабоумного. Именно это сравнение пришло в голову Макару, и показалось ему самым подходящим для определения его нынешнего состояния.

Слабоумный. Кто бы захотел признать себя таковым? Но как еще можно назвать человека, потерявшего свои умственные способности, и забывшего все, что когда-либо умел?

Зато теперь у него есть сто тысяч долларов. Он может со спокойной совестью проводить все свои дни, сидя в кресле перед экраном телевизора, и нигде больше не работать. Прямо-таки мечта.

Вот только нужна ли ему такая жизнь? Он не привык бездельничать. Его деятельная натура и кипучий ум требовали, чтобы он постоянно вел активный образ жизни, что-то придумывал, создавал.

Но создавать он теперь ничего не мог. Он добровольно лишил себя таких способностей. Продал их. Все, что он может, так это работать сторожем, дворником или грузчиком, если, конечно, для последнего у него хватит здоровья. А, может, просто жить с женой в свое удовольствие, пока у них не кончатся эти сто тысяч зеленых?

А, впрочем, есть ли у него эти самые сто тысяч? Не обманули ли его? Он ничего не помнил, и не имел ни малейшего представления о том, как же реально обстоят его дела.

От этой мысли его прошиб холодный пот. В этом мире никому нельзя доверять.

Выбросив пустой стаканчик из-под кофе в мусорный контейнер, Макар направился к входной двери, которая гостеприимно открылась перед ним, выпуская его на свежий воздух.

От непривычно яркого солнца он прикрыл глаза. Менее часа назад, когда он входил в это здание, небо было пасмурным, серым, словно свинец. Видимо, за это короткое время погода успела весьма недурно разгуляться. И заметно потеплело. Прямо-таки, можно сказать, резко потеплело.

Макар зашагал по тротуару, размышляя, что же лучше, сесть на автобус или так же, как и утром, пройтись пешком. Похоже, что для его мозгов прогулка пешком все же лучше, нежели поездка в тесном и душном общественном транспорте.

Поднеся руку к голове, Макар ощупал ее, словно ожидая обнаружить на ней шрамы или еще какие следы от произведенной над ним операции. Но таковых следов не было. Если над ним и провели какую-то операцию, то она была совершенно иного рода, и не оставила после себя никаких видимых следов.

Он шел, вдыхая апрельский воздух. Однако, как же все-таки потеплело за столь короткий промежуток времени. В воздухе уже пахло самым настоящим летом, а не весной. Молодая зелень деревьев, газон, заполненный желтыми одуванчиками, с которыми он уже почти распрощался, когда шел в корпорацию.

Стоп. Макар остановился как вкопанный. Его взгляд устремился на этот самый желтый ковер из одуванчиков. Сплошные одуванчики. Некоторые из них уже успели отцвести, и разлетались белым пухом.

Но как это возможно? Когда это произошло? Ведь всего лишь менее часа назад эти самые одуванчики еще только-только начинали пробиваться из молодой травы. Как же они успели вырасти, распуститься, и даже отцвести за столь короткое время?

Макар огляделся по сторонам. Что-то вокруг было не так. Господи Боже, да все было не так! Деревья! Ведь, когда он шел сюда, на них едва-едва начинали распускаться почки. Даже листьев-то как таковых на них не было. Сейчас же все деревья буквально были усыпаны листьями. Молодая зелень.

Что происходит? Макар закрутил головой. Люди, спешащие по своим делам, были одеты значительно легче, чем они обычно одеваются в конце апреля.

Что за безумие? Сколько же прошло времени с того момента, когда он вошел в двери корпорации? Что с ним творится? Сейчас никак не может быть апрель месяц. Зеленые деревья и кусты, целые поля желтых одуванчиков, едва ли не по-летнему одетые люди.

Макар взглянул на календарь своих наручных часов. Да нет, все правильно, 22.05. Год тот же самый, да и времени прошло совсем немного. Тогда почему все вокруг так разительно изменилось?

22.05?! Пятый месяц?! Потрясенный, Макар уставился на циферблат. Пятый месяц – это май! Календарь на часах показывал 22 мая. Но этого просто не может быть. Получалось, что с того момента, как он вошел в офис «Знание-сила» прошел целый месяц? Бог ты мой, где же он был все это время?

Макар оглядел самого себя. На нем был тот же самый костюм, те же туфли.

Рубашка! Рубашка была другой. Он отлично помнил, что утром надевал белую рубашку, которую ему так старательно нагладила Раиса. А сейчас на нем была голубая рубашка.

Он почувствовал, как в его груди замирает сердце. Что же произошло? Ведь не мог же он пробыть в трансе целый месяц? За этот период он явно успел побывать дома, чтобы, по крайней мере, переодеть хотя бы рубашку.

Но почему же он ничего не помнит об этом месяце? Куда тот девался из его памяти? Ему повредили мозг? Что-то стерли из его головы? Какие-то пласты памяти? Процесс трансплантации вызвал амнезию? Похоже, что да, именно так. Но, как же его жена, она же должна была заметить это? За этот забытый период он же должен был появиться дома. Где-то же он успел переодеться? И если ему повредили мозг, то Раиса бы его больше не выпустила из дома. В таком-то состоянии она и вовсе должна была бы поместить его в клинику.

Макар снова ухватился обеими руками за голову. Но на этот раз для того, чтобы убедиться в том, что он не спит. Даже попробовал ущипнуть себя. Нет, это не сон. Явно. Он находился в реальности.

Но, даже если он и потерял память, каким образом, месяц спустя, он вновь оказался в корпорации «Знание-сила»? Ровно месяц спустя. День в день. Что за эксперимент с ним сотворили? Он хотел было повернуться, и ворваться обратно в корпорацию, чтобы потребовать объяснения, но подумал, что это было бы бессмысленно. Если над ним действительно сотворили что-нибудь без его ведома, то, наверняка, от него отрекутся. Иначе, его бы сразу ввели в курс дела, разъяснили, что к чему. А тут, напротив, даже секретарша не обратила внимания на его уход.

Макар постарался восстановить цепь событий. Но в его положении это было просто смешно. Итак, месяц назад он впервые вошел в корпорацию. Что он сделал, продал свои знания и ушел? А сейчас, месяц спустя, он решил вернуться. Зачем? Чтобы ему стерли из памяти тот момент, когда он продал свою профессию? Нелепость. От всего это кругом шла голова.

Так куда же ему идти? Возвращаться в корпорацию? Взять за грудки тех, кто засел там, и потребовать, чтобы они признались, что сотворили с ним? Да он даже не помнил, кто встретил его в той комнате, что там вообще было. Или же самым разумным будет возвратиться домой, к жене, и искать ответа у нее? Но какой ответ она ему даст, и вообще есть ли он у нее?

А, может, направиться прямиком в полицию, и все рассказать им? Прекрасная идея. И что он им расскажет? И с каких это пор полиция вообще стала помогать простым людям. Она всегда защищала интересы сильных мира сего, к которым, без сомнения, принадлежала и корпорация «Знание-сила».

Бредовая ситуация. Месяц жизни, он потерял месяц жизни. Впрочем, почему потерял? Он его просто забыл. Так же, как и забыл все то, что знал о программировании. Все, что знал о своей работе.

А, может, это что-то случилось с его часами? С его восприятием реальности? Может, сегодня и не май никакой, а по-прежнему апрель. Как найти ответ на этот вопрос? Не будешь же приставать к прохожим, спрашивая у них, какое сегодня число.

А что если он просто сходит с ума? Или находится под воздействием какого-то гипноза. И то, что он видит сейчас вокруг – просто плод его воображения. Не мог целый месяц взять, и вот так просто испариться из его памяти. Можно было, конечно, предположить, что он спит, и все это ему снится. Да вот беда, сон не может быть таким ярким и реалистичным.

Блуждающий взор Макара остановился на вывеске одного из высотных зданий. «Банк» – гласила вывеска. Банк, вот именно. Как раз банк ему сейчас и был нужен. Если его не обманули, в чем он теперь сильно сомневался, то на его счет должны были быть перечислены сто тысяч долларов. На счет или банковскую карточку?

Макар снова обшарил свои карманы и тут же обнаружил в одном из них карточку VISA. Так, это хорошо или плохо? С одной стороны, не нужно светиться перед сотрудниками банка, проверяя свой счет, а можно просто воспользоваться банкоматом. С другой стороны, его карточку очень просто заблокировать, а если даже и нет, то ни в одном из банкоматов невозможно снять сто тысяч долларов.

Но что хуже всего, так это то, что Макар абсолютно не помнил того, как получал эту карточку. Раньше у него ее не было. Но, как ни странно, в его голове гвоздем сидел пин-код к этой карточке. Он был абсолютно уверен, что это именно пин-код к ней, не более, не менее.

Так, а он-то собирался перевести деньги на счет в сбербанке. Так почему же он передумал и решил воспользоваться банковской карточкой?

Глава 5

Перед Макаром стал новый вопрос, где найти ближайший банкомат? К своему ужасу он вдруг осознал, что знает обо всей этой банковской электронной системе не больше, чем рядовая старушка, никогда не пользовавшаяся ранее компьютером и банкоматом. Вот ведь докатился, со злостью на самого себя, и с отчаянием подумал Макар. И, пока он шел в сторону банка, тревожное чувство, переполнявшее его, становилось все сильнее и сильнее. В нем росла уверенность в том, что никаких денег ему никто не заплатил. А если это действительно так, то, что он сможет предпринять по этому поводу? Ничего. Ведь он же ничего не помнил.

Народу в банке было немного, пять или шесть человек толкались возле окошек. Никто не обратил на Макара никакого внимания. Еще один посетитель, ни больше, ни меньше.

Макар подошел к одному из терминалов. Взглянув на экран, он внезапно ощутил себя так, будто видит этот аппарат впервые в жизни. Правда, надписи на экране подсказывали, что именно он должен сделать. Почему-то вдруг сердце заколотилось в груди, а во рту пересохло. Макар чувствовал себя так, будто собирался совершить преступление. Однако, отчего такое чувство? Он не собирался совершать ничего противозаконного. Скорее всего, страх был вызван тем, что он боялся того, что его обманули.

А, в самом деле, что в таком случае он тогда сделает? Повесится, застрелится, наложит на себя руки от отчаяния? Кому и что он сможет доказать?

Макар вставил карточку в автомат. Сейчас будет либо сто тысяч зеленых, либо ноль. И он готов был поклясться, что появится цифра «ноль». Что тогда с ним произойдет, сердечный приступ, инсульт?

Банкомат выплюнул карточку обратно, заявив, что она вставлена неправильно или что-то в этом роде. Макар сделал еще несколько попыток, прежде чем банкомат соизволил принять карточку.

Макар ввел пин-код. Так, что теперь нужно нажать? Кажется, проверить баланс. С чувством отчаяния Макар ткнул пальцем в надпись. После секундной задержки на экране появилось число.

Дежкин застыл на месте, уставившись на то, что выдал ему банкомат. Он был не в силах поверить в то, что видит. Что-то происходило с его глазами или же он окончательно сошел с ума?

На экране не было «ноля», как этого опасался Макар. Но там не было и ста тысяч. Число на экране было куда большим, даже фантастическим.

200 000 000$ – гласило число на мониторе терминала.

Макар тупо смотрел на экран. Кажется, и в самом деле, с его головой что-то происходит. Он снова и снова пересчитывал нули, будучи уверенным в том, что у него обман зрения. Восемь нулей. Двести миллионов долларов. Что это, чьи это деньги? Чей это счет? Без сомнения, его, поскольку это он вставил банковскую карточку в приемное гнездо банкомата. Но откуда здесь такие деньги? Может, это вовсе не его карточка? Но тогда как же она попала в его карман? Ему было обещано сто тысяч, а здесь двести миллионов. Даже не в тысячу, а в две тысячи раз больше положенного. Это просто не могут быть его деньги. Они не могут ему принадлежать.

Первой здравой мыслью было тут же, не раздумывая, подойти к ближайшему окошку, и сообщить первому попавшему сотруднику о том, что со счетом на его карточке произошла какая-то ошибка. У него не может быть таких денег.

Существует такая народная поговорка, если тебе дают деньги, скорее бери, и беги куда подальше. Деньги нельзя выпускать из рук. Слепой случай, провидение, дар Божий, называй это как хочешь, но тебе выпал шанс стать мультимиллионером. Такой шанс выпадает далеко не каждому, и упустить его способен только идиот. Ты счастливчик!

Но здравый смысл подсказывал Макару, что наоборот, он должен бежать от этих денег куда подальше. Такие деньги не сваливаются с небес, у них всегда есть хозяин и, рано или поздно, этот хозяин явится за своей собственностью.

Но как эти деньги попали на его счет? Каким образом они оказались именно у него? Он очень сильно сомневался, что корпорация случайно приписала к его гонорару три нуля, а потом еще умножила получившуюся сумму на два. Или это за потерянный месяц наросли проценты? Да, сама мысль об этом смешна и нелепа. Макар бы расхохотался, если бы его положение не было так серьезно.

Невероятная сумма продолжала светиться на экране, и явно не собиралась исчезать. В голове Макара появилась новая мысль, а что произойдет, когда он сообщит о том, что на его счету такие громадные деньги? Как воспримет его слова руководство банка?

И пока Макар размышлял над этим вопросом, а так же о том, как ему поступить, и что делать, внезапно сработал сигнал тревоги банка. Резкий и пронзительный звон, казалось, проник в самое нутро Дежкина. Он вскинул голову, и увидел направленные прямо на него взгляды посетителей. Из-за стеклянной перегородки на него смотрели изумленные и перепуганные сотрудники.

Ограбление?! Он быстро огляделся по сторонам. Никаких вооруженных людей в масках, ни вообще никого, кто бы выглядел угрожающе. Тогда почему сработала сигнализация?

И вновь его взгляд остановился на перепуганных и потрясенных лицах. Все, кто находился в банке, смотрели почему-то прямо на него.

И вдруг раздался крик.

– Это же тот самый! Это Макар Дежкин!

Кричала одна из кассирш. Она вскочила с места, и сквозь пуленепробиваемое стекло, указала пальцем на Макара.

Ошарашенный Макар застыл на месте, не понимая, что происходит, и откуда эта женщина знает его имя.

Откуда-то из-за спины послышался грохот отодвигаемого стула, и крик:

– Ни с места! Стой, где стоишь, и подними руки!

Этот окрик как бы вернул Макара к жизни. Он быстро обернулся, и увидел устремляющего прямо на него охранника, до этого сидевшего неподалеку от входной двери. Охранник схватился за кобуру, и выдернул из нее пистолет.

– Макар Дежкин, не двигайся!

Да что такое происходит, откуда все эти люди знают его имя? И почему они принимают его за грабителя?

Макар был слишком удивлен неожиданным поворотом событий, чтобы поднять руки. Он как завороженный смотрел на охранника, поднимавшего пистолет, и направляющего ствол в его сторону. Краем глаза он уловил движение еще одного охранника, спешащего к нему с боку.

– Руки!

– Я ничего не делал! – крикнул Макар. Увидев направленные на него стволы двух пистолетов он, наконец-то, выполнил приказ, подняв руки.

– Я ничего не делал! – снова повторил он.

Но на охранников, похоже, его слова не произвели должного впечатления. Первый из них поднес к уху рацию, и заговорил:

– Внимание, внимание! Всем, всем! Охранная система банка засекла Макара Дежкина. Попытка снять деньги с карточки. Мы держим его на прицеле.

– Что происходит?! – крикнул Макар, едва не срываясь на визг. Вновь, в который уже за сегодняшний день раз, он ощутил себя так, будто бы сходит с ума. – Я ничего не крал! Откуда вы знаете мое имя?

– Не двигаться! – послышалась в ответ резкая команда.

– Да я и не двигаюсь. Объясните же мне, что я натворил! В чем меня обвиняют?

Макар затравленно озирался по сторонам. Он увидел посетителей банка, прижимавшихся к стенам, и в ужасе смотрящих на него.

– Ха, – воскликнул в ответ один из охранников. – А то ты сам не знаешь.

– Не знаю, – в отчаянии закричал Макар. – Я не помню ничего! Мне стерли память. Весь последний месяц.

Произнося эти слова, он ощутил, как же нелепо они звучали.

– Ничего, – сказал первый охранник. – Сейчас сюда прибудет наряд, и он вернет тебе память!

В голове Макара мелькнула смутная мысль, что он где-то умудрился украсть двести миллионов долларов, а теперь как лох пришел сюда, чтобы снять их со своей банковской карточки. И если сюда действительно прибудет спецназ, то его точно арестуют. И в полиции он не сможет ничего доказать. Тем более что он был и сам не уверен в том, что за стертый из памяти месяц ничего не натворил. А если даже и нет, если все это огромная ошибка и недоразумение, то все равно, попав в руки полиции, ни на какую справедливость, мягко говоря, рассчитывать не приходилось. Господи, в какую же авантюру он ввязался?

– Послушайте, – снова начал он. – На моем счету лежат двести миллионов долларов, которые мне не принадлежат.

Первый охранник испустил короткий и резкий смех.

– Да уж, надо думать, что не принадлежат.

– Я не знаю, откуда они взялись.

– Ну, конечно, они же упали к тебе с неба.

Кажется, никаких разъяснений от охранников он не получит. Они по-прежнему стояли, направив на него стволы пистолетов, но не приближались к нему. И, похоже, Макар понял причину этого. У обоих не было наручников. А это значит, что они ждали тех, у кого они были.

– Но что я натворил?

– Это уж тебе лучше знать. Как-никак, а такую награду назначают далеко не за каждого.