Глава 52. Романтика по-тэсанийски

Это было, наверное, самое высокое здание в Эйруке. По-крайней мере, так показалось, когда мы с Марком поднялись на крышу. Здесь располагался ресторан с небольшими уединенными зонами под открытым небом. Еще у входа в него я поняла, что свидетелей нашего с Марком общения не будет. Что-то подсказывало, что этот ресторан для уединения связанных отношениями тэсанийцев, где они могли бы насладиться общением за обедом или ужином, не прячась в своих жилищах.

Круглый стол, покрытый белой скатертью в пол, стоял посреди пустого маленького зала, огражденного от других стеной пышного зеленого вьюна. Друг напротив друга стояли два классических стула со спинкой и мягким круглым сиденьем. Но не отсутствие рядом чужих глаз и определенно уединенной обстановки этого места вызвало приятное удивление, а то, что стол был накрыт по всем правилам земного романтического свидания: свечи, бело-розовые цветы, белая посуда, серебристые приборы, даже матерчатые салфетки вместо влажных овальных и… фужеры на тонкой высокой ножке, как для вина (и где он только все это раздобыл?!).

– Какая красота!– восхищенно заметила я.– Ты заставляешь меня чувствовать себя дома!

– Я очень старался,– довольно выпрямляясь, ответил Марк и пригласил пройти к столу.

– Как это романтично и традиционно,– сладко улыбнулась я, нисколько не скрывая искреннего одобрения поступка мужчины.

– Я хотел, чтобы ты немного окунулась в привычную остановку и расслабилась. Ты тоже подготовилась, верно?– окидывая мое красное платье любующимся взглядом, проговорил Марк.– Эффектно!

– Благодарю,– с внутренним удовлетворением ответила я, отмечая и его безукоризненно подобранный костюм.– Благодарю и за то, что уделил время изучению земного романтизма XXI века,– продолжая счастливо улыбаться, сказала я, пересекая площадку с цельным прозрачным полом, где под слоем сайбуса разрослось какое-то растение, будто дикий плющ, и только поэтому ступать по нему было не так жутко.

Марк недоуменно сдвинул брови.

– Тэсанийские мужчины умеют ухаживать за женщинами.

– Теперь я не сомневаюсь. Но это так по-человечески,– кивнула я на стол, а затем задумчиво огляделась по сторонам.– Я думала, что у вас это происходит несколько иначе.

– Ты еще многого не знаешь,– интригующе подмигнул Марк и отодвинул для меня стул.

– Конечно, меня не спешат посвящать в такие тонкие материи,– с учащенным сердцебиением рассматривая пространство под ногами, иронично заметила я.– Чувства у вас под запретом. Для меня это нонсенс. Я, конечно, не сторонник проявления чересчур откровенных эмоций на публике, но такая сдержанность, граничащая с равнодушием, – это противоестественно.

– Кто сказал тебе, что эмоции под запретом?– усмехнулся Марк, подходя ближе и внимательно всматриваясь в мое лицо, а затем мягко коснулся моих пальцев и, слегка сжимая их, провел к стулу.

– Там вода?!– удивленно спросила я, задержавшись на месте и продолжая вглядываться сквозь прозрачный пол.

– Да, вода,– усмехнулся Марк.– А голубое сияние создают очищающие кристаллы.

– М-м, было бы странно, если бы под нами был жилой этаж,– засмеялась я.

Я присела и, аккуратно расправив подол платья, взглянула за полупрозрачное ажурное ограждение крыши. Вид сверху впечатлял! Я еще не бывала так высоко на открытой площадке. Наверное, это был какой-нибудь двухсотый этаж. Но воздух был мягкий, ни ветра, ни шума. Дух захватывало от волнующего смешения физических ощущений и эмоций. А затем оглянулась на Марка, он молчал все то время, что я заворожено рассматривала Эйрук, и не робея задержалась взглядом на его лице.

Марк любовался мной и проявлял непозволительную для тэсанийских мужчин откровенность. Это почти смущало, но воодушевление от происходящего придавало смелости. На меня смотрели живые глаза, в которых читались все знакомые эмоции. В его голосе не укрылись нотки искреннего интереса. Он и не старался скрыть, что флиртует со мной. А я не прятала свою симпатию и принимала его внимание. Меня тронуло его теплое почти невинное прикосновение: на грани откровения и робости тайно влюбленного. Нравилось, что с ним не надо притворяться и сдерживать естественные эмоции.

– Итак,– я сложила пальцы в замок, чтобы подпереть подбородок,– ты просветишь меня? По-моему, ты единственный, кто может сделать это без оглядки на суровые тэсанийские правила.

Я сопроводила вопрос притворно-нахмурившейся мордашкой, не скрывая своего протеста устоям их общества.

Не отводя глаз от меня, Марк протянул руку к высоким спиральным свечам и сделал движение пальцами, напоминающее щелчок зажигалкой, и в тот же момент на концах свеч загорелись голубые огоньки. Они были, как натуральные, но не живым пламенем.

– Это голография,– пояснил Марк.

– Конечно, я и не дома,– вполне удовлетворенная и таким эффектом, ответила я.

– Если не возражаешь, я сделаю заказ для нас обоих?– когда я согласно кивнула, Марк, выполняя нехитрые манипуляции с интерактивным меню, продолжил:– Какая именно ситуация вызывает у тебя категоричное мнение, что чувства на Тэсании под запретом?

– Я запуталась,– весело начала я.– Гиэ рассказывал, и другие неоднократно повторяли, что проявления симпатии и чувств запрещены.

Марк прищурился и слишком внимательно посмотрел мне в глаза. Чтобы не выдать смущения, я протянула руку к середине стола и осторожно провела подушечками пальцев по нежным лепесткам розовых и белых соцветий, очень напоминающих по форме анютины глазки.

– Прямое проявление – да,– подтвердил Марк.– Но мы не хуже человеческих мужчин ощущаем влечение и страсть. Разница во внешнем проявлении этих чувств.

Я вспомнила про Грэйна. До сих пор было любопытно, что испытывал ко мне он. И у кого, как не у Марка, я могла прямо выяснить разницу между дружеским и любовным увлечением. Однако раскрывать интерес к другому мужчине не собиралась. К тому же сейчас я не была уверена, кто из них нравился мне больше, да и готова ли всерьез увлечься инопланетным мужчиной.

– А как расценивать, если мужчина шутит, смеется с тобой? Подмигивает? Долго смотрит в глаза… Это ли не проявление откровенных эмоций? Какая-то противоречивая информация. Двойные стандарты?– поглаживая рукоятку посеребренной вилки, непринужденно поинтересовалась я.

– Нисколько. Ведь непозволительно демонстрировать откровенные чувства симпатии, страсти и любви, что вы связаны… Ты ведь различаешь эти понятия?– Марк лукаво прищурился и улыбнулся уголками губ.– А проявлять дружескую симпатию, шутить с тобой, улыбаться может кто угодно. Дружелюбие и чувство юмора никто не отменял.

И тут я окончательно засомневалась в том, что Грэйн проявлял ко мне ту симпатию, на которую я подспудно надеялась, а не просто дружеское расположение. Захлестнуло какое-то досадное разочарование. И собственные противоречивые чувства привели в недовольство. Улыбка сошла с лица.

Марк отвлекся на прибывший контейнер с нашим обедом, накинул на руку белую матерчатую салфетку, словно официант, и как истинный джентльмен выставил передо мной все заказанные блюда. Но даже такой нестандартный для тэсанийца жест не вывел меня из замешательства. Я не могла разобраться в том, что чувствую к Грэйну, когда и к Марку испытывала отнюдь не скромный интерес. Я ощущала и вину, и недоумение, симпатию к обоим и сомнения в ее адекватности, желание внимания и от одного, и от другого. Оба притягивали меня мощной мужской энергетикой, заставляющей млеть перед ними и ощущать себя более значимой женщиной, чем на Земле. Конечно же, женское самолюбие хваталось за обоих. Подспудно я улавливала какую-то разницу между ними, но под влиянием слишком бурных эмоций не могла сформировать конкретное отношение к каждому из них. Марк был ближе, потому что по всем своим реакциям и поведению ассоциировался с привычным, знакомым мне образом мужчины, а Грэйн интриговал своей загадочной тэсанийской натурой и, тем не менее, тоже был невероятно привлекателен.

«Не могла же я увлечься обоими?!»– от собственной неопределенности я напряженно вздохнула и получила от Марка проницательный взгляд.

– Кира, надеюсь, я не потерял очаровательную собеседницу из-за тэсанийской правды?

Я рассеянно улыбнулась его словам и постепенно вернула мысли к реальному моменту.

– Извини, ваша правда периодически выбивает из колеи,– передразнила я его тон и коротко засмеялась.

– Попробуй воспринимать это как некую игру. Это всегда интригует и придает отношениям остроту,– загадочно улыбаясь и держа перед собой бокал с густо-красным напитком, словно собираясь чокнуться со мной, проговорил Марк.

Я медленно подняла свой бокал с той же рубиновой жидкостью и, мельком предположив, какой бы это мог быть напиток, протянула руку над столом, чтобы коснуться бокала Марка.

– А кто учил тебя быть таким откровенным, как земные мужчины?– усмехнулась я, когда раздался тонкий мелодичный звон наших бокалов.– Ведь здесь этому не учат.

– Не учат,– беззвучно смеясь, согласился он и отпил из своего бокала.

Он так аппетитно проглотил жидкость, что я, не раздумывая, сделала большой глоток и… приятно поразилась вкусу напитка. Но это не было красным вином. Алкоголем и не пахло. А я была бы не против.

– Неужели роль сыграло ментальное сканирование людей?– подкинула еще один вопрос я.

– Это был нелегкий процесс обучения.

– Расскажи, а мужчин ты тоже сканировал?– вспомнив, что Марк тоже основного уровня, я слегка напряглась. А вдруг и он мог сканировать абсолютно всех?

– У меня специфическая для тэсанийцев область применения своих профессиональных навыков. Был долгий процесс обучения сканированию мужчин. На Тэсании это пока невозможно. Но твой вид легко поддается сканированию,– открылся Марк.

– Умоляю, не называй меня «видом»! Я же не крыса какая-нибудь!– беззлобно взмолилась я и взялась за вилку.

– Кира, не реагируй так остро,– улыбнулся он,– я называю вещи своими именами. Ведь для меня вы – другой вид. Точно так же, как мы для тебя.

Конечно, он был прав. Я и не злилась. Просто хотелось более деликатного подхода. Но, несмотря на это, я ощущала себя с ним свободной и легкой, будто мы знакомы давно.

Я вздохнула, несколько раз проткнула вилкой то, что лежало в тарелке, словно пробуя на пригодность к еде, и окинула лицо мужчины изучающим взглядом.

– Боже, не знаю, что бы я отдала лет десять назад, чтобы понять, что было в голове у тех мужчин, что бросали меня?– задумчиво проговорила я.

– Тебе это не нужно,– загадочно ответил Марк, с откровенным интересом рассматривая меня.

– Говоришь так, будто знаешь, что мне нужно,– усмехнулась я и закатила глаза.

Марк прищурился и с улыбкой чеширского кота выдал:

– Как и любой женщине – внимание и уважение.

– О-о,– засмеялась я и откинулась на спинку стула.– Начитался женских мыслей. Тебе меня не пронять своими приемчиками.

– А чем пронять?– неожиданно посерьезнев, спросил он, и неожиданно появившаяся в его голосе хрипотца взволновала.

Я напряженно сглотнула, опустила глаза и стала теребить кончик салфетки, упавшей на колени со стола. Внутреннее смущение не заставило себя долго ждать. Кажется, я позволила нам слишком глубоко заплыть. Но, не проявив слабости, я непринужденным движением руки откинула густую челку со лба и спросила:

– Марк, расскажи мне по-человечески о том, что здесь для женщины дурной тон? То, что нам нельзя проявлять инициативу в приглашении мужчин в свой дом – это я уже поняла. Но как же дружба и теплые отношения? Как понять, что вы проявляете именно такие эмоции, а не какие-либо другие?

– Тебе недостаточно видеть то, как проявляет себя сиер Грэйн?– усмехнулся Марк, но мне не понравился этот намек или прямое указание на отсутствие у Грэйна серьезных намерений в мою сторону.

– Откуда тебе известно, какие отношения нас связывают?– недовольно прищурившись, спросила я.

– Я наблюдателен,– лукаво улыбнулся он.

Я скрестила руки на груди и некоторое время сурово рассматривала выражение лица Марка. Наши отношения с самого начала были похожи на перец чили, от них всегда разыгрывался аппетит. Острота и возбуждающая ирония подстегивала женское самолюбие. Кроме того, Марк притягивал веселой и непринужденной манерой общения. И то, что он не был таким правильным тэсанийцем, подогревало во мне интерес, а ему дарило прощение. Возможно, он был прав, и я слишком увлеклась идеей отношений с Грэйном и вообразила между нами то, на что не имела никаких оснований.

– Несмотря на то, что ты проявляешь недопустимую бестактность для вашего вида,– сделав ударение на последние слова, я улыбнулась и непринужденно пожала плечами,– меня радует, что ты так откровенен. Мне не хватает простого человеческого общения.

– Человеческого?– озорно поиграв бровью, произнес Марк.

– Я бы сделала акцент на слове «простого»,– иронично заметила я, не сводя прищуренных глаз с мужчины.– Итак, ты станешь гидом в области отношений между мужчиной и женщиной? Или так и будешь увиливать?

– Деликатная тема,– засмеялся Марк.

Конечно, он все понимал и не собирался играть в скромного мальчика.

– Мне нужна абсолютная откровенность!– решительно заявила я, придвигаясь к столу и снова берясь за приборы.– Все!– предупредительно выставила я указательный палец вверх.– Начиная от взгляда до значения определенных слов, поступков, выбора одежды… не знаю… может быть, специального «боевого» окраса.

Марк рассмеялся еще громче, я бы тоже расхохоталась, но должна была оставаться собранной, чтобы у него не осталось сомнений, что я настроена решительно. Под моим взглядом он посерьезнел и согласно кивнул. А в глазах по-прежнему плясали чертята. Кто бы мог подумать, что он – тэсаниец?

Мы, наконец, приступили к обеду, и Марк рассказал несколько тонкостей, которые можно заметить в поведении мужчин и женщин Тэсании и которые обозначают нечто конкретное, относящееся к чувственной области отношений, а не то, что кажется на первый взгляд, хитрости, о которых я вряд ли услышала бы от Гиэ или кого-то другого… наверное…

Марк без особого сопротивления выдал приемы, которыми женщина может пользоваться, чтобы без внимания общественности заманить мужчину в «свои сети», а мужчина без осуждения поймет, чего она хочет, и откликнется при условии симпатии к ней. При этом тэсанийка, которая просто откровенно подумает, что она хочет быть с конкретным мужчиной и тот поймет ее мысли посредством ментального сканирования, не добьется ровным счетом ничего, кроме неприятия ее кандидатуры для отношений.

Это было бы полезным уроком, если бы я всерьез подумывала об отношениях с инопланетными мужчинами. Но пока загадочность тэсанийской натуры все больше поражала, и для меня было гораздо интереснее понимать суть взаимоотношений этих существ изнутри. И тут Марк стал кладезем сверхделикатной информации. Он говорил открыто, без лишней церемонности, словом, на человеческом языке, раскрывая всевозможные тонкости отношений. И это не было лекцией учителя по этике взаимоотношений полов, это была просто частная беседа двух романтически настроенных людей. Мы говорили практически обо всем, смеялись и шутили. Местами – остро, местами – слишком откровенно.

– Ладно, многие вещи я хоть как-то могу понять, хотя не уверена, что правильно восприму направленное на меня действие обольщения,– заключила я, отодвигая от себя недоеденный десерт: он был безумно вкусный, но я уже не могла смотреть на еду.

– Навыки тренируются,– усмехнулся Марк.– Но с мужчинами все проще. Мы просто приглашаем в свое жилище. Вряд ли в этом жесте можно говорить о многозначности.

– То есть, что бы ни сделала женщина, все равно выбор остается за мужчиной?– сделала я неутешительный вывод.– На Тэсании тоже царит патриархат?!

Марк рассмеялся. Мне было не смешно, но под его заливистый смех и я заулыбалась.

– Хорошо,– я подняла ладони в примирительном жесте.– А теперь, внимание, у меня еще один вопрос.

Он с готовностью кивнул, его губы расплылись в обольстительной улыбке, а внутри моего живота затрепетали бабочки. Я вызывающе усмехнулась, чтобы скрыть подкрадывающуюся неловкость и, не давая себе шанса передумать, произнесла:

– Дом свиданий… Что это такое вообще?!