Глава 2

Храмовые земли

– Кажется, я в последний раз бывал в ваших краях целую вечность назад. В Темном Храме погода не меняется вне зависимости от времени года, а в горах с наступлением ночи холодает.

– Близится зима, – кивнул Александр, пригубив вино из своего кубка.

Они с Эрфианом сидели в комнате, которая служила главному вампиру клана приемной залой и рабочим кабинетом. Сумеречное помещение с небольшим окном, плотно прикрытым шторами: хозяин любил работать днем и прятался от солнца. А вот яркого света он не любил. Свечи в двух ветвистых канделябрах слуги заменили несколько минут назад, но зажигать не стали. Александр приказал оставить лишь масляную лампу, похожую на древний фонарь из храма безымянной богини. Лампа стояла на подоконнике по соседству с плошкой, в которой плавали свежие цветы.

– Но сад твоей прекрасной супруги, похоже, зимовать не собирается, – сказал Эрфиан. – По дороге сюда я видел спелые плоды и распустившиеся бутоны роз.

– Эта женщина владеет какой-то магией, – улыбнулся вампир. – Сперва она околдовала землю, потом – деревья, посаженные на этой земле. А потом – меня. И с тех пор мы все в плену.

– Сладкий плен, – мягко заметил гость. – Держу пари, многие женщины клана возненавидели тебя за то, что ты был заключен в эту темницу.

– Полагаю, мужчин, которые возненавидели Медею за то, что она это сделала, в клане не меньше. Почему ты не ешь, Великий? Фрукты совсем свежие.

Эрфиан откинулся на спинку кресла и уже в который раз оглядел кабинет Александра. Такая обстановка хорошо смотрелась бы в жилище воина: минимум мебели, голый пол, ни следа ярких красок. Ничего лишнего. Ни одной вещи, которая могла бы отвлечь хозяина от дел. Супруг Медеи правил железной рукой, пусть до Викинга Вильгарда ему было далеко. Конечно, он совершал ошибки, как любой правитель. Если ты не совершаешь ошибок, то либо находишься на пути в никуда, либо слеп, как крот, и не видишь происходящего за твоей спиной. Эрфиан не следил за Александром слишком пристально, да и зачем, ведь клан находился на территории Весты, а самые важные новости хранительница Храмовых земель сообщала незамедлительно, письмом или лично, когда того требовала ситуация.

Так сестра Даны сообщила ему о свадьбе главного вампира и Медеи, дочери советника Августа. Того самого Августа, который задолго до Великой Реформы начал писать исторические трактаты. Нави хранила их в библиотеке, и Эрфиан во время своего пребывания в замке читал свитки, стараясь не упустить ни единого слова. Скорее всего, они с Августом были знакомы и часто встречались, потому что библиотека пополнялась регулярно.

В тот вечер, когда разговор зашел о Медее, Веста сидела в малой трапезной в обществе хозяина виллы и ела поздний ужин: кашу из особых зерен, восстанавливающих силы. «Какая она, дочь советника Августа?», – спросил у хранительницы Храмовых земель Эрфиан. Веста помолчала, а потом пожала плечами и ответила: «Умна, красива, имеет хорошие манеры, понимает, как нужно вести себя в обществе вампиров, особенно если ты – супруга главы клана. Но…».

Не договорив, она вернулась к еде. После визита в клан и знакомства с Медеей Эрфиан понял, что означало это «но». «Что-то с ней не так, – хотела сказать Веста, но решила не делать поспешных выводов. – Вампир Александр получил красивую жену, но его выбор нельзя назвать правильным». В сине-зеленых глазах Медеи под кроткостью – взгляд, который она в течение долгих часов тренировала перед зеркалом в своих покоях – пряталось что-то еще. Это что-то в давние времена, сегодня казавшиеся полузабытым сном, Эрфиан видел в глазах воинов из армии его матери. Что там говорила Авирона? Она хочет познакомиться с женщиной, которая не побоялась отправиться в путешествие, зная, что может встретить Дита Сновидца? Создательница не рассказывала ему о знакомстве с Медеей. Либо Авирона не задержалась в клане Вильгарда надолго, либо супруга Александра к Вильгарду так и не попала. В противном случае они пересеклись бы на пиру. Вот уже который день Эрфиан обдумывал эту мысль, поворачивая ее то так, то эдак, и пытаясь понять, что же кажется ему странным.

– Поздняя осень и зима навевают на меня тоску, и я лишаюсь аппетита. Где твой сын?

На лице Александра появилось скучающее выражение.

– Гуляет по лесу или любезничает со служанками. Чем старше он становится, тем сложнее найти на него управу. Неровен час, научится ходить под солнцем мне назло. Что там с Нолфом и Элриком? Я слышал, их нашли.

Говорил он таким тоном, будто речь шла о слугах, а не о вампирах из его клана. Впрочем, Эрфиан знал, что ни Элрика, ни Нолфа здесь не жаловали. Нолф проводил слишком много времени с принцессой светлых эльфов, видя в ней не изысканное вино, а ученицу и близкую подругу. А Элрик подарил свое сердце темной эльфийке. И даже получил благословение ее отца на то, чтобы заключить брак. Что сказал бы первый советник Ирфин, реши его распрекрасная дочурка произнести клятву перед ликом двадцати пяти первых богов в храме деревни? Громко рассмеялся бы хорошей шутке и привел Лоизу к алтарю так, как это делали отцы эльфиек с янтарными глазами и голубой кровью. А вот покойный Жрец Орлин ушел бы искать при одной мысли о такой насмешке над верой предков. И служительницы храма отправились бы вместе с ним.

– Элрик скрывается на своей родине, в северном городе Кирхаэле. Нолф находится в Фелоте. По крайней мере, был там, когда я получал от него весточку в последний раз. Полагаю, он давным-давно вышел за белые каменные стены и отправился покорять неизведанные земли.

В Темный Храм Эрфиан приезжал для того, чтобы отчитаться перед Магистром об успешно выполненном задании. Авиэль слушал отстраненно, просматривая какие-то свитки, а после упоминания о том, что Нолф и Элрик живы, и вовсе потерял к беседе интерес. Никто высших вампиров не убивал, и это было главным. Магистр упомянул о том, что Эрфиану не следовало освобождать ее высочество Тиареллу из Коридоров Узников без его, Авиэля, согласия, спросил, как обстоят дела на тосканских землях, и едва заметным кивком головы дал понять, что аудиенция окончена. Киллиана в Храме не оказалось, Авироны – тоже. Дана с Винсентом уехали к границе северных земель, Веста, покормившая храмовых животных, оседлала Лунный свет, свою любимую серебристую кобылу, и отправилась домой. Эрфиан размышлял о том, что делать дальше. Поехать в Фелот? Нолф уже на другом конце света. Зато он может встретить Ирфина, который, если верить письму Лоизы, обосновался в городе надолго. А если Ирфин обосновался в городе надолго, значит, тому есть веская причина. И она носит имя «Лотар». Будет ли он рад внезапной встрече с дядюшкой, которого так давно не видел?

При мысли об этом Эрфиан невольно улыбнулся, и Александр вежливо кивнул ему.

– Что же, если так, я спокоен, Великий.

– Твой сын не почтил нас своим присутствием. Спишем это на его юный возраст, я не сержусь. Но твоя прекрасная супруга не может позволить себе такого неуважения к гостю. Она присоединится к нашему скромному ужину?

Вампир бросил взгляд на дверь. На его лице появилось сосредоточенное выражение, и со стороны можно было подумать, что он пытается призвать жену мысленно.

– Надеюсь, что так, Великий. Я отправил за ней слуг. Поздней осенью она сидит под деревьями в своем саду чаще обычного. Вспоминает об отце. Он ушел искать именно в это время. Думаю, она до сих пор тоскует.

– Мне жаль это слышать. Кое-кто рассказывал мне, что тоска по создателю не кажется такой мучительной, если вампиры обзаводятся собственными детьми.

Александр поднял брови. «Это не про Медею», – безошибочно прочитал Эрфиан в темных глазах собеседника.

– Возможно, ты прав. Но моя супруга не торопится обзаводиться детьми. Ее мир крутится вокруг сада, книг и слуг. Временами это злит меня, и приходится напоминать себе, что она получила бессмертие до Великой Реформы, а тогда все было совсем иначе. И ее отец… его свободные нравы могли испортить кого угодно. А юную обращенную даму – тем более.

– История имеет свойство повторяться. И завтра свободные взгляды твоей супруги могут перерасти в философию нового мира… нового старого мира.

Вампир допил вино, вернул кубок на стол и взял с блюда очищенный апельсин.

– Темным эльфам не вернуть былого могущества, – сказал он с убежденностью существа, которое за несколько веков темной жизни лишь пару раз снисходило до чтения исторических книг, да и то от мучительной скуки. – Не теперь, когда Миром правят обращенные. Темные эльфы держали в своих руках власть лишь потому, что вампиры были дикими животными, живущими во тьме. Сегодня они занимают то место, которое им предписывает цепочка выживания. И не могу сказать, что оно им не подходит. Слуги из темных эльфов получаются отменные.

Эрфиан сложил руки на животе и улыбнулся.

– Живущими во тьме, – повторил он негромко. – Разве мой господин научился жить днем?

Александр вздернул подбородок, на мгновение превратившись в своенравного мальчишку.

– Нет. И не собираюсь этого делать. Я боюсь солнца, но не рою норы в лесу, завидев светлую полосу на горизонте, не сплю в пещерах и не шарахаюсь от водоемов. Я могущественное бессмертное существо, глава клана. Пока что небольшого, но в скором времени все изменится. И мне не нужно солнце для того, чтобы стать еще сильнее.

Фраза «с этого началась Великая Реформа» чуть было не сорвалась с губ Эрфиана, но в этот момент в дверном проеме показалась Медея, и он благоразумно промолчал.

– Ну наконец-то, – раздраженно бросил ей Александр. – Где тебя носило?

– Я подбирала наряд и украшения для того, чтобы появиться перед тобой и высокопоставленным гостем, муж мой, – пропела вампирша медовым голоском, со свойственным мудрой женщине тактом пропустив грубость мимо ушей. – Что бы сказал Великий, увидев твою супругу в дешевом платье из эльфийского кружева и побрякушках из храмового серебра? Он бы тут же встал и ушел, решив не приближаться к нашему клану до тех пор, пока Великая Тьма и Великий Свет не станут единым целым…

Хозяин кабинета изумленно приоткрыл рот, не зная, как реагировать на эту фразу – то ли возмутиться колкости по поводу дешевых платьев и побрякушек, то ли поблагодарить жену за то, что она подошла к вопросу с надлежащей серьезностью. Тем временем Медея подошла к столу, двигаясь плавно, как прекрасная хищная птица, взяла Эрфиана за руку и поцеловала перстень служителя Равновесия. Прикосновение ее губ к его пальцам оказалось по-человечески теплым.

– Рада видеть тебя, Великий.

– Взаимно, моя госпожа. По дороге сюда я любовался твоим садом. Александр сказал мне, что ты владеешь особой магией, и поэтому тамошние деревья плодоносят круглый год. Это правда?

– Боюсь, что нет, Великий, – рассмеялась вампирша. – Разве что любовь к деревьям и розовым кустам, которые я выращиваю, можно называть магией…

Для сегодняшнего вечера Медея выбрала длинное платье из прозрачной зеленоватой материи, шлейф которого, щедро вышитый мелким жемчугом, едва слышно шелестел по каменному полу. Ее шею украшало тяжелое колье из вампирского золота с россыпью изумрудов. Волосы, собранные в высокую прическу, скрепляли многочисленные шпильки из храмового серебра, а лоб венчала диадема, при виде которой Александр поднял брови. В глазах главного вампира клана появилось выражение, которое Эрфиан охарактеризовал мгновенно. Так мужчины смотрят на женщин, которые надевают подарки бывших кавалеров. Впрочем, супругу Медеи достало ума промолчать. Если он и выскажет ей свое недовольство, то позже, когда они останутся наедине.

– Я слышал, что моя госпожа тоскует, – сказал Эрфиан, когда вампирша заняла кресло рядом с ним. – А моя госпожа, которую в Мире знают как Великую Богиню, говорит своим жрецам, что это один из самых тяжких грехов, которые может совершить смертный или бессмертный. Рискну навлечь на себя гнев твоего супруга, но воспользуюсь положением высокопоставленного гостя и скажу, что просто обязан тебя развлечь. Пусть бы и беседой.

В глазах Медеи промелькнула неуверенность, но она быстро совладала с собой и одарила Эрфиана улыбкой.

– Начнем с вина, – сказала вампирша. – Беседы без вина твоя госпожа так же считает грехом, Великий, я права?

***

Когда перевалило за полночь, Медея ушла по известным только ей делам, а Александр, которого уже давно искали советники, отправился в приемную залу.