Глава 2

Какао в кружке остывало. Растаявшие зефирки превратились в пышную сладкую пену, слегка подсохшую по краям. Мавна пригубила напиток и отломила вилкой большой кусок пирога с яблоками, грушей и корицей – самого осеннего из всех, какие она умела печь.

После одного более-менее погожего денька снова зарядили дожди, и в окно постоянно стучали капли, а порывы ветра бросали дубовые листья, которые прилипали к стеклу. Если смотреть на них краем глаза, то казалось, будто это чьи-то ладони скребутся в окно.

Мавна вздохнула. Спускаться и подогревать какао было лень: она так уютно устроилась в крутящемся кресле, завернувшись в плед. На экране ноутбука призывными яркими обложками выстроились рекомендуемые видеоролики: выбирай что хочешь: от серийных убийц до обзоров косметики. И гирлянда над рабочим столом, подключённая через порт ноутбука, мигала умиротворяюще тепло, будто шептала: «Не ходи никуда, посиди со мной, бес с ним, с этим какао».

Экран телефона засветился, показав сообщение от Варде.

«Что делаешь? Погодка так себе, да?»

Мавна отложила вилку и набрала ответ одним пальцем, не беря телефон в руки:

«Сижу за компом. Скучаю». – И смайлик с поцелуем.

Им так и не удалось встретиться с того дня, когда она ездила к Купаве с пиццей. То работа, то дождь – оставалось только перекидываться сообщениями и видеокружочками.

Не то чтобы Мавна сильно расстраивалась, ей всегда очень нравилось проводить время в своей комнате, самой лучшей на свете. Но всё-таки и с Варде увидеться хотелось бы: он умел поднять ей настроение, с ним было интересно. И спокойно.

Как обычно, рука потянулась к значку видео про пропавших без вести.

Сколько похожих роликов Мавна пересмотрела за год? Наверняка почти все существующие, а некоторые даже по два-три раза.

Кому-то это могло показаться странным, но со дня пропажи Лекеша, соседского мальчика, с которым они были дружны, Мавна только и делала, что смотрела, читала и слушала про людей, которые исчезли при самых разных обстоятельствах. Некоторых находили живыми – в заточении или просто заблудившихся, другие погибали, а третьи так и числились пропавшими. И это давало ей надежду. Надежду, что однажды все, кто исчез в Сонных Топях, вернутся домой.

Лекеш пропал по её вине. Его не находили живым. Но и не находили мёртвым. Могло ли это означать, что однажды он всё-таки вернётся? Вернётся и снимет с её груди душащий камень.

Время шло, ничего не менялось. И чем больше роликов она смотрела, тем сильнее её бросало от «Лекеша точно найдут» до «я остаток жизни проживу с этим грузом». Даже семья мальчика съехала из Топей через несколько месяцев после пропажи, когда полиция закрыла дело за неимением состава преступления и подозреваемых. И только Мавна упрямо верила, что если пораскинуть мозгами, то разгадка непременно найдётся. Надо только что-то делать. Искать как-то иначе… Но как?

Мавне не давали покоя болота за чертой города. Ещё до того, как там появились те четвероногие твари. Мог ли мальчик убежать туда и потеряться? Провалиться в топь или выйти через перелесок к другому концу города?

Лекеш пропал около торгового центра. В тот день Мавна забрала его из школы по просьбе матери, подруги Мавны, Любеши. Она работала допоздна и иногда просила Мавну присмотреть за сыном, а Мавна не возражала, они с Лекешем отлично ладили. Она иногда представляла, будто он её младший брат. В тот день они выбирали осеннюю одежду, Мавне хотелось какое-то тёплое платье. Лекеш выпросил мороженое, а Мавна так себе ничего и не купила. Напоследок решила зайти ещё в один магазин, а Лекеш, заскучав, попросился на улицу. Она разрешила: уж слишком он канючил и давно уже рвался на воздух. И это оказалось ошибкой.

С тех пор больше никто не видел белобрысого шустрого мальчишку. Камеры записали, как он выходит из дверей и сворачивает за угол. На этом всё.

Его искала полиция, волонтёрские отряды и неравнодушные соседи. Его искали Любеша с мужем, Мавна, Илар, их родители и весь район. Его искали гадалки и экстрасенсы, а духовники в церквях велели молиться усерднее.

Мавну тогда постоянно вызывали на допросы в полицию. Благо записи с камер точно давали понять, что она непричастна к исчезновению, но от этого было лишь немногим легче. Вопросы следователей ходили по кругу и доводили до истерики. Только к ночи она наконец-то попадала домой и подходила к окну: за ним серо-зелёными покрывалами расстилались болота. И казалось, будто зовут её.

Её тянуло искать любую информацию о болотах и о пропавших людях. На несколько месяцев она буквально погрязла в этих темах и перечитала всё, что только смогла найти. Информация попадалась самая разная: от сугубо научной до почти фантастической. От количества невероятных историй кружилась голова, но каждый день Мавна читала и читала до тех пор, пока буквы не начинали расплываться перед глазами, а голова не раскалывалась от распирающих её мыслей.

И однажды на форуме, где делились личными историями о болотах – как правило, истории были жуткими, с разной долей выдумки, – на её комментарий ответил парень с лягушкой на аватарке. Написал ничего не значащую ерунду. А спустя день отправил заявку в друзья, снабдив её комментарием: «Привет, соседка». Тогда она даже пожалела, что поставила правдивую локацию в профиле.

В те недели Мавна тонула. В круговерти из общения со следователями, в поисках, в надеждах, в страхах и в чувстве вины. А теперь ей казалось, что если бы она тогда не ответила Варде, то окончательно захлебнулась бы в чём-то липком и тёмном.

Палец щёлкнул по очередному ролику про исчезнувших детей. В первое время Мавна плакала на каждом видео, да и вообще каждый день. Но теперь устала. Все сюжеты в роликах были похожи друг на друга: горе, тайна, слёзы и надежда. Всё как у них.

Хорошо, что за дождём и ветром не было слышно воя с болот. Да и наушники она себе купила большие и мягкие, закрывающие всё ухо, пыльно-розовые – они приглушали внешний шум.

Совсем не хотелось думать о том, что могло случиться с девятилетним мальчиком, если бы он встретился с теми тварями. Да и вообще не хотелось думать о них, и Илар всеми силами старался сделать так, чтобы Мавна как можно реже о них слышала. Его телефон стоял на беззвучном, на «охоту» он уходил поздно вечером, не поднимаясь в свою комнату, и почти переехал в гостиную, чтобы никого не тревожить поздними уходами и ранними возвращениями.

Пару дней назад Мавна видела, что Илару написал тот странный парень – Илар был в душе, когда на экране его телефона, оставленного в гостиной на журнальном столике, высветилось сообщение от неизвестного номера. Мавна не смогла побороть любопытство и открыла сообщение, но, к её разочарованию, оно было пустым, только сброшенный контакт. В профиле тоже не нашлось ничего интересного: вместо аватарки – чёрный кружок, вместо никнейма – набор цифр. И только по описанию можно было понять, кто это:

«Смородник. Частные вызовы. Дорого».

Она развернула ноутбук монитором к кровати и легла на бок, обняв одну подушку, а вторую устроила между коленями. Кровать Мавны всегда была завалена подушками и плюшевыми лягушатами – подарками Варде. Её забавляла его тяга к лягушкам, но она с радостью приняла эту игру и всячески поддерживала: тоже всегда искала что-то с лягушками для него.

Она не сразу расслышала стук в дверь. Когда ударили тяжелее, пришлось снять наушники и спросить:

– Кто?

– Я, – глухо прозвучал голос Илара. – Зайду?

– Заходи.

Мавна перекатилась на живот и уставилась на дверь. Илар вошёл, и в комнате сразу стало тесно – потолок здесь был скошенный, и Илар мог стоять во весь рост только в центре, под коньком. Пройдя вперёд, он с размаху плюхнулся на кровать, и один из плюшевых лягушат свалился на пол. Мавна, цокнув языком, подняла и отряхнула игрушку.

– Какой ты кабан всё-таки.

– А у тебя бардак вечно, – парировал Илар.

– Не бардак, а стиль такой. – Мавна насупилась. – Каждая вещь на своём месте, между прочим.

Она и правда с большой любовью украшала каждый уголок своей комнаты: гирлянды, шишки, рисунки, ароматические свечи, а зимой – снежинки на окнах.

Со стороны могло показаться, что у неё действительно всё свалено в кучу: вязаные салфетки, открытки на пробковой доске, вышивка на пяльцах, ловцы снов, книги и блокноты, органайзеры для ниток и карандашей, вязанные крючком пёстрые квадраты для пледа. Но на самом деле Мавна тщательно следила за порядком и каждую деталь приносила только тогда, когда решала, что именно её тут и не хватает. Но Илар всё равно ворчал. Это он ещё комнату Варде не видел – вот уж где бардак. Но невероятно привлекательный бардак.

– Ладно-ладно, – сдался Илар и виновато глянул на Мавну – наверное, вспомнил её недавнюю обиду на «булку» и боялся снова расстроить её. – Ну ты как? Как смена прошла? Погодка ужас, да?

Мавна поставила видео на паузу.

– Смена хорошо. Но посетителей было немного. Твой новый латте все хвалят, ты молодец. – Мавна потрепала Илара по мягким непослушным волосам и улыбнулась. Он положил голову ей на колени, занял почти всю кровать и безнадёжно примял широкой спиной подушки. – А у тебя как?

Она вглядывалась в лицо брата, стараясь – и одновременно боясь – увидеть какие-то отметины, которые могли появиться после ночных вылазок. Синяки. Ссадины. Шрамы. Кровоподтёки. Царапины. Но лицо Илара оставалось чистым и гладким, только у виска виднелась крохотная царапина, уже зажившая, оставшаяся с прошлого раза.

В груди у Мавны неприятно тянуло. Сколько раз она хотела попросить его бросить выходить вечерами. Казалось, что она дёрнула за ниточку и вытащила из тёмных глубин клетку, полную страха: не уследила за соседским мальчиком, попала в когти страшной твари и всем этим безвозвратно изменила брата.

– Сестрёнка? Ты плачешь?

Мавна шмыгнула носом.

– Нет. – Утёрла кулаком глаза, но слёз и правда не было. – Просто ты у меня такой взрослый стал. Смотрю на тебя и не верю. Береги себя, пожалуйста, хорошо?

Она погладила его по волосам, а Илар поймал её руку и легонько сжал. Грустно улыбнулся, и на одной щеке появилась мальчишеская ямочка.

– Сестрёнка, я тебе сказать хотел. Только обещай, что не будешь переживать.

Мавна насторожилась. От живота до горла разлился противный холодок.

– Что случилось? Кого-то убили? Кто-то ещё пропал?

Она хотела отодвинуться, но Илар так и не выпустил её руку.

– Нет. Никто не умер и не пропал. Мне звонил куратор поискового отряда по делу Лекеша. Я у них обозначен как «контакт на месте», родные ведь уехали в Берёзье. Он сказал, что они нас не бросают, но всё равно на первый план выходят самые новые поиски. Те пропажи, которым не больше трёх дней. А у нас уже прошло…

– Тринадцать месяцев, – прошептала Мавна.

– Да. Но они сделали всё возможное. Отпусти ситуацию. Ты не виновата, веснушка. Всякое бывает, но мы старались. Постарайся жить дальше.

Он нежно погладил Мавну по щеке и чмокнул похолодевшую ладонь.

Мавна замерла, не в силах пошевелиться. Ни тёплая пижама, ни пледы не могли бы её отогреть – холод шёл изнутри, разливался под кожей. Она почти привыкла к нему, за последние месяцы уж слишком часто её знобило от ужаса и бессилия, но сейчас стало тяжело до тошноты, до сбившегося дыхания.

Сначала от них отвернулась полиция. Теперь и волонтёры.

– Мы теперь одни?..

– Мы всё сделали, пойми. Нам помогали в поисках. И раз даже родители Лекеша потеряли надежду, то почему ты должна тратить свою жизнь на его поиски?

Илар говорил мягко, но Мавна всё равно почувствовала укол злости.

– Ты не понимаешь, – шикнула она. – На тебя не пытались взвалить вину. Ты и сам не грыз себя за то, что не уследил за ребёнком. За своим другом. У нас в городе творится чёрт знает что, и каждая плохая новость налипает, как снег на провода. Провода – это мои нервы, Илар, и они вот-вот оборвутся.

Она провела по голове Илара одеревеневшими пальцами. За год с небольшим Мавна с братом сделали что могли. Илар с парнями облазили все колодцы, гаражи и глухие дворы, обыскали каждый угол в пригороде и большинство городских улиц. Мавна и Любеша с Купавой расклеивали объявления и обзванивали все службы, полиция смотрела записи с городских камер… Кажется, уже не осталось ничего, что они не пробовали. Но Лекеш не находился: ни живым, ни мёртвым. Как сквозь землю провалился.

Илар сел на кровати, обхватив подушку, и посмотрел на Мавну внимательным долгим взглядом.

– Ты не переживай. В конце концов, не может же вечно длиться эта неизвестность, правильно? Отвлекись. Всё само устаканится.

Мавна вяло кивнула. От своей беспомощности тошнило. Но ещё сильнее тошнило от собственной глупости: если бы она включила голову и не отпустила тогда чужого ребёнка одного, сейчас Лекеш и его семья были бы вместе.