– Ничего не случилось, Шура только опять кричала,– проходя в кухню, проговорила девушка.– А так все хорошо, была у тетушки, мерки сняла. Федор до дома проводил, немного поговорили с ним. Не знаю, что ему отвечать: пристал опять – замуж да замуж. А жить собрался вместе со своей семьей, у них же места нет: две комнатки маленькие, печь с лежанкой на всю первую комнату… Там девчата спят… Ну, где помещаться, не понимаю: теснота такая… Еще и я туда же приду, вообще, по головам будем ходить. И говорит, что он младший сын, должен с матерью жить. Ну как я буду с чужими людьми в такой тесноте… Не понимаю… Хозяйство у них большое, не буду же я без дела сидеть, надо будет с зари до зари работать. Сил не достанет, здоровье подведет, и так то одно болит после Германии, то другое… Зачем я ему – работницей быть? Да и не нравится он мне так уж… Я уже была в рабынях… Не хочу…

Аня замолчала, стала заваривать чай. Еще не поздно, чтобы ложиться спать. Она решила посоветоваться с отцом и мачехой, как ей быть. Выговорившись, собрала на стол, присела, ожидая, пока они сядут рядом, и молчала, снова тоскливо глядя по сторонам комнаты своими большими глазами. Мачеха погладила ее по плечу, прижала легонько к себе и сказала:

– Давай-ка выпьем чайку, просто посидим. Придет новый день, что-нибудь решится. Мерки, говоришь, сняла… А как тетушка встретила тебя?

– Да вроде хорошо, немного на детей своих ворчала, что те заставляют ее заказ сделать, да еще и на два платья… Только мне кажется, что она меня ждала не за тем, чтобы я сшила ей что. Как-то разговор повернулся… Вроде ничего особенного, но в то же время она как будто высматривала и выжидала чего-то. Я мало разговаривала, девчата в основном советовали ей, меня пытались молоком напоить свежим, да я не стала: не смогла. Чай с молоком еще могу, а просто так – нет.

– Ну конечно… Это ж Федор пригласил тебя познакомить с матерью… Я сразу поняла, помнишь: я сказала, что он хитрец… Вот смотрины тебе и устроил… А если тетушка еще и согласилась с заказом, значит, она осталась тобой довольна…

– Да вы что, действительно так думаете? Ах, хитрец! Мне-то ничего не сказал, только потом, когда провожал, все звал замуж… Я и не ответила ничего… Сказала, что он мне не оставляет выбора… Не думала я, чтобы вместе со всеми жить…

– Да так и живут многие – с матерями да отцами, да еще и с меньшими сестрами и братьями… Бывает, что и выбора нет. Так и тянут все хозяйство на своих плечах. Хорошо, если дружны в семье: все заботы по дому разделяют поровну, по договоренности, никто не вмешивается в другие дела, помогают друг дружке. Не осуждают, досужие разговоры не выносят, что называется – сор из избы… Но так немногие могут: это деревня, никто не знает, что у кого на уме. Не всегда будешь знать, что сказать в лад, будут осуждать. Ладно, если дома пожурят, подскажут что-то, а то вынесут на лавки для кумушек, совсем отобьют охоту жить в такой семье. Не знаю, что тут и сказать…– так рассуждала Нина Ивановна.

Отец пил чай, молча кивая в ответ на слова жены. Аня и представить не могла себе, как будет жить дальше. Но воображение уже рисовало мрачную картину, будто предсказывая все наперед.

***

Федор же не сразу отошел от усадьбы и услышал визгливый голос Шуры, которая обвиняла девушку. До него только сейчас дошло, кто на самом деле обижал Аню. Как поступить, он не знал, но при удобном случае решил поговорить с Сергеем, мужем Шуры. Теперь он понимал, что девушка в безвыходном положении, у нее нет никакой защиты. Видно, и брат тоже не мог остановить жену.

Придя домой, он поужинал молоком со свежим душистым хлебом, который испекла мать. Она смотрела на него и молчала, видя, что тот не решается начать разговор. Наконец, он взглянул на нее и проговорил:

– Ма, ну как вам Аня? Что скажете?

– А что тут говорить: вроде скромная, спокойная, мастерица… Лишнего слова не промолвила… Если надумал на ней жениться, сам смотри: я не против… Только согласна ли она будет? Говорил с ней еще раз?

– Говорил… Только она ни да, ни нет не говорит… Но еще понял, что она хочет быть хозяйкой в своем доме… Я сказал, что буду с тобой жить здесь как младший в семье, она не согласилась со мной… Сказала, что у нее нет выбора… Я так и не понял ничего… В общем, расстались каждый при своем… Что делать, не знаю… И как еще с ней говорить, тоже не понимаю. Как-то все не складывается пока. Да… еще что: ее там обижает эта Шура, жена брата… Та еще гадюка… Так визжала, когда Аня во двор вошла…

– Ну ты сразу не теряйся так… Поживем – увидим, а пока вот что: как будешь в районе, купи ткани – пусть сошьет мне платья. А там, глядишь, и сладится все помаленьку. Надо потихоньку приучить ее к себе, купи и ей что-нибудь, на платье, что ли… Ну, я не знаю… подумай…

– Ма, вы не знаете, в каких она платьях ходит: таких у нас в деревне ни у кого нет и не бывало на моей памяти. Вы же видели, в чем она приходила… Она себе такие вещи делает, что любо-дорого глянуть, на что я – мужик – не понимаю в этом, а тут… И нашим девчатам – вон Фросе – такое вышила, что диву дашься, сколько терпения надо…

– Вижу, сынок, запала она тебе в душу… Давай так и поступим: пусть шьет мне обновки, а там посмотрим, не будем время гнать…

Тут в дом вошла Таисия. Она запыхалась, раскраснелась, будто гнался за нею кто. Мать строго глянула на нее и пожала плечами.

– Мамочка, вот хорошо, что и Федя здесь!.. Я такое вам скажу, слушайте: вернулся мой Павел, встретились мы в клубе. Он немного прихрамывает… Пока я его ждала, он по госпиталям разным лежал. Потому и письма мои не доходили, что адреса менялись… Он сказал, что раз у нас все раньше решено с женитьбой, то завтра он придет свататься. А жить мы будем у него в доме с его матерью. Он уже решил новый дом закладывать там же, во дворе… У них там банька своя есть… Ой, мамочки, я так рада!.. Только, что делать с домиком, который мы покупать собрались? Мам, что скажете?

Мать и Федор переглянулись, спокойно выслушивая Тасю. Парень задумался: будто сама судьба пророчила дальнейшую жизнь. Он взглянул на мать и покачал головой. Та поняла, о чем подумал сын, но промолчала. Тут вошла Настя, тоже прислушалась к беседе.

– Во, у нас уже свадьба намечается – я правильно поняла? Таська первая выскочит… А я буду с мамой жить – мне и тут хорошо. Некуда спешить… Смотрю, как наши бабы рожают, мучаются, не пойду и вовсе замуж… Мам, надо что-нибудь готовить, если сваты завтра явятся?

– Погоди ты, сорока… Пусть явятся сначала, там видно будет. Есть что на стол собрать, зачем мельтешить… Тася, ты все обдумала? Не пожалеешь потом?

– Да о чем, мам, жалеть? Я Павла давно знаю и люблю… Живой же вернулся… Не он, так кто еще посватается: мне уже и лет сколько… Где тут женихов ждать? Нет, я от него не откажусь – будет, как я хочу… Я знаю, как его в руках держать… И, вообще, – он мой!– закружилась на месте Тася, весело смеясь.

– Ну, пусть будет так,– сказала мать.– Я вам мешать не стану, надо уже семью свою иметь, хозяйство. А его мать – хозяйственная всегда была. И сейчас не разрушено в усадьбе, исправно все, хоть и без мужика жила долго. Была как-то я у нее, и о вас речь вели. Ну, слава богу, что живой, что все сладилось. Давайте, девчата, приберитесь тут завтра с утра, теперь уж поздно возиться. Федя, тебе спать тоже пора, рано встаешь, надо отдохнуть: много чего было за день. А о моих словах не забудь – я о тканях…

– Завтра же постараюсь, мам, не беспокойтесь,– ответил задумчиво парень.– А ткань отнесет Настенька, да, сестра?

– Ну, конечно же, мне как раз у них быть надо: там Шура рожать скоро будет, надо посмотреть ее. Я погожу, пока ты закупишь. Ты ж не тяни, время идет, у меня еще роженицы есть.

Долго не мог уснуть Федор, перемалывая в памяти все, что произошло за день. И одно крутилось в голове: как теперь решится вопрос с тем домиком. Что делать, на что уповать… И слова Насти о разочаровании в замужестве тоже не давали покоя… А что, если… Думая обо всем, не представляя, как повернется ситуация, он незаметно для себя уснул…

Снился ему почему-то яблоневый сад: он с Аней гулял между цветущих деревьев, но кто-то уводил ее от него, а он искал и не находил, сам уходя куда-то в другую сторону…

Когда пропели первые петухи, не услышал, пока мать не разбудила, легонько тронув за плечо.

– Вставай, сынок, уже солнце встает. Позавтракать хоть успей, день такой длинный, я приготовлю тебе с собой взять что-нибудь.

– Не надо, там нас кормят же: на поле стан есть, кухарка готовит.

***

Федору удалось попасть в район: председатель пришел тоже рано в мастерские, где собирались мужики, и сказал, что поступили запчасти для тракторов, надо бы забрать. Парень радовался, что все пока складывается удачно. Он съездил в район, все оформил на складах, забрал запчасти и подъехал к магазину. Выбирать ткани долго не пришлось: видов не так много. Заодно присматривался к шелкам, искал голубого. Он помнил, что Аня носила блузку из белого шелка с красивой вышивкой. Ему представилось, что она вышьет для себя еще что-нибудь, ей все к лицу. Денег хватило, только спросил у продавца, сколько примерно ткани надо взять. Положив все покупки на оберточную бумагу, продавец спросила:

– А ниток не хотели бы взять? Если шелк, то надо и нитки соответственные, чтобы не испортить ткань. Поглядите, эти по цвету подойдут. А эти для вышивания берут…

Федор согласился и поблагодарил женщину, которая, видно, была в курсе таких дел. Он ехал домой и думал об Ане, о том, как она обрадуется его подарку, какими будут радостными ее большие голубые, почти синие глаза. И немного побаивался встречи с ней. Вернулся в мастерские, разгрузил машину, надо ехать в поля, смотреть за работой техники, но у него на уме одно: как встретиться с девушкой, как отдать ей подарок. А потом решился: «Будь что будет – поеду сейчас, и все тут». Решил – и сделал.

Подъехав к усадьбе Зарудных, он посигналил. Никто не выглянул, он вышел из кабины, толкнул калитку и прошел вглубь двора. Собака на цепи немного поворчала на него, но не залаяла, как обычно. Постучав в дверь домика, прошел через сени в комнату. Его с удивлением встретила Нина Ивановна, которая помешивала что-то в кастрюльке на горячей плите.