Глава 6

Понемногу, но Диана приходила в себя. Игорь уговорил ее выйти на работу и прислал оформленный больничный, благодаря чему с начальством не возникло никаких проблем. Он советовал интересные театральные постановки и выставки, и Диана всегда ходила туда, куда он рекомендовал, и все было бы нормально, если бы по ночам не снился Рома.

Они снова были в Италии: летали на аэроплане, ходили в самый известный оперный театр мира «Ла Скала» и наслаждались произведениями Дюма и Виктора Гюго; гуляли по улицам Милана и Неаполя, пробовали изумительные блюда, а по вечерам сидели в уютных двориках и пили сладкие бархатистые вина, закусывая свежей клубникой и свежеиспеченным хлебом. И эти сны можно было бы считать светлыми и вполне счастливыми, если бы не одно «но»: каждый раз сны заканчивались одинаково – Рома исчезал в дали или уплывал в море, а она падала в какой-то бездонный колодец.

Каждый раз Диана просыпалась от собственного крика. Каждый раз ее губы дрожали, повторяя одни и те же слова:

– Я не хочу, не хочу. Я не виновата!

Потом она уже по традиции надевала зеленый шелковый халат с китайским узором, тот самый, что так нравился Роме, и шла на кухню пить крепкий кофе: две ложки молотого арабики без горки, пол чайной ложки сахара и стручок ванили. Закуской служил бутерброд с вишневым джемом – вот и весь любимый Ромин завтрак.

Затем женщина шла к нетбуку и писала Игорю письмо: теперь им не нужен был посыльный – они перешли на электронную почту. Этими письмами Игорь очень ей помогал, можно сказать, он возвращал Диану к нормальной жизни.

Она рассказывала обо всем: о том, что ела, как одевалась, где была, как провела день, рассказывала о своих снах, и, конечно, они обязательно говорили о детстве: вспоминали и приятные моменты, и грустные.

А еще они играли.

Игра называлась «Я выбираю…» и заключалась в следующем: каждый по очереди выполнял задание, выбранное другим. С детства у них повелось так, что начинала всегда Диана. К примеру, она говорила:

«Я выбираю мороженое. Хочу то, которое купит первый человек в магазине».

И он должен был любым способом достать это мороженое: купить, отобрать, выпросить, обменять. Способ выбирал тот, кто выполнял задание. И в детстве эта игра казалась забавной: Диана просила мягкого бегемота, и он обменивал игрушку у соседской девчонки на коробку шоколадных конфет. Игорь выбирал машинку, и она слезно выпрашивала ее у маминой подруги, работающей в магазине детских товаров. Она называла тетрадь с Чиполино, и он воровал ее с прилавка одного из рынков. Игорь хотел парусник, и Диана рисовала ему на альбомном листе парусник.

Но потом задания стали другими. В возрасте пятнадцати лет Диана все так же просила сладости, игрушки, одежду и еще косметику, а вот Игорь стал называть странные вещи. Он говорил:

«Я выбираю жука. Хочу того, что уже не дышит».

И Диана шла в специализированный магазин и покупала чучело. Потом он как-то сказал:

«Я выбираю крысу. Хочу ту, у которой нет половины хвоста».

Сначала Диана растерялась, но потом взяла лист и нарисовала эту крысу. А Игорь между тем становился все изобретательнее: просил раздавленного червяка, бабочку с оторванным крылом, лягушку без глаз, живую рыбу в алых каплях. Диана не знала, что и думать. Она спрашивала, зачем ему эти зверства, и он на все находил разумное объяснение. Например, Игорь говорил:

« – Ди, подумай, кому нужны все эти червяки, жуки, крысы? От них один вред, а еще они нагоняют на людей страх. Вспомни маленького Андрюшку. Ты видела, как он испугался, когда увидел червяка на своем ботинке? Червяка не стало, и Андрюшке нечего бояться.

– Да, наверно ты прав. Но причем здесь бабочки? Тебе их совсем не жалко?

– Они живут от нескольких часов до нескольких месяцев. Два крыло или одно, имеет ли это значение, если их жизнь так коротка?

– Но им больно!

– А ты уверена, что они чувствуют боль?

– Ну, я не знаю. Наверно.

– Вот и я не уверен, зато точно знаю, что выполненное тобой задание меня очень порадовало. Спасибо, Ди».

После его благодарности она больше ничего сказать не решалась. Действительно, какая разница что происходит со всеми этими созданиями, если ее любимый Игорь доволен? Никакой. И долгое время она так и считала. Но потом они подросли, он очень изменился, и детская немного дурацкая игра приобрела пугающий характер.

Поворотным моментом стал день его рождения. По давно сложившейся традиции они праздновали его вдвоем: Диана покупала кремовый торт, обязательно с шоколадной прослойкой, и они съедали по два кусочка, затем вручала Игорю открытку с пожеланиями и что-нибудь из одежды – в тот раз это была рубашка оттенка крем-брюле. Потом они включали любимую музыку, танцевали до упаду, а ближе к вечеру шли гулять. Всегда пешком. Всегда на дальние расстояния. Чаще всего возвращались после часа и проводили страстную ночь. Но в тот раз все было немного по-другому: во время прогулки Игорь предложил поиграть, говорил, что это желание именинника, и Диана обязана его исполнить. Она согласилась и улыбнувшись, сказала:

«Ну, тогда я выбираю шоколад с арахисом».

Игорь купил его в круглосуточном магазинчике. Диана приготовилась к выполнению чего-то в том же роде, но неожиданно он заговорил об одном из своих однокурсников.

« – Знаешь, Ди, Славка Кондрашов меня просто бесит! Он все время хвалится тем, со сколькими девчонками переспал. После каждой пары рассказывает о своих секс-похождениях, говорит, что ни одна не может ему отказать.

– Почему ты об этом рассказываешь?

– Потому, что я выбираю Славку. Хочу, чтобы ты прилюдно его отшила, ну и как бонус к моему дню рождения добавила, что в постели ты его присутствия и не заметила».

Отказаться она не могла, в конце концов это всего лишь игра, не более. Их игра. И пока возвращались домой, Диана пыталась придумать, как это задание изменить. Она предложила Игорю альтернативу: она скажет, что отказывается встречаться со Славкой, потому что тот из себя ничего не представляет, но Игорю идея не понравилась – он хотел, чтобы она сделала все именно так, как он сказал, и в итоге они поссорились – Диана кричала, что никогда не сможет унизиться даже ради любви к нему, а он за это влепил ей пощечину.

Она лежала и плакала, а Игорь срывал с нее одежду. И целовал. Так он пытался попросить прощения. Так он доказывал свою любовь. И ему это удалось. Та ночь стала самой страстной из всех.

На утро Игорь принес ей завтрак в постель. Пытаясь угодить, он приготовил ее любимые сырники, кофе с карамельным сиропом и гренки с корицей и сахаром. Затем долго извинялся, обещал, что больше никогда не поднимет руку и весь день делал все, чтобы ей было хорошо. И Диана его простила: Игорь вспылил, не сдержался, такое с любым могло случиться, но по иронии на следующий день ей на почту пришло долгожданное письмо из частной клиники с результатами уровня ХГЧ – так она узнала, что беременна, и это поменяло все. Диана поняла, что в ее положении малейшее волнение может сказаться на ребенке, а жизнь с Игорем была сплошным взрывом эмоций, к тому же что будет если он снова поднимет на нее руку? И Диана приняла решение. В одну из его ночных смен она собрала вещи и ушла. Остановилась в захудалой гостинице с неработающим кондиционером: пролежала без сна в номере, где по стенам тут и там бегали тараканы, а на следующий день купила билет в один конец, таким образом Диана покинула Тверь и оказалась в Петербурге.

В незнакомом городе и всего с пятью тысячами на руках приходилось нелегко. Первое время она была вынуждена жить у тетки, с которой они никогда особо не ладили, и подрабатывать уборщицей в одной дешевой парикмахерской. Симку она сменила и не поддерживала с Игорем никакой связи. Временами ее мучила совесть: все-таки он имел право знать о том, что станет отцом, и пару раз порывалась написать ему в ВКонтакте и договориться о встрече, но потом вспоминала пощечину и его злые черные глаза. Чужие глаза. И убеждалась в правильности своего поступка, но каждую ночь все-равно плакала, потому что скучала.

Потому что по-прежнему любила.

…

Через месяц почти бессонных ночей, молчаливых слез в подушку и бесконечных расспросов тетки о том, когда же Игорь заберет Диану в родную Тверь, она попала в больницу на сохранение. В палате было душно, медсестры ходили с хмурыми лицами, а еда была отвратительной. Тетка пришла ее навестить всего один раз и принесла бутерброд с колбасой. На этом все. Диане было одиноко, а еще жутко страшно. По ночам ей снился нерожденный младенец. Она видела, как он становится синюшным и понимала, что тот умирает. После очередного кошмара, она и решила позвонить Игорю. Десять попыток дрожащими пальцами набрать родной номер. Десять пыток для ее израненного сердца. Десять шансов на то, что все будет хорошо. И тишина – телефон был выключен. И снова бессонная ночь, и боли внизу живота, а на утро случился выкидыш. Диана впала в депрессию и решила навсегда забыть Игоря. В смерти ребенка она винила его.

Новая жизнь началась с кардинальных перемен. Диана взяла фамилию своего родного отца – человека, которого почти не помнила: он бросил их с матерью, когда девочке было всего пять лет. Она жила с отчимом, пока в день совершеннолетия и он, и мама не погибли в автокатастрофе. Водитель ехавшей им навстречу фуры заснул за рулем – никто не выжил. Но храня обиду на отца, Диана все же изменила первый слог его фамилии: вместо Борцевой стала Бурцевой. Затем последовали изменения во внешности: ее темно-русые волосы стали медовыми, а карие глаза – голубыми.

Все эти мучительные восемь лет она старалась жить дальше и у нее это неплохо получалось: боль, обида, сожаление – все давно прошло. Мать всегда говорила, что все, что ни делается, – к лучшему, и Диана честно пыталась заставить себя думать обо всем, с чем столкнула ее жизнь, с улыбкой и постепенно научилась это делать. Ей повезло: она все еще могла иметь детей и когда-нибудь могла стать счастливой. Диана верила, что сможет полюбить другого мужчину и встречалась со многими, но один Рома сумел пробудить в ней что-то похожее на привязанность, на теплоту. Иногда ей казалось, что она готова быть с ним всегда, но возвращение Игоря разрушило эту иллюзию. И каждый день, читая очередное письмо, она с радостью и с ужасом осознавала, что ОН самый родной и близкий для нее человек, и только ОН всегда был и будет ее настоящей любовью.

Несмотря ни на что.