– Это выявили в первый же день, еще до… всего, что случилось с Бренци. Однако законники и совет настояли на более тщательной проверке. Я вызвал специалистов из Ромилии, но исследования все еще ведутся, а газетчики моментально уцепились за возможность раздуть ненужную панику. Отсюда и результат. – Лорд помассировал пальцами виски. – Все это добавило мне и моим сотрудникам немало головной боли.

Я виновато посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц. Выходит, пока я отдыхала, гуляя в предгорьях, лорд продолжал работать, не давая себе ни минуты передышки. А ведь в тот немыслимо долгий день не только я, но и он оказался на волосок от смерти и едва справился с тяжелейшим отравлением.

Поймав мой взгляд, лорд Кастанелло устало улыбнулся.

– Не берите в голову, миледи, я в полном порядке. Не стоит портить ужин дурными разговорами о трудностях с СМТ – как я убежден, временных. Расскажите лучше о себе. Вы ведь в детстве жили у моря?

Воспоминания скрывал густой серый туман. Сталкиваться с ним лицом к лицу было жутко. Я постаралась воскресить в памяти мост над заливом и низкие яркие звезды, отражавшиеся в спокойной воде. Я уцепилась за этот ускользающий образ как за единственную спасительную ниточку и попыталась увидеть чуть больше, вспомнить еще хоть что-то, но в очередной раз потерпела неудачу.

Лорд Кастанелло терпеливо ждал моего ответа.

– Да… кажется, – неуверенно ответила я. Майло приподнял брови, на его лице возникло недоумение. – Милорд, я…

В дверь громко и настойчиво постучали. Господин Сфорци попросил разрешения войти. Он выглядел несколько обеспокоенным.

– Милорд, в холле ожидает человек с письмом из Аллегранцы, – сообщил дворецкий. – Он отказывается говорить с кем-нибудь, кроме вас.

Переглянувшись со мной, Майло велел проводить посыльного в гостиную.

На пороге возник неизвестный законник. Его форменный китель украшали серебряные нашивки судебного отдела. Мужчина смерил меня равнодушным взглядом и чеканным шагом подошел к лорду.

– Лорд Майло Кастанелло?

Майло поднялся из-за стола навстречу посыльному.

– Что случилось?

– Вы лорд Майло Кастанелло? – повторил законник, проигнорировав вопрос лорда.

– Да.

Законник протянул вперед руку в черной кожаной перчатке, словно хотел скрепить знакомство. Я напряглась, уже понимая, что последует за этим – мне доводилось сталкиваться с представителями судебного отдела после смерти Лайнуса. Лорд Кастанелло казался спокойным. Он без промедлений ответил рукопожатием.

Строго говоря, он и не мог отказаться.

В момент, когда их руки соприкоснулись, в воздухе отчетливо проявилось свечение. Судебный посыльный активировал печать магического контракта: сургуч на зажатом в пальцах законника конверте полыхнул красным.

– Вас вызывают на предварительное слушание, – отчеканил мужчина. – Заседание состоится завтра в десять часов утра. Подробности дела будут сообщены на суде. Вызов получен в присутствии двух свидетелей, ваша явка на заседание обязательна. Отказ расценивается как признание вины.

Печать вспыхнула вторично, бросив на меня, лорда Кастанелло, господина Сфорци и законника тревожные красные отсветы. Посыльный вручил Майло запечатанный конверт и, развернувшись на каблуках, вышел вон. Дворецкий последовал за ним.

Меня разбирало любопытство по поводу содержимого конверта, но я не чувствовала, что вправе просить у лорда Кастанелло позволить мне ознакомиться с привезенной повесткой. Возможно, это что-то, связанное исключительно с делами СМТ, пусть подсознание и кричало об обратном.

Лорд вздохнул.

– Кажется, ужин окончательно испорчен. – Он невесело усмехнулся. – Вынужден оставить вас, миледи. Мне нужно подготовиться к слушанию, да и вы, должно быть, устали с дороги. Отдыхайте. Завтра на рассвете я уеду с почтовой каретой, а вечером, надеюсь, мы сможем продолжить наш разговор.

– Хорошо. Доброй ночи, милорд.

Его губы тронула улыбка.

– Доброй ночи, миледи.

* * *

Свежие простыни едва уловимо пахли лавандой, которой горничные перекладывали в шкафах белье. Через полуоткрытое окно в комнату проникал прохладный ветер, издалека доносились шорохи леса, окружавшего поместье. Все вокруг было погружено в глубокий безмятежный сон, даже Даррен, как мне казалось, тихо спал безо всяких лекарств.

Я вернулась домой. Домой.

Как странно и необычно было осознавать, что в поместье действительно ждали моего возвращения. Что за какой-то месяц слуги лорда Кастанелло стали мне почти родными. Да и сам Майло…

Слишком взбудораженная, чтобы уснуть, я думала о супруге снова и снова. Прокручивала в голове наш разговор, вспоминая и заново подмечая незначительные, но казавшиеся сейчас столь значимыми, детали. Как он улыбался мне, как рассказывал о своих изысканиях и глаза его искрились живым огнем. Лорд предложил мне начать все сначала. Верил ли он, что, отбросив взаимное недоверие, мы сможем не только отыскать угрожавшего нам опасного менталиста, но и… создать что-то настоящее?

Семью?

Можно ли было создать семью, двигаться вместе навстречу общему будущему, когда прошлое – важное, безумно важное прошлое – оставалось скрытым от меня за серой пеленой, затянувшей разум? Как я могла помочь Даррену, если почти ничего не помнила о менталисте с красным перстнем? К кому в тот роковой день, так ярко отпечатавшийся в памяти водителя Майло, отвез мальчика Бренци? Может ли сам Даррен рассказать что-то о человеке, вызывавшем у него столь сильный безотчетный страх? Я постаралась воскресить воспоминания, отыскать среди нечетких разрозненных картинок хоть что-то, похожее на огромный зал с кристаллической люстрой из видений Даррена, или редкое обращение «моя драгоценная», но тщетно. Не было ничего, только пугающая серая муть.

Устав от бесполезных метаний, я решила спуститься вниз, чтобы выпить воды. Полутемный коридор был тих. Лишь вдалеке из-под двери, ведущей в покои лорда Кастанелло, пробивалась узкая полоска света. Похоже, лорд снова не спал.

Я представила его, корпящего над бумагами и устало потирающего виски из-за очередной бессонной ночи. Отчаянно захотелось сделать для него хоть что-нибудь, хоть чем-нибудь помочь. Вот только был ли от меня прок? Или…

На губах сама собой возникла улыбка. Я поспешила на кухню. Стараясь не греметь посудой, перебрала ящики и отыскала в хозяйстве Лоиссы нужные специи и травы. Разожгла плитку – кажется, единственную вещь в поместье, где еще оставались кристаллы. И принялась за работу.

У дверей лорда Кастанелло вся моя решимость улетучилась, и я замялась, не сразу набравшись смелости постучаться. Ответа не последовало. После секундного колебания я все же решилась заглянуть в комнату.

Майло склонился над письменным столом и задумчиво постукивал острым концом пера по лежащему перед ним полуисписанному листу. Все остальное пространство столешницы занимали документы, книги и письма. На одной из стопок стояли две пустые чашки. Свечи в подсвечнике прогорели почти до половины.

– Альберто, принесите мне еще кофе, – не отрываясь от бумаг, сказал Майло.

– Это не Альберто, милорд.

Он отложил перо в сторону и обернулся. На лице его читалось удивление: вряд ли он мог предположить, что увидит среди ночи именно меня. Стало вдруг неловко от слишком фривольного вида, и я нервно запахнула края длинного шелкового халата свободной рукой, скрывая белые кружева нижней рубашки.

– Миледи? Что-то случилось?

Я покачала головой. Супруг недоуменно нахмурился, а затем кивнул, приглашая войти в комнату. Я заметила, как он бросил взгляд на большую дымящуюся кружку в моей руке и, осознав, что это не кофе, едва подавил разочарованный вздох, перешедший в зевок.

– Я шла на кухню за стаканом воды, когда увидела свет в вашей комнате. Мелия сказала мне, что вы работаете сутками и отослали прочь лекаря, поэтому я решила…

– Эта Мелия… – Лорд поморщился, а после посмотрел на меня с каким-то непривычным интересом. – И что, вы решили заняться моим лечением сами?

– Вроде того. – Я позволила себе улыбнуться. – Это укрепляющий отвар. Выпейте, вам сразу станет лучше.

Лорд обреченно вздохнул, словно не чувствовал в себе сил спорить. Взяв у меня из рук кружку, он сделал маленький глоток. Почти сразу же брови его взметнулись вверх. Майло изумленно посмотрел на меня поверх кружки.

– Сладкое.

Я фыркнула.

Он жадно припал к кружке, одним махом выпил почти половину отвара. Крепкое зелье подействовало быстро. Несколько глотков – и лоб супруга разгладился, а усталый взгляд стал более осмысленным. Я наблюдала за ним, пряча довольную улыбку.

– Спасибо… Фаринта.

– Рада, что смогла помочь.

Лорд не спешил возвращаться к работе. Я топталась на месте, гадая, ждет ли он, когда я уйду, или же не против моей компании. На глаза мне попалось письмо из судебного отдела с тускло светящейся надломленной печатью. Я заинтересованно подалась вперед, и Майло, проследив за направлением моего взгляда, без единого слова передал мне плотный белый лист.

– Стандартная практика, – произнес он. – В случае проведения закрытого заседания они не сообщают ничего, кроме даты и времени слушания. Остальное я узнаю только завтра.

Кивнув, я вернула письмо.

– Милорд. – Он повернулся ко мне. – Думаю, вам следует знать… Сегодня днем, когда мы проезжали мимо Аллегранцы, у здания городского суда я видела леди Олейнию Осси. Мы ранее столкнулись с ней в медицинском центре, и мне показалось… – Я замялась, не зная, как именно выразить смутные подозрения, зародившиеся после встречи с матерью Эдвина. – Мне показалось, что она имеет что-то… против меня. Что-то действительно серьезное… Впрочем, наверное, я ошибаюсь. Простите…

Я умолкла, чувствуя себя ужасно неловко. Чего я пыталась добиться, пересказывая супругу глупые женские страхи и сплетни – сейчас, посреди ночи, когда у него и без того было слишком много собственных проблем? Но, вопреки моим ожиданиям, Майло отнесся к сказанному серьезно.

– Не только против вас, – ответил он. – Семейство Осси расторгло партнерское соглашение с СМТ примерно месяц назад. Так что, возможно, ваши опасения не лишены смысла. Олейния выступает формальной главой рода, так что если мое слушание связано именно с нашими торговыми контрактами… Спасибо, миледи. – Он порылся в стопке бумаг, вытащил несколько исписанных ровным канцелярским почерком листов. – Я учту это при подготовке.

Майло улыбнулся краешком губ и сделал еще один большой глоток из чашки с зельем. Я поняла, что разговор окончен. Пожелав супругу доброй ночи, вышла из комнаты, тихо затворив за собой дверь.

* * *

Как и обещал, лорд Кастанелло уехал рано утром, еще на рассвете. Сквозь сон я услышала грохот колес и приглушенные голоса. Но прежде чем решилась подняться, чтобы проводить супруга, карета умчалась, и из окна коридора я успела разглядеть только ее темный силуэт, мелькнувший между деревьев.

Внизу уже суетились слуги, занимавшиеся привычными повседневными делами. Мелия расторопно накрыла мне завтрак в малой гостиной и замялась в дверях, словно раздумывала, не остаться ли, чтобы расспросить меня о недолгом отдыхе или рассказать о жизни поместья. Но мыслями я была вместе с супругом, гадая, что же именно явилось причиной вызова в суд, поэтому понятливая горничная оставила меня одну, пообещав вернуться через четверть часа с десертом.

– Он о вас спрашивал, миледи, – вдруг сказал она, обернувшись на пороге. – Лорд Даррен. Когда находился в сознании. Клара просила передать. Пока вас не было, милорд снял со всех слуг ограничение на разговоры с вами. И бывать вы у мальчика можете, сколько хотите. Ох, бедный ребенок… А сиделку мы пока так и не нашли. Лорд вроде хотел вернуть госпожу Лауди, но в больнице сказали, что Ильда выскочила замуж. Поэтому с юным милордом пока сидит наша Клара.

– Спасибо, Мелия. Я загляну к ним после завтрака.

Поклонившись, горничная покинула гостиную. Милорд-кот, дремавший в хозяйском кресле, поднял голову на хлопок двери и покосился на меня, лениво приоткрыв один глаз. Я наклонилась почесать его за ухом. Кот принял ласку с поистине королевским снисхождением.

В момент, когда мои пальцы соприкоснулись с головой Милорда, на самом краешке сознания я ощутила легкий отголосок чужого присутствия, словно бы Даррен потянулся ко мне.

«Здравствуй», – как можно более четко подумала я, но ответа не получила.

Вывернувшись из-под моей руки, Милорд-кот спрыгнул с кресла, подошел к дверям и призывно мяукнул, приглашая последовать за ним. Заинтригованная, я подчинилась.

Милорд вывел меня в холл, а затем в узкий коридор, ведущий к выходу на задний двор поместья. Кот то убегал на несколько шагов вперед, то возвращался ко мне, змеей обвиваясь вокруг ног. На кухне послышались шорохи, и вскоре дверь распахнулась, выпуская в коридор Густаво, довольного, но немного сконфуженного. Работник окинул меня удивленным взглядом и поклонился, коротко приветствуя.

Кот требовательно мяукнул, протискиваясь к выходу впереди Ленса. Я заторопилась следом.

– Миледи?

Тихий голос, лишенный прежнего живого звона и задора и оттого едва узнаваемый, окликнул меня из глубины коридора. Я поспешно обернулась и увидела в проеме кухни бледную Лоиссу. Пальцы кухарки нервно комкали фартук.

– Лоисса. – Я подошла ближе. – Как ты?

Она не ответила. Так и стояла с низко опущенной головой, сминая белую накрахмаленную ткань, и не решалась произнести ни слова. Губы ее дрожали. Мне казалось, еще немного, и кухарка горько разрыдается.

– Лоисса, – стараясь, чтобы мой голос звучал как можно мягче, сказала я. – Не нужно так корить себя. Никто тебя не винит. Бренци… он обманул всех нас. Все мы верили ему…

Девушка вдруг резко вскинула голову. В ее глазах стояли слезы.

– Я должна была сказать вам, должна! – всхлипнула она. Крупные соленые капли прочертили дорожки по щекам кухарки. – Сказать, когда вы спрашивали тем утром, миледи. Маме сказать. Тогда никто не пострадал бы. Если бы только я… Но он… А я… А он… Это все из-за меня, миледи… Вы меня, наверное, теперь ненавидите…

Горло сдавило горьким спазмом. Я преодолела разделявшее нас расстояние и притянула к себе плачущую служанку. В первое мгновение Лоисса попыталась вырваться, отшатнуться, но почти сразу же обмякла, уткнувшись в мое плечо. Она всхлипывала, обнимая меня, а я гладила ее по кудрявым волосам, забранным в толстый пучок на затылке.

– Миледи… простите…

– Ты ни в чем не виновата, Лоисса. Я тебя не виню, и прощать мне тебя не за что. Все позади – и это главное.

Мы так и стояли, обнявшись, посреди коридора, пока у Лоиссы не кончились слезы. Последний раз шмыгнув носом, она отстранилась.

– Вы правда не ненавидите меня? – тихо спросила она. – Господин Руджеро, вы знаете, он…

– Не нужно, Лоисса. – Я бросила взгляд за спину кухарки, где на кухонном столе рядом с баночками приправ лежал перевязанный лентой букетик крокусов, и от чистого сердца порадовалась за юную служанку, догадавшись, откуда появился этот скромный подарок и почему Густаво так засмущался, увидев меня. – Все это уже в прошлом.

Лоисса зарделась и потупилась. Румянец ей необыкновенно шел.

– Спасибо, миледи, – на кухне что-то забурлило, и кухарка, спохватившись, метнулась к плитке, подхватывая с огня кипящую джезву. – Мама скоро принесет вам кофе и сладости, – прокричала она из кухни. – Вы ведь за этим сюда заходили, верно?

– Я искала Милорда, – ответила ей, но Лоисса, кажется, уже не слушала, растворившись в своих хлопотах.

Похоже, пока я разговаривала с кухаркой, кот успел выбежать из дома вслед за Густаво. Приоткрыв дверь – погода ранней весной славится переменчивостью, и сейчас на улице накрапывал мелкий дождик, – я увидела Милорда-кота, прогуливающегося под крышей у порога. Несмотря на мои увещевания, возвращаться внутрь зверь не захотел и все крутился у ног, маня за собой.

К сторожке.

Дверь оказалась не заперта. Клара сидела в излюбленном кресле, обвязывая белым кружевом воротничок нового форменного платья. Увидев меня, она опустила голову в приветственном поклоне и попыталась встать, но я остановила ее, не желая попусту беспокоить горничную. Хотя, следовало признать, что после приступа, свидетелем которого я стала, оставаться с Дарреном наедине было несколько страшновато.

Но Милорд-кот уверенно вел меня в полутемную комнату, и я все же решилась последовать за ним.

Даррен спал – или пребывал в забытьи под действием зелий. Кот вспрыгнул на кровать, забрался под безвольную руку ребенка, лежавшую поверх тонкого покрывала, свернулся клубком и довольно заурчал.

– Это его кот, вы знаете? – раздался из-за спины негромкий голос Клары. Горничная все-таки встала и сейчас замерла в дверном проеме, сжимая в руках недовязанное кружево. – Милорда Даррена. Леди Лейни принесла его мальчику незадолго до… – Она осеклась, подбирая слова. – Незадолго до того, как все стало совсем плохо. Лорд Даррен тогда был гораздо здоровее и спокойнее. Это потом, после смерти леди Лейни, приступы начали происходить все чаще, и лорд Майло перевез сына в отдельный домик. А котик вот остался. Приходит сюда иногда, чтобы посидеть со старым приятелем.

Она улыбнулась, смаргивая слезы.

– Я могу… подойти к нему?

– Да, конечно. Он ведь спрашивал о вас пару раз, пока вас не было. Запомнил, стало быть. Лорд Майло ни леди Жиневру, ни леди Эрлисию никогда сюда не приводил… Вы не волнуйтесь, миледи, я тут рядом. Если что случится, я прибегу и дам милорду Даррену лекарство. Лорд Майло мне объяснил, что да как.

Я кивнула. Служанка вышла из комнаты, притворив за собой дверь.

– Здравствуй, Даррен, – проговорила я.

И вдруг ощутила едва заметный отклик.

Я вздрогнула. Мальчик по-прежнему оставался неподвижным, но каким-то странным, необычайным образом я чувствовала, что он был в сознании. Даррен словно смотрел на меня со стороны пристальным немигающим взглядом, в котором смешивались осторожность и любопытство. Чуть повернув голову, я увидела, как сверкнули в полутьме желтые кошачьи глаза.

«Он может видеть глазами Милорда, – вдруг осознала я. – И, возможно, даже заставлять своенравного зверя делать то, что он хочет. Вот почему кот так привязан к одному лорду Кастанелло, и вот почему иногда мне казалось, что Милорд ведет себя не так, как обычные животные».

Прикосновение к моему разуму стало ощутимее, ярче. Я поняла, что угадала верно. Отчего-то непреодолимо захотелось потрепать мальчишку по кудрявым волосам, ободряюще сжать тонкие пальцы, мысленно обещая, что я непременно сделаю все, что смогу, чтобы он поправился. Чтобы он больше не чувствовал себя одиноким.

Рука сама собой поднялась, потянувшись к его ладошке, лежавшей на голове Милорда. И опустилась. Перед глазами вспыхнули случайно подсмотренные воспоминания о менталисте с красным перстнем, чье разрушительное касание сломало мальчику жизнь.

Слишком рано.

Я не хотела пугать Даррена неосторожным порывом, и потому так и осталась стоять почти у самых дверей, вслушиваясь в тишину комнаты и чувствуя краешком сознания нить натянутой между нами ментальной связи. И как же хорошо было ощущать себя не одинокой.

– Все в порядке, миледи? – раздался из смежной комнаты голос горничной.

– Все хорошо, Клара. Не волнуйтесь. Я сейчас уйду.

Бросив последний взгляд на Даррена, я вышла из полутемной спальни. Милорд-кот, встрепенувшись, проследил за мной, а потом вновь свернулся клубком под боком у мальчика.

– Бедный ребенок, – вздохнула Клара. – Смотрю на них с лордом Майло – и прямо сердце разрывается.

Я кивнула. Чем больше я узнавала о сыне лорда Кастанелло, тем сильнее хотела помочь. А еще, возможно, Даррен помнил о человеке с красным перстнем куда больше, чем я, и мог указать нам с Майло, где и как найти его…

Занятая этими размышлениями, я пересекла двор и проскользнула домой. Можно было вернуться в гостиную и закончить завтрак, а потом скоротать время за книгой в ожидании возвращения супруга. Или поговорить с госпожой Ленс – кажется, Мелия вчера просила обсудить увольнение экономки и уговорить ее остаться.