Глава 5. Предупреждение

– В каком это смысле? – застыла Оливия.

Но Берилл не собиралась слушать:

– Слышала, все считают меня эгоистичной? Вот пусть считают и впредь.

– Почему?

– Постыдно и недостойно, Сапфир, пытаться таким образом уложить меня в его постель. Но даже если брать во внимание перспективы, то позволив существование этих двух детей, я навечно заключу контракт с Хантом. И он никогда не оставит меня в покое.

– Ты мыслишь как крылатая. Перевёртыши заключают контракты на пять лет. Думаешь, его самого уже не удивляет до крайности длительность влечения к тебе?

– Он даже не пытается осознавать этого. Да он же идиот, Сапфир! Он редкая посредственность, по стечению обстоятельств и при воинской удаче вылезшая в принсипат. Какую такую любовь при всём моём неуважении ты мог обещать ему? Такую, которая позволит двум полезным деткам появиться на свет? Надеюсь, что нет – не хочу испытывать отвращение при мыслях об этом.

Сапфир вздохнул и промолчал.

Берилл хотела уйти, но остановилась, когда заговорила Моргана:

– Вообще-то перевёртыши способны на длительные чувства. Помимо того, что их принцы заключают контракты, они продолжают держать при себе "драгоценных леди" и пару девушек в спальне. Если комнатные девушки – развлечение, прислуга, антураж и неизменный атрибут, то "драгоценные леди", иначе говоря, не порицаемые любовницы, могут сохранять положение веками.

– При этом тебя брали именно в жёны, Моргана, – произнесла Чайна Циан. – Не смотря на прошлое неумение родить наследника. Это бесконечно удивляет.

– Что?! – поразился Лиорг. – Невероятно. Все говорили, что ты была их… любовницей, не женой.

Моргана улыбнулась.

– Кто-то из принцев наверняка положил начало таким разговорам. Если бы я была умнее, то сообразила бы, из-за чего, почему и как, но да какая теперь разница? В моём случае и случае Берилл, так называемые брачные контракты подписываются из-за значимости персоны. Я не могла значить мало в глазах царей-перевёртышей хотя бы из-за своей денежной стоимости. А тётушку Берилл Хант не мог оставить в качестве "драгоценной леди", потому что она крылатая и сестра Сильвертона. Во всех остальных случаях – да, уверена, он запер бы её в своём пределе до конца своей жизни. У повелителя предела скорее "драгоценная леди" – жена, – Моргана ненадолго смолкла. – Ах, вот поэтому принцы и называли меня любовницей!..

Сапфир не смог подавить тягостного вздоха-зевка:

– …Ну кто тебя просил открывать рот, Моргана?..

– Так что выкуси, Сапфир, – подытожил герцог Сильвертон возникшее общее мнение.

– А детишки-то были бы чудесные, – снова вздохнул ясновидящий, но теперь уже с сожалением, похоже, в этот момент мысленно отметая целый пласт возможного будущего.

Следующим утром Берилл вышла в сад кардифского дома и долго бродила по нему, соображая, на каком месте оставила свои дела здесь.

Завтракать её позвали на веранду. Утренняя свежесть проникала внутрь, новые жёлтые драпировки и сочетание их с голубоватыми тенями понравились крылатой. Она похвалила выбор Оливии:

– Веранда стала наряднее.

– Спасибо, Берилл, – отозвалась Оливия, опуская глаза.

Похоже, вчерашний разговор и отказ Берилл не шёл у жены брата из головы. Наверняка она думала о том, что стремление исполнять свой долг во всём и всегда должны быть в крови у крылатых. Кто бы объяснил Оливии, что Сильверстоуны – необычные крылатые, и только это её муж – необычный Сильверстоун?

"Не я", – мысленно решила Берилл. – "Однако она не ошиблась в выборе супруга. Лишь бы брат однажды не передумал и не начал давить на меня. Кстати, а где он?"

– А где мужчины? – спросила вслух Берилл.

– Завтракают в других местах, – отвечала Моргана, поднимая руки и укрывая плечи узорной белой шалью. Эскортесс, Красивейшая из женщин, самая высокопоставленная наложница в истории этой планеты, теперь, замужем за бывшим кардиналом Айона Брайаном Валери, стала выглядеть очень свежей и невинной, хотя титул "слишком потаскан" Роджера Кардифа вполне себе принадлежал и ей. – Мелисса и Чайна Циан скоро будут. Я так поняла, что они ждут Шерил.

Шерил, устоявшая перед чарами Роджера Кардифа, всегда была мила всем в этом клане, но больше всего привязалась к Чайне Циан и Мелиссе, хотя немало симпатизировала и Оливии.

Вскоре подруги вошли и сели за стол. Шерил, как это бывало всегда при встрече её с Красивейшей из женщин, посмотрев на неё, помрачнела, но затем снова пришла в нормальное расположение духа и обратилась к Берилл:

– Все интересуются твоими впечатлениями о жизни во дворцах Ханта. Каково там?

– Лучше спросить Моргану. Ей есть с чем сравнивать, но не только это… Возможно даже, она могла бы набросать план каждого дворца на случай возобновления войны.

Мелисса невесело усмехнулась:

– Никто не хочет слушать рассказы Морганы. Говори ты.

– Но… я не интересовалась дворцом. Хант привёз в подземелье уникальные цветы, и я занималась только ими. Впрочем, меня очень удивили гигантские деревья из гранита, которые я там видела. А так же умиляет то, сколько старания прикладывают женщины, изготовляя вышивки для одежд мужей. Поразительна неожиданно идеальная красота наследников в их традиционных облачениях и уважительность их ко мне, несмотря ни на что… И все эти лестницы, запутанные переходы, и невероятные размеры залов, и то, как трогательно внимательны перевёртыши к тем, кто ниже статусом.

– Несмотря ни на что? – уцепилась Оливия. – Это из-за семьи?

– Не думаю. Эриста дал мне понять, что увлечение мной Ханта не слишком хорошо сказывается на его правлении. Его приближённые недовольны.

– А кто такой эриста? – спросила Шерил.

Она точно не подозревала ни о чём таком. Интересно, насколько она будет шокирована, когда узнает?

– Эриста – это тот, кто ухаживает за мной вместо мужа. Считается, что у принца нет времени даже на пару добрых слов, потому один из самых красивых и обходительных наследников, а чаще это любимый сын, занимается флиртом с новой мачехой. Может статься, что и не только флиртом. Я так поняла, что с эристой допустимо абсолютно всё, кроме тех самых грубых постельных телодвижений, подразумеваемых контрактом в обязательном порядке.

Шерил задохнулась от прилива эмоций. Самообладания у неё хватило только на то, чтобы закрыть рот.

– Но это ужасно, – выдавила, наконец, крылатая.

– Более чем, – кивнула Берилл.

– Не настолько, – возразила Чайна Циан. – Сумев снизойти к супругу и проявить больше нежности, чем обязана, ты даёшь ему возможность отменить назначение эристы. Без него ведь тоже можно.

– Ух, не надо так… – выдохнула Шерил. – Я уже было подумала, что это всё обязательно.

– Нет, не обязательно. Просто априори считается, что Хант не нравится Берилл. Если бы всё было по взаимной симпатии, то про эристу никто и не заикнулся бы. Принцы вполне могут сами заботиться о чувствах своих жён. Разве что в этом случае меньше спят и более уязвимы для предателей внутри дворца.

– И такое бывает?

– Это же перевёртыши, – фыркнула Мелисса. – Их нравы – нечто особенное.

– Более того, – продолжала Чайна Циан, – нередки случаи, когда любимые сыновья и наследники своей рукой убивали отцов ради царствования. Они, бывало, били в спину, а затем врали, что был честный поединок и отцу "ну просто не повезло". Такого боится Классик и так принято у Рашингавы. Потому Классик делает всё для того, чтобы получить сыновей-драконов, как известно, видящих больше прочих, и потому Рашингава подле себя держит только дочерей. Потому что принцы-перевёртыши не доверяют сыновьям. Никому. Впрочем, другие тоже настороже. Лифорд, Хант и Адмор могут сколько угодно называть того или иного наследника любимым, улыбаться и ласкать. Могут советоваться с ним, прощать ошибки и осыпать привилегиями, но на самом деле всё это лишь для внешнего соответствия и на тот случай, если вдруг сын искренне предан – чтобы не обидеть и не восстановить против себя. И ещё, Берилл, – вдруг заговорила проникновеннее Чайна Циан, – не стоит очень доверять эристе. Кажется, что он соблазняет тебя для своего отца, но это может оказаться не так. Однажды он решит не уходить, и в ту восьмую свечи, пока ты должна бы ждать царя, он сделает тебе ребёнка, чтобы затем использовать вас обоих в своём продвижении. Доверяй только принцу – это с ним у тебя контракт, а не с кем-то ещё.

После того, как Чайна Циан смолкла, крылатые и эскортесс ещё долго молчали.

– А как же их хвалёная сыновняя почтительность? – вспомнила Берилл. – Я столько слышала о ней.

– От кого, от эристы? Понятно почему. Было ли так, что он не передавал каких-то твоих сообщений Ханту или не выполнял поручений отца? Наверняка было. И потом, он, должно быть, не стесняется критиковать его при тебе…

– У меня в голове не укладывается… не верится, что Шон может стать предателем… – проговорила Берилл, но тут же вспомнила, как уличила однажды во вранье своего эристу.

– Кому кофе? – спросила Моргана, поднявшись с места.

– Когда, наконец, придумают, как совместить кофе и шоколад? – возмутилась Мелисса, подумала и решила: – Я буду шоколад.

– Но критика Шона всегда уместна, – решила возразить Берилл. – Чайна Циан, почему ты так уверена в том, что права?

– Я не уверена. Просто ты крылатая и ради собственного спокойствия должна знать то, что знают перевёртыши с юных лет. При тебе они все наверняка так искренни и говорят только правду, но за стенами твоих покоев весь предел – огромное царство лжи.

– Но Хант действительно не идеален, – возразила Берилл. – Далеко не идеален.

– Случается и такое, – кивнула Чайна Циан. – Часто. Наследник может объединиться с "драгоценной леди" и женой отца, чтобы отравить его или пошатнуть, сильно, репутацию принца. Быть может Шон… Грэм, да?.. Быть может, герцог Грэм именно этого добивается. У него в запасе немногим меньше, чем пять лет. Судя по всему, у него есть шанс. Он нравится тебе больше мужа и это понятно. Я видела его несколько раз. Действительно красивый. Говорят, он не менее отца хорош в фехтовании. И очень образован.

– Как он может быть хорош с мечом подобно принцу и в то же время быть настолько образованнее его, когда он младше? – спросила Берилл.

– А как читал книги блистательный Роджер Кардиф? Кто-нибудь знает? – спросила Чайна Циан, обманчиво легко сменив тему.

– Нет.

– Я видела однажды, – подала голос Оливия. – Серв читал ему, пока он доводил до совершенства удар. При условии, что Роджер иной раз тренировался значительную часть дня, "читал" мудрецов и поэтов он очень быстро.

– И Тони говорил мне, насколько обширны были знания его отца, – продолжила Чайна Циан. – Герцог Грэм, похоже, пользуется той же хитростью. Скорее всего, он никому не рассказал о такой возможности, и теперь все в Хантовых пределах значительно отстают от него.

– Хант бы всё равно отставал, – заявила Берилл. – Иной раз он весьма и весьма поражает своей, мягко скажем, несообразительностью и зацикленностью.

– Рэйн часто тоже раздражал меня, – вспомнила Мелисса своего поклонника, принца Росслея. – В свои последние годы он часто смолкал или сильно глупил с ответами. Но это ещё половина проблемы. Самым отвратительным было то, что я начала догадываться, о чём он думает в такие моменты.

– О чём? – поинтересовалась Моргана. – Неужели о каких-нибудь пошлостях?

– Именно. Его глаза становились тёмно-серыми. А выражение лица… опасное. Или тупое. Или голодное. Как когда.

– Жаль, по глазам Ханта не понять о чём он думает, – высказалась Берилл.

– Да наверняка тоже о пошлостях, – легкомысленно сказала Моргана. – Если уж даже у почти святого Брайана изредка проскакивает подобное, то это стандартная мужская особенность.

– Я не хочу верить в это, – произнесла Шерил. – Но, кажется, это правда. Эгертон тоже иной раз темнел глазами, но мы были женаты во времена войны, так что наши свидания были… совсем короткими.

– Шерил, это был твой единственный брак. Почему ты не хочешь замуж снова? – спросила Моргана и тут же изменилась в лице.

Шерил посмотрела на неё так, будто не знала, обидеться или нет, но всё же ответила аксиомой:

– Для брака крылатым нужна взаимная крепкая любовь.

– Ты вовсе не смотришь на некрылатых как на мужчин?

– Ну почему же. Некоторые Лифорды и Адморы кажутся мне очень привлекательными. Некоторые фиты тоже. И, само собой, наследник престола. Не смейтесь. Но, Моргана, надеюсь, тебе не придёт в голову устроить мне свидание, потому что я не заинтересуюсь в мужчине, даже если кроме высокого титула и заботы о внешности, он проявит твёрдый характер и жизненные принципы, покажет образованность, чувство юмора и оригинальность взглядов.

– О-о! Да ты просто запредельно требовательна!

– Очень, – кивнула Оливия. – И это не плохо. Если её не интересуют даже идеальные мужчины, значит, она ждёт только своего, неидеального.

– Скорее всего, – улыбнулась Шерил. – Надеюсь на особенную встречу хотя бы на исходе третьего тысячелетия.

Спустя две ночи и три дня Берилл покидала дом Роджера в Цитадели с обещаниями не забывать приезжать и хоть изредка сопровождать Ханта на вечера так, чтобы пару-тройку раз развлечься в одном зале с Сильверстоунами.

– Что с моими цветами? – первое, что услышал от неё Хант, когда встретил её среди холмов подле верхнего дворца.

– Всё хорошо, – не ожидая другого, спокойно отвечал принц, беря её под руку, ведя по дороге и продолжая рассказывать: – Утечка газа была существенной, но он не содержал ничего опасного для растений. Где-то я слышал, что этот состав даже может быть вариантом подкормки. Так что остаётся только подождать усиления роста и развития.

– А что за газ?

– Понятия не имею.

– Так откуда ты знаешь, что именно этот состав подходит? Кто тебе сказал? С кем мне поговорить?

– Берилл, я знаю состав, знаю естественные науки. Но вот познания крылатых в химии, напротив, ограничиваются красильнями и кухней. Так что навряд ли кто-нибудь сможет тебе всё объяснить, потому что подходящих слов на всеобщем просто нет, а получив разъяснения с применением ингрендо в пробелах, ты рискуешь запутаться.

– Под запись, – предложила Берилл. – Я всё запишу, а на досуге выучу.

– Собралась учить наш язык и химию? Перевёртыши приветствуют такое. Но сейчас приготовься лицезреть то, что твои предки скорее всего называли Даром Единого или Священным Огнём.

Хант ввёл её в наскоро сложенную каменную сторожку. Шипастые расступились перед принцем и открыли взору Берилл столб пламени, с тихим гудением рвущегося откуда-то из-под земли.

– О. Это безопасно?

– Сейчас – да. Идём.

– А когда он потухнет?

– Не раньше 308-го года точно. Запас газа оказался поистине огромным.

– Так это он горит?

– Да.

– Но как же тогда цветы?

– Повторяю: всё с ними в порядке. Акцетт-станции работают очень хорошо. Однако ради профилактики я вынужден буду ввести ещё пару свечей акцетта в сутках. Перед рассветом.

– А как вы сумели не сгореть и не получить отравление?

– Какая ты любопытная, – внезапно остановился Хант. Он повернулся к ней и поднял её руки к своей груди почти точно так же, как это сделал однажды Шон. – А как ты провела своё время?

Он наклонился и легко поцеловал её в губы, не позволив ответить.

– Зачем ты сделал это? – спросила Берилл. – Это так нелогично. Ты спросил и не дал ответить. Не делай так больше.

– Имею право, – с улыбкой сказал перевёртыш-принц. – Но на самом деле просто понял, что хочу этого немедленно.

– Вот так просто?

– Мне показалось, что в последнюю нашу встречу мы закончили на чём-то подобном. И это было неплохо, не так ли?

– Как сказать. Я тратила время впустую.

– Берилл, ты должна чаще отдыхать. Твоя головка должна отдыхать. Позволь мне дать твоему телу и уму отдых…

– Ты, таким образом, склоняешь меня к лишней свече в постели? – рассмеялась Берилл и, освободив руки, пошла вперёд. – Какой ты забавный.

– Забавный? – он был вынужден пойти рядом.

– Я хотела сказать – наивный.

– Что в этом такого?

– Если отбросить тот факт, что я не испытываю никакого желания, то затраченное на отдых время я компенсирую изъятием свечи у своего сна… что грозит мне увеличением показателя среднего числа ошибок в работе.

– И это я наивный! Милая, тебе не захочется подниматься раньше конца утреннего акцетта, если на время вечернего к тебе приду я, а не бесполезный Шон Грэм.

– Кто сказал, что он бесполезный? – вступилась Берилл за эристу.

– Он целовал тебя? Он делал тебе массаж хоть раз?

– Нет, но… что такое массаж? Это что-то пошлое?

– Ты не знаешь… позволь мне показать тебе сегодня, сейчас.

– Нет. Сначала я должна проведать "малышей".

– Нет. Время позднее. Нельзя.

– Почему?

– Свет уже выключен, замки заперты.

– Так прикажи включить. Ты разве не хозяин предела?

– Хозяин, но я не хочу вызвать чьё-то неудовольствие или критику в твой адрес.

– Мне плевать на критику. Через пять лет меня здесь не будет.

– А ведь они так хвалят тебя за непритязательность в быту, спокойствие и самостоятельность. А ты…

– Хант, я знала не много умельцев манипулировать. Но это то, что ты пытаешься сейчас делать.

– О, – Хант остановился как вкопанный. – Вот как? Но я не стану ничего делать. Я уважаю как чужой труд, так и чужой отдых. Если очень хочется – проси Шона. Пусть он берёт ответственность за твою репутацию на себя.

"Шон, скорее всего, думает подобно Ханту. И с ним не очень-то поспоришь. Обычно это он говорит мне что делать, а не я – ему. Но… Главное не сказать об этом Ханту. Он может понять всё в контексте сказанного Чайной Циан. Вот уж, как ни безразлично мне происходящее в этом пределе, но провоцировать смуту я не хочу".

Хант проводил, однако, её в спальню, и она не обратила внимания на это, не сочтя чем-то подозрительным. Но он закрыл за собой двери и решительно пошёл к ней.

– Стой. Ты чего задумал? – выставила вперёд руки и напряглась, будто ожидая удара.

– Поцеловать тебя.

– Зачем?

– Зачем мужчина целует женщину? Нам с тобой обоим нравится это.

– Ты шутишь!

– Нет. Я понял, что нам не нужен эриста. Мы и без него отлично ладим. Он только разделял нас.