Глава 7

В кинотеатре не было ни одного интересного фильма, и слегка разочарованные супруги возвращались домой. В добавок к этому в магазине не оказалось необходимой мексиканской приправы, и в итоге Василиса совсем приуныла. Заметив ее подавленное настроение, Алексей начал рассказывать анекдоты. Не помогло. Тогда он сделал то, что выручало всегда – преградил дорогу и с серьезным лицом заявил:

– Сейчас мы зайдем в квартиру. Ты, Василек, наденешь свое самое красивое платье, сделаешь прическу, мы сядем в машину и поедем развлекаться в центр: на Невском мы точно найдем что-нибудь зрелищное. А теперь, – он подмигнул и бросился в сторону подъезда, – кто первый, тому не надо надевать костюм и галстук!

Василиса засмеялась. Он всегда ее опережал. По-прежнему смеясь, она чуть не врезалась в мужа, когда тот рассматривал что-то у входной двери.

– Лешка, у нас ничья! А это значит тебе придется надеть костюм и галстук! Ну что ты замер? Что там у тебя? – она заглянула ему за плечо и тут же отскочила в сторону.

– Василек, ты знаешь, что это за ерунда?

– Н-н-нет, – она обхватила себя руками, – мне это не нравится.

– Лисица какая-то. А чего ты перепугалась?

– Лешка, мне кажется это не просто лисица, – она шагнула вперед и уткнулась в его плечо, – в школе меня обзывали лисицей.

– Ну и что? Кто-то из одноклассников решил пошутить? Ты ведь не будешь обижаться – уже не маленькая.

– Никто из одноклассников не знает, где я живу. Мы не общаемся с последнего звонка. И… Лешка, мне вчера какую-то странную записку в почтовый ящик бросили.

Мужчина нахмурился:

– Зайдем – расскажешь.

Слушая рассказ жены, он все больше хмурился:

– Говоришь, даже к маме пришла такая записка?

– Да, я сначала думала, что это какая-то ошибка. Мало ли рыжих вокруг? Но теперь…

– Многовато совпадений, – согласился Алексей, – покажи, что там прислали.

– Говорю же, выбросила.

– Обе?

Василиса кивнула.

– В общем и в целом твой рассказ странный, но поводов обращаться в полицию нет. Я завтра попробую выпросить у консьержа записи с камеры.

– Лешка! Ты гений! У подъезда же камера висит! А я забыла.

– Висит, и мы без труда выясним, кто это развлекается.

– Хорошо. Лешка, а разве такой текст, как «Испугалась Рыж?» не считается угрозой.

– Думаю, нет. Зная нашу полицию, рискну предположить, что они это воспримут как чей-то розыгрыш. Ты уверена, что это не может быть кто-то из твоих знакомых?

Василиса задумалась. От напряжения сжала пальцы до такой степени, что те покраснели, и потом, глубоко выдохнув, ответила:

– Ни с кем из школы я не общаюсь, а в институте меня лисицей никто не называл. На работе о прозвище не знают.

– А Рыж?

Она замялась и как-то неуверенно произнесла:

– Был в школе один парень: странный с длинными и кажется синими волосами.

– Синими?

– Ну да. Ходили слухи, будто… будто он по мне сохнет, ну и…

– И что?

– Однажды он подошел ко мне в коридоре и сказал что-то наподобие «Рыж, ты должна быть моей…» или «Рыж, я хочу быть с тобой». Я точно не помню. Сказал и убежал.

– И он знает, где ты живешь?

– Он сын маминой соседки. Думаю, да. Мама же любит рассказывать соседям, как я живу и что делаю. Она мной гордится.

Мужчина вздохнул. Василиса погладила мужа по щеке:

– Столько лет прошло, не может же он до сих пор сходить по мне с ума?

– Психи остаются психами на всю жизнь, – Алексей убрал ее руку, поднялся, подошел к окну. С минуту стоял молча, затем произнес:

– Начнем с камеры, но, если это твой ухажер, я с ним повидаюсь.

– Лешка… – Василиса подошла к супругу и уткнулась ему в грудь, – и где ты только слово такое взял… «ухажер»? – ее лицо озарила улыбка, а в глазах заплясали огоньки, – мне приятно, что ты по-прежнему ревнуешь. Мы женаты уже год и…

– Я все так же сильно тебя люблю, Василек. И ухажер у тебя один – это я, запомни. Никаких влюбленных парней из прошлого быть не должно.

– А я-то тут при чем? Я ни при чем, – она игриво подняла бровь, а про себя подумала, что некто, влюбленный со времен школы, пусть и псих – это безумно романтично.

Из блога Еu1h24

Осы меня привлекали с детства. Эти членистоногие перепончатокрылые создания в черно-желтую полоску всегда вызывали в душе трепет. В них было что-то такое, что нас объединяло. Я чувствовал родство. Когда мне было пять, мама спросила, кем я хочу быть, и я ответил – буду самой большой и могущественной осой. Буду королем всех ос. Мама посмеялась, а отец воспринял мое заявление серьезно. Я помню, он купил мне большую книгу, где рассказывалось об осах. Это был один из лучших подарков за всю мою жизнь.

Я узнал, что размеры ос варьируются от полутора до десяти сантиметров, что бывают осы без крыльев. Бедные! Я себя всегда представлял с огромными крыльями, с такими мощными, чтобы создавать вихрь. Брюшко осы веретенообразной или бочкообразной формы, а благодаря сложному строению глаз, они способны видеть сразу в нескольких направлениях. А о том, что при построении гнезда оса измеряет размер ячеек с помощью усиков, вы знали? Или о том, что благодаря своей, скажем так, талии, они способны складывать тело почти пополам, чтобы жалить практически под любым углом? А сколько существует разновидностей ос! Одиннадцать! А то и больше! Бывают осы бумажные, дорожные, шершни, настоящие, «блестянки», «немки», песочные, сфециды, сколии, тифии, цветочные!

Я вот думаю: а к какому типу относятся осы в моем мозгу? Я не нашел их в классической классификации, значит они универсальны. Они мои собственные. Да, иначе и быть не может.

Снова болит голова. Мои маленькие ледяные друзья требуют действий, но я так устал. Я попробую с ними договориться. Последнюю жертву мы задушили. Вместе. Они говорили мне куда и с какой силой давить. Женщина не мучилась – умерла быстро. Это и к лучшему. Ее жизнь была скучна и однообразна: ни правильного питания, ни семьи, ни работы. Ее уволили в прошлом месяце. Она была в депрессии и сама мне рассказала. Можно сказать, что я стал ее спасением. Убил не я – убила жизнь, лишив ее единственной радости. И холод.

Я оставил послание и еще лису. Она должна понять и испугаться. Да, иначе и быть не может. Я на это рассчитываю.

Нравится: 5

Не нравится: 1

Глава 8

На записи с дорожной камеры наблюдения обнаружили нужную машину. Черная «шкода октавия» остановилась возле гипермаркета «Карусель». Из автомобиля вышел мужчина в безразмерной черной куртке с меховым капюшоном. На его руках были черные перчатки. На ногах ботинки 43-45 размера. Зайдя в магазин, он тут же затерялся в толпе среди таких же мрачно одетых покупателей, но, настойчиво всматриваясь в мелькающие изображения, его все-таки смогли засечь возле прилавка со специями. Далее подошла какая-то грузная женщина, и подозреваемый вновь пропал. Его еще раз засекли возле кассы номер 9, но и там не было возможности разглядеть лица. Субъект все время стоял с низко опущенной головой. Трудности добавлял и огромный капюшон, парашютом сидящий на голове. Сделав покупку и, оплатив ее наличными, подозреваемый направился в сторону выхода. Двое сотрудников полиции преградили ему дорогу и по их же словам, не успели вовремя среагировать, когда тот бросился бежать. Догнать тоже не догнали, утверждая, будто тот растворился в воздухе. В воздухе, но на машине.

«Полный бред», – думал Иван и чем больше он анализировал события последних дней, тем больше убеждался – у преступника есть сообщник. Более того, скорее всего он среди полицейских. Растворился в воздухе? Не догнали? И в это он должен был поверить? И почему начальство сидит на месте? Или на верху снова продажный тип? Верить в это не хотелось. С лихвой хватило прошлого начальника. К тому же Рукавица ему нравился.

Возвращаясь из кафе, где он наспех перекусил мясным салатом, Резников задавался вопросом: «Чего еще ожидать от маньяка? Какой следующий шаг?» И подсознательно боялся того, что будет еще один труп и еще один шифр – очередная подсказка, которая не подсказывала ровным счетом ничего.

Он заметил, что в отделе царит тревожное мельтешение: сотрудники, не имея возможности использовать служебные телефоны, совершали звонки с мобильных устройств, матерились и снова набирали номера.

«Еще и журналюги откуда-то узнали о появлении серийного убийцы…» – Иван вздохнул, проходя к своему столу.

В интернете слишком быстро появился пугающий заголовок:

«Дерзкий маньяк ищет новую жертву!»

И всего через час сменился новым:

«Маньяк в маске дьявола-быка выжидает, чтобы нанести новый удар!»

Резников понимал, что дела обстоят хуже некуда. Глядя, как быстро пользователи всемирной сети по кусочкам растаскивают сплетни, становилось очевидно – скоро в Красносельском районе начнется паника.

Хорошего среди царившего хаоса было мало. Благодаря последней свидетельнице удалось установить личность второй жертвы. Ею оказалась тридцатипятилетняя Кравцова Оксана Игоревна, продавец-консультант в магазине одежды ручной работы «Сокровищница». В прошлом месяце была уволена из-за личных трений с руководством. Жила одна, не замужем, детей нет. Из родственников осталась только двоюродная сестра, проживающая в Волгограде. Свидетельница сообщила, что частенько наведывалась в «Сокровищницу», где покупала эксклюзивные вещи в подарок знакомым. Там же и подружилась с консультантом Оксаной. В двух словах охарактеризовала ее, как «меланхоличную мечтательницу». Почему та оказалась в этом районе и куда направлялась, свидетельница не знала, но предположила, что она могла заехать к подруге. Возможно, они вместе собирались в новую пиццерию, где каждому, предоставившему листовку, маленькая пицца доставалась бесплатно.

Такая версия подходила и по результатам судмедэкспертизы: Павел обнаружил во рту жертвы ту самую листовку. Но в пиццерии женщину не видели. Снова тупик. Других сведений не было.

Единственным человеком, кто считал, что все не так плохо была Александра Селиверстова. Радуясь, что неделя заканчивается, а новых клиентов в агентстве не предвидится, она могла с чистой совестью с утра до ночи разбираться не только с шифром, теперь уже в количестве двух вариантов, но и с остальными не менее загадочными уликами.

На кухонном столе между полупустой упаковкой пирожных и тарелкой с бутербродами лежали распечатанные снимки. На первом – лиса, на втором и третьем – шарф. У одной жертвы он был терракотового цвета, у другой – кирпичного. Селиверстова не сомневалась – это не совпадение. Убийца выбирал своих жертв не случайно. Причину она пока не понимала, но была уверена, что цвет шарфа сыграл в выборе не последнюю роль. Что касалось лисицы… Она тоже была дана явно с какой-то целью.

Детектив заглавными буквами вывела на листе:

ЛИСИЦА – РЫЖАЯ

ЦВЕТ КРАСНЫЙ.

РЫЖИЙ=КРАСНЫЙ?

И начала размышления:

Маньяк испытывает тягу к определенному цвету и поэтому убивает своих жертв. Возможен ли такой вариант? Вполне, если предположить, что он психически не здоров, но это пока ничем не подтверждается. История знает великое множество случаев, когда вполне адекватные личности совершали зверские преступления. Возьмем того же известного всем Чикатило, обвиненного в убийствах, расчленении, каннибализме и признанного судом вменяемым. Или Ирину Гайдамачук, прозванную «сатаной в юбке» – жену и мать двоих детей, убивающую пенсионеров и обкрадывающую их же с целью пополнения бюджета. В суде она призналась, что деньги по большей части ей были необходимы на покупку алкоголя. Доказано, что она прекрасно осознавала все свои действия.

Так кто же перед нами: неуравновешенный тип или адекватный жестокий убийца?

Проработав пять лет следователем, Селиверстова успела повстречаться и с одним, и с другим типажом и прекрасно знала, что в жестокости эти преступники друг другу не уступали. Другое дело, что сейчас перед ней был человек с высоким интеллектом, возможно даже выдающимся. Все эти шифры и подсказки выдавали в преступнике стремление выделиться. Стремление к превосходству. Сложность заключалась в том, что такие характеристики были свойственны как психам, так и нормальным людям с заниженной самооценкой. И получалось, никак не помогало выявлению личности преступника.

Александра поочередно взглянула на снимки и вернулась к шифру.

Безусловно, каждая из подсказок заслуживает пристального внимания, но именно с шифра все и началось. Он был первым фрагментом той мозаики, что мне пока никак не удается сложить, а значит его разгадка, скорее всего приоткроет остальные секреты. Не наоборот. Но эта лисица…

Она использовала коробку с пирожными, как подставку для фотографии и, не отрываясь смотрела, стараясь представить человека, связанного с пушистым зверьком. Или с рыжим цветом. В конце концов, интуиция безоговорочно заявила: рыжий здесь не спроста. Детектив поставила рядом с лисицей фотографии жертв. Потом взяла очередной лист и продолжила выписывать знаки шифра, в перерывах, поглядывая на снимки.

Итак, из понятного у нас есть: был, ры, ыш, му, аза, луж, ех, ый, все остальное сущая несуразица. Цифры. Что они могут значить? Дату рождения? Нет.

8753 – это код? Если так, то от чего? И что, если единица – это не восклицательный знак, а собственно цифра один? Это дает… Ничего существенного.

Александра вздохнула.

Соколов говорил о простоте взгляда. Ну что ж, попробуем представить маньяка обычным человеком с хорошей фантазией. Если бы я придумала шифровку… Ее бы никто не разгадал.

Она усмехнулась, взяла с тарелки бутерброд и принялась с аппетитом поглощать сначала колбасу, затем булку. Вытерла пальцы о салфетку и продолжила:

Если бы шифр придумывал простой человек, среднестатистический мужчина, у которого дома есть компьютер, какими бы были его рассуждения? Представим Бриза. Вот он сидит возле компьютера, перед ним клавиатура. Он смотрит на буквы и составляет шифр. «У» оставляет, «№» под вопросом, далее два «е» или «т»? Хорошо. Временно оставим и перейдем к цифрам. Восьмерку он представит, как цифру? Семерку тоже?

Взяла еще один бутерброд, запила горячим чаем.