Глава 3

– Подойди ко мне, – доносится до меня как из-под толщи воды знакомым мужским голосом.

Он пробирает до самых мурашек, отдаётся щекочущим ощущением внизу живота, заставляя моё сердце биться всё чаще с каждым новым шагом, что я делаю по направлению к массивным офисным дверям.

– Ближе, – слышится снова, и я невольно прибавляю в скорости. – Подойди ещё ближе, Белоснежка.

Сердце уже не просто бьётся. Оно захлёбывается в собственной крови, отсчитывая свои последние удары вместе с тем, как всё меньше остаётся расстояния до мужчины, чей один только голос зарождает во всём моём теле дикий голод.

– На колени, – добавляет он заметно хрипло, и я сама не замечаю, как и правда оказываюсь перед ним стоящей на них.

Взор карих глаз тут же врезается в меня с такой жадной алчностью, будто это самое лучшее, что он видел в своей жизни. Голова начинает кружиться лишь от того, как ярко ощущается на мне этот взгляд. Словно Касьян не просто смотрит, а прикасается. Медленно ведёт пальцами по моим скулам, царапает мозолистыми пальцами пересохшее горло, обводит ими глубокий вырез бесстыже-алого наряда, спускается ниже по моему вмиг напрягшемуся животику к самой развилке между бёдер. Да там и остаётся.

– Задери подол, – велит властно.

И я, не смея ослушаться, дрожащими пальцами берусь за край платья, медленно приподнимая его до самой талии.

– Хватит.

Замираю. И почти не дышу, сгорая от стыда и смущения, когда его взор сосредотачивается на том, что он не должен был никогда увидеть. На мне нет трусиков. Возникает желание прикрыться, но я не смею, покорно ожидания нового приказа. И тот не заставляет себя ждать.

– Раздвинь ноги шире. Приласкай себя.

И я, едва сдерживая тайную дрожь удовольствия, вновь беспрекословно исполняю мужское веление. Мне одновременно страшно и приятно от мысли, что Касьян смотрит на меня в этот момент. Это так порочно и неправильно и вместе с тем до невыносимого возбуждающе, что я не могу сопротивляться этому греховному соблазну. Более того, я жажду испить этот грех до дна, как ни что другое на этом свете.

Пальцы ложатся на уже влажную плоть и принимаются скользить по ней в самом медленном из всех темпе. Просто потому, что я точно знаю, именно так нравится ему. Когда я схожу с ума от желания и мучаюсь от невозможности получить разрядку. Тяжело дыша, я хватаю ртом воздух, в попытке хотя бы так компенсировать недостаток всех ощущений, продолжая неспешно водить пальцами по уже откровенно мокрым лепесткам.

– Касьян… – зову его, тихо всхлипнув.

– Молчи и продолжай, – грубо перебивает он меня.

И я продолжаю. Кружу вокруг клитора снова и снова, низ живота уже сводит от ощущения ноющей пустоты, которую Касьян не спешит заполнять. Стоит там же, где был, сунув руки в карманы, и пристально следит за моими действиями. Можно подумать, скучает, но я-то вижу по глазам, что ему всё нравится. И даже очень. Недаром меньше чем через минуту с его стороны слышится шелест сброшенной с плеч одежды и звук расстёгиваемого ремня. Бляшка звякает, за ней следом вжикает молния на брюках, и моим глазам предстаёт налитая мужская плоть с крупной розовой головкой.

– Хочешь его? – замечает он мой жадный интерес.

– Да, – не скрываю я.

– Сильно?

– Очень.

– Тогда ползи ко мне, Белоснежка.

Новый хлёсткий приказ заставляет вздрогнуть, но я и здесь не смею ослушаться, ставлю ладони на пол и медленно ползу к нему. Замираю у самых ног, продолжая стоять на четвереньках, запрокидываю голову, чтобы видеть его лицо и знать, что он доволен мной.

– Хорошая девочка, – хвалит мужчина.

Следом хватает пальцами свободной руки меня за подбородок, вынуждая запрокинуть голову выше. Сжимает так, что я вынуждена разжать челюсть, а губы сложить трубочкой. Медленно ведёт большим пальцем по ним слева направо, размазывая за пределы алую помаду.

– Маленькая шлюшка, – произносит довольно.

Его собственные губы кривятся в презрительной усмешке, но мне всё равно. Мне нравится эта его грубость. Потому что я знаю, что это всё напускное, а на деле его сжирает тот же огонь, что и меня.

– Раскрой свой ротик пошире, – требует вновь.

И вновь я беспрекословно подчиняюсь ему. Большой палец сменяет набухшая головка, которой он с точностью проделывает то же, что и им до этого. Не выдерживаю и лижу его кончиком языка, слыша над головой шумный выдох.

– Дерзкая.

Да. Здесь и сейчас я именно такая. Сумасшедше-дерзкая, откровенная и не менее порочная, чем он сам. И мне это нравится. Нравится то, что Касьян делает со мной. Раскрывает. Хочется больше понять, на что ещё я способна рядом с ним. И он даёт мне такую возможность.

– Ну давай, покажи мне, как сильно ты его хочешь, – отпускает подбородок, но только чтобы ухватить мои волосы на затылке. – Возьми его.

О, да! Наконец-то! С довольным стоном смыкаю губы вокруг его толстого члена. Вбираю в себя сразу так глубоко, насколько позволяет глубина рта. Головка упирается в самые гланды, да там и остаётся, ведомая сильной хваткой на затылке.

– Блядь, да! – слышится от Касьяна.

Он слегка отстраняется, но только чтобы следом ещё раз толкнуться в мой рот.

– Да… – тянет на повторе.

Его возглас отдаётся новым ноющим ощущением между ног. Даже без всяких дополнительных стимулов. Прикрыв глаза я представляю, как, пока я отсасываю ему, он резко входит в меня сзади. Из груди рвётся стон, и я не думаю его сдерживать.

Господи, да! Как хорошо!

– Глубже. Возьми его глубже. Давай, белоснежка, я знаю, ты можешь. Сделай это…

Не знаю, насколько хорошо у меня получается исполнить его желание, но я стараюсь. Вожу языком по выпуклым венам снова и снова, крепче обхватываю бархатистый ствол губами. Он уже с лёгкостью скользит туда-обратно, смоченный обильно стекающими по моему подбородку слюнями. Но мне мало. Между ног уже не просто ноет, а пульсирует в недостатке внимания и желания. А он жестоко игнорирует эту мою потребность. Стоит мне направить руку к заветному местечку, и вовсе отстраняется. Я едва не плачу от несправедливости. Тянусь к нему обратно. Но он снова ускользает.

Нет-нет-нет…

Только не сейчас, пожалуйста.

– Эльнара! – вдруг ворвался в разум звонкий голос сестры.

Горло сдавила удушающая паника, стоило только представить, в какой неприглядной позе она меня застала. С кем! Боже! Наверное, я ещё никогда так быстро не бегала, как в это мгновение. С кувырками и падением, закончившимся болезненно-ноющим ощущением в районе затылка и плеча.

– Эльнара, ты как? Не стукнулась? – опять послышался обеспокоенный голос сестры.

И я с трудом, но всё же сфокусировала на ней свой взгляд. И тут же резко выдохнула, поняв, что ни в какой неприглядной ситуации Эльвира меня не застала. Я находилась на полу своей комнаты, по всей видимости упав с кровати, когда шарахнулась прочь, заслышав её голос. Это был сон. Всего лишь сон. Один из тех, после просмотра которых хотелось, как минимум, утопиться в душе.

Чтоб этого Царского с его «Белоснежкой»!

Вот зачем он меня так назвал? Любовниц ему что ли мало для этого?

Гадство!

Ещё и Эльвира явилась в такой момент…

– Какого чёрта ты забыла в моей спальне, мелочь? – сорвалось с губ не особо вежливое в её адрес.

Не стоило с ней так говорить. Но иначе не получалось. Сознание продолжали атаковать пошлые картинки сна, сердце стучало как в последний раз, между ног всё было влажно и ныло так, что впору самой начинать в голос выть. А сестра…

– Сама ты мелочь, – обиженно нахохлилась она, не менее обиженно глядя на меня голубыми глазами.

Отодвинулась от края кровати, с которого свисала до этого и уселась ровнее, заводя за уши упавшие ей на лицо тёмные прядки. В отличие от меня, она полностью унаследовала восточную внешность отца: смуглую кожу, тёмные волосы, пухлые губы и карие глаза. Мне от него достались только глаза, в остальном я была копией нашей русской мамы.

Впрочем, не долго длилась эта её мнимая обида. Моё сердце успело ударить всего дважды, когда Эльвира вновь лукаво улыбнулась, а затем спросила то, от чего в груди совсем стучать перестало:

– Что тебе снилось? Ты так стонала… Мужчина?

Надеюсь, я не слишком заметно вздрогнула, и испуг в глазах успела скрыть за опущенными веками. Вот же… догадливая какая!

– А что, плохой сон не рассматривается? – съязвила в досаде, усаживаясь на полу, куда свалилась в попытке сбежать от неё, поглаживая ладонью ушибленную часть тела.

Тем более, сон и правда вышел ужасный. Хотя бы потому, что в реальной жизни я бы никогда не позволила себе подобного бесстыжего поведения. Это же так унизительно! Мало того, что стоять перед мужиком на коленях, так потом ещё и ползти к нему на четвереньках, умолять, чтобы он дал свой член облизать. Фу! Никогда в жизни! Гадость сплошная!

Это всё долбанный Касьян! Из-за него всё. Чтоб ему пусто было. Запри он тогда дверь, не стала бы я свидетельницей устроенных им с его любовницей непотребств, не страдала бы теперь от этих нелепых снов.

С чего вообще мой мозг постоянно ставил меня на место той девицы? Идиотизм какой-то. Может к психологу записаться? Пусть выдворит его из моей головы.

– Вряд ли от страха так протяжно стонут и просят не бросать, – лукаво улыбнулась Эльвира. – Что, жених снился, да? Я видела его фотку, он и правда хорош собой, – покивала со знающим видом.

На этот раз брезгливой гримасы я не сдержала и не успела спрятать. Уж слишком ярко всплыл в памяти вчерашний вечер и его окончание в саду. Если Дженгиз мне когда-нибудь и понравится, то только если откажется жениться на мне. О том сестре и сообщила, хоть и в иной форме:

– Ага, я умоляла его не жениться на мне, а он, как заведённый, всё повторял «давай поженимся, давай поженимся». Короче, дурь сплошная, – отмахнулась от её домыслов, с кряхтением поднимаясь на ноги. – И вообще, мелкая, какие женихи? Ты об учёбе должна думать, а не о том, кто и насколько хорош. Тем более что не так уж он и хорош собой. Неплох, возможно, но я видела и получше.

Например, второго мужа нашей матери…

Да тьфу ты! Опять грешник Касьян в мои мысли пролез! А ещё сестре что-то выговаривала. Когда сама тут только и делала, что о чужом мужике думала постоянно.

– Ой, да божечки, что ж ты такая скучная-то? – закатила Эльвира глаза в недовольстве, и уселась на кровати, сложив ноги в позе лотоса. – Вот правда, зачем вообще нужна эта учёба? – продолжила возмущаться. – Я ж не идиотка, прекрасно понимаю, что меня, как и тебя, потом также выдадут замуж за подходящего партнёра по бизнесу, так что работать будет не обязательно. Рожу ему парочку наследников и смогу дальше жить в своё удовольствие, как нормальная женщина.

Меня аж передёрнуло от той циничности, с которой она выразила свои мысли по поводу собственного будущего. С той же самой, что мама вчера мне выговаривала.

– Ну вот и выходи тогда сама за этого Дженгиза, – огрызнулась я невольно, разминая шею.

Конечно, тут же пожалела о сказанном, но поздно, слова сказаны. А сестра на них и вовсе грустно вздохнула.

– Да если б я могла, но он же уже тебя выбрал, – окончательно впала в печаль.

Я невольно улыбнулась, столько искреннего расстройства отразилось на её симпатичном личике. Всё-таки маленькая она ещё, хоть и старалась мыслить и вести себя по-взрослому.

– Уверена, ты найдёшь себе кого-нибудь получше. Да и зачем тебе зависеть от кого-то, если способна достичь всего сама?

– Да вот ещё, напрягаться! – фыркнула недовольно Эльвира, задирая нос. – Делать мне больше нечего! Как будто ты не знаешь, какие акулы обитают в наших террариумах! Зачем вообще тогда мужик нужен?

И с этим у меня тоже поспорить не получилось. Действительно, зачем? Лично мне как раз поэтому и не нужен был. Не хочу ни от кого зависеть. Лучше быть самой себе хозяйкой, чем полагаться на того, кто ни во что тебя не ставит и видит в тебе лишь тело для определённого дела, ничего больше.

– Ладно, деловушка, иди, собирайся в школу, я тебя ждать не буду, если опоздаешь, – решала закруглить наш нелепый разговор, заодно уже начать тоже собираться.

– Да и фиг с ней, – отозвалась сестра в безразличии, но с кровати послушно слезла. – И вообще, это ты у нас тут проспала, а не я, – бросила уже на ходу. – Видимо, Дженгиз Караджа и впрямь хорош. Интересно, а у них нет ещё одного сына, помладше? – задумалась.

Пришла моя очередь глаза закатывать.

– Иди уже, мечтательница, – рассмеялась.

Но как только дверь за ней закрылась, улыбка сползла с моего лица, а сама я уныло вздохнула.

Вот за что мне это всё?!

Не было печали, да жениха прислали. Никому ненужного. Будто у меня проблем мало. Зачёты с экзаменами на носу, от снов эротических никак не избавлюсь, сестра вступила в такой возраст, когда страшно слово лишнее сказать, чтобы не обидеть и не спровоцировать её на никому ненужные последствия. А теперь ещё и Дженгиз нарисовался, не сотрёшь.

Да и к чёрту! Буду решать проблемы по мере их поступления. И для начала стоило разобраться с тем, чтобы принять душ, одеться и позавтракать.

С первым и последним никаких проблем не возникло. Я быстро ополоснулась, стараясь не намочить собранные в пучок волосы, после чего оделась в любимое бордовое платье с длинным рукавом, накинула на плечи кожанку, а на ноги обула высокие сапоги. Пучок сменила привычная коса в хвосте. Нюдовый повседневный макияж завершил образ. Подхватив учебную сумку, я направилась вниз, завтракать. И вот это оказалось ошибочным пунктом в плане. Потому что в столовой к нам с Эльвирой за завтраком неожиданно присоединилась мама, которая прежде никогда не вставала раньше десяти.

Конечно же, только появившийся аппетит во мне резко угас, а последующий разговор окончательно его уничтожил.

– Я сегодня встречаюсь с Еленой по поводу подготовки к свадьбе. Если есть какие-то пожелания, скажи сразу, чтобы мы их учли в планировании, иначе потом придётся довольствоваться тем, что мы сами выберем, – сообщила мама с самым беспечным видом, неспешно цедя крепкий кофе.

Ей явно тяжело далась столь ранняя побудка. Лучше бы дальше спала. Какая вообще разница, в каком стиле будет представлена эта свадьба, если я вообще не желала в этом участвовать? О том и сообщила.

– Мне всё равно.

Но если мама согласно кивнула, то вот Эльвира оказалась совершенно не согласна с моей точкой зрения.

– Как это всё равно? – возмутилась она. – Это же твоя свадьба! Первое самое большое событие в жизни! А если они тебе стрёмный наряд выберут? Свадьбу же всё-таки будут освещать в журналах. Нужно показать себя.

Сказала бы я, что действительно нужно сделать с этой свадьбой, но промолчала, естественно.

– Уверена, мама выберет мне самый красивый и элегантный наряд, в котором будет не стыдно и президенту страны показаться, – улыбнулась я сестре, натянув на лицо доброжелательную улыбку, только чтобы не расстраивать её лишний раз.

Вон как воодушевилась происходящим, зачем портить ей настроение своей кислой физиономией? Потом, как всё решу с этой навязанной чужими людьми свадьбой, мы поговорим с ней обо всём этом более серьёзно и обстоятельно. Пока же пусть себе радуется.

Она и радовалась. Не только весь остаток завтрака, но и всю дорогу до школы. Даже в щёку меня поцеловала на прощание, чего уже давно не делала, считая себя слишком взрослой для подобного проявления чувств, да ещё на людях. Сердце кольнуло сожалением, что вскоре придётся её разочаровать. Но такова жизнь. Не всё в ней происходит так, как мы хотим, что уж теперь.

Сама я смогла расслабиться только в универе, слушая и записывая лекции. Хотя рядом сидящая сокурсница Ульяна всё равно заметила, что со мной что-то не так.

– Ты сегодня какая-то особенно тихая. Что-то случилось? – поинтересовалась она, когда мы после второй пары привычно отправились с ней в столовую.