– Только не привязывайся ни к кому, – он посмотрел на девочку, а потом покосился на Рина. Не хватало ему еще детской влюбленности. Хотя детьми их сложно было назвать, ведь на его родине девушки уже в четырнадцать отдавались мужчинам, а Дара была лишь на два года младше. – Нам все же скоро предстоит уйти.

– Я буду готова, – серьезно произнесла она, а потом, смеясь, умчалась обратно.

– Пусть резвится, – произнес Лошо и указал на место неподалеку. – Присаживайся.

Сытно поев, они достали крепкую настойку. Постепенно все веселели, пели песни у костра, кто-то даже танцевал. Насколько Эгран был вынослив к алкоголю и ядам, но даже его сознание подкосилось. Затуманено он наблюдал за танцами и слушал песни.

А потом появилась она.

В легком платье вместе с подругами она кружила у костра, заливисто смеялась и порой бросала на него взгляды.

Эгран знал девушек, в его родных краях он видел многих, но таких, как Мэя, он не встречал. В ее крови пылал огонь, она завораживала одними движениями. Легкость, с которой она танцевала, и смех манили.

Девушки на его родине напоминали скорее ледяные камни, с их серьезностью и холодностью они не грели, а лишь требовали тепла. Но не она. Она горела, пылала, и он хотел согреться.

Вскоре все начали расходиться. И он тоже не остался сидеть, желая отдохнуть.

***

Он был в лесу. Туман пробирался по земле, застилал все вокруг, волнами огибал деревья.

Темнота не путала его хороший взор, но медленно рассеивалась. Лучи солнца начинали пробираться сквозь крону деревьев, освещая все вокруг и пропадая в тумане, что с каждой секундой становился плотнее.

Оглядываясь, он не мог понять, где находится. Местность была ему незнакома, некоторые растения он видел впервые, как, например, дерево со свисающими позолоченными листьями, что блестели в лучах солнца. С них капала сверкающая влага. Под ним росли цветы, отдаленно напоминающие маленькие солнца.

Странное золотое дерево, по которому текли золотые ручьи.

Разве есть в этом мире такое?

Охотник хотел было подойти к дереву, но тут из-за него выступила она. В легком, почти прозрачном белоснежном платье с вырезами и золотыми узорами по краям. Ее пышные золотистые волосы огибали фигуру и светились в лучах проникающего солнца.

Она и была солнцем.

Мир вокруг посветлел. Туман уплотнился.

Улыбнувшись, она протянула руку вперед и поманила его.

Не в силах дышать, он сделал тяжелый шаг вперед. Потом еще один. И еще. Богиня смотрела на него своими светящимися глазами. Улыбка расцвела на его лице непроизвольно. Невозможно не улыбаться, смотря на столь прекрасное, величественное и необычное существо.

Когда он почти подошел к ней, она со смехом отскочила в сторону, Эгран коснулся лишь влажной коры дерева. Поднял руку. Ладонь была золотой от влаги, стекающей по стволу. Она была не полупрозрачной, а плотной и очень странной, не похожей на сок дерева, да и не похожей вообще ни на что.

Оторвав взор от своей руки, он посмотрел на Богиню. Она была в нескольких шагах от него и вновь манила. Сколько бы он ни пытался приблизиться, она все отдалялась. Он ускорялся, и она делала то же самое, только с невероятной легкостью и звонким смехом.

– Постой же! – крикнул он вслед, но она не остановилась.

Огибая деревья, спотыкаясь о корни, он бежал за ней.

Деревья закончились, и он оказался на обрыве, чуть не упав, но вовремя отступив назад. Богиня стояла на самом краю и смотрела на него.

– Я догнал тебя, – он сделал осторожный шаг вперед.

– Уверен? – усмехнулась она. – Богов нельзя поймать, Эгран.

Раскинув руки в стороны, она сделала шаг назад и сорвалась вниз. К собственному удивлению, он последовал за ней, прыгая и ловя ее в полете.

***

Это была лучшая ночь за последние дни. Он выспался, и тело после сна не болело. В этом отличие матраца от песка. Необыкновенный сон он забыл сразу же, как проснулся.

Пройдясь по лагерю, он нашел Дару, которая уже бодрствовала и играла с другими ребятами в камни, кидаясь булыжниками и пытаясь повалить как можно больше стоящих. На его родине это игра называлась «асыки» и игралась не камнями, а костями. Удивительно было встретить тут напоминание о Землях Охотников. И все же это лишний раз напомнило, что они не особо отличаются.

Без дела он тоже не остался. Вскоре мужчины из лагеря привлекли его к помощи, и вместе они начали сооружать новый костер, а после и новые палатки для тех, кто скоро должен был прибыть.

– Не смотрел бы ты на нее так, – отвлек его один из мужчин.

Охотник повернулся и посмотрел на него вопросительно. Тот кивнул на Мэю, что развешивала белье неподалеку. Он и правда засмотрелся на нее.

– Она не из тех девушек. Почти каждому отказала и не проявила интерес ни к кому. Хотя давно пора уже найти себе пару, но Мэйлия давно поддала пендюлей всем, кто пытался за нее ухватиться.

Мужчина усмехнулся и Охотник тоже, представив, как бойкая маленькая девушка дает здоровякам под зад. И все же ночь ему доказала обратное.

Она пришла, когда весь лагерь уже спал. По правде, он тоже спал, но подорвался, когда услышал шаги. Зрение привыкло к темноте, да и без того он хорошо в ней видел, потому и заметил раздвигающиеся края палатки и женскую фигуру.

– Не спишь, смотрю.

– Не сплю.

А после он не успел ничего спросить, наблюдая за медленными движениями рук девушки. Проведя по своим плечам, она коснулась краев ночной рубашки и с легкостью спустила ее вниз. Он смотрел, как ткань падает, а после медленно провел взглядом вверх, изучая изгибы фигуры. Бедра, талию, налитые груди, четко вырисованные ключицы, тонкую шею, нежное лицо с приоткрытыми губами.

Девушка смотрела на него в ответ, и он не сомневался, что видела она не хуже.

Тяжелое дыхание выдавало его, и все же он не шелохнулся, не сказал ни слова, наблюдая, как она медленно подходит к нему.

И вот она оказалась рядом. Лишь когда переступила ногой, Эгран привстал, подхватил ее и уложил на матрац, такой предусмотрительно широкий. Но он не спешил.

– Ты за этим пришла? – прошептал, нависая сверху.

Вместо слов она провела рукой по его лицу, бороде, груди и спустилась ниже, под покрывало.

– А ты будто ждал, – произнесла еле слышно.

– Не люблю спать в одежде.

Он все еще не спешил, смотря в ее почти черные во тьме глаза, ожидая.

Вновь подняв руку, она провела по его лицу, обхватила голову и поцеловала. Губы ее были нежны и ласковы, и в один момент закралось сомнение… но когда она обхватила его ногами, и он резко вошел, сомнений не осталось.

Впервые ему хотелось не только получить удовольствие, но и дать его. А потому он наслаждался, покусывая ее плечо и захватывая губами вершинки, когда она со стоном изгибалась под ним. Он и сам, давно не познавая женщин, был готов взорваться в любой момент, но вначале подарил пик ей.

Тяжело дыша, они лежали в объятиях друг друга. Он вдыхал аромат ее волос, удивительно не пахнущих потом этих мест, а лишь приятной горечью одной из степных трав. Она выводила узоры на его груди. И обоим было так хорошо, что прерывать это они не хотели.

– Почему ты здесь? – тихо спросила Мэя.

– Я же говорил…

– Нет, – усмехнулась она, прикусив кожу на его груди. – Почему ты здесь, в землях двуликих, с колдуньей, и зачем держишь путь в человеческое королевство?

– Поверишь, если скажу, что такова воля Богов?

Она заливисто рассмеялась, и он слабо улыбнулся, наблюдая за ней.

– Я не вру, – Охотник погладил ее по голове. – Как бы безумно это ни звучало, но помогать этой девочке мне наказала Богиня. Я должен оберегать ее, пока не приведу к нужному месту.

– На все воля Богов, – выдохнула она, целуя его грудь.

Желание пробудилось с новой силой. Оказавшись поверх нее, он схватил ее голову, целуя, а после резко дернулся вперед, губами поглощая ее стон.

Все последующие дни слились в один. К его собственному удивлению, Мэя не подходила к нему и даже не смотрела в его сторону, хотя он привык, что женщины, которые хотели называть его своим, вечно мельтешили рядом. Но она – нет. Днем она занималась своими делами, воспринимала Эграна так же, как остальных, зато ночами принадлежала лишь ему.

И все же они задержались дольше, чем планировали. Каждый день Эгран помогал остальным то таскать воду, то разделывать каких-то животных. За гостеприимство полагалось отдать дань, вот он и отдавал, помогая, чем может.

В один из дней, кажется, седьмой, он подошел к Даре, что играла с ребятней у реки. Заметив его, девочка сразу отдалилась ото всех и, подбежав, села рядом на песке.

– Тебе тут нравится.

– Очень. В деревне, где мы с матерью жили, со мной не дружили. Боялись и обходили стороной, а тут не обращают внимания на мое происхождение.

– И я был бы рад оставить все как есть.

– Но?

– Но… – протянул он. – Нам пора уходить. Ты ведь помнишь, что нас ждет миссия куда важнее, чем просто удачное место под солнцем?

Она кивнула. Не стала спорить или психовать, просто тяжело выдохнула. Ей было известно, что ее впереди ждет более важное дело. Так что, как бы хорошо ей ни было с такими же детьми как она, пора было идти.

– Когда? – посмотрела она на него.

– Выдвигаемся завтра. Наберем припасов и в путь. Нам еще добираться до Коландра. Может, за пару дней и дойдем.

– Хорошо.

Они посидели еще немного, смотря на резвящихся детей. Чуть позже и Дара присоединилась к ним, а он все смотрел, пока Мэя не села рядом. Положив руку ей на ногу, он продолжил смотреть на беспечную детвору.

– Всем им рано или поздно предстоит вырасти. Но боюсь, что путь, по которому идете вы, слишком быстро заставит ее повзрослеть.

– Ты ведь также видишь будущее, как и Лошо? – покосился он на нее.

– Не так, но отголоски – да. Мне тяжело дается твое будущее, оно затемнено намеренно, – она коснулась плеча, где располагалась метка Богини. – Но одно могу сказать точно: в нем нет ничего простого.

– Я это знаю.

– Но у тебя есть выбор! – внезапно она схватила его за плечо и заставила посмотреть прямо в глаза. – Выбор есть у всех. Ты можешь не идти тем путем, что тебе предназначен, а жить собственной жизнью.

– И кем я буду после этого? – Он перехватил ее руки. – Разве могу я просто взять и сменить направление?

– Там тебя ждет лишь смерть, – нахмурилась она.

– Не мне играть с судьбой.

Психанув, она выдернула свои руки, развернулась и ушла. Он лишь тяжело посмотрел ей вслед.

Еще какое-то время он сидел и смотрел на ребятню, мечтая оказаться на их месте и не знать трудностей, а после поднялся и направился помогать с вечерним ужином собравшимся мужчинам.

Костер горел, еда была вкусной, казалось, что песни стали громче, и танцующих становилось все больше. Этот вечер был более волшебным. Может, Лошо так решил отгулять гостей в добрый путь? Алкоголь тек рекой, и Эгран без стыда пользовался этим, все доливая и доливая.

В палатку он шел, шатаясь. Еле просочился внутрь, скинул одежду и упал на матрац, уже там ощутив, что в постели не один, и нащупав нежное тело рядом.

Девушка не сопротивлялась, приблизилась и обняла его.

Под жаром объятий алкоголь выветрился почти мгновенно. Он ощущал руки Мэй на своем теле и сам обводил ее выпуклости пальцами, улыбаясь и наслаждаясь. Ее кожа была столь шелковой, что хотелось касаться ее всегда, упругость ее тела разгоняла фантазию, а то тепло, с которым она льнула в ответ, заставляло кровь течь быстрее.

– Разве можно столь скоро ощутить такую связь? – прошептал он ей на ухо, а после поцеловал в шею.

– А разве на это требуется время?

Оседлав его, она наклонилась для поцелуя. Страстного, сносящего крышу, вызывающего бурю. Он хотел остаться в этой буре. Он хотел вечно быть в эпицентре урагана. Схватив ее за бедра, резко дернул вниз, рыча в унисон с ее стоном.

Движения двух сплетенных тел, стекающие капли пота, жар, крики, волны наслаждения и желание не останавливаться, выжать из друг друга все, до последней капли.

Они и не остановились, лишь под утро уставшие, но полностью удовлетворенные, свалились на матрац. Притянув к себе, он поцеловал ее в макушку.

Сон не шел к ним обоим.

– К чему эти узоры и краска на твоем лице? – Мэя осторожно провела рукой под одним глазом, где, подобно ранам от когтей, шли черные полосы ото лба и до щек на обоих глазах. После она провела пальцем вверх к символам на лбу.

– Символы описывают меня как охотника. Каждый из нас должен заслужить их, они наносятся под кожу один раз и на всю жизнь. А черные полосы временные, примерно на полгода, потом их обновляют.

– Что они значат?

– Символы или полосы? – Эгран улыбнулся, наклонившись и слегка укусив ее за нос.

Недовольно визгнув, девушка ущипнула его, а после приподнялась и поцеловала. Ответил, но она почти сразу же укусила его за нижнюю губу.

– Моя храбрая защитница.

– Твоя, – прошептала она, чмокнув и вернув свою голову обратно на грудь. – И то и другое что значит, расскажи. Мне интересно. Хочется узнать тебя.

Охотник погладил ее по спине, стараясь не пускать негативные мысли в голову.

– Под глаз наносится первый символ, что означает мою принадлежность к охотникам, позже на него лишь добавляются дополнительные линии, означающие мое положение. Символ посередине лба – стрела. Его наносят тому, кто впервые одолел своего врага. Сама стрела – это способ, которым враг был убит.

– Ты застрелил его?

– Нет, – улыбнулся он. – Я рукой вонзил стрелу ему в глаз.

– Жестоко.

– Зато действенно, – слегка пожал он плечом. – Правее – две перекрещенные линии, а рядом с ними три полосы обозначают возраст, во сколько я убил врага и стал охотником.

– И во сколько? – подняла она голову.

– Мне было тринадцать.

– Кто мог быть твоим врагом в столь раннем возрасте? – ее брови взметнулись вверх.

Он выдохнул.

– Не забывай, что у охотников другая жизнь. Детства у нас не было. Научился ходить – получи первый меч. Не важно. Я, конечно, не с самого начала был среди них, но все же всегда был одним из них. Мой отец был охотником. Они с матерью, когда узнали, что она беременна, предпочли уехать подальше, в людское королевство, и, вопреки всем законам и порядкам, не отдали меня, как только пришло время, а скрыли. Узналось быстро. За сокрытие и за то, что они начали поклоняться другому Богу, их жестоко убили у меня на глазах, а меня вернули туда, где и должен был быть.

Охотник почувствовал, как руки девушки сильнее сжимают его, как она ближе прижимается.

– Мне жаль, – тихо прошептала Мэя.

– Не стоит. Еще раз говорю: мы воспитаны совсем по-другому, в нас нет тех чувств и эмоций, которые могут стать помехой обучению, мы растем без слабости и всего отвлекающего.

– А я? – она подняла голову. – Я помеха, слабость или отвлечение?

– Ничего из этого.

Девушка лишь хмыкнула.

– За последний месяц моя жизнь слишком сильно поменялась. По правде, я сейчас будто на распутье перед выбором, от которого зависит слишком многое. Не хочу делать выбор и даже страшусь этого. Но ты подарила мне немного отдыха и тепла, заставив забыть об этом, за что я сильно благодарен.

Она улыбнулась, закидывая на него ногу.

– Все мое тепло – твое.

– Тогда я заберу тебя с собой, – он серьезно посмотрел на нее. – Если ты хочешь.

– Хочу, – ее улыбка была искренней, глаза заблестели. – Очень хочу.

– Так в чем проблема? Рин будет компанией Даре, а то ей не хватает общения с ровесниками.

– Нет, он под опекой Лошо до совершеннолетия.

– Тогда отправимся в путь, а потом вернемся. Мне здесь нравится. А ты была где-нибудь, помимо Степных Земель?

– Ни разу, – покачала она головой. – Как, думаю, и ты далеко от своих гор не уходил.

– Это моя самая длинная дорога, – признался он. – Тогда отправимся в путь вместе и посмотрим, что же скрывают он нас границы.

Девушка закрыла лицо, смеясь, а потом с нежностью посмотрела на него.

– Хорошо.

– Хорошо?

– Да, хорошо, – повторила она.

Описать радость, появившуюся в душе, Охотник бы не смог. Ему еще не доводилось ее испытывать. Да и в целом яркие и светлые эмоции были не для таких, как он. Сейчас он будто заново учился жить. Именно жить, а не выживать.

– Отлично. Но нам нужно будет выполнить задание.

– Да, я чувствую, что твой путь направлен в конкретную сторону.