В холле раздались приглушенные голоса. Один из них я узнала – он принадлежал горничной. Мне показалось, что я услышала свое имя – возможно, служанка потеряла меня, когда я, не сказав никому ни слова, отправилась вслед за Милордом-котом навестить Даррена.

– Мелия. – Я махнула рукой, привлекая ее внимание. – Я ненадолго выходила во…

Слова застряли в горле. Горничная была не одна. Рядом с ней в холле стоял законник в черной униформе, а у парадных дверей ожидал его напарник. Оба молчаливые и серьезные. Увидев меня, первый сделал шаг вперед.

Тревожно и гулко забилось сердце.

– Миледи, – бледная как смерть Мелия сжимала в руках поднос с кофе и разноцветными полупрозрачными кубиками каких-то экзотических десертов на плоской тарелке. Она заметно нервничала: пальцы служанки мелко подрагивали, и тонкая фарфоровая чашечка жалобно дребезжала на блюдце. – Эти господа спрашивают вас. Говорят, вы должны с ними поехать. Прямо сейчас.

* * *

Все, что мне было позволено, – подняться за теплым жакетом и накидкой. Хмурый законник ожидал у лестницы, нетерпеливо притопывая ногой. Мелия и подоспевший господин Сфорци переговаривались с его коллегой. Господина дознавателя не было, и это показалось мне по меньшей мере странным. Выходило, что прибывшие законники не принадлежали к отделу магического контроля, но оставалось совершенно непонятным, зачем потребовалось столь срочно доставлять меня… куда?

– Милорда сейчас нет дома, – торопливо объяснял дворецкий законнику. – Только он имеет право принимать решения относительно всего, что связано с леди Кастанелло. К тому же миледи запрещено покидать границы поместья, ее передвижения ограничены артефактом.

– Леди Кастанелло ожидают в суде для дачи свидетельских показаний. Лорд Кастанелло уже поставлен в известность о нашем визите, – последовал резкий ответ. – Вопрос с артефактом также будет улажен.

– Милорд не давал соответствующих распоряжений, – упрямо продолжал дворецкий. – Миледи не покинет поместья, пока я…

– Все в порядке, господин Сфорци. Я поеду.

Я успокаивающе улыбнулась слугам, хотя внутри все сжималось от липкого страха – за себя, за Даррена, за лорда. Но последнее, чего мне хотелось – навлекать лишние беды на обитателей поместья из-за неповиновения требованиям законников.

Печально знакомая черная карета ждала у крыльца поместья. Сопровождаемая служителями закона, я покорно забралась внутрь и заняла указанное место, сцепив пальцы замком. Я ожидала хоть каких-то объяснений, но их не последовало. Порывшись в кармане, один из мужчин извлек тонкую кристаллическую пластину, которую кинул мне на колени, избегая контакта.

– Приложите к запястью. Это временный блокиратор для вашего браслета, – коротко проинформировал он.

Карета уже подъезжала к воротам, и я поспешила выполнить указания. Мне показалось, что если бы встроенный в брачный браслет артефакт сработал, ни один из законников не пошевелился бы, чтобы помочь мне. За окном мелькнула кованая решетка. Краткая вспышка боли прошила руку, но тут же пропала, когда пластинка с глухим щелчком закрепилась поверх браслета. Новых болезненных импульсов не последовало.

– Блок будет действовать в течение часа. По истечении этого срока блокиратор снимут. Уведомите супруга, что он по приказу судьи должен обновить магию в браслете и отдать артефакту соответствующие указания касательно вас. Если с этим возникнут проблемы, рекомендую обратиться к ближайшему представителю отдела магического контроля.

Супруга… Выходит, суд, на который вызвали лорда, все-таки как-то связан со мной. В отчаянии я сильнее сжала пальцы. Майло… в какие неприятности на этот раз втянуло его заступничество за меня?

Несмотря на ярмарку и выходной день, улицы Аллегранцы были пустынны. Карета легко добралась до здания городского суда. Меня завели через тот же вход, в котором день назад исчез неизвестный каторжник. Сопровождаемая парой законников, я прошла сквозь узкий коридор, поднялась по лестнице и через несколько поворотов оказалась в просторном холле, куда выходило шесть одинаковых дверей. Возле одной из них мне приказали остановиться.

– Ожидайте своей очереди. Вас вызовут.

Я без сил опустилась на единственный стул. Законники молчаливыми тенями встали по обе стороны от меня, а представитель отдела судебных обвинителей подошел отстегнуть пластину блокиратора. Боли я не почувствовала – значит, Майло находился недалеко. Мне стало по-настоящему страшно.

Нужно было собраться с силами, подготовиться к предстоящему слушанию, но я едва контролировала подступившую панику. В голове билась единственная мысль: скорее всего, законникам удалось обнаружить на останках Бренци ментальный след и теперь они собираются осудить меня за применение запрещенной ментальной магии. Нет… не меня. Лорда Кастанелло. Того, кто опрометчиво взял на себя ответственность за смертницу, по мнению суда, уже совершившую не одно преступление.

Что-то внутри меня кричало, кричало и не могло остановиться.

Лучше бы мы решили развестись в тот самый день, когда Майло предложил мне это…

– Леди Кастанелло, – раздалось из приоткрытой двери. Я вздрогнула, стиснула полы накидки. – Вы приглашаетесь для дачи предварительных показаний. Прошу следовать за мной.

Один из законников подхватил меня под локоть и мягко подтолкнул в сторону двери. На онемевших ногах я с трудом поплелась следом за судебным секретарем.

В небольшой комнате с единственным окном, закрытым частой решеткой, меня ждали шестеро. Городской судья восседал за невысокой трибуной, равнодушно взирая на расположившихся напротив него людей. Стол слева занимал мужчина средних лет. Серебряные нашивки на эполетах выдавали в нем старшего обвинителя Аллегранцы. За господином обвинителем сидели незнакомый мне лорд с длинными белыми волосами, потом печально знакомый господин дознаватель и… леди Осси. При виде меня мать Эдвина торжествующе усмехнулась и гордо выпрямила спину.

Справа от обвинителя за отдельным столом находился лорд Кастанелло. Он был, пожалуй, излишне бледен, но казался спокойным и собранным. Поймав мой затравленный взгляд, супруг улыбнулся краешками губ, словно пытаясь подбодрить. Сердце сжалось от боли.

Что же я наделала…

Внезапно я ощутила на себе чей-то взгляд, от которого по телу пробежала дрожь. Справа от судьи на отдельной скамье рядом с пустовавшей зарешеченной клеткой сидел, сгорбившись, мужчина в полосатой арестантской робе, охраняемый двумя конвоирами с взведенными энергетическими пистолетами. Длинные спутанные волосы арестанта висели сальными прядями. Грязная одежда болталась на худом теле. Мужчина глядел прямо перед собой, и я не могла до конца понять, смотрел он на меня или сквозь меня. Его взгляд казался совершенно бессмысленным, а зрачки светлых глаз походили на маленькие черные точки. Я с ужасом осознала, что каторжник, по всей вероятности, безумен.

Меня заставили остановиться перед судьей, как раз между обвинителем и лордом Кастанелло. Супруг молчал, не нарушая судебного протокола, но я кожей чувствовала, что он смотрит на меня. Я заставила себя выпрямиться и унять дрожь.

– Известно ли вам, кто эта женщина? – обратился обвинитель к каторжнику, указывая в мою сторону.

Мужчина даже не повернул головы. Казалось, он не понял или не услышал вопроса. Обвинитель шагнул вперед, подошел ближе и проговорил почти по слогам с легким нажимом в голосе:

– Перед вами леди Фаринта Кастанелло. Но вам она должна была быть известна под именем Фаринты Честер. Вы знаете эту женщину?

Каторжник медленно окинул меня невидящим взглядом.

– Я знаю эту женщину, – эхом повторил он.

– Это госпожа Фаринта Честер?

– Это госпожа Фаринта Честер.

– Вы подтверждаете это?

– Я подтверждаю это.

Возмущение вскипело в крови. Я была убеждена: мужчина, сидевший сейчас перед господином обвинителем, не понимал ни единого слова, которые послушно произносили его губы. Безумец. Настоящий безумец. И откуда он мог знать меня, если я впервые увидела его только вчера, когда законники доставили заключенного в здание суда?

Я повернулась к лорду Кастанелло и заметила, как он до побелевших костяшек пальцев стиснул перо. Супруг едва заметно покачал головой, предостерегая меня от поспешных и необдуманных действий.

– Благодарю. Обвинение не имеет вопросов к свидетелю.

Конвоиры подхватили каторжника под руки и перетащили в железную клетку. Он покорно опустился на табурет и замер сломанной куклой.

– Леди Кастанелло, прошу вас. – Судья указал на опустевшую скамью.

Я подчинилась.

– Леди Кастанелло, клянетесь ли вы перед Короной и людьми говорить правду, и только правду? – задал дежурный вопрос судья.

Заскрипело перо секретаря, слово в слово записывавшего все разговоры.

– Клянусь.

– Прошу вас, господин обвинитель.

Законник поднялся со своего места.

– Миледи. – Он кивнул в сторону сидевшего в клетке заключенного. – Узнаете ли вы этого человека?

– Нет.

– Вы уверены? – повторил вопрос законник.

Еще раз внимательно рассмотрев мужчину, я покачала головой.

– Позвольте сообщить вам его имя. Быть может, это освежит вашу память, – в голосе обвинителя почувствовался какой-то скрытый намек. – Перед вами, миледи, господин Арджеро Бренци, осужденный семь лет назад за изготовление кацина. Дело было инициировано старшим дознавателем Аллегранцы Энио Маркони по факту отравления вашего второго супруга, господина Лайнуса Честера.

Я посмотрела на заключенного в немом изумлении. Арджеро Бренци? Но ведь это невозможно. Арджеро мертв, он погиб месяц назад, разбившись на обледенелой дороге, когда попытался увезти меня из поместья. Ошибки произойти не могло, я была в его голове, я видела…

И тут я поняла. Нужно было вспомнить это сразу – в письме господина Кауфмана говорилось о некоем Арджеро, безумном каторжнике, отбывавшем срок вместо настоящего убийцы. Конечно же покровитель Бренци не допустил бы, чтобы его послушный зельевар оказался на рудниках. Для менталиста не составило труда отыскать подходящую жертву, вмешаться в его память и совершить подмену. Разум, поврежденный ментальным воздействием, тело, сломленное тяжелой работой… неудивительно, что в итоге мужчина сошел с ума.

Он действительно неуловимо напоминал Руджеро. Теперь я видела это: те же глаза, тот же профиль. Чувствовалось семейное сходство. Наверное, его имя и взял себе Арджеро, по странной прихоти сохранив прежнюю фамилию.

Как он оказался здесь? Зачем законники отыскали его и привезли с каторги? Вряд ли хоть кто-нибудь, кроме меня и лорда, знал о том, что вместо злокозненного зельевара срок отбывал другой человек. Но сейчас этот человек сидел в трех шагах от меня и утверждал, что знает мое имя. Откуда?

Я испытала запоздалое раскаяние, что не рассказала Майло, что видела каторжника, когда возвращалась в поместье через Аллегранцу. Быть может, супруг догадался бы, что могло означать появление у здания суда леди Осси и человека, заменившего Арджеро Бренци на каторге. Понял бы, что сегодняшнее заседание вовсе не связано с делами СМТ. Быть может, мы успели бы что-нибудь придумать…

– Похоже, теперь вы что-то вспомнили, – заметил господин обвинитель. – Будьте добры ответить на первоначальный вопрос.

– Я не знаю этого человека, – стараясь, чтобы мой голос прозвучал ровно, ответила я. – В то время, когда велось следствие по делу о гибели моего второго супруга, господина Лайнуса Честера, я уже была замужем за господином Грэхемом Ридбергом и практически не покидала пределов его дома. Можете просмотреть записи в городской ратуше, чтобы проверить дату заключения нашего брака. Впрочем, фамилия заключенного мне знакома. Господин Руджеро Бренци, его однофамилец, служил у моего супруга водителем. Он разбился месяц назад… полагаю, вы знаете.

Господин обвинитель недобро сощурился.

– Суд располагает иной информацией, – проговорил он. – Заключенный утверждает, что знает вас, и знает также, что семь лет назад вы вместе с ним занимались изготовлением кацина в составе преступной группы, которую раскрыл доблестный господин Маркони.

– Но это не так! – вырвалось у меня. – Ведь я проходила тесты! Меня не один раз тестировали после смерти Лайнуса и признали невиновной. У меня был маленький резерв, недостаточный для сложных преобразований, и я ничего не знала о кацине. Я никогда не участвовала в изготовлении ядов и не слышала о человеке по фамилии Бренци, пока не попала в поместье лорда Кастанелло.

– Вы ничего не знали о кацине, – задумчиво повторил законник. – Примечательно, что вы использовали прошедшее время. Не знали о кацине, не слышали о Бренци, пока не попали в поместье лорда Кастанелло… Может быть, если мы протестируем ваш резерв еще раз, получим совершенно иной результат, чем тогда?

– Прошлый тест проводился семь лет назад, – с тихим отчаянием произнесла я, чувствуя, что вопросы законника загоняют меня в угол. – С тех пор я прошла курс обучения в Королевском магическом университете, и показатели, разумеется, будут другими, мой резерв вырос, но…

– Так можете ли вы сейчас изготовить кацин, миледи?

– Не могу.

Я смотрела только на господина обвинителя, но кожей чувствовала, что и Майло не сводил с меня напряженного взгляда. От осознания, что супруг может не верить мне, стало страшно – куда страшнее, чем от ложных обвинений сумасшедшего Бренци. С запоздалым сожалением я подумала, как же мало мы говорили друг с другом, как мало я успела ему рассказать. Судьба не давала нам ни дня передышки, раз за разом сталкивая со смертью. И вот теперь…

– Господин судья. – Голос лорда Кастанелло звучал размеренно и спокойно. – Насколько я понимаю, мы здесь не для того, чтобы выдвигать моей жене обвинения по давно закрытому делу. Решением суда она уже была признана невиновной.

– Протест принимается, – кивнул судья. – Переходите к сути дела, господин обвинитель. У вас остались еще вопросы к леди Кастанелло?

– Разумеется. – Законник холодно улыбнулся. – Миледи, вам знаком этот предмет?

На поверхность стола передо мной лег фамильный гребень семейства Осси.

Я похолодела. Он был на мне в тот день, когда Бренци оглушил меня и увез из поместья, но я совершенно не помнила, где и когда потеряла его. Как он попал в руки законников?

– Да. Это гребень, который Эдвин… – Я увидела, как гневно сощурилась леди Олейния, и тут же поправилась, не желая провоцировать ее. – Да, это фамильный гребень семейства Осси. Как он оказался у вас? Я потеряла его…

– Можете вспомнить, когда и при каких обстоятельствах вы, как утверждаете, его потеряли?

– Я… я не знаю. В доме был пожар…

– Так вы утверждаете, что фамильный гребень рода Осси хранился в поместье лорда Кастанелло? – осведомился законник.

– Нет. Эдвин подарил мне его перед свадьбой. Я…

– Так куда же вы его дели, миледи? Попытайтесь вспомнить.

– Я… – где я могла обронить его? В гараже? Тогда он не попал бы в руки законников. Где-то на дороге? Возможно… в машине Бренци? От последнего предположения мне стало дурно. Нужно было любой ценой отвести от себя подозрения. Потому что не я, а Майло отправится на костер, если законники признают меня виновной в применении ментальной магии. – Я не помню.

– Отвечайте, миледи!

– Не надо давить на мою жену, – подал голос лорд. – Разве вы не видите, что ей плохо от одних только воспоминаний о пожаре? Леди Кастанелло тогда чуть не погибла.

– Протест отклоняется, – отрезал судья. – Господин обвинитель, вы можете продолжать.

– Я жду вашего ответа, миледи.

– Я действительно не помню, где и когда последний раз видела его, – честно сказала я. Кажется, никто из слуг не заметил, как я отыскала гребень на пепелище, оставшемся от моей комнаты. Некому будет опровергнуть мои слова. – Простите.

– Что ж, я могу освежить вашу память. Вторично. Этот гребень был найден при изучении уцелевших фрагментов самодвижущегося экипажа, взорвавшегося при ударе о дерево вместе с господином Руджеро Бренци, который, как вы упомянули, служил водителем у вашего супруга лорда Майло Кастанелло. Леди Олейния Осси оказалась столь любезна, что опознала нашу находку. Так вот, миледи, признаете ли вы, что находились в экипаже в момент столкновения?

– Нет, – тут же ответила я. – Но я несколько раз ездила вместе с супругом. Возможно, я обронила гребень в одной из поездок…

– Известно ли вам, миледи, что дача ложных показаний строго карается законом?

Я посмотрела в глаза старшего обвинителя.

– Да, господин обвинитель. Однако то, что я говорю, чистая правда. Я действительно не помню, где и когда обронила свой гребень.

– Сколько можно! – вдруг яростно выкрикнула леди Осси, вскакивая с места. – Господа, мы с вами давно все услышали, зачем же продолжать этот спектакль!

– Спокойнее, миледи, – раздался звучный низкий голос лорда, сидевшего рядом с леди Олейнией, и я почувствовала, как холодок пробежал по коже. Кем же был этот незнакомец и что такое знал о гибели Руджеро Бренци, если он оказался на закрытом слушании? – Я уверен, суд непременно выяснит истину.

– Вам легко говорить, Освальд. – Леди Осси картинно всхлипнула и промокнула глаза платком. – Семейство Террини не пострадало от рук этой… женщины.

Подавив вспышку беспокойства, я еще раз просмотрела на мать Эдвина и ее соседа. Значит, вот каким был отец Жиневры, второй супруги лорда Кастанелло. Но я совершенно не понимала, какое отношение он имел к этому странному делу, в котором не прозвучало ни одного четкого обвинения? Уж не хотели ли законники повесить все преступления Руджеро Бренци на нас с Майло?

– Мужчина в пижаме выразился достаточно ясно, – с надрывом выкрикнула мать Эдвина. – Леди Кастанелло пора прекратить вводить уважаемых людей в заблуждение!

– Господин судья, есть и другое – более логичное – объяснение тому, как гребень моей жены оказался в разбившемся экипаже, – холодно произнес лорд Кастанелло. – К сожалению, мой бывший водитель Руджеро Бренци оказался не самым добропорядочным человеком. От его действий пострадала ни в чем не повинная девушка, служащая у меня в поместье кухаркой. Поэтому не удивлюсь, если Руджеро попросту выкрал гребень, воспользовавшись суматохой после пожара. И, должен сказать, этот вариант гораздо более правдоподобен, чем предположение, что моя жена, которой запрещено покидать пределы поместья, оказалась в экипаже с господином Бренци.

– Возражение принимается, – кивнул судья. – Леди Олейния, суд требует строгого соблюдения протокола. Прошу вас воздержаться от дальнейшего вмешательства.

Возмущенно пыхтя, леди Осси тяжело опустилась на стул.

– Миледи, – обратился ко мне старший обвинитель. – Последний вопрос. Сообщите суду ваш размер ноги.

Признаться, я опешила.

– Простите?

– Не могли бы вы показать нам вашу… хм… обувь.

Просьба законника была по меньшей мере странной – если не сказать недопустимой. Но уклониться я не имела права. Недоумевая о причинах столь возмутительной просьбы, я молча поднялась со скамьи и, приподняв подол платья, открыла взгляду господина обвинителя невысокие ботинки из темной кожи. Мужчина подошел ближе и, присев передо мной на корточки, взял меня за лодыжку.

Стиснув зубы, чтобы не разразиться неосмотрительной гневной тирадой, выражавшей мое искреннее возмущение подобным поведением, я как можно ниже одернула юбку, скрывая чулки. Но пока я мучительно подбирала слова, не желая показаться излишне грубой, законник уже успел выпустить мою ногу и проворно подняться, отступая к своему положенному месту.

– Больше вопросов к свидетельнице не имею, – уведомил он.

– Леди Кастанелло, вы можете остаться в комнате до конца слушания. – Судья указал рукой на свободные стулья.