Цитаты из книги «Мой хулиган»

От его парфюма у меня кружится голова. Даже с закрытыми глазами… Я открываю их и тут же попадаю под прожигающий взгляд Макса. Я не понимаю, что со мной происходит. На мое тело одновременно накатывают жар и слабость. Такая же, как и в коридоре, когда Максим заставил обнять себя. Такая же, когда он дышал мне в шею и ухо, пока на нас смотрела Майер. И мое сердце опять пытается выскочить из ребер. Почему так происходит уже сотый раз за вечер?

– Сделай вид, что я говорю тебе сейчас что-то очень смешное, – шепчу Олесе прямо в ухо. И это еще одна провальная затея. Ее тихий, милый и очень искренний смех проходит по всем моим нервным окончаниям. Закрыв глаза, пытаюсь сосредоточиться и не обращать внимания на покалывание, которое медленно, но верно ползет куда-то в район моей ширинки. Полный попадос… – Молодец. Актриса из тебя на пятерочку, – шепчу я, все еще не отрывая кончика носа от ее уха, а надо бы отлипнуть… – Ольховский, – Леся продолжает смеяться и ведет головой в сторону, – это правда очень щекотно. Прекрати дышать мне в ухо.

Придвигаюсь к Синичкиной максимально близко. Так близко, что наши бедра соприкасаются. Мягко приобнимаю рукой, наклоняюсь и прижимаюсь носом к ее виску. И мгновенно понимаю. А вот это зря…

О. Мой. Бог. На меня смотрят огромные голубые глаза, выразительно подчеркнутые темной линией пушистых ресниц. Две… Три… Пять секунд… Я зависаю. Всего один кокетливый взмах длинных ресниц, и я прихожу в себя. Гипнотизирую взглядом Синичкину, не соображая, куда смотреть первым делом. Передо мной та же Олеся с теми же чертами лица, но гораздо более выразительными. Из макияжа только тушь и блеск для губ, теперь я замечаю, что они у нее очень даже пухлые. Те же волосы, но не прилизаны, а лежат на плечах шикарной волной. У меня перехватывает дыхание, когда вижу через полы расстегнутой джинсовки, что шею Леси обхватывает тонкий черный ремешок. Соединившись в яремной впадинке, он ровной изящной линией опускается прямо к декольте черного, слегка облегающего платья до колен… Синичкина сейчас словно какой-то дикий коктейль сексуальности и невинности. Вот черт!

Но когда дверь распахивается, все становится на свои места. У Нины те же карие глаза, правильные черты лица, короткие темно-каштановые волосы, та же выразительная форма губ и скул. И смуглая кожа такая же, как у Максима. И одеты они почти одинаково: на девушке черная футболка и легинсы. И даже парочка татуировок на руках.

Бросаю косой взгляд на Максима, который сосредоточен на дороге. Его руки уверенно держат руль. Руки, не спрятанные под курткой, так что я могу рассмотреть татуировки. Это несколько абстрактных символов на смуглом рельефе правого предплечья. Я смотрю на черные узоры всего пару секунд, и меня опять сковывает подкатывающий к груди жар. Тот же, что и в примерочной… Быстро перевожу взгляд на свои колени, пока Максим не решил, что его татуировки мне интересны. Не хотелось бы даже из вежливости задавать вопросы о том, что означают эти символы. Зачем вообще их делают? Это же так непрактично. А если надоест рисунок? Да и инфекции всякие занести можно.

В машине Ольховского все дорого-богато и одуряюще пахнет его парфюмом. Я сижу на пассажирском сиденье черного спорткара как на иголках.

Как разучиться дышать за несколько секунд? Очень легко. Меня накрывает жар стыда. Я боюсь пошевелиться, хотя должна сделать это как можно скорее. Или ладони Максима у меня на животе сейчас оставят следы ожогов, а его опаляющее дыхание в мой затылок просто выбьет ощущение реальности. У меня за спиной груда каменных мышц, к которым я прижата так, что перехватывает дыхание. Боже! Да я прижата к Ольховскому практически голая! Резко оборачиваюсь, прижав платье к груди и прикрыв им тело. – Вон отсюда! – кричу на Максима не своим голосом. Выражение его лица не выдает ни испуга, ни стыда… Он спокойно кивает и, не проронив ни слова, исчезает. Я бросаю платье в кучу неподошедших шмоток. Хочется скорее вернуться в свою обычную одежду. Снова почувствовать себя в комфортном и привычном образе. Не ощущать, как жутко горит тело и скачет в груди сердце. Я не понимаю возникшего чувства, и от этого мне становится еще жарче. Настолько, что темнеет в глазах. В полуобморочном состоянии натягиваю на себя свои водолазку, сарафан, балетки, приглаживаю растрепавшиеся волосы и выскакиваю из примерочной, даже не взглянув на Ольховского.

– Замри, – безапелляционно командую я, нагло втискиваясь в крохотную примерочную. – Ольховский, выйди! – протестующе кричит Олеся. – Я же раздетая! «А я уже все видел», – ехидно вертится у меня на языке, но вовремя его прикусываю. – Ну зачем мне это надо – рассматривать тебя? – цокаю я. И да. Я нагло вру. Пока мои руки ковыряются в замочке на платье, я смотрю не на запутавшийся в нем пучок волос. Честное слово, я не хочу, оно как-то само, но скольжу взглядом по обнаженной спине. Ниже и ниже… По позвонкам и к двум чертовски выразительным ямочкам на пояснице… И по моему телу пробегает покалывающая волна. – Ты что? Пялишься на меня? – Синичкина дергает поднятыми руками. – Ага, мечтай, – хрипло бормочу я, возвращая взгляд к молнии и запутавшимся в ней прядям. Стараюсь как можно аккуратнее освободить волосы Олеси, но она лишь мешает мне, то и дело нервно подергиваясь. – Не дрыгайся, Синичкина… – А можно быстрее? – А можно не командовать? – шикаю я. И мой взгляд опять устремляется вниз… к этим ямочкам над черной линией хлопкового белья… Мои пальцы сами путаются в движениях и опрометчиво тянут молнию вниз. – Ай! Больно! – Взвизгнув от неожиданности, Олеся дергается, теряя равновесие. Ее зад четко припечатывается к моему паху, а я хватаю ртом воздух от боли. И мы теряем равновесие уже оба. Я чудом не валюсь на пол. Спиной подпираю стенку в примерочной и успеваю поймать падающую на меня Синичкину. Одним махом просто прижимаю ее к себе спиной. Голой спиной. А мои ладони четко оказываются на ее голой талии и животе. Боль в паху мигом затмевает прошедший по телу разряд тока. И я даже не соображаю, отчего мутнеет в голове – от ощущения теплоты чужой кожи у меня под пальцами или оттого, что в нос бьет уже знакомый сладкий аромат… Оцепенев, мы замираем в этой позе…

– Это не платье, а просто кусок бесформенной тряпки. – Давай показывайся уже. – Обреченно вздохнув, я поднимаю взгляд на шторку, за которой прячется Олеся. Ткань оказывается неплотно задернутой, открывая достаточный обзор на то, что происходит внутри примерочной. А там… Мое дыхание замирает, а телефон чуть не вылетает из рук, когда вижу линию спины, плавный изгиб талии и округлые ягодицы, обтянутые черными спортивными трусиками. Я едва сдерживаю оценивающий свист. Ого, Синичкина-то какова!.. Взгляд надо бы отвести, а я не могу. Сам не понимаю, откуда взялся ком в горле, который приходится тут же протолкнуть в себя. Я без зазрения совести смотрю на Синичкину в белье, на ее длинные голые ноги и…