Постояв еще немного у могилы, я шагнула к соседнему памятнику. Здесь, вероятно, покоился муж Клавдии. Мой дед Федор Степанович. Судя по датам на памятнике, умер он достаточно молодым, его дочери, моей маме, тогда было около пяти лет. Это его фотографию я видела в комнате Клавдии. Чуть дальше были могилы родителей Клавдии: Николай и Екатерина. В самом конце участка была еще одна могилка. Неухоженная и заросшая, с покосившимся крестом, на котором едва можно было разглядеть табличку с именем. Странно, что за остальными могилами явно следят, а эта выглядит совершенно заброшенной. Нужно будет поискать в доме какие-нибудь садовые инструменты и привести здесь все в порядок.

Размышляя об этом, я брела по аллее и незаметно дошла до ворот, ведущих на тропу к заброшенной усадьбе. Дорожка легко угадывалась между деревьев – свидетельство того, что руины пользуются популярностью среди местных жителей. Я прогуливалась по разросшемуся парку, тщетно пытаясь представить, каким он был во времена своего расцвета. Когда-то эти аллеи украшали изысканные скульптуры, глаз радовали ровно подстриженные лужайки. Но хозяева этой усадьбы больше не принимают гостей, роскошные дамы и прекрасные кавалеры не прогуливаются по великолепному парку, любуясь величественным дворцом на берегу пруда.

Интересно, что стало с Савинскими? Если они уехали за границу, думали ли когда-нибудь о возвращении? Вспоминали ли свой дом, который в спешке покидали? Или никому из них не удалось спастись? Род угас и сюда попросту некому возвращаться?

Лидия говорила, что во время войны в главном здании усадьбы располагался госпиталь, но попадание вражеского снаряда разрушило один из флигелей и вызвало пожар. Тех, кто выжил, эвакуировали, а дом заколотили, что, конечно же, не смогло остановить любопытных подростков от проникновения внутрь.

Я стояла перед руинами некогда роскошного особняка, осознавая, что через несколько лет еще уцелевшие фасады рухнут, и природа окончательно скроет все напоминания о том, что на этом берегу стояла дворянская усадьба, в которой жили, любили и радовались.

Здание было трехэтажным – классический образец архитектуры начала XIX века. В усадьбе было два фасада: один был обращен к церкви, а второй с роскошной полуротондой выходил на пруд, к которому спускалась каменная лестница. Когда-то спуск к пруду охраняли два свирепых мраморных льва, но сейчас один из них лишился головы, а второй и вовсе бесформенной грудой лежал у ее подножья.

Восточный флигель был полностью разрушен, от него остались лишь фрагменты фундамента. Я подошла к главному входу и осторожно поднялась по осыпающимся ступеням на крыльцо. Одна дверь отсутствовала, а вторая была аккуратно прислонена к стене, поэтому я беспрепятственно могла попасть внутрь. В этой части здания сохранилась величественная парадная лестница, которая вела в никуда. Полы верхних этажей обрушились, оголив скелет усадьбы – толстые балки, чудом удерживающие дом столько лет. Судя по изрисованным граффити стенам, местных подростков аварийное состояние здания совершенно не пугает, и они облюбовали руины для своих встреч. Зрелище было печальным: горы мусора, пустые бутылки – повсюду следы человеческой небрежности.

Я поспешила вернуться на улицу. Обошла здание кругом, высматривая уцелевшие фрагменты лепнины и даже смогла разглядеть неплохо сохранившийся барельеф над окнами второго этажа. Спрошу потом у Лидии, сохранились ли изображения усадьбы до революции.

Я еще немного постояла, представляя себе дом во времена его расцвета, пока окончательно не продрогла. Несмотря на теплый день, со стороны пруда тянуло прохладой, и я поспешила вернуться в деревню.

Проходя мимо церкви, заглянула в лавку, куда меня приглашала Любовь Никитична. Она суетилась, выкладывала на прилавок свежую выпечку. Заметив меня, женщина приветливо улыбнулась и обратилась по имени:

– Заходи, заходи, Аня, у нас как раз пирожки горяченькие поспели.

Я смутилась, услышав свое имя в устах незнакомой женщины, заметив это, Любовь Никитична, не зная того, повторила недавние слова Егора:

– У нас новости быстро расходятся, а твой приезд что-то вроде сенсации, как говорится. Я, между прочим, деда твоего Федора очень хорошо знала.

Я моментально ухватилась за возможность узнать что-нибудь о своих предках, поэтому попросила Любовь Никитичну рассказать мне о нем.

– Я, конечно, совсем девчонкой была, но Федора хорошо помню. Мы с ним оба нездешние, из соседней деревни. Он на Клавдии когда женился, сюда перебрался, она уж ни в какую не хотела из дома своего уезжать, а через несколько лет я тоже замуж вышла и сюда переехала.

– А каким он был?

– Дед-то твой? Ой, ну весельчак, ну балагур! У нас все девки в деревне по нему сохли. Как начнет на своей балалайке бренчать да частушки петь, ну все со смеху покатывались. От невест отбою не было, но никто ему из своих не глянулся, а как Клавдию увидел, сразу сказал: «Женюсь».

– Удивительно. Пока мне только рассказывали, насколько Клавдия была замкнутая и нелюдимая. Интересно, что его в ней так привлекло…

– Разные они, да, но Клавдия в молодости красивая была – глаз не оторвать. Волосы что огонь, буйные, кучерявые и глаза, ну точно колдовские. Ты похожа на нее очень, я как волосы рыжие увидела, ну точно Клавкина внучка, думаю. Не знаю уж, где они с дедом твоим встретились, но добивался он ее долго. Ходил сюда пешком каждый день, все надеялся хоть одним глазком ее увидеть. Перестал в нашей деревне на гуляньях появляться, только с работы вернется – сразу к ней. И добился! Перед свадьбой всю ночь ее возле дома караулил – боялся, что Клавка передумает и сбежит.

– Вот это я понимаю – любовь.

– Ой, не говори, милая. Но Клавка тоже его любила, это я тебе точно говорю. Он как погиб, так на ней лица не было. Думала, сама за ним на тот свет отправится. У них же еще дочка малая была совсем.

– А помните, как он погиб?

– Ой, милая, да как ж не помнить! Рыбачил он тут недалече, а рядом ребята деревенские плавали. Так один вдруг тонуть начал. Ну Федька-то, не раздумывая, за ним в воду и сиганул. Мальца вытащил, а сам не выбрался. Утоп, значит.

– Какой ужас!

– Ужас, ужас. Трагедия страшная. Всей деревней его оплакивали. Такой человек хороший был.

Любовь Никитична утерла навернувшиеся слезы краем косынки и замолчала, погрузившись в те далекие горестные воспоминания. Мне тоже было не по себе. Интересно, если бы он тогда не погиб, удалось бы маме сохранить с Клавдией теплые отношения? Не из-за его ли гибели между ними пролегла такая пропасть? Из размышлений меня выдернул голос Любови Никитичны, она предлагала угоститься свежими пирожками. Я отказываться не стала и тепло поблагодарила свою новую знакомую. Мы еще немного поболтали о жизни в деревне, Любовь Никитична пригласила меня на воскресную службу в церковь, и я пообещала прийти. После чего мы попрощались, и я побрела в сторону дома.

По дороге, доедая уже второй пирожок, я поймала себя на мысли, что мне в деревне нравится. Тихо, спокойно, свежий воздух. Выпечка какая вкусная, опять же. Я, конечно, здесь всего один день, но все же. Хотя существовала одна серьезная проблема – плохой Интернет. В доме связи не было вообще, где-то в саду можно было поймать сигнал, но для полноценной работы этого было недостаточно, поэтому мне придется либо эту проблему решить, либо поискать жилье в ближайшем городе, потому что свежий воздух, конечно, хорошо, но пирожков на него не купишь.

Естественно, решить проблему с Интернетом без Интернета невозможно, поэтому я обошла весь сад и поймала связь только около вишневого дерева. В надежде на более сильный сигнал, я даже с невероятным трудом добралась до широкой ветки, на которой кое-как устроилась, и, стараясь не выронить телефон, начала вводить в строку браузера запрос.

– Эй там на ветке!

От неожиданности я едва не свалилась со своего места. Осторожно, крепко держась за ствол дерева оглянулась и увидела на соседнем участке Егора.

– Пугать меня уже входит у тебя в привычку! – ответила я. – Ищу, как провести сюда Интернет, а сеть только в этой точке ловит, – объяснила я свое необычное местоположение.

– Спускайся, я тебе пароль от своего Wi–Fi дам, удобнее будет, – улыбнулся сосед.

– Спасибо! Постараюсь не злоупотреблять.

– Пользуйся, сколько хочешь, – разрешил Егор.

– Ты сейчас решил мою самую большую проблему, – улыбнулась я.

– Я когда сюда переехал, первым делом хороший Интернет настроил, – объяснил сосед.

– А почему ты уехал из Москвы? Здесь, конечно, довольно приятно, но возможностей для молодого парня явно меньше, – полюбопытствовала я, осторожно слезая с дерева.

– Ну в Москву я уехал сразу после школы. Поступил в университет, учился и работал. А три года назад после смерти отца вернулся мать поддержать, так и остался.

– Соболезную.

– Жаль, что раньше этого не сделал. Все хотел побольше заработать, жить красиво. Сюда приезжал редко, раз в год в лучшем случае. А потом понял, как бы это банально не звучало, на деньги самого главного не купишь.

– В этом я тебя очень хорошо понимаю. Моих родителей нет уже много лет, а я все пытаюсь найти это чувство семьи и дома, которые исчезло вместе с их уходом.

– И как успехи?

– Честно говоря, не очень. Еще несколько дней назад я думала, что нашла свое счастье, а оказалось показалось. Так что теперь я здесь. Одна и одинока. – Я попыталась улыбнуться, но, видимо, вышло не очень убедительно, потому что Егор подошел и утешительно похлопал меня по плечу:

– Не переживай. Вдруг это судьба тебя сюда привела? Встретишь тут своего деревенского принца и будете жить долго и счастливо, – Егор улыбнулся.

– Ну, если прекрасный принц найдет меня в этом старом полуразвалившемся доме, опустится на одно колено и предложит руку и сердце, я, пожалуй, соглашусь не раздумывая, – решила я поддержать его шутливый тон.

– А еще, – Егор многозначительно поднял палец вверх, – ты можешь отыскать пропавшую сестру Клавдии и тем самым разгадать самую страшную тайну местной деревни.

– Боюсь, найти ее будет сложнее, чем принца. Я ведь даже не знаю, как ее звали.

– Я в этом не специалист, но знаю, что для выставки мать запрашивала в архиве старые метрические книги, там могут быть какие-то записи.

– А разве не в ЗАГСе хранятся записи о рождении?

– Вообще да, но в нашей деревне после революции еще долго вели записи в церковных книгах. По крайней мере, мать говорила, что нашла запись о рождении моего деда. Я думаю, они примерно одного возраста с Клавдией и ее сестрой, так что попробовать стоит. И не придется долго ждать ответа из ЗАГСа.

– Слушай, это же блестящая идея! Как хорошо, что я вас с Лидией встретила!

– Или…, – Его сделал театральную паузу. – Послезавтра мы можем сходить на обед к моей бабушке и все узнать у нее.

Ответить я не успела, нас отвлек вопль, донесшийся с улицы. Мы синхронно повернули головы и увидели довольно интересную сцену.

По дороге, вооруженная застиранным полотенцем шла необъятных размеров женщина в цветастом халате. Она на чем свет стоит костерила тщедушного мужичка, который семенил перед ней, то и дело опасливо оборачиваясь в надежде избежать очередного удара по сутулой спине.

– Ишачу целыми днями! Света белого не вижу! А ты, паскуда такая, опять нализался! Да я тебя, падлу, из дома выгоню! Будешь с алкашами своими жить! Тварина безродная!

Каждый словесный выпад сопровождался очередным ударом и я, честно говоря, стала переживать за судьбу несчастного выпивохи.

– Может стоит вмешаться? – спросила я у соседа

– Не стоит. Это ежедневный ритуал: теть Маруся загоняет мужа домой. Сейчас пошумит, а потом накормит его борщом и спать уложит.

– Ясно, тогда, пожалуй, пойду. Еще раз спасибо за Wi–Fi.

– Послезавтра в двенадцать зайду за тобой! – Егор махнул мне на прощание рукой и остался наблюдать за набирающей обороты ссорой Савельевых.

Мне же хотелось поскорее просмотреть бумаги Клавдии, но в коридоре стояли неразобранные пакеты, которые мы привезли из города, да и к вечернему визиту Светланы стоило хоть немного подготовиться.

Через два часа покупки были разложены, ужин остывал на плите, и только я присела передохнуть, как скрипнула калитка и во двор вошла высокая темноволосая женщина примерно моего возраста.

Я пулей бросилась к двери, распахнув ее резким рывком. Светлана тихонько охнула и от неожиданности едва не выронила банку.

– Простите, пожалуйста, не хотела напугать! – поторопилась я извиниться. – Меня зовут Анна, я внучка Клавдии.

– Здравствуйте, я знаю, – гостья скромно улыбнулась.

– Я хотела вас поблагодарить за приветственный подарок. Может, зайдете на минутку? У меня тут чай и пирожные.

Светлана немного смутилась, но все же утвердительно кивнула и прошла вслед за мной в дом.

Пока я накрывала на стол, Светлана тихонько сидела у окна и настороженно за мной наблюдала. Когда я наконец-то закончила суетиться и села напротив, она робко сказала:

– Знаете, Аня, у нас в деревне все по-простому. Я захотела так вас поприветствовать, от чистого сердца. Вы не обязаны меня благодарить или что-то в этом роде.

– Я знаю, но мне сказали, что еще вы заботились о Клавдии, помогали ей, поэтому мне очень хотелось с вами познакомиться. Надеюсь, вы не против?

Светлана улыбнулась и тихо предложила:

– Тогда, может быть, перейдем на ты?

Я с радостью согласилась.

Несмотря на несколько неловкое знакомство, мы быстро нашли общий язык. Светлана рассказала, что родилась и выросла в деревне, после школы поступила в медицинский колледж, который с отличием окончила. Работала медсестрой в больнице и готовилась к поступлению в университет, но внезапно вернулась в деревню и теперь работает в медпункте на местном маслозаводе.

– Ваша деревня обладает странным магнетизмом. Все сюда возвращаются. Егор тоже сегодня рассказал, что променял Москву на Савино.

– Ты познакомилась с Егором? – Света заметно оживилась.

– Да, Лидия мне передавала ключи от дома, а вечером, когда выключился свет, они пригласили меня к себе переждать непогоду.

– Они очень хорошие люди, – Света озвучила мои мысли.

– Я уже поняла. Вчера утром в электричке с ужасом думала, как выживу здесь в одиночестве, но оказалось, что с такими соседями не пропадешь.

– Не пропадешь, – засмеялась Света, – я тоже помогу тебе здесь освоиться.

Мы просидели за столом весь вечер, выпили не один литр чая и с удовольствием съели все пирожные. Когда за окном стало совсем темно, Светлана засобиралась домой:

– Пойду, завтра рано вставать.

Мы тепло попрощались, и Света взяла с меня обещание в следующий раз прийти на чай к ней.

После ее ухода я по привычке проверила сообщения от Кирилла. Снова ничего. Хорошее настроение сменилось привычной хандрой. Чтобы не поддаваться унынию, я решила разобраться с документами, которые передал мне нотариус. Устроилась в большой комнате, разложила бумаги на столе и стала внимательно изучать. Ни следа сестры Клавдии мне обнаружить не удалось, зато раскрылась тайна заброшенной могилы на деревенском Кладбище. Оказывается, отец Клавдии после войны женился повторно. Видимо, мачеха была злой, как в сказке, раз уж место ее упокоения заросло травой.

Воодушевленная новыми знаниями я принялась чертить семейное древо. В нем, конечно, было еще очень много пробелов, но что мне мешает со временем их заполнить?