Мы спустились на первый этаж и, повернув направо, двинулись по коридору. Нужная нам дверь оказалась лишь третьей по счету.

– Спасибо, – поблагодарила дворецкого и, постучав, вошла в небольшое помещение, едва не захлопнув дверь перед носом у старшего лакея.

Ральф сидел за массивным столом и просматривал какие-то письма. Судя по выражению его лица, мой визит не стал для него неожиданным. Окинув меня мимолетным взглядом, подлец снова уткнулся в лист бумаги. Не надеясь услышать приглашения присесть, сразу же удобно устроилась в мягком кресле, расположенном с противоположной от мужа стороны.

– Нам нужно поговорить, – требовательно заявила я.

– О чем? – холодно спросил он, не поднимая головы.

– Я думаю, ты и сам догадываешься. Но все же уточню – о брачном договоре.

– Тебе что-то не нравится? Если да, то теперь уже поздно что-либо менять: ты сама себе отрезала отходные пути, поспособствовав слухам, разлетевшимся с неимоверной скоростью. Завтра эту новость непременно стоит ждать в утренней прессе.

– Меня действительно теперь не все устраивает, – я старалась говорить с ним спокойно, хотя внутри все клокотало от злости.

– Тебя кто-то заставлял его подписывать? Может быть, угрожали или запугивали? – он отложил подальше от себя письмо, которое держал в руках, и взял следующее.

– Нет, – коротко ответила я. Ральф был прав, меня никто ни к чему не принуждал, но он все же поступил нечестно, добавив туда пункт, который явно проявился после подписания договора. Ведь, судя по тому, что на нем виднелся оттиск печати, поставленной в конторе, его не вносили после того, как заверили. Но я не могла его пропустить, это точно. – Я не отстану от тебя, пока мы не поговорим, – твердо сказала.

– Хорошо, давай обсудим основные пункты брачного договора, – надменный тон моего супруга еще больше выводил из себя, но мне следовало все же сдержать порыв эмоций и спокойно с ним все обсудить. Не мог же Ральф быть настолько черствым и бессердечным, каким постоянно теперь мне казался. Ведь я знала его раньше и другим. Постоянно играть на публику весьма нелегкое дело.

– Мы, нижеподписавшиеся… – я принялась зачитывать эту злосчастную бумагу, – так это можно пропустить. Имущество, являющееся личной собственностью одного из супругов, не может быть признано собственностью другого. Это ясно. Драгоценности, подаренные супругами друг другу во время брака, являются собственностью того из супругов, кому они были подарены. Бессмысленный пункт. Свадебные подарки и иные, полученные во время брака… Все твое, и так понятно. Супруга до расторжения брака переходит на полное содержание… – я подняла на Ральфа глаза, заметив, что он пристально за мной наблюдает, словно видит впервые, – после получает денежное вознаграждение в размере 100 золотых после месяца совместного проживания и 400 – после года, то есть по окончании данного договора.

– Твои только 100 золотых и то, если не нарушишь следующие пункты, – внезапно подал голос Ральф.

– Супруга не имеет право посещать личные покои… Можешь даже не сомневаться: я туда ни ногой. Не имеет права проникать в лабораторию… Потеряла к ней всякий интерес, – солгала я. – Супруге запрещается оскорблять, причинять вред репутации, наносить ущерб имуществу, применять физическую или магическую силу в отношении своего супруга или его родственников. Жаль, Ральф, что ты так предусмотрителен. Обязана сопровождать супруга на оговоренные заранее мероприятия, отчитываться о своих отъездах… – я не дочитала свои права и обязанности, так как была перебита своим собеседником.

– Давай остановимся немного на пункте о причинении вреда моей репутации, – проговорил Ральф спокойным голосом, сцепив руки и положив их перед собой. Я посмотрела на него, догадываясь, о чем пойдет речь. – Забудь о том, что произошло. Переверни эту страницу своей жизни. Ты не смогла тогда ничего доказать, так теперь и подавно.

– Многие знали о том, что тот артефакт был моим, – я все же не сдержала свою злобу.

– Знали, однако кто за тебя вступился? – он вопросительно поднял правую бровь. – Магистр Олдридж? – при упоминании о моем кураторе на глаза навернулись слезы. – Даже он промолчал. А твои попытки отослать меня к менталистам или на кристалл правды были смешными. Думала кто-нибудь из преподавателей или сам ректор пойдет против сына того, кто на протяжении шести лет кормил их, отчисляя ежемесячно немалые деньги в фонд академии?

– Нельзя всё и всех купить, Ральф! Однажды тебе аукнутся все твои проделки, – уверенно произнесла я. «Если уже не настал час расплаты», – пронеслась мысль в голове.

– Тебя же купил, – полетел нож в самое сердце.

– Только потому, что сам же и заставил пойти меня на такой отчаянный шаг, заняв мое место в Палате артефакторов. Если бы…

– Если бы да кабы, – перебил он снова. – Я уже раз сказал тебе, что выживает сильнейший. Не стану повторяться. Забудь о том случае. Тем лучше будет для тебя.

– Не могу, Ральф. Столько лет прошло, да все не забывается что-то. Я не единожды пыталась понять твои мотивы. Кому и что ты доказал, войдя в состав Палаты артефакторов? Себе? – он выдержал мой пристальный взгляд. На его лице не смогла прочесть и доли сожаления.

– Я не намерен обсуждать с тобой эту тему, – сухо бросил мой благоверный. – Под причинением вреда моей репутации будут подразумеваться не только твои попытки что-либо доказать, но и встречи с мужчинами, – мои щеки запылали от смущения. – После того как произойдет расторжение брака, делай все, что тебе угодно, а до сей поры любое свидание возбраняется.

– Значит, тебе можно на них ходить, будучи женатым, а мне нет?! – вспылила я.

– Как-то так, дорогая, – и снова его губы тронула ехидная усмешка. Стиснув зубы, дабы не вырвалось какое-нибудь недоброе словечко в отношении моего супруга, я уткнулась в брачный договор.

– Супруг не имеет право оскорблять, наносить ущерб имуществу, применять физическую силу в отношении своей супруги или ее родственников. Переходим к следующему пункту, – тому, который не был мной замечен ранее. – Супруг имеет право беспрепятственно входить в личные покои своей супруги – это я еще понимаю, но дальше не лезет ни в какие ворота! Супруг вправе потребовать от своей жены исполнение супружеских обязательств! Это что еще за новости такие?! Да лучше уже стать служанкой, нежели твоей…

– Настоящий договор может быть расторгнут только в оговоренные сроки или же в случае его нарушения одним из супругов. Но не стоит так волноваться, дорогая. Последняя его часть явно тебя не касается. Не вызывала у меня особого интереса тогда, так теперь и подавно не сможешь, – проговорил Ральф после того, как оценивающе на меня посмотрел.

– Больно надо! – он ударил по моему самолюбию. «На безрыбье и рак рыба!» – пронеслась мысль, от которой мне стало душно.

Наши препирательства моментально закончились, едва открылась дверь в кабинет.

– Прошу прощения, герцог, герцогиня. Прибыла Ее светлость вдовствующая герцогиня Кэтрин Альбертсон, – объявил громовым голосом дворецкий. – Она ожидает вас в малом зале, – в этот момент моя душа ушла в пятки. О тяжелом нраве матери Ральфа мне не раз доводилось слышать.

– Ну что же, дорогая, твой выход на сцену, – со злостью выговорил Ральф, едва старший лакей покинул кабинет. – Раз тебе не сиделось на месте, то теперь придется знакомиться с моей матерью. И хороший вопрос: будет ли она тебе рада?

– Она ведь знает обо мне? – упавшим голосом поинтересовалась у него.

– Моей матери известно об Оливии Лебланк, но об Оливии Кроун – навряд ли, как, между прочим, и мне до некоторых пор, – я так и не смогла понять: пытался он поддеть меня этим высказыванием или все-таки хотел хоть немного приободрить, явно заметив мое смятение. Я надеялась, что если от леди Кэтрин Альбертсон и не укроется мое состояние, то она спишет его на волнение от предстоящего знакомства, хотя в большей мере так оно и было.

– Тогда следует придумать историю нашего знакомства, – задумалась я на минуту, пытаясь при этом еще и взять себя в руки.

– Наверное, лучше всего и говорить всем, что познакомились на днях в кабаре, где ты и работала до недавнего времени, – предложил благоверный. Значит, у него имелась на меня какая-то информация. – Иначе многим из моего круга покажется странным тот факт, что они ничего не слышали о тебе до сей поры.

– И никто не станет копаться в моем прошлом? – удивленно на него посмотрела.

– Те, кто знал тебя под фамилией Лебланк, думают, что после скандала с дипломом, ты уехала в другой город. А судя по твоей затворнической жизни, которую ты вела под фамилией Кроун, о тебе вообще мало что известно. Только если кто-то задастся этой целью… Но я уже дал кое-кому задание, чтобы замели все оставшиеся следы.

– А вдруг повстречаем кого-нибудь из наших бывших одногруппников? Они ведь явно меня вспомнят, – его вариант мне не понравился.

– Я ни с кем из них не общаюсь, а члены Палаты артефакторов, присутствовавшие тогда на защите проекта, скорее всего, и не вспомнят тебя, – поспешил Ральф отмести мои сомнения.

– Хорошо, возьмем твою версию за историю нашего знакомства, – согласилась с ним, так как ничего более приемлемого в голову сейчас не приходило. – Значит, мы повстречались в кабаре. Я обслуживала твой столик. Мы полюбили друг друга с первого взгляда. Как скоро ты сделал мне предложение? – посмотрела на него, надеясь на помощь.

– На следующий же день, – отозвался Ральф, поднимаясь из-за стола. Я понимала, что наше длительное отсутствие лишь распалит еще больший интерес к моей персоне со стороны герцогини, но следовало тщательно все продумать.

– Быстро ты, однако, влюбился, – поддела его. «А способен ли ты на эти чувства вообще?» – мелькнула мысль.

– Думаешь, сейчас самое время это обсуждать? – глаза Ральфа заметно потемнели. Вот кто меня за язык дернул? – Пойдем, не стоит заставлять ее так долго ждать, – посчитав, что додумывать будем по ходу разговора, поднялась из кресла и направилась к выходу. – Почему ты так сильно волнуешься? – внезапно спросил он, когда мы уже собирались покинуть его кабинет.

– Я просто не очень хорошая актриса. Да и лгать не особо всегда умела, – смущенно призналась ему.

– Уверен, ты великолепно справишься со своей ролью, – заверил меня супруг и, наклонившись, прошептал на ухо, при этом шустро обвив талию правой рукой и прижав к себе: – Помни лишь о том, что мы безумно влюблены друг в друга, и являемся молодоженами, которые наслаждаются счастьем, так внезапно свалившимся на них, – румянец мгновенно опалил мои щеки, вызвав у него смешок. – Стой! Как я мог забыть о нем. Она ведь иначе не поверит в весь этот фарс! – воскликнул Ральф, а затем закрыл дверь и быстрым шагом направился к единственной картине, висевшей в этом кабинете, за которой, как выяснилось, находился сейф. Я не видела, что он там искал, однако вскоре благоверный предстал передо мной и, схватив меня за руку, надел на палец широкое золотое кольцо с синим сапфиром, которое прочно село на нем, будто влитое. Как все «романтично»! – Теперь можем идти.