Читать книгу «Восточная Несказка: Как добиться успеха в Дубае БЕЗ эскорта, денег и замужества» онлайн полностью📖 — Анастасии Шевченко — MyBook.

Глава 7

По приезде в Москву я обнаружила, что все наличные, которые были у меня в квартире, исчезли, а вместе с ними испарились и деньги с расчетного счета моей компании.

Как такое могло случиться? О деньгах знали только отчим и мама, они же имели доступ к счету, но я не допускала мысли, что семья могла так со мной поступить. Родные люди, воспользовавшись моим отсутствием, украли перед судом все деньги, зная, как тяжело я их зарабатывала? Этого не может быть, это какая-то ошибка, абсурд!

Основой отношений в нашей семье всегда были любовь, искренность и щедрость. С детства я считала маму своим лучшим другом и доверяла ей целиком и полностью. Мы вместе прошли множество испытаний, всегда поддерживали друг друга, и я, последние годы живя в острой нехватке финансов, часто экономила на своих потребностях, но стабильно отправляла родным деньги на жизнь и погашение образовавшихся долгов. В семье никогда не было воровства и обмана, иначе позволять маме вести бухгалтерию в своей компании и предоставлять ключи от банковского счета было бы с моей стороны просто нелогичным. В этой связи я не верила в произошедшее до последнего и думала, что это какой-то страшный сон, который вот-вот закончится или окажется неуместной шуткой, розыгрышем и глупостью.

Но все события были более чем реальны.

После того как я вернулась в Москву и обнаружила пропажу всех своих денег, мама перестала выходить со мной на связь, а отчим, побоявшись обращения в полицию, решил меня напугать и сильно избил. Я поняла, что больше не могу оставаться в своей съемной квартире, адрес которой он знал, и переехала к школьной подруге Наде и ее мужу Никите, которые сразу откликнулись на мою просьбу о помощи.

Я жила у друзей достаточно долго, ни разу не ощутив себя неудобным гостем. Ребята по очереди дежурили у моей кровати, на которой я ревела каждую ночь, хотя рано утром им нужно было вставать на работу. Надя, зная, что я ограничена в финансах, не разрешала мне тратить деньги на покупку еды, постоянно готовила какие-то кулинарные изыски и умоляла меня хоть что-то съесть. У меня же на фоне стресса совершенно пропал аппетит, и с каждым днем я сильно теряла в весе. Вместе с Никитой она пыталась отвлекать меня разговорами и совместными просмотрами фильмов, но я только смотрела на все происходящее стеклянными глазами и мало понимала происходящее.

– Ты очень сильная, хотя бы потому, что такие испытания не даются слабым людям. Ты обязательно сможешь через это пройти! – уверенно подбадривала меня подруга, пряча свои слезы.

Мы дружили с 12 лет, сидели в школе за одной партой и очень любили друг друга, поэтому Надя принимала мои трудности так близко к сердцу.

– Я не хочу быть сильной, я не хочу через это проходить! – отвечала я, корчась от физической боли в животе и сердце, – еще недавно у меня была семья, а сейчас вся моя жизнь рухнула, и я совсем не знаю, что мне делать.

Мне было ужасно стыдно рассказать о произошедшем кому-то из своего окружения, но самым близким друзьям я все же открылась. Подруга-психолог дала мне несколько консультаций, но узнав, что мой организм напрочь отказывается от сна и еды, испугалась последствий и направила меня к психотерапевту.

Им оказалась яркая блондинка лет шестидесяти с проницательным взглядом. Она работала в паре с двумя специалистами – клиническим психологом и психиатром. Собираясь на сеанс терапии, я была уверена, что как только расскажу врачам свою историю, то непременно получу жалость, сочувствие и утешение, которых так сильно мне не хватало. Однако все произошло совершенно иначе. Специалисты дали мне только пять минут на то, чтобы я рассказала суть своей ситуации, задали несколько сухих уточняющих вопросов и попросили лечь на кушетку.

Врачи использовали практики гипноза, методику аутотренинга и наверняка какие-то другие психотерапевтические инструменты, которые вызвали у меня целую бурю эмоций. Не в силах себя сдерживать, я буквально выла на весь кабинет, обливалась слезами, впивалась зубами в свой кулак, кричала, что мне больно, обидно, страшно, и я не могу вынести все то, что сейчас происходит в моей жизни.

Спустя два часа я вышла из кабинета с чувством облегчения. Более того, впервые за долгое время ко мне пришла здравая мысль, которая впоследствии очень долго, примерно полгода, крутилась в моей голове и давала силы двигаться дальше, несмотря на периодически появляющиеся приступы отчаяния. Мысль звучала так: «Я должна что-то сделать». В сложные периоды, вспоминая эту фразу, я призывала себя действовать, а не поддаваться паническим настроениям и страху, и такой аутотренинг действительно мне помогал.

Несколько сеансов терапии и неутомимая поддержка друзей придали мне немного сил, и я решила попробовать вернуть свои деньги. Сначала я позвонила маме, чтобы разобраться в мотивах ее поступка, но она отказалась говорить по телефону и предложила увидеться в торговом центре. На встречу пришла не моя любимая мама, которую я знала с рождения, а совершенно чужая женщина с холодными глазами и жестким голосом. Она обвиняла меня в том, что я неблагодарна и не ценю то, что они вместе с отчимом вырастили меня, давали еду, кров и одежду, платили за мою частную школу, благодаря которой сегодня я прекрасно знаю английский и имею возможность заниматься международной деятельностью. Мама убеждала меня, что мой заработок – это заслуга всей семьи, поэтому они с отчимом имеют на него полное право.

– Мама, но у меня в скором времени будет суд, – тихо возразила я. – Мне нужны мои деньги.

– Это не твои деньги! Ты их заработала, будучи в семье. Мы всегда поддерживали тебя, а ты забрала все себе! – кричала она.

Мама действительно работала в моей компании бухгалтером. После ее желания переехать в Москву я дополнительно оплачивала ей отдельную квартиру и давала деньги на жизнь. Когда отчим захотел поучаствовать в работе с моими клиентами на Чемпионате мира, я также откликнулась на его просьбу, и он получил за свою работу вознаграждение, многократно превышающее среднерыночный заработок за подобные услуги. Никто из членов семьи не помогал мне бесплатно, а если бы они отказались от моего предложения, мне бы не составило никакого труда найти им замену.

– Хватит играться и рисковать, – заявила мама, имея в виду то, что не поддерживает мою идею идти в суд. – Удалось тебе заработать деньги – вложи их в недвижимость в Москве, это всегда выгодно. Но квартиру я оформлю на себя, чтобы ты не наделала глупостей, – закончила она, затем резко встала из-за стола и, сославшись на головную боль, вышла из кафе.

Сказать, что наша беседа меня шокировала – это не сказать ничего. Я ожидала все что угодно, но не настолько холодного разговора с самым родным человеком в моей жизни.

Решив побороться за свои деньги, я подключила знакомых и попробовала найти рычаги давления на маму. Все это заняло время, и когда мой приятель-юрист начал мне помогать, выяснилось, что мама уже потратила украденное, купив квартиру в Москве, которую она оформила на свое имя. Мне объяснили, что можно завести уголовное дело, но в этом случае маму и отчима скорее всего ждало тюремное заключение. Я взяла на размышление сутки и отказалась от этой идеи. В моей душе, помимо боли и жажды справедливости, было нежелание причинить маме вред. Я знала, что возвращение денег не принесет мне счастья, если человек, подаривший мне жизнь, окажется за решеткой.

Выяснилось, что я могу врываться в кабинеты арабских боссов, выигрывать тендеры, вести огромные проекты, руководить взрослыми мужчинами, но только мама стала тем человеком, перед которым я ослабила хватку и сложила свое оружие.

Есть такая книга «Диалоги с Богом».

На тот момент мои диалоги с Богом выглядели примерно так: «Что Ты от меня хочешь? Ты же видишь, что я уже стою на коленях, а как только пытаюсь встать, мне наносят новый удар, и я падаю снова. С чего Ты взял, что я в состоянии вынести весь этот ужас? Ты правда считаешь, что я самый плохой человек на всей Земле, который заслужил то, чтобы его предала родная мать? Я знаю, что Ты справедлив, но со мной Ты поступаешь несправедливо».

Я каждый день ругалась со Всевышним, но все же продолжала Ему молиться, потому что понимала, что более сильного покровителя и другого адреса для помощи у меня нет, а сама я не справлялась.

Забегая вперед, я скажу, что простила свою маму. Мы по-прежнему не общаемся и вряд ли когда-нибудь будем, потому что обе этого не хотим, но прощение произошло.

Его процесс шел трудно и долго – с терапией, прогрессами, откатами, таблетками, встречами с психиатрами, клиническими психологами, посыланиями их всех вместе взятых куда подальше и возвращениями обратно, коучами, книгами по самопомощи, навязчивым нежеланием жить, молитвами, изучениями религиозных писаний, истеричными разговорами с друзьями, ненавистью, проклятиями, ночными припадками, алкоголем в попытках приглушить боль, экстремальными видами спорта и многим другим.

Но я простила.

Прощению в книге я уделила отдельное внимание. Я не просто так выворачиваю себя наизнанку, вспоминая трагические события своей жизни. Мое откровение происходит не ради желания пощекотать нервы себе и вам.

Я хочу помочь всем тем, кто пережил в своей жизни тяжелое предательство и утрату. Я имею на это право. Возможно, это даже моя обязанность, потому что я прошла огромный путь от полной безысходности и суицидальных мыслей до счастливой жизни человека со стабильной психикой.

Сейчас я только начинаю посвящать вас в свою историю. Но вскоре я разберу по косточкам свой опыт прощения, и я уверяю вас, что если вы сможете меня услышать, то отпустите все свои обиды и вступите в новую жизнь, даже если сейчас это с трудом ее себе представляете.

Глава 8

Будучи еще очень слабой морально, я все-таки собралась с силами и позвонила в Дубай своему адвокату, рассказав о том, что меня обокрали, и денег на начало судебного процесса у меня больше нет.

Ахмед ответил, что уже изучил документы, которые я ему предоставила на первой встрече, и полностью уверен в моем выигрыше. К моему удивлению он сказал, что готов войти в мое положение и начнет меня защищать без оплаты, а его вознаграждение Ахмед разрешил заплатить ему после победы в суде. Это были хорошие новости, потому что стандартная работа защитника в Дубае подразумевает оплату клиентом 30 % гонорара на старте сотрудничества, которые не возвращаются, согласно контракту, даже в случае проигрыша.

Поскольку Ахмед предложил идеальные для моей ситуации условия, я твердо решила, что пойду на суд, даже если мне придется продать свою почку. Но сперва я захотела попробовать найти необходимую сумму для подачи иска более адекватным и разумным способом.

Я была не готова подвергать риску никого из своих знакомых, одалживая деньги в долг, потому что понимала, что как бы Ахмед не был уверен в нашей победе, в процессе суда может произойти все что угодно, да и людей, которых в теории я могла бы просить, было не так уж и много. Занимать большую сумму, не зная когда у меня будет возможность ее отдать, было для меня неприемлемо, хотя бы потому, что в Дубае дела по экономическим преступлениям суд обычно рассматривает от года до трех. Более того, на тот момент многие уже знали, что у меня хорошо идет бизнес, и посвящать посторонних людей в то, что меня предали семья и партнеры, я не хотела, чтобы не терять лицо.

Помимо отсутствия денег на подачу иска, моя ситуация усложнялась еще и тем, что я никак не могла заставить себя полноценно вернуться к своей работе. Я по-прежнему была морально абсолютно раздавлена и часто проводила свои дни дома, плача в кровати и никак не могла собраться.

Не знаю по какой причине (ведь тогда я еще не занималась психологией и не изучала книг по самопомощи) у меня была четкая уверенность, что, даже если внезапно на небе покажется голубой вертолет, из него мне помашет рукой волшебник и радостно подарит нужную для подачи иска сумму, сказав, что отдавать ее, конечно же, нет необходимости, это будет неправильно, хотя и очень красиво. Я четко ощущала, что такие испытания, как у меня, даны для мощной трансформации личности, которую может осуществить только сам человек. На тот момент я совершенно не знала, что именно должна в себе изменить, злилась на небеса и искренне считала, что все происходящее со мной несправедливо, но в глубине души все же понимала, что потеря денег – это часть какого-то великого и, на первый взгляд, жуткого замысла, который обязательно пойдет мне на благо, если я все сделаю правильно.

В этот период я старалась делать все, что могла: молилась, анализировала и пыталась взять себя в руки, понимая, что на суде я должна буду появиться в спокойном и уверенном состоянии. Все это было очень необычным, ведь для меня «делать что-то» всегда означало делать что-то материальное, результат которого виден в реальной жизни. Работа над своими мыслями и состоянием виделось мне чем-то абстрактным, но тем не менее я продолжала, потому что других вариантов у меня не было.

Через несколько недель ежедневных ментальных стараний в моей жизни произошло вполне себе осязаемое чудо. Мне позвонила мама и сказала, что готова вернуть из украденных денег ровно ту сумму, которая была мне необходима для начала судебного процесса. Безусловно, впереди меня ждали другие расходы, но если бы я начала о них думать и просчитывать все заранее, то испугалась и не стала подавать иск. Я решила не загадывать, использовать то, что у меня есть здесь и сейчас, а с трудностями справляться по мере их поступления.

Я до сих пор не знаю, почему мама решила вернуть мне часть денег и даже не хочу анализировать ее поступок, но факт остается фактом – несмотря на то, что на тот момент мы уже несколько месяцев не общались, мама передала деньги через моего друга, отказавшись встречаться лично, и прервала со мной все последующие контакты.

Так начался наш с Ахмедом захватывающий, интересный, местами очень страшный и невероятный судебный процесс в Дубае.

Глава 9

Практически сразу выяснилось, что Ахмед мог вести мою линию защиты, оформляя документы в соответствии с арабским законодательством, но не имел права присутствовать за меня на судебных слушаниях, так как не являлся гражданином ОАЭ. В таких случаях, согласно Международному праву, истец защищает себя сам, а это значит, что мне предстояло каждые две недели тратить внушительные суммы, приезжая из Москвы в Дубай, чтобы выступить перед судьей или его представителями. Помимо этого, я должна была регулярно оплачивать всевозможные счета из судебных инстанций, переводить каждую, на первый взгляд, несущественную деталь на арабский язык, платно заверять документы в Посольстве ОАЭ в Москве и делать еще миллион действий, чтобы бесконечно доказывать в суде правоту своей позиции. На самом деле очень большим благословением было то, что в самом начале я не могла знать, что ждет меня впереди, иначе точно бы сдалась на старте, понимая, каких денежных затрат и нервов мне будет стоить вся эта затея.

Перед первым слушанием, с которого начинается моя книга, ко мне в Москву приехал человек, представившийся «Сергеем от дубайских партнеров». Сергей сообщил, что на меня подготовлен некий компромат и он, используя имеющиеся у него связи в Следственном Комитете РФ, намеревается посадить меня в тюрьму, если мы не договоримся об исходе, который будет устраивать моих партнеров. Сергей предложил мне сделку, суть которой заключалась в том, что я должна была аннулировать свой иск в Эмиратах, а взамен Сергей пообещал не устраивать мне неприятностей и судебных разбирательств в Москве.

Сказать, что я испугалась, это не сказать ничего. Коктейль из кражи, предстоящего суда, депрессии, покосившейся психики и угроз окончательно выбили меня из колеи и я испытала сильный стресс и совершенно не понимала, как поступить в сложившейся ситуации. С одной стороны, я уже оплатила огромный счет за подачу иска в Эмиратах, и если не явлюсь в суд, дело просто аннулируют, сочтя мое намерение несерьезным. С другой – я понимала, что Сергей действует по заказу очень богатых и влиятельных людей, которые имеют возможность сфабриковать все что угодно, а у меня не было денег даже для того, чтобы нанять самого обыкновенного московского адвоката и объясниться перед законом.

Откровенно говоря, напасть в России – это было очень умным ходом со стороны моих партнеров. Наверное, самым умным из всех, что они сделали. Перед дубайской законодательной системой все люди абсолютно равны. В ОАЭ не важно богатый ты или бедный, местный или иностранец, женщина или мужчина, закон одинаков для всех, а угрозы на территории Эмиратов – это прямой путь в полицию, причем в течение первых часов после обращения жертвы. Объединенные Арабские Эмираты – это очень безопасная страна, где каждый чувствует себя максимально защищенным, если ведет себя достойно и честно. Шантаж, который устроил Сергей, на территории ОАЭ невозможно себе представить без последствий для инициатора. Но угрозы происходили в Москве, поэтому мне нужно было принять решение о том, как действовать дальше, и, желая заручиться поддержкой, я набрала номер подруги и рассказала ей новые подробности своей богатой на сумасшедшие события жизни. Она внимательно выслушала мою сбивчивую речь, и невозмутимо ответила:

– Настя, ты так много уже прошла, что назад дороги уже точно нет, пасовать глупо. Пошли этого Сережу к черту и отвлекись на что-то более жизнеутверждающее. Очень рекомендую голливудский фильм «Игра Молли».