– Конечно, – хмыкнула Ника. – С удовольствием пообщаюсь с молодежью и сделаю интервью с почетным гостем… ну, а в промежутках поработаю с темами блога Вейдера и разгула самокатчиков.

В комнате для курения она наконец-то щелкнула зажигалкой. "Ловко он меня сделал. Сама не заметила, как подписалась. Интересно, как у меня получится работать со студентами. Кем я только не побывала за годы практики! А вот лектором еще не была…"

***

(Полгода назад)

Над черной аптечной маской настороженно поблескивали глаза. Все остальное скрывала плотная зимняя одежда, низко надвинутая на лоб шапка и отороченный мехом капюшон дублёнки. Не изменяет своим привычкам, маскируется так, чтобы, случись что, ни одна видеокамера не запечатлела его лицо. И масочный режим этому парню на руку. То, что для других стало напастью, раздражающим фактором, чуть ли не проклятием, "гемором", "нарушением прав человека", "барановирусным произволом", для его визави удобная возможность не "светить" лишний раз лицом.

– ВЫ заставляете себя ждать, – сказал человек в капюшоне.

– Извините. Дороги, как стекло. Не рискнул разгонять машину. Знаете поговорку: быстро поедешь – тихо понесут.

Из-под черной маски донесся тихий хмык. "Конечно, для тебя это был бы идеальный выход. Но сорян, бро, у меня другие планы, и тебе придется с этим считаться"…

– Перейдем к делу, – сказал он, – график у меня плотный, на длинные разговоры времени нет. Итак, вы догадываетесь, о чем я хотел с вами поговорить?

– Есть предположения, – кивнул замаскированный.

– Хорошо, что вы так догадливы. Тогда, я думаю, нам легче будет договориться.

***

Подъезжая к воротам университетской парковки, Виктор Морской на секунду притормозил и прикрыл глаза от нахлынувших воспоминаний. Четырнадцать лет назад он окончил Университет и только сейчас понял, как скучал по этому величавому алому массиву на улице Фучика, аллеям, корпусам, просторным аудиториям, зеленым абажурам в библиотеке, фотографиям на стенах в коридорах, иллюминаторам и переборкам интернет-кафе "Подводная лодка", и вообще – по тем ушедшим годам юности, энтузиазма и оптимизма. Тогда ему было 22 года, он жил на одну стипендию и эпизодические подработки репетитором, его кроссовки все настойчивее просили каши, а куртка "из кожи молодого дерматина" промокала насквозь на второй минуте питерского дождя, который прекращался только зимой, уступая место снегу.

И тогда Витя Морской был оптимистично настроен и часто напевал "Лучшее, конечно, впереди". Как же его с тех пор побило и повозило мордой и всем остальным о камни! Это уже была игра на выживание: победитель получает все, а проигравший тонет. А он выжил и выкарабкался наверх, оставив на камнях кровавые ошметки, залечил раны и уверенно встал на ноги.

Сейчас ему 36 лет. Он снова вернулся в свой вуз, но теперь уже все иначе. Не мальчик из маленького городка в Лордейнопольском районе, ошалевший от высоких домов, метро, проспектов, дворцов и мостов. Не робкий худышка, оглушённый вокзальной суетой и стесняющийся перед приемной комиссией своих дешевых потертых джинсов. В общежитии он даже разинул рот: комната! Всего на двоих! Свой стул, стол, кресло, шкаф! Широкая кровать! Всегда есть горячая вода! И в студенческом буфете его на первых порах изумляли богатый выбор и низкие цены на вкусные обеды и ужины. А уж в библиотеке у 17-летнего Вити и подавно разгорелись глаза: настоящее книжное королевство, не то, что крошечная читальня в Краснопехотском, где он уже по два раза перечитал все книги!

Однокурсники попались хорошие. Они не подсмеивались над "лимитой", не вышучивали его более чем скромную одежду, а дружелюбно приняли в свое сообщество смышленого паренька с севера Ленобласти. И с преподавателями очень повезло, они искренне любили свою работу и старались выполнять ее безупречно, а со студентами быстро и легко находили общий язык. Студенческие годы Виктор до сих пор вспоминал с теплом и был благодарен ректору Университета за создание такого вуза, где иногородний студент чувствовал себя, как дома.

… Да, давно это было, когда он, вчерашний школьник, восторженно вертя головой во все стороны, впервые прицепил к рубашке бейдж и прошел через турникет.

А сейчас он въезжает на "Ягуаре" на гостевую парковку, где для него зарезервировано ВИП-место. Одет он в джинсы "Биллионэйр" и водолазку "Фальконери", под его пальцем – огромный холдинг "Морской Инкорпорейтед" и родное Краснопехотское, а авторитет Витьки-Святоши в области непререкаем.

Получив письмо с приглашением провести несколько встреч со студентами экономического факультета, Виктор с зимы искал возможность на пару недель выбраться в Петербург – чтобы можно было вести дела по удаленке. Так хотелось провести в городе своей юности не пару часов и не полдня, а более продолжительное время, отдохнуть, насладиться воспоминаниями, подышать питерским воздухом и, конечно же, повидаться со своей подругой Вероникой Орловой. Гаджеты, социальные сети и мессенджеры, конечно, хороши, сейчас с их помощью можно и ракеты в космос запускать, и государством управлять, и армией командовать; с их помощью он даже в отъезде держит под контролем дела "Инкорпорейтед", города и области. Но для общения с любимой женщиной все эти чудеса техники – "совершенно не то". Разве поможет самый лучший скайп обнять Веронику, вдохнув аромат ее любимых духов, увидеть вблизи ее яркие серо-голубые глаза, пройтись с ней под руку по Дворцовой набережной и сесть друг против друга в кофейне, наслаждаясь ароматом арабики, корицы и ванили и касаясь пальцев друг друга под тихую музыку Фрэнсиса Гойи или Поля Мориа? "Нет… Как бы пира-агенты не расхваливали прелести дистанта, зума и прочего тиктока на телеге, в любви заменители не годятся", – резюмировал Виктор, запарковав "ягуар".

***

На этот раз его сопроводили в отделение люкс гостиничного корпус Университета. Виктор впервые оказался в этом крыле и с интересом осматривался, следуя за встречающей его приветливой дамой в элегантном брючном костюме.

– Располагайтесь, отдыхайте, – с улыбкой сказала сотрудница ректората. – Как будете обедать? Спуститесь в кафе или закажете в номер?

– Поем в студенческом буфете, – ответил Морской, – вспомню юность.

– Заодно и осмотритесь. Вы знаете, у нас столько изменений за эти годы! – женщина отперла дверь апартаментов. – Проходите, пожалуйста. Вы в 2006 году выпускались?

– В 2007.

– Многое изменилось, – женщина протянула ему ключи от номера. – Ну вот, устраивайтесь.

– Побольше моей комнаты в общаге, – Виктор поставил в угол дорожную сумку и прошелся по двухкомнатному номеру. Спальня, гостиная, белоснежный с бежем санузел. В гостиной – кофе-машина. Прекрасно! Сбросив кожаный пиджак, Виктор с наслаждением приготовил себе доппио и набрал номер Вероники.

Механически-вежливый голос женщины-робота затянул: "В настоящий момент абонент временно недоступен", и Виктор предположил, что Ника, наверное, на летучке у главреда или, судя по тому, что сегодня суббота, короткий день в редакции, девушка занимается после работы велнесом. Спорт-клуб, который она посещает, находится в полуподвале ее дома на "Парнасе", и там вечно проблемы со связью.

Виктор быстро разобрал дорожную сумку и подошел к окну. Оттуда открывался прекрасный вид на центральную аллею, украшенную бюстами академиков и почетных докторов Университета, а также – выдающихся гостей. "По-моему, при мне ее еще не было, – подумал Виктор, – хорошая идея, увековечить историю Университета в камне!"

Курить в гостинице не разрешалось, и Морской, прихватив пачку "Трисурер" и зажигалку, вышел.

По дороге он старался идти степенно, а не мчаться вприпрыжку, как какой-нибудь первокурсник. Все-таки он уже не мальчишка, а взрослый 36-летний мужчина, почетный гость. Но все равно не удержался: по ступенькам спустился солидным шагом, а с трех ступенек крыльца залихватски сиганул – и тут же осмотрелся: не видел ли кто. "Ну, что за детский сад, – укорил себя Виктор, – серьезнее надо быть!"

Закурив под навесом возле витых бронзовых пепельниц, Виктор наблюдал за студентами, которые шумно высыпали на перемену. А вот это ему знакомо. Они тоже выбегали из корпуса с топотом и хохотом, шутили, дурачились и отрывались по полной после двух-трех пар с пятиминутными перерывами, набирались сил на большой перемене на оставшиеся две-три пары. "Подожду, пока начнется пара, а то в буфете сейчас очередь, как в вагоне", – подумал Морской, чувствуя, как после нескольких часов за рулем на него напал зверский голод.

С аппетитом пообедав в буфете, Виктор снова попробовал дозвониться до Вероники, и снова услышал механическое "Попробуйте позвонить позже". Значит, он угадал, Ника на тренировке. Когда она в велнес-клубе, ее телефон два часа талдычит "Абонент временно недоступен".

Виктор с удовольствием представил себе, как Вероника ритмично шагает в баротренажере, разминается на тренировочных столах или лежит в коллагенарии. И желание увидеть ее стало еще сильнее.

Ему позвонили из ректората. Первая встреча со студентами состоится в понедельник, в 14.00. А сегодня в честь его приезда в 18.00 состоится небольшой фуршет, на который приглашены преподаватели, у которых он учился.

Оставалось еще три часа, и Виктор решил не сидеть в номере, а прогуляться после обеда неподалеку, вокруг Университета, осмотреться, поинтересоваться, многое ли тут изменилось.

Вот, например, станция метро, которой еще не было, когда он окончил Университет, а возле нее – сверкающий торговый центр в тенистой аллее. И этот широченный проспект, по которому Морской неспешно дошел почти до следующей станции, "Международной", тоже был совсем новеньким.

Из-за облаков выглянуло солнце, впервые после долгой зимы теплое. В воздухе густо пахло влажной после ночного дождя сиренью. Сирень здесь цвела повсюду, и Морской вдыхал упоительный аромат полной грудью.

Он уже возвращался к ограде, когда что-то сбило его с восторженного настроя после прогулки по благоухающему сиренью проспекту. У тротуара выстроились машины. Обычное дело. Ничего особенного. Но интуиция, которая еще ни разу не подводила Виктора, подталкивала его и шептала: что-то тут не так.

Одна из машин выглядела очень неопрятно. И Это не было последствием одной-двух поездок по грязи после дождя. Серая "восьмерка" просела на спущенных колесах, ее покрывал ровный слой уже затвердевшей, смешанной с дождями пыли, под колеса ветром намело целую помойку, и похоже, мусор под "восьмеркой" уже многомесячный. Похоже, она давненько стоит здесь, – Виктор увидел под единственным уцелевшим "дворником" ржавый прошлогодний лист и выцветшую добела рекламную листовку.

А на заднем сиденье лежали две коробки и большой пакет, щедро украшенные изображениями елок, оленей, Деда Мороза и Снегурочки и испещренные надписями "С Новым годом!", "Год Быка", "Новый год счастье принесет", "С Новым годом и Рождеством Христовым".

"Год Быка… Она с Нового года тут стоит? – изумился Виктор. – Точнее сказать – с декабря. В ноябре еще не делают новогодних закупок. В январе уже не делают. Новогодний бум начинается именно в декабре и достигает пика к 15 числу. Судя по величине тары, человек либо закупался к празднику на семью, как у Нади Кругловой, либо работал в службе доставки заказов из сетевого магазина. И почему-то трое клиентов так и не дождались заказа. Ага. Так я и думал, номера свинтили, один "дворник" сорвали, боковых зеркал тоже нет. Неудивительно, за полгода могли машину вообще догола "раздеть", если бы она не около Университета стояла, а где-нибудь в глухом местечке. Но вот что удивительно: неужели никто не хватился ее хозяина? Например, возмущенные покупатели, которые непременно оборвали бы телефоны в офисе "где наш заказ"? Неужели все окончательно поглупели за полтора года коронабесия и уже дальше маски не видят?.. Полгода стоит машина на улице, и никто не замечает?"

К нему подошел охранник парковки.

– Что-то случилось? – спросил он.

– По-моему, эту машину тут бросили, – ответил Виктор. – Посмотрите, в каком она виде. И загляните на заднее сиденье.

– А что не так? – удивился охранник. – Стоит себе и стоит, вон их сколько. Я в дневную смену работаю, так они все так: утром приезжают, вечером уезжают. Люди работают неподалеку…

– А в котором часу вы заступаете на смену?

– В восемь утра.

– И вы ни разу не видели, чтобы вот эта "восьмерка" подъезжала или отъезжала?

– Нет… Прихожу, уже стоит. Ухожу – еще стоит. А что на заднем сиденье-то?..

– Посмотрите на коробки. Что на них написано? И под днищем посмотрите.

– Блиннн, – сдвинул брови парень, – это она полгода тут "загорает"?.. Ну мы и протупили. Куда только ночная смена смотрит! Хотя… Они, наверное, думают, что хозяин живет поблизости и вечером, до их смены, приезжает…

Он заглянул под машину, поворошил носком ботинка мусор под днищем.

– Да… Похоже, она действительно с прошлого года никуда не ездила.

– Похоже, – кивнул Виктор. – И ее хозяин либо делал масштабные закупки к празднику, либо развозил заказы покупателям. И вдруг бросил машину с тремя единицами товара и не вернулся.

– Вот блин, – повторил охранник, – вот будет нам, эээээ, распекай. Как же это мы так лажанулись?

– Вы обнаружили эту машину, – Виктор выразительно подчеркнул интонациями слово "вы". – Шли мимо, обратили внимание на ее внешний вид, сообразили, что она не просто брошена, и приняли должные меры. Вам точно распекая не будет.

– Понял, – просиял охранник. Спасибо!

Он уже взялся за рацию, и посмотрел на олигарха:

– Классно вы вычислили, с каких именно пор она тут стоит. Посмотрели на мусор под колесами, на коробки и сразу сказали: с декабря. Прям Фандорин.

– О, нет, – Морской закурил "Трисурер", – я всего лишь иногда подрабатываю доктором Ватсоном у очаровательной мисс Холмс и оказался неплохим учеником!

Охранник быстро соединился по рации со своим начальством и, пока начохраны звонил в ректорат и в полицию, парень задумчиво сказал Морскому:

– А я вот подумал: не случилось ли чего с хозяином машины? "Восьмерка", конечно, не "мерс" и не "бэха", но и не совсем бросовая машина, и видно, что не старая еще, ездить и ездить на такой. И эти коробки в салоне. Меня бы жаба заела. Если бы я надумал бросить негодную машину, или если надоела, я бы все из нее достал. А если тут все на месте, вон видите, сиги на приборной доске лежат, диски хорошие… Может, хозяин не бросил машину, а попал куда-то?

– Да, – кивнул Виктор. – Вполне может быть… Вы правы, просто так человек не уйдет, оставив автомобиль со всем содержимым у тротуара. И прошло полгода, и никто не озадачился вопросом, почему хозяин не забрал свою машину. Все проходили мимо и не обращали внимания. "Большие города", – пропел Морской на мотив популярной песни. – Вот только зеркала сняли и номера открутили. Теперь полиции будет труднее установить по базе ее владельца. Если только он не оставил в бардачке права или техпаспорт… Но что-то я в такую киношную везуху мало верю. По закону подлости, документы он как раз не оставил.

Пока сотрудники университетской службы безопасности осматривали машину, Виктор опять позвонил Веронике и снова услышал бормотание робота. Значит, тренировка еще не закончилась.

Виктор дождался, когда включится автоответчик, и надиктовал девушке сообщение, интригующе шепнув о некой загадке, которую он увидел только что. И коснулся рукой пыльного бока "восьмерки". "Где же твой хозяин, девочка? Что с ним случилось? Жив ли он еще?"

***

(Полгода назад)

– Вы ставите меня в тупик, – человек в аптечной маске зябко потопал ногами в толстых ботинках. – Сами понимаете, что такие условия для меня тяжеловаты.

– Ничего, – ответил он насмешливо, наблюдая, как собеседник пытается сохранить хорошую мину при плохой игре, – если подумать здраво, в случае отказа вы теряете гораздо больше.

У остановки, позвякивая, осадил заснеженный трамвай. И по тому, как блеснули глаза над полоской черной нетканой материи, видно было, что собеседник не прочь толкнуть его на скользкие оледеневшие рельсы. Благо, время позднее, на улице малолюдно, а маска, шапка и капюшон обезличивают человека. Случайный свидетель запомнит только силуэт, общий абрис. И ведь этот гаденыш может так и сделать, если сохранение тайны ему важнее всего на свете. Даже если это "все н свете" – чья-то жизнь.

– Да, я это прекрасно понимаю, но все равно поймите и вы меня. Не может быть такого, чтобы нельзя было поторговаться, – человек в маске тоскливо проводил взглядом отъехавший от остановки трамвай. Красные габаритные огни скрылись в снежной темноте.

– Ну что вы, право, как на сельском рынке торгуетесь? – добродушно усмехнулся он. – Разве это такая неподъемная цена за ваше спокойствие?

***

Вероника действительно была в своем любимом велнес-клубе "Бьюти Терра" в полуподвале своего дома на "Парнасе". Дома Северной Долины представляли собой настоящие мини-города с развитой инфраструктурой. На первых и цокольных этажах и в полуподвалах можно было найти магазины, парикмахерские, поликлинику, кабинет зубного врача, салон красоты, спортивные залы, почту, библиотеку и даже детский сад, бассейн и ЕИРЦ.

Между Вероникиным домом и его соседом, таким же великаном, недавно открылась школа, и тут же оказалась полностью укомплектована. До автобусной остановки и станции метро было рукой подать. У метро шумел рынок, а год назад открылся огромный торгово-развлекательный комплекс. Тут же находилась и междугородняя автостанция, откуда Вероника часто ездила в выходные в свой любимый Выборг. Она была довольна своим районом и домом. "Я помню, какой тут был пустырь, – сказала ей как-то мама, приехав в гости, – еще лет 30-40 назад ничего этого и в помине не было".

Ника размеренно вышагивала внутри баротренажера, поставив ноги на ритмично движущиеся педали и держась за рычаги. На ее поясе закрепили специальную юбку из плотной материи, натянутую на края тренажера для создания нужного давления и герметизации. Двадцать пять минут в "барике" ощутимо подтягивали бока и бедра, и Ника добросовестно маршировала в нем каждую неделю. Да, в разгар очередного расследования она может забыть о еде и отдыхе, и килограммы слетают с нее сами. Но на сидячей работе быстро возвращаются и, чтобы они не задерживались, Орлова купила годовой абонемент и регулярно посещала тренировки.

Да, такой, как Лиля Дольская, она не будет. Лучшая подруга Ники из Мариенбурга в те же 39 лет носила размер XS, 42-44 и на пляже смело щеголяла в миниатюрном бикини, а в жаркие дни спокойно натягивала мини-шортики или короткие сарафанчики. Веронику вполне устраивал ее размер – L, 48, и превышать его она не хотела.

В зеркале во всю стену напротив тренажера Вероника видела коротко стриженую молодую женщину с целеустремленным лицом и мускулистыми руками, открытыми серой спортивной майкой. Чтобы короткие волосы не падали на лоб, Вероника подобрала их под тугую серую повязку. Ноги в серых с розовой полосой тренировочных брюках и высоких спортивных носках скрывались внутри "барика".

На втором баротренажере пыхтела, налегая на педали, дама средних лет. Ей никак не удавался правильный дыхательный ритм.

На столах качали пресс, талию и мышцы ног еще четыре женщины. Вероника не знала их имен, но часто видела их на тренировках и приветливо здоровалась.