Читать книгу «Тайны мадам Дюбуа» онлайн полностью📖 — Анастасии Логиновой — MyBook.

Глава 3

4 июня, 20 часов 15 минут

Балтика, территориальные воды Германской империи

Окончания ужина я и ждала, и боялась одновременно. Да, я, наконец, увижу детей, но после мне придется остаться с месье Дюбуа наедине, и я совершенно не надеялась, что он станет вести себя как джентльмен…

А впрочем, все после, после – сначала дети. Никто уже меня не удерживал, и я скорее спустилась в каюту, пока месье Дюбуа вышел с мужчинами в курительный салон.

Апартаменты первого класса состояли из просторной гостиной в имперском стиле – с затянутыми зеленым шелком стенами, отделкой из мореного дуба, тонконогим журнальным столиком со стульями, двумя диванами в гарнитур к ним и огромным зеркалом над каминной полкой. Из гостиной вели узкие, утопленные в стены двери – в личную уборную, личную же прогулочную палубу, общий коридор, первую спальную и, чуть меньшую по размерам, вторую. Именно оттуда с радостным воплем бросилась мне на шею Софи, едва я вошла.

– Мама! Наконец-то, мамочка, я так соскучилась!

– Хорошая моя… – я опустилась рядом на колени и крепко обняла дочь, уткнулась лицом в ее пышные черные кудри. – Как хорошо, что ты еще не спишь.

– Почему? Мы уходим, мамочка?! – просияла Софи, будто только этого и ждала. – Мне бежать одеваться?

– Нет… – протянула я невесело, – просто мне очень хотелось тебя увидеть. Тебе не страшно здесь?

– Нет, мамочка. Бланш сказала, что я уже взрослая и не должна бояться. Когда придет папа?

Слава всем богам, мне не пришлось отвечать: из спальной вышла Бланш, наша няня, девушка двадцати трех лет. Мы наняли ее еще в Париже, едва родилась Софи – и с тех пор не разлучались. Если я кому-то и могла верить на этом пароходе, то только ей. Ей и доверила самое дорогое, что есть у меня.

– Я только что уложила Андре… – негромко молвила девушка. – Прикажете разбудить снова?

– Нет, не нужно, – понижая голос, ответила я.

Андре – совсем еще малыш, ему только год и семь месяцев. Вряд ли он понимал, что происходит, и уж точно не нужно нарушать его режим, ради моей прихоти.

Отпустив Софи, я тихонько прошла в спальную, маленькую комнату с двумя узкими кроватями. На одной Бланш как раз и устроила малыша, который теперь сладко посапывал, хмурясь каким-то своим снам и шлепая пухлыми губками. Я осторожно опустилась на краешек кровати и легонько коснулась его волос. До чего же Андре похож на мужа… еще более похож, чем Софи. Оба мои ребенка были темноволосые и смуглые – в отца, но у Андре еще и глаза такие же черные, как два крохотных уголька. А Софи пошла в мою родню, и глаза у нее ярко-синие, еще ярче, чем у меня самой.

Встав, я открепила шляпку и бросила ее в кресло, стянула дорожный жакет (мне даже переодеться перед ужином не позволили) и снова поманила к себе дочку.

– Укладывайся спать, моя хорошая. А папа скоро придет, обязательно придет.

Бланш уже переодела Софи в ночную сорочку и даже успела разобрать постель, так что девочка нехотя забралась под одеяло.

– Когда я проснусь, он уже придет? – с надеждой спросила она.

Был большой соблазн солгать во благо, но я давным-давно решила для себя, что лгать своим детям не буду.

– Нет. Не так скоро, – улыбнулась я через силу. – Папа много работает, ты ведь знаешь. Расскажи, чем ты занималась сегодня?

Устроившись на мягкой, ничуть не хуже нашей домашней, постели, Софи уселась по-турецки и с готовностью принялась рассказывать:

– Днем Бланш нашла для меня бумагу и краски, так что я рисовала наш дом в Париже. Там так хорошо было, мамочка. Так жаль, что нам пришлось уехать! А потом я читала Андре сказку Шарля Перро – про Золушку. Это моя любимая сказка, мамочка! Золушка такая красивая и такая добрая. Только я все не пойму, как же она танцевала на балу в хрустальных башмачках? Это же не удобно! Я спросила Бланш, но она проплакала весь день, и так ничего и не объяснила про хрустальные башмачки…

Я украдкой подняла взгляд на няню. Девушка понуро стояла у дверей, а глаза ее и правда были красными и припухшими.

– Ложись спать, малышка, – я потянулась и поцеловала ее в лоб. – Мне нужно поговорить с Бланш, а потом я тоже лягу. Завтра у нас тяжелый день, так что нужно быть отдохнувшими.

Малышка спорить не стала – натянула одеяло до самого носа и прикрыла глаза. Хотя сомневаюсь, что в самом деле собиралась спать: девочка моя не так проста.

Но мне действительно нужно было поговорить с Бланш. Я попросила ее выйти – приглушила свет в спальне и плотно закрыла дверь.

В гостиной я первым делом нажала на кнопку вызова:

– Вы, должно быть, голодны, Бланш, я закажу ужин в номер…

– Я ужинала с детьми: месье… этот месье – он заказал нам еды. Индейку под клюквенным соусом и гарнир из зеленого горошка. А детям еще мороженого на десерт.

– Хорошо, – сдалась я.

И снова поглядела на Бланш. Девушка смотрела в сторону, а пальцами нервно теребила кружево на платье. Бланш была модницей и кокеткой – ее форменные платья от моих отличались, пожалуй, только наличием передника. Шляпки ее и жакеты всегда подбирались с большим вкусом, а любимым чтением были модные журналы. В Париже, я знала, остался ее жених, паренек на пару лет старше, но оба они решили повременить со свадьбой, чтобы заработать себе на достойное будущее. А теперь Бланш ехала черт знает куда и отлично понимала, что все ее будущее отныне под большим вопросом.

– Бланш… – Я сделала шаг к ней и тронула за руку, стараясь поймать взгляд. – Вы сможете когда-нибудь простить меня за то, что я втянула вас в эту историю?

По щеке девушки немедленно скатилась слеза, и она стерла ее тыльной стороной ладони. Отвернула лицо. Через силу произнесла:

– Я люблю ваших детей и должна быть с ними. Что уж теперь говорить и искать виноватого.

Я кивнула и горячо пообещала:

– Спасибо вам, что вы рядом, Бланш – я этого не забуду. И, разумеется, возмещу все… неудобства, когда мы выберемся. А если пожелаете, то найду вам хорошее место в другом доме, поспокойнее.

Губы у девушки дрогнули, и она не сдержалась:

– Когда мы выберемся?… Вы в самом деле полагаете, что мы выберемся?! – всхлипнув, девушка снова отерла слезы и гордо вскинула подбородок. – Мне нужно идти, мадам, Дюбуа. Этот месье… он сказал, что нанял для меня номер во втором классе. Я пойду, если вы позволите.

– Да, конечно, – вздохнула я.

Характер у Бланш не самый покладистый для няни. Скорее даже, она была решительной, умной и амбициозной девушкой с большими планами на жизнь. Потому я ее любила и ценила. И потому же знала: она меня, разумеется, поймет, но едва ли простит.

Без сил я упала в ближайшее кресло и закрыла глаза…

Но тотчас меня вернул в реальность настойчивый стук в дверь каюты.

* * *

3 июня, 23 часа 55 минут

Германская империя, резиденция французского дипломата в Берлине Жана-Пьера Дюбуа

Меньше суток назад меня точно так же взбудоражил поздний визит…

Ночь, когда четверо незнакомцев ворвались в наш дом, стала безумной и суматошной. Мне велели разбудить детей (Софи сладко спала и даже ругани нашей не слышала), под пристальным взглядом рыжего мы с Бланш одели их, поминутно успокаивая и твердя, что это ненадолго. Собрали чемоданы, переоделись сами.

Когда я будто бы невзначай переставила горшок с азалией со стола на подоконник, блондин молча вернул его обратно. Когда Бланш, неловко повернувшись, разбила фарфоровую куклу Софи, блондин хладнокровно велел собрать осколки. Правда он так и не смог ничего поделать c тем, что, вдохновившись примером Бланш, я «споткнулась» на крыльце и таки разбила садового гнома возле нашего заборчика.

– Шутить вздумали, мадам Дюбуа?! – рассвирепел блондин.

Но мы были уже на улице, в тихом районе Берлина – лишний шум непременно привлек бы внимание соседей. Думаю, только это меня и спасло. Выругавшись по-немецки, блондин велел собрать осколки глиняного гнома – ярко-красного и приметного – и избавиться от них.

Сигнал я оставила не для мужа. Он и так догадается, что случилось, когда вернется и не найдет никого в доме. Да и когда он еще вернется… Сигнал был для милого старичка-итальянца, что нанимал жилье в доме наискось от нашего. Муж доверял ему и имел уговор как раз на такой вот случай. Старичок не вмешается, конечно, но должен телеграфировать куда следует о том, что произошло.

Благодаря этому лишь я и верила, что дело наше не безнадежно.

А впрочем… такое своевременное отсутствие в доме горничной и кухарки говорило о многом. Я и на Бланш глядела бы уже косо – но девушка была напугана куда больше меня.

После мы долго ехали в крытом экипаже на север – далеко за пределы Берлина. Я то и дело задавала наводящие вопросы, пытаясь выяснить, сколь много знает обо мне блондин, и пришла к выводу, что все же знает он не так много. Имя и то выяснил лишь благодаря документам, что прихватил из дома, и с тех пор обращался запросто – Лили. Но все же был учтив до известной степени. Грубостей и вольностей не позволял, а с Софи и Андре разговаривал ласково, как добрый дядюшка. Подкупал простенькими подарками и старался завоевать их доверие.

В экипаже, уже на подъезде к Ростоку, случился меж нами и этот разговор:

– Досадно, мадам Дюбуа, что ни одной фотокарточки вашего супруга я так и не нашел… однако смею надеяться, что я на него хоть немного похож, и вы быстро привыкните называть меня мужем.

Документы на имя супруга – надеюсь, что поддельные – блондин продемонстрировал мне минутой раньше, но я весьма смутно догадывалась, к чему он клонит.

– Чего вы добиваетесь? – спросила я прямо. – И зачем вам я?

Помолчав, взвесив «за» и «против» блондин ответил и, я думаю, был искренен хотя бы отчасти:

– Видите ли, моему ведомству стало известно, что у месье Дюбуа кое с кем встреча на пароходе, что сегодня утром отплывает в Санкт-Петербург. Встреча, которая ставит под угрозу безопасность великой Германской империи. Мне всего лишь нужно выяснить, с кем именно он встречается – вот и все. Ну а вы… некоторые мои коллеги уверены, что вы прекрасно осведомлены об этой встрече. А некоторые даже полагают, будто вы знаете больше мужа. По крайней мере, ваша переписка с Парижем куда активнее, чем его.

– Я перевожу для парижских журналов… переписываюсь с простыми редакторами, и только… – сбивчиво ответила я, а блондин это и не опровергал:

– И я то же самое твержу своим коллегам! Вы мне безмерно симпатичны, мадам Дюбуа, и как женщина, и как мать. А потому, раз вам нечего скрывать, считайте это путешествие простой увеселительной прогулкой. Ну когда еще вам удастся побывать в Санкт-Петербурге? Отдыхайте, дышите морским воздухом знакомьтесь с новыми людьми. И делайте все, что я прикажу… ежели не хотите, чтобы с малютками Софи и Андре случилось что-то неприятное.

– Я поняла вас, – ответила я. Не смиряясь, но теперь четко понимая, с кем имею дело.

Разговор действительно прояснил все, и иллюзий уже не оставлял. Это не ошибка, не недоразумение. Случилось то, чего я все эти годы и боялась, и от того, как я поведу себя на пароходе, зависят жизни моих детей.

Доверять немцу всецело я не собиралась, конечно. А надеяться смела только на себя и собственную смекалку.

– Как мне обращаться к вам? – преувеличенно бодро спросила я.

– А как вы обращались к супругу? – улыбнулся блондин.

– Жан-Пьер – так его звали… зовут.

– Так и обращайтесь! – развел руками тот. – И можете говорить по-французски, я неплохо знаю ваш язык.

На подъезде к морскому порту, блондин отобрал у меня Андре – якобы мне тяжело держать сына на руках – и усадил себе на колени. Софи велел сесть рядом. Подлец прекрасно понимал, что, покуда дети при нем, на побег я не решусь, даже будь у меня такая возможность.

А возможность была.

Трое его подельников ехали в другом экипаже, следом. Да и когда сошли мы в Ростоке, держались поодаль. А после, как взошли на борт, побег и вовсе не имел больше смысла. Куда убежишь с парохода?

* * *

4 июня, 21 часов 45 минут

Балтика, территориальные воды Германской империи

В дверь каюты постучали второй раз, уже настойчивей. Решив, что едва ли мой самозваный муж отличается подобным тактом, я подошла и открыла.

– Фрукты для мадам Дюбуа, – сообщил стюард, вкатывая сервированный столик на колесах. За его спиной, в коридоре, маячил тот самый «рыжий».

– Благодарю, – прохладно отозвалась я и закрыла дверь точно перед носом рыжего.

Согласилась посмотреть детское меню на завтра, уточнила что стюарда, нас обслуживающего, зовут Бьорн Нойман, и что, ежели что-то понадобится, я могу вызвать его, нажав кнопку сонетки в гостиной комнате. С тем он ушел.

Никаких фруктов я совершенно точно не заказывала, да и Бланш явно не до того. Но гадать пришлось не долго: ваза с фруктами прижимала к скатерти записку в плотном конверте, в которой значилось, что все это – презент обер-лейтенанта цур зее Германа Вальца.

Я все еще была в некотором замешательстве, когда дверь резко и без стука отворилась и едва ли не с криком «а-ха!» в каюту ворвался мой фальшивый муж.

– Кто это прислал? – мгновенно вспылил он. – Вы ведь ничего не заказывали, Лили, мне прекрасно это известно!

– Ревность вам не к лицу, месье Дюбуа, – хмыкнула я, утомленно роняя записку на столик. – И притворите дверь в каюту – дети спят.

На просьбу мою блондин не отреагировал, напротив, распахнул двери шире и махнул рукой, призывая всю свою банду. А после они учинили самый настоящий обыск: короткую записку разобрали чуть ли не по слогам, уверенные, что это шифр, пощупали каждый фрукт, потрясли вазу. Сдернули скатерть с сервировочного столика и – вдруг нашли под ним еще одну записку.

На французском на сей раз.

– От кого это? – вскричал блондин. – С кем вы успели снюхаться на пароходе? Отвечайте немедля!

– Я… я не знаю, ей-богу! – искреннее ответила я. – Это какая-то ошибка наверняка. Что там написано?

Но блондин, не позволив мне и тронуть этот клочок бумаги, хмуро пробежал текст глазами. Потом посуровел еще более и с сомнением взглянул на меня:

– Этот тип зовет вас на свидание. Нынче в полночь, на верхней палубе в кормовой части. Желает показать вам гребные винты, – издевательские выговорил он.

– Это уловка, дураку понятно! – не сдержался рыжий. – С лейтенантишкой у них встреча – он и есть химик! Нужно в оборот его брать!

– Заткнись! – рявкнул блондин, явно жалея, что оговорку про химика слышала я.

А я стояла, ни жива ни мертва. Конечно, это не просто свидание – это именно что уловка. И это был бы мой единственный шанс спастись, прочти я записку вовремя или хоть догадайся скрыть ее от лишних глаз.

Впрочем, через мгновение я подумала и о худшем развитии сценария…

– Что же вы стоите, Лили? Бегите, прихорашивайтесь – нынче у вас свидание.

– Я не пойду туда… – слабо возразила я.

– Пойдете, милая, пойдете. Или этот Вальц дороже вам, чем собственные дети?

1
...
...
7