– Сынок, – отец перебил его, положив свою руку Саиду на плечо. – Наши дела идут хорошо. Ты справляешься, и я горжусь тобой. Рад, что даже в такой период своей жизни ты не сдался и не опустил руки. То, где я был… Мы обсудим это позже. Не сейчас. Я просто хотел тебя увидеть.

Чувство недосказанности усилилось, и теперь Хаджиев-младший был уверен: отец что-то скрывает. Допытываться не стал, лишь выдвинул стул, чтобы отец присел.

Обошел стол, сел напротив.

– Выпьешь чего-нибудь?

– Нет… Нет, – отец покачал головой, как-то задумчиво улыбнулся. – Расскажи мне, как твои дела? Что с Надеждой? Продолжаешь поиски?

Откуда отец знает о его делах, даже спрашивать не стал.

– Продолжаю. На днях узнал, что она жива. Но, думаю, ты и так в курсе?

– Разумеется, – не стал отпираться Саид-старший. – Ты же не думал, что я оставил тебя в такой момент?

Честно говоря, думал. Но как-то на этом не зацикливался особо. Не до того было. Он смог нормально отоспаться только после посещения больницы. Новость о том, что Надя жива, вдохнула в него жизнь, и стало легче. Насколько могло, конечно, полегчать. Да, она всё ещё была в руках ебаного психованного братца, и Саид не знал, что с ней, но был уверен: Шамиль её не убьёт. Возможно и скорее всего, попытается с её помощью отомстить, но не убьёт. По крайней мере, пока. Утешение так себе, конечно, но по сравнению с тем, что могло произойти с ней в том доме, уже удача. Саид знал, она выдержит всё. Она сильная девочка.

– Я найду её.

– Я знаю, – отец кивнул, чем немало удивил Саида, уже привыкшего слышать от всех родственников и знакомых, что Надя погибла, а он слепой идиот. – Ты молодец. Нельзя сдаваться. Что ж, я поеду домой. Хочу отдохнуть после перелёта, – и замолчал, будто сболтнул лишнего. Жду тебя за ужином. Марата я тоже позвал.

– Ладно. А приходил ты?..

Отец улыбнулся, снова хлопнул его по плечу.

– Просто хотел увидеть сына. Это преступление?

Дожимать отца Саид не решился. В этом не было смысла, всё равно старший Хаджиев не расколется. Придёт время – сам всё расскажет.

Долго задерживаться отец не стал, а когда дверь за ним закрылась, в кабинет вплыла Виолетта. Или Вероника. Саид даже не пытался запомнить её имя. Даже если он будет называть её шваброй, шалава и бровью не поведёт.

– Желаете кофе? – надо отдать должное девке, она не была идиоткой и довольно скоро изучила его привычки. Причём умудрилась расписать всё по часам и, как ни странно, четко попадала в цель. Может, и не зря отец взял её на работу. Такой себе органайзер с сиськами.

– Принеси, – ответил, постукивая ручкой по столу. Что же такое с отцом случилось? Последить за ним, что ли? Хотя это уже перебор.

– Сегодня на ужин я заказала вам рыбу и морепродукты, а также салат с тунцом и брокколи. Очень полезно для мужчин.

– Я буду ужинать дома. Можешь идти.

– Что ж, ужин отменю. Завтра у вас встреча с…

– Я сказал, свободна, – поднял на неё взгляд, на что девица облизнула пухлый рот и подалась вперёд, нависнув над столом так, что взору Саида открылась полная силиконовая грудь с коричневыми крупными сосками.

И его это не завело. Вообще.

– А может, всё-таки минет? Вы целыми сутками здесь сидите, неужели не скучаете по женской ласке? – нагло улыбнулась, а он сунул шариковую ручку в её блузку, слегка оттянул и так гуляющую ткань.

– Ты же резиновая вся. И холодная, как дохлая рыба. Как такую вообще ебать можно?

– А ты попробуй. Обещаю, до утра с меня не слезешь, – выдохнула ему в губы уже распластавшаяся на столе девка. – Потом ещё захочешь, – её губы почти коснулись его, и Саид отпрянул, скривившись.

– Свалила.

Секретутка нехотя сползла со стола, наигранно надула губы.

– До завтра, Саид Саидович. Уже скучаю, – послала ему воздушный поцелуй и зацокала каблуками к выходу.

– Чтобы завтра пришла в закрытом костюме, а то уволю нахер, – бросил ей вслед, на что сука вильнула бёдрами.

– Не уволите. Я вам нравлюсь.

Шалава дешёвая. Но ему, и правда, нравилось. Не она, нет. Ощущение свободы от НЕЁ. От той, по кому хочется по ночам выть, как брошенному волку. И чем дольше он смотрел на других женщин, заставляя себя почувствовать к ним влечение, тем скорее понимал, что он и есть тот самый волк, которому нужна лишь одна единственная волчица. Больше никому не утолить его голод.

ГЛАВА 10

За столом его ждала почти вся семейка, за исключением среднего брата Валида. Тот свалил с женой рожать детей куда-то на острова и теперь возвращался домой лишь по большим праздникам. Максимум пару дней, и то, если выдерживал так долго. Они с отцом не особо ладили, а с некоторых пор и с самим Саидом.

– Добрый вечер, – поздоровался угрюмо, взглянул на часы.

– Привет, – Марат поднял на него обеспокоенный взгляд, от которого Саиду захотелось блевануть. Достала эта гребаная жалость. В печёнках уже сидит.

– Здравствуй, сынок, – нараспев протянула мачеха и бросила улыбчивый взгляд на Хаджиева-старшего. Тот лишь молча кивнул сыну и снова уткнулся в свой телефон, хотя раньше такой привычки за столом не имел. – Все на месте, можно подавать горячее, Хаджар. И проследи, чтобы оно было действительно горячим, – скомандовала Хадия. – Присаживайся, сынок. Как прошёл день?

– Отлично, – ответил на автомате, особо не вслушиваясь. Его сейчас больше интересовал отец. Что с ним не так?

– Ну и хорошо. Так давно не собирались всей семьёй за одним столом, что я уже и забыла каково это. Жаль, Валид не смог прилететь. Они с Шахидат решили устроить детокс от гаджетов, и я не смогла дозвониться. Модная такая штука сейчас. Жаль, ваш отец не может позволить себе отключить телефон хотя бы ненадолго, – страдальчески и с любовью взглянула на своего мужа, а тот поднял на неё молчаливый, но, тем не менее, очень говорящий взгляд, видимо, предлагая жене заткнуться. И намёк она явно уловила, потому что всё, что хотела сказать после, так и осталось неозвученным.

– Как ты? – подал голос Марат, и Саид пожал плечами.

– За те два дня, что ты меня не доставал, я едва не свалился со скалы и не утонул в море. Но чудом выжил.

– Что с поисками? – пропустив сарказм Саида мимо ушей, Варвар продолжил допрос.

– Она жива. Это главное.

– Я рад, что ошибался.

А уж Саид-то как рад. Знать бы ещё, как она там. А лучше увидеть. Просто коснуться её рукой, почувствовать, что она рядом.

Просто ощутить запах, которого так не хватает.

– Что ж, я рад видеть своих сыновей, хоть и не в полном составе, – заговорил отец, наконец, отложив телефон, но посмотрел почему-то на Хадию. Тяжело так, со злобой даже. Он, конечно, никогда не смотрел на неё с любовью, но всегда уважал и учил этому сыновей. Саид не видел ещё такой ненависти в глазах отца. Если только к врагам, но то уже совсем другой разговор. – У меня только один вопрос к тебе, женщина. Кто разрешил тебе вернуться в этот дом?

Марат покосился на отца, нахмурился.

– Что-то случилось?

– Не лезь, когда я разговариваю с твоей матерью, – оборвал его отец, на что старший брат поморщился.

– Ты груб с моей матерью.

– Я имею на это право. Она не только твоя мать, но и моя жена. Ты можешь воспитывать свою женщину, а не меня.

В столовой повисла тяжёлая пауза, и было слышно лишь звяканье посуды на кухне.

– Мне разрешил вернуться Саид. Он заботится обо мне, как я заботилась о нём когда-то. Но если ты против, я могу уехать прямо сейчас, – похолодевшим тоном произнесла Хадия, на что получила утвердительный кивок Хаджиева-старшего.

– Это самая мудрая идея, которая только могла прийти тебе в голову.

Хадия вскочила, словно её кипятком ошпарили. Да, отец и раньше был строг со своей семьёй, в том числе и с женой. Но никогда не грубил ей при сыновьях. По крайней мере, Саид такого не помнил.

– Что ж… В таком случае я уйду. Поеду в гостиницу, как нищая родственница! Раз мой муж не желает видеть в своём доме мать своих детей!

– Ты понятия не имеешь, как живут нищие! – неожиданно вскочил отец, уперевшись в столешницу кулаками. Его губы задрожали в презрительной гримасе, а глаза полыхнули яростью. – Уходи, Хадия, а то, клянусь, я изобью тебя!

– Отец! – вскочил на ноги и Марат. – В чём дело? В чём виновата моя мать?

– Ты тоже можешь уйти. Я не намерен оправдываться, – отрезал Хаджиев-старший, опускаясь обратно на стул.

– Ладно. В таком случае я забираю маму в свой дом. Если решишь извиниться перед ней, приходи в гости, – старший брат толкнул стул и взял побледневшую Хадию под руку.

– Это вряд ли, – кинул им вслед отец и повернулся к Хаджар, что застыла у двери столовой, прижав руки к груди. – Принеси мне коньяк! И поживее!

Женщина бросилась из столовой вслед за своей госпожой, а Саид перевёл взгляд на свирепого отца.

– Мне тоже уйти?

– Останься.

– Тогда, может, расскажешь, что происходит? Зачем ты прогнал свою жену? Зачем унизил её у нас на глазах?

Хаджиев-старший подался вперёд и как-то жутко усмехнулся. Даже Саиду стало не по себе.

– Унизил? Неет, сынок. Не унизил. Я её спас.

– И от кого же?

– От себя.

Давить на отца сейчас было бы ошибкой. Саид знал его, потому что и сам был таким. Придёт время, и отец всё объяснит. Если захочет, разумеется.

Аппетит пропал окончательно, и Саид отложил вилку. Тут же появилась Хаджар с бутылкой коньяка и бокалом.

Ещё один повод для беспокойства. Отец никогда не пил в присутствии сыновей.

– Надя у Шамиля, – сказал зачем-то, хотя отец и так должен быть в курсе.

– Я знаю. Скорее всего, использует её как страховку. Ведь ты обещал его убить, – ответил Хаджиев-старший, наполняя бокал.

– Теперь точно убью.

Отец цокнул языком, покачал головой.

– Не торопись с выводами. Иногда мы многого не замечаем или понимаем совсем не так, как всё обстоит на самом деле, – отец выпил и снова налил. – О Шамиле мы поговорим позже. Сейчас приедет главный гость этого вечера. И тебе придётся отвлечься от своих переживаний.

Саид нахмурился, но с вопросами решил не торопиться. Пусть всё идёт своим чередом.

А когда отец опустошил четвёртый по счёту бокал, в дверь постучали.

– Войди! – приказал громко, и в столовой возник один из его безопасников.

– Господин, она здесь.

– Хорошо, – отец вздохнул, потёр пальцами одной руки виски. – Пусть войдёт.

Её завели под руки два охранника, третий отошёл в сторону, широко распахивая дверь.

Саид вонзился в неё взглядом, потому что на мгновение показалось, что он знает эту женщину. Маленькую, хрупкую, красивую… Она была в чёрном платке и каком-то тёмном пальто, но эту фигуру он узнал бы под любой одеждой. Так, словно видел её в последний раз только вчера.

Мать не забывают. Образ матери отпечатывается на сердце вечной татуировкой, свести которую не под силу никому и ничему.

Выдох застрял в горле, где стало вдруг невыносимо больно. Словно ему нож в глотку воткнули. И в груди яростно запекло, будто углей раскалённых нажрался.

– Мама, – выдохнул хрипло, медленно поднимаясь со стула.

ГЛАВА 11

Когда она вошла в столовую, он подумал, что это какая-то идиотская, абсолютно ненормальная шутка, за которую он не простил бы даже родного отца. Но потом посмотрел на Саида-старшего и подумал, что тот ни за что не стал бы так шутить, а того, кто хотя бы подумал о подобном, удавил бы своими руками. А сейчас он глядел сыну в глаза, и отпечаток долголетней боли теперь не был так заметен. Отец был счастлив, хоть и немало нервничал.

Боялся и старательно отводил глаза, будто стыдясь сына или того, что скрывал от него. Вот, что с ним происходило все эти месяцы. Мама. Он нашёл её раньше и не знал, как сказать Саиду. Но… Где она была всё это время?

А может, не она? Может, это чья-то игра? У них мало врагов, но если кто осмелится навредить, то не станет переть напролом. Зайдёт сзади и ударит по самому больному.

И снова ей в глаза, едва не валясь с ног от абсолютного шока.

– Кто ты? – с тяжёлым выдохом закрыть глаза, мотнуть головой. Если это сон, то он очень реален. Потому что больно по-настоящему. Так больно, будто из груди сердце рвут.

Они могли найти похожую женщину и изменить её внешность. При желании из любой овцы можно слепить голливудскую актрису. Был бы стимул. А у того, кто это затеял, он явно был. Как и желание ранить в самое сердце. Добраться до лба Хаджиевых пулей крайне нелегко. Ещё труднее найти у них слабое место. Кому-то удалось.

– Это она, – прошептал отец, подняв на него глаза. – Не сомневайся. Это она.

Женщина сидела на отодвинутом стуле совсем рядом, но он не хотел на неё смотреть. Слишком. Это, блядь, уже слишком.

– Откуда ты знаешь? Тест ДНК сделал?

– Если хочешь, можем вместе пройти эту процедуру, – слуха коснулся её голос, и внутри всё сжалось в болезненный ком нервов.

Можно изменить внешность, можно выстрогать из любого бревна нужного человека. Но голос… Голос нельзя так подделать.

– Мама… – и взглядом в её лицо вонзился, как обезумевший. Нет. Будь это другая, чужая женщина, он бы почувствовал.

– Сыночек мой, – коснулась его щеки дрожащими пальцами, нежно огладила.

Саид помнил её прикосновения, ничего не забыл, оказывается. И, как бы ни вглядывался в её лицо, не мог отыскать там ни фальши, ни лжи. Это она. Она. Настоящая. Почти такая же, как в детстве. Только постарела. Или просто он давно её не видел.

Всё ещё не верил своим глазам и жутко боялся коснуться её, чтобы не развеять марево. Потому что её не могло быть здесь. Никак не могло.

Поворачивался к отцу, изучал недоверчивым взглядом и его. Старик, и правда, поседел за последнее время. Но выглядел почему-то моложе. Наверное, из-за этого марева. Оно видится им обоим.

– В это трудно поверить, я знаю. Я сам не верил, но… – отец заговорил первый после паузы в долгих полчаса. – Ты сам всё видишь, сын. Твоя мама истощена после долгих лет плена… В общем, не об этом сейчас. Давайте перейдём в гостиную, там поудобнее будет. Нам всем нужно время.

Время действительно необходимо. Саиду так точно. У отца, похоже, было несколько месяцев, чтобы принять тот факт, что она жива. Ему же такой возможности не дали.

– Как так вышло? – спросил у обоих и одновременно ни у кого спустя ещё полчаса. Глядел в пол перед собой, не в силах посмотреть на маму, не в силах её коснуться.

Она поднялась с дивана напротив, жестом руки остановила Хаджиева-старшего, который пытался ей помочь, и шагнула к Саиду. Присела рядом, тёплая рука легла на его затылок, а виска коснулись материнские губы.

Она всегда так делала в детстве, когда он злился или плакал. Эта ласка успокаивала его без всяких слов. И сейчас, казалось, стало немного легче.

Повернулся к ней и, не удержавшись, прижал маму к себе. Вдохнул запах её волос, некогда мягких и пахнущих полевыми цветами, а сейчас посеребрённых сединой, но не утративших прежнего аромата. Отстранился, взяв её лицо в свои ладони.

– Я так скучал по тебе. Все эти годы… Я до сих пор невыносимо скучаю, мама. Где ты была? Почему оставила меня? – сейчас, наверное, в нём говорил эгоистичный, обиженный ребёнок. Но разве можно воспринять такое нормально? Он ведь помнил ту ночь. Частично, но помнил. Её крики и кучи пепла. Её тело, которое так старательно прятали от него. Всё ложь. Столько лет он верил в ложь.

– Я всё тебе расскажу, мой дорогой. Всё расскажу, сынок. Дай только полюбоваться на тебя. Каким ты красивым стал, каким взрослым… Настоящий мужчина, как твой отец. Такой же сильный и мужественный. Мне так жаль, что всё это произошло с нами… Мне очень жаль, что за ошибки других расплачивался мой мальчик, – голос её дрогнул, стал вдруг стальным, будто она пыталась побороть в себе ярость. Такой Саид её не помнил. Она никогда не злилась. Даже если её обижали, она всегда отвечала улыбкой.

– В каком плену ты была? – задал вопрос, который звенел в голове ещё со столовой. Отец что-то сказал такое, и теперь эта фраза стучала пульсом в голове.

Пальцы мамы зарылись в его короткие волосы, прошлись по голове успокаивающим жестом и застыли на висках.

– Одни люди… Нехорошие люди похитили меня. И долго держали в лечебнице…

– Какие люди? Кто? Ты их знаешь? И что за лечебница? – перевёл взгляд на отца. Уж он-то точно во всём разобрался. Не мог не разобраться.

Но старший Хаджиев покачал головой, закрыл глаза, обхватывая ладонями голову. И так оцепенел на несколько минут.

– Давай не будем сейчас об этом, сынок? Прошу тебя, давай просто насладимся встречей. Я столько лет мечтала о ней. Я ведь только ради вас двоих держалась. Так бы давно с ума сошла. Но не позволила себе… – она заплакала, и Саида изнутри затопило горячей волной. Казалось, он сейчас сам зарыдает, чего не делал с того самого дня, когда услышал, что матери больше нет. Он тогда не разрешил себе проявить слабость и явить её новой семье. А сейчас был готов расплакаться, как мальчишка.

– Расскажешь, когда будешь готова. Но знай, я их всех прикончу. Если они ещё живы, они пожалеют об этом, – прижался лбом к её лбу, закрыл глаза, снова их открыл, чтобы убедиться, что это всё-таки явь и он не спит. – Я люблю тебя, мам. Так сильно люблю тебя.