ГЛАВА ВТОРАЯ, с которой начинается моя бессонница

Я смертельна больна. Это довольно часто мешает мне жить.

Я учусь ловить баланс. И тогда пустота в моей душе наполняется эмоциями, как большая кастрюля с лечо, куда кидают все, что нашлось в овощной лавке. Сейчас там, булькая, кипят злость, отчаяние, надежда, ненависть, жалость, боль, тоска и любовь. Так было не всегда. Точнее, я всё ещё помню себя совершенно другой. Настолько воздушной, беззаботной, что ни одна проблема не могла всерьез заземлить меня.

Помню это умиротворяющее, убаюкивающее чувство внутри: я здесь, я живу, я уверенно иду вперед, навстречу гарантированному счастью. Чувство это всегда было настолько осязаемым и четким, что казалось, будто оно не просто живет внутри меня, а вращает планету. От этой мощной центрифуги как будто отскакивали все мелкие проблемы и неурядицы, а внутри создавалась удивительная невесомость. В ней сосуществовали смех и радость, семейное счастье и успешная карьера, любимое дело и друзья, праздники и вечеринки. Конструкция настолько прочная, что, казалось, простоит столетия. Не было ничего более фундаментального для меня, чем это ощущение бесконечности жизни.

Поэтому в ту ночь, когда я впервые услышала свой диагноз, я изо всех сил старалась пробиться туда, в глубину своей прежней конструкции, раскидывая в разные стороны те чудовищные мысли, что лезли в голову: «Я не могу умереть, это неправда. Ну, конечно, когда-то в глубокой старости – возможно, но не сейчас. Не сейчас. Я же живу! Я жива и здорова. Все происходящее – это какой-то бред. Правда?». Раздавленная ужасом, я лежала в кровати. А в голове, как в заброшенном кинотеатре, зажевало пленку на повторяющемся слайде: «Вторая или третья стадия, готов поспорить», – в кадре было отстраненное лицо врача, который повторял эти слова раз за разом.

В эту ночь – майскую, теплую, наполненную запахами раннего лета, тихим жужжанием кондиционера и теплом отдыхающего от дневного солнца воздуха – моя простая, понятная и счастливая жизнь обнулилась. Не пройдет и пары лет, как я отрекусь от всего, что знаю, и, словно прах, рассею на краю пропасти свою веру. А потом, опустошенная и раздавленная, по крупицам буду собирать свою душу заново.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ, в которой мы с вами наконец-то знакомимся

Меня зовут Анна. У меня прекрасная семья: муж и двое деток. Дочка и сын. Занимаю должность креативного директора дизайн-бюро. Смысл моей работы – удивлять людей необычным исполнением обычных вещей. Смешные бокалы в форме раздавленной банки колы, удивительной формы стулья, странные лампы – все это рождается в результате работы талантливых дизайнеров. Моя задача состоит в том, чтобы дать этим идеям шанс воплотиться в жизнь, а для этого нужно подобрать материал для изготовления, найти рынки сбыта, составить стратегию продвижения. В этой работе нет границ и барьеров кроме тех, что рождаются в моем воображении. Поэтому каждый новый проект – это всегда вызов лично мне. В мире не нашлось бы другой, более интересной для меня работы, потому что я обожаю ощущение победы над самой собой.

И оказалось, что такая талантливая, успешная и разносторонне развитая личность могла себе позволить совершенно ничего не знать о раке. Мне никогда не приходилось сталкиваться с ним. Я не исследовала зоны его распространения, возможные размеры опухолей, аудиторию и классификации. Я только знала, что есть такая болезнь, и точка. Когда я слышала слово «рак», то представляла себе худых, изможденных, лысых людей. И, конечно, быструю смерть. Поэтому, услышав этот диагноз, черт возьми, да я просто возмутилась! Нет! Это какая-то чудовищная ошибка.

Началось всё с душа. Или, если быть точной, с крема, которым я обычно пользуюсь после душа. За несколько месяцев до этой бессонной, пропитанной кошмарами и головной болью ночи, был один из обычных вечеров, в который я после душа выдавила на ладонь немного крема. Что-то мурлыкая себе под нос, втирая эту жирную субстанцию, скользнула пальцами по груди и тут же остановилась. Крохотный бугорочек, такой невинный, еле ощутимый шарик под кожей. Я сразу его заметила, но даже не успела испугаться, так как объяснение пришло само собой. Совсем недавно в моей жизни закончилась эра грудного вскармливания младшей дочки Марии. Грудь по-своему среагировала: устроила забастовку в виде уплотнений от застоя молока. Но прошло немного времени и всё наладилось. Однако новый шарик под кожей был другой структуры, безболезненный, непохожий на прежние.

Я решила пойти к маммологу на всякий случай. Просто чтобы в очередной раз похвалить себя за внимательность к своему здоровью. Разумеется, опасения были напрасны! Комок в груди не вызвал опасений и у врача. Приятная, внимательная женщина выслушала меня, осмотрела, сделала УЗИ и выписала таблетки (что-то гормональное), написав в заключении «мастопатия».

Мне везло на врачей, хоть я встречалась с ними крайне редко. Две удачные и легкие беременности, разрешившиеся показательно-отличными родами, укрепили это ощущение. Я верила врачам, их тайным знаниям, их уверенности в своих решениях.

Допив последнюю таблетку и заметив, что комок в груди стал больше, я все еще была спокойна. То и дело вертела в руках заключение, в котором было написано, что следующий прием рекомендован спустя три месяца. Но бумажка совсем затерлась и от этого стала как будто менее убедительной. К тому же было всё сложнее не обращать внимание на потягивающее ощущение в груди. Я решила показаться еще одному врачу.

На этот раз выбирала более тщательно. В платные частные клиники идти больше не хотелось. В итоге записалась в Центр планирования семьи. Там работал маммолог, которого хвалили на женских форумах. Запись была на две недели вперед! Пока я дождалась своей очереди, поводов для беспокойства прибавилось. Заболела и как будто раздулась подмышка, кожа на груди стала кровоточить, так как не заживала маленькая трещинка.

Новый маммолог что-то больно ковырнул на коже для анализа, внимательно осмотрел, расспросил про вредные привычки (я гордо перечислила: « не курю, не пью»), здоровье родственников («спасибо, все здоровы и счастливы, онкологических заболеваний в семье нет»), образ жизни («топлесс не загораю, в солярий не хожу, детей кормлю грудью»).На этот раз назначили курс антибиотиков. По всей видимости, это воспалительный процесс, на который указывали и болезненная кожа, и само уплотнение, и узелок под мышкой. Забрав листок с назначением, я успокоилась и пошла выполнять предписания врача.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ, в которой мы ненадолго перенесемся в прошлое

Если бы существовали технические характеристики для людей, у модели «Анна-2013» было бы несколько режимов функционирования. По пути на работу во мне включался режим успешной, прекрасно знающей свое дело женщины-руководителя. Но стоило часовой стрелке подкрасться к концу рабочего дня, тумблер тут же переключался на следующий режим – «любящая жена и мама». Он заставлял нестись домой, по пути заскакивая в магазины, придумывая, что приготовить на ужин. Дома меня ждал главный проект – семья.

С мужем мы познакомились в компании общих друзей. Я без особого интереса прислушивалась к разговору за столом. Мысли гуляли где-то далеко, в руинах прежних отношений. Напротив меня сидел парень, он коротко представился: «Миша». Его простое открытое лицо, темные каштановые волосы, крепкое телосложение, возможно, в другой момент показались бы привлекательными. Но тогда я отвела глаза и уже готова была уходить. Он предложил проводить меня, я тоскливо согласилась – терять было нечего, хуже точно не будет.

Я что-то говорила всю дорогу, а он молчал и слушал. А когда остановились у подъезда, вдруг взял за руку, притянул к себе и поцеловал. От неожиданности я не успела даже начать сопротивляться. Стоило ему прижать меня к себе, как я сразу поверила. Не ему, нет, его ведь почти не знала, запомнила только имя. Я поверила его рукам, глазам, губам, что целовали меня и что-то шептали. Наши тела, незнакомые друг другу, словно узнали друг друга. А может, просто оба истосковались по теплу и искренности. Мы целовались у подъезда, будучи не в силах отпустить друг друга. Никому из нас не приходила мысль остановиться, разойтись, разъехаться по домам. Оба будто знали, что поступи мы так, день обернется предательством, подтверждением, что волшебство это – пустой дешевый трюк.

С того вечера мы практически не расставались. С трудом отрывались друг от друга на время работы, часы сна, но всё – абсолютно всё – свободное время целовались и шептались. О чем говорили, уже никто и не помнит. Договорились любить друг друга с каждым днем все больше и больше. Меня, пожалуй, это и убедило в правильности выбора: всегда было важно знать, что лучшее ждет впереди. И даже когда в наших отношениях случился «серьезный кризис» – выяснилось, что я абсолютно не способна пожарить картошку, которую Миша очень любит – мы выстояли и остались вместе. Он однажды сказал, что любовь укрепляют дети и количество прожитых лет, подтвердив, таким образом, мое убеждение.

К началу истории с обследованиями непонятного мне уплотнения в груди наша любовь имела семилетний срок выдержки и была отмечена двумя звездочками-детками. Лукасу исполнилось пять лет, мой смышленый мальчуган с карими глазками-бусинками. Маришке было около двух, и я как раз планировала праздник на день её рождения.

Через неделю курс антибиотиков закончился. Наступили долгожданные майские каникулы. Наш город, уставший от дождей и неуютного ветра, как будто бы понял, насколько хорош собой: разрешил солнцу подолгу играть в бликах многочисленных окон и витрин, взбил зелень деревьев до объемной яркой пены, решительно отодвинул наступление темноты на пару часов. Горожане выбирались из спячки после холодной весны. Нас захватил бурлящий водоворот майских праздников. Шашлыки на живописных полянках, долгие прогулки по паркам, встречи с друзьями. Я вынырнула в повседневную жизнь, отпраздновав двухлетие дочки и купив билеты на море. Завершила проекты на работе. Свободного времени прибавилось, и я хотела потратить его на подготовку к поездке.

Знание, которое я упорно игнорировала все праздники, переключая свое внимание на что-то радостное, легкое и безмятежное, снова появилось передо мной, конкретное и реальное. Грудь болела. Лучше не становилось. Приходилось что-то делать.

ГЛАВА ПЯТАЯ, в которой появляется Морской волк

Я снова пришла к маммологу. Меня снова отправили на УЗИ. На этот раз обследование делали долго и тщательно, рисуя холодным роликом на моей груди запутанные геометрические фигуры. Потом велели одеваться и ждать в коридоре. Мне почему-то запомнился взгляд этой женщины. Взяв заключение УЗИ, она молча ушла в кабинет врача. Ни её лицо, ни цвет волос – ничего не осталось в памяти. Но глаза – такие напуганные и внимательные – да. «Ого, как все серьезно», – с иронией подумала я.

Позвали в кабинет. Какие-то общие, ничего не значащие предложения. Я расслабленно слушала, пока врач вдруг не оборвал разговор на фразе:

– Думаю, Анна, вам лучше показаться онкологу. – Онколог? Где он вообще принимает? В онкологическом диспансере? – Ну и место! От одного названия уже неприятный металлический привкус во рту. Оказывается, надо еще пройти кучу обследований, чтобы получить направление туда. – Да вы шутите! Мне же на море через неделю! Умеете испортить настроение перед отпуском.

Море было так близко! Оно обдавало меня почти осязаемым солоноватым ветерком. Я уже чувствовала жар по-южному щедрого солнца, прикрывала глаза, защищаясь от миллиона искр морской глади, вдыхала дурманящие запахи летних рынков. Знала, еще немного и все это великолепие вытеснит обыденную жизнь, я окажусь во власти приятной лени и удовольствий.

Но почему-то вместо того, чтобы наслаждаться приятным предвкушением, пришлось сделать рентген, сдать кучу анализов, обойти нескольких врачей – всё ради того, чтобы получить направление к онкологу. И это в то время, когда мне предстояло выбирать красивые наряды на лето, шляпу с широкими полями, большие солнечные очки, браслеты, которые будут радовать веселыми солнечными днями и волнующими южными ночами!

Душа моя рвалась собирать чемоданы, наслаждаться приготовлениями, но что-то глубоко внутри распрямилось и стало больно колоться. И это что-то толкало меня в унылые больницы, запихивало в кабинеты врачей, торопило и злилось, когда я придумывала способы бегства от тягостной ноши. Это колючее ощущение внутри оказалось гораздо сильнее моей лени, беззаботности и даже крепкого, хорошо утрамбованного жизнелюбия. Именно оно – колючее и неудобное – еще не раз спасет мне жизнь.

К онкологу я добралась в конце мая. Мой первый онколог – Валерий Сергеевич – был серьезен. Его густые седые волосы по ручейкам бакенбардов перетекали в белоснежные усы и бороду. Невысокого роста, мощный, крепкий, он напоминал мне капитана из детских книжек. Не хватало тельняшки и трубки во рту. Его отстраненность, разговоры с самим собой, долгие взгляды в никуда. Такому человеку встать бы на корме корабля и отдавать команды матросам низким и громким голосом. А вместо этого он сидел в старом здании районного онкодиспансера в окружении пожилых пациенток, робко приносящих в качестве благодарности бутылку дешевого коньяка. Наверное, Валерий Сергеевич и сам понимал, что оказался не на своем месте. Здесь были груди разных калибров… с другой стороны, гарантированный коньяк. Валерий Сергеевич крепко пил, но это не мешало ему работать.

Когда его пальцы впервые пробежали по моей груди, он тут же всё бросил и принялся кому-то звонить. Мне достались срочные поручения:

– Пойдешь делать маммографию. Это в соседнем здании. Скажешь, что от меня, и пройдешь без очереди. Бегом! Одна нога здесь, другая там!