Глава 5. Тревожное утро

Саша

Я не могла поверить, что Марат останется в моем доме. Он, кажется, сочувствовал мне и не спешил сдать Грифу, но я все равно не уповала на милосердие. Оставаться во власти мужчины для меня теперь было непозволительной роскошью. Я совершила эту ошибку один раз и больше не наступлю на грабли. Пряча за абсурдом правду, я надеялась усыпить бдительность Марата хотя бы на время. Ни дня я не собиралась оставаться в Казани. Бежать без вещей и без оглядки – вот мой лучший и беспроигрышный план.

Но не сбылось. Марат не хотел отпускать меня даже на несколько часов. Он отправил меня спать, а сам лег на диване в гостиной. Мне оставалось смириться или действительно попытаться убить его во сне. Ни то, ни другое не вмещалось в мои принципы. Я и комаров убивала с сожалением. Думаю, даже в Толика не смогла бы воткнуть нож. Даже в ту ночь. Не говоря уж про Марата, которого я и без ножа ранила своими решениями.

Глядя на Дана, который тихо спал в кроватке, я плакала и просила прощения у сына, что не могу позволить узнать родного отца. Не сейчас.

Марат много чего сказал мне до прихода Кати. Он не простит меня за ложь и побег, если узнает, что Дан его сын. Возможно, никогда не простит, но сейчас, скорее всего, и не поверит, а просто отдаст Грифу. Я не собиралась проверять.

Я тешила себя надеждой, что Марат крепко спит, и мы сможем улизнуть из квартиры. Однажды я уже смогла выбраться из его дома. Может, и теперь повезет…

Черта с два. Я прошла на цыпочках в ванную среди ночи, и Казаев тотчас заворочался. То же самое произошло и под утро.

Я не могла уснуть. Слезы душили, боль рвала сердце на части. Я не должна была приезжать в Казань. Глупое желание растить сына в родном городе его отца наказало меня. Сантименты – предатели. Они же и обрекли меня на бессонную ночь. Солнце уже попросилось сквозь занавески. Я собралась вставать, но внезапно уснула.

Как в черную дыру провалилась. Когда я открыла глаза, то сразу поняла, что в комнате слишком тихо. Я не слышала дыхания Дана. За время скитаний, да и вообще с тех пор как я стала мамой, сладкое сопение сына было для меня лучшей музыкой. Но сейчас я находилась в спальне совершенно одна.

Самый страшный сон стал явью. Я вскочила с кровати и помчалась куда-то, не успевая толком глаза разлепить.

– Данис! Дан! – орала я на всю квартиру. – Где ты, малыш? Где мой сын?

Я, черт побери, чуть не споткнулась о ребенка, который невозмутимо играл на полу. От моего вопля Дан, конечно, испугался и заплакал. Я подняла его на руки, прижала к себе и сразу же увидела Марата, который стоял посреди кухни.

– Что ты собирался делать с моим ребенком? Хотел забрать его, да? – кричала я, не в силах убавить громкость.

По лицу потекли слезы. А я думала, что выплакала всю жидкость из организма за ночь. Дан тоже заревел и упирался в меня кулачками. Он умел быть очень сильным и упрямым. Совсем как его отец, черт подери.

От этих мыслей мне становилось еще больнее и страшнее. Марат ведь может забрать его, если узнает. Что я буду делать?

Сквозь слезы я пыталась успокоить Дана, хотя знала, что сейчас он тоже испуган и не находит во мне поддержки или утешения. Наоборот, психует вместе со мной. Но и отпустить сына я тоже не могла.

Все еще плача, я видела, как расплывчатое огромное пятно приближается ко мне.

– Ты совсем головой поехала, Саш, – проговорил Марат.

В этот момент Дан перестал меня отталкивать. Я ослабила хватку и через секунду уже не держала сына. Его забрал Марат. Собираясь выдрать ребенка обратно даже ценой жизни, я бросилась к нему, но Марат осадил спокойно и тихо:

– Уймись и не ори. Ты его пугаешь до усрачки. Менять подгузник с какашками я пока не готов.

Вытерев глаза, я наконец обрела зрение и рассмотрела Марата с Даном. Ребенок успокоился у него на руках моментально. Я снова вспомнила все, что читала про спокойствие, уверенность и особую чувствительность маленьких детей к этому.

Марат был в адеквате, и Дан это чувствовал. А вот во мне спокойствия не было ни грамма. Я все еще не понимала, как мы оказалась в такой ситуации. Почему я ничего не слышала? Как Дан очутился на кухне, если должен был спать в кровати?

– Он проснулся, и я забрал его из спальни, – объяснил Марат, словно мысли мои прочитал. – Мы поели, промочили штаны, и я его переодел. Похищать детей – вообще не мой стиль.

– Я бы услышала, что он проснулся! – не верила я.

– Ну, скорее всего, услышала бы, если бы легла спать, как я велел, а не шароебилась всю ночь, как сопливый вампир.

Не поспоришь. Я вытерла нос тыльной стороной ладони, не заботясь, что это выглядит просто ужасно. Плевать на красоту. Мне нужны все детали пазла.

– Ты забрал его из кровати?

– Да.

– И он не заплакал?

– Мы взяли медведя. Медведь не ревел, и Дан тоже не стал.

Я не верила своим ушам. Вот так аргумент. Медведя мне крыть решительно нечем.

– Ты кормил его?

– Медведя? Нет, мы не нашли мед. Но Дан поел кашу.

– Ты сварил кашу?

– Господь с тобой, Саша. У тебя какая-то растворимая хрень в коробке. Я залил ее водой, как написано в инструкции. Вроде, педиатры советуют. Хотя, наверно, пиздят для маркетинга. Предупреждая продолжение допроса – да, я поменял подгузник. Пацан много ссыт. Я не сразу дотумкал, но он начал хныкать, пришлось все проверить. Чистые трусы у тебя по всей квартире валяются. Ты неряха, знаешь?

– Пошел ты! – гавкнула я зло, но на этот раз тихо. – Попробовал бы сам гулять, кормить, купать, работать, а потом еще прибирать все среди ночи. Умник!

– Ну… ладно. Я тоже не сказать, что фанат порядка, – пошел на попятную Марат.

– Ты не собирался забирать Дана? – решила я уточнить в лоб.

– Если бы собирался, то уже бы забрал, а не варил бы тут кофе и не жарил бы омлет.

– Ты приготовил омлет?

Марат в два шага вернулся обратно на кухню и снял с огня сковороду.

– Да, приготовил, – крикнул он оттуда. – Надеюсь, он не сгорел, пока ты тут устраивала сцену.

Я хотела сказать многое, но не стала. Оправдываться точно не хотелось. На меня накатила какая-то ужасная усталость и тоска. Я вообще ничего не хотела. Все мои планы разрушены огромным красивым мужчиной, которому хочется упасть на грудь и рыдать, пока не отпустит.

Стараясь дышать и успокоиться, я продолжала стоять посреди гостиной. Марат отпустил Дана, и он возился на ковре с игрушками. Я уставилась на него, ища силы в моем маленьком мужчине. Марат подошел ко мне и не говоря ни слова стоял рядом.

– Я обещал, что заберу вас к себе, – проговорил он. – Я никогда тебя не обманывал.

– Ммм, – протянула я. Не поспоришь. Это я все время вру, а он весь такой правильный, безупречный рыцарь в белых латах.

Марат погладил меня по плечу.

– Тебе бы умыться.

– Ммм, – повторила я, как немая.

– Я не нашел штаны для мелкого. Да и тебе бы не мешало прикрыть зад.

Спохватившись, я вспомнила, что выскочила из комнаты в одной майке и трусах. Посмотрев на себя, я охнула и скорее убежала в комнату, чтобы надеть брюки. Дану тоже захватила штанишки и носки. В голове все еще не укладывалась реальность происходящего. Я хваталась за обыденные рутинные действия, чтобы не начать психовать снова.

Одеть себя и сына, умыть себя и сына, вернуть Дана играть, пройти на кухню, чтобы поесть. Обычно я ела вместе с ребенком, но сегодня он управился раньше меня. Спасибо Марату. Пришлось сломать привычный график и разделить трапезу с незваным гостем.

Омлет оказался вкусным, совсем не подгорел. Я перманентно краснела из-за взглядов Марата. Он ел молча, но смотрел красноречиво и думал очень громко. Уверена, он все это время «переваривал» мой неприкрытый зад или вспоминал, как я выгляжу голой. Его ухмылочка не оставляла других вариантов.

Но я вспомнила, как мужчина-врач на обходе в роддоме проверял мои соски и критиковал кормление лежа, и сразу стало плевать на косые взгляды Марата. Ну… почти плевать. Как ни крути, а мне льстило его внимание. Уж точно больше, чем внимание дежурного врача.

– Ты все еще не решил, что с нами делать? – аккуратно спросила я во время завтрака.

Думала, мне кусок в горло не полезет, но запах был прекрасный, а на вкус оказалось еще лучше. Марат тоже ел с удовольствием и не спешил отвечать. Он прожевал, намазал кусок хлеба маслом, откусил и только тогда соизволил просветить меня.

– Я решил, что ты должна быть под присмотром. Посоветовал бы еще прекратить истерить, но с таким сложным заданием ты вряд ли справишься.

– Я все это время не попалась, потому что не истерила, – обиделась я на его издевки.

– Угу, опять я виноват. Ты, наверно, и Женьке не изменяла, пока не застряла со мной в лифте.

В его тоне было слишком много укора и обиды. Марат, может, и не выдаст меня сразу, но рассчитывать на него в качестве союзника точно не стоит.

– Представь себе, – буркнула я сквозь жевания, изучая куски омлета на тарелке. А, проглотив, добавила уже четко. – Можешь сколько угодно звать меня шлюхой, Марат. Я уже говорила тебе ночью и сейчас повторю: за свое дерьмо я расплатилась сполна.

Больше он ничего не говорил и улыбаться перестал. Мы ели в тишине. Я слишком скоро заскучала по язвительным репликам Марата. Извращение, конечно, но мне нравилось ругаться с ним. Было что-то азартно возбуждающее в нашем противостоянии.

Дан наигрался и приполз к нам. Разбивая мне сердце, сын выбрал Марата. Он схватился за его джинсы, встал и попросился на ручки. Очередной ком подкатил к горлу.

– Эй, приятель, соскучился по мне уже? Ну, садись.

Дан с видом исследователя сразу решил попробовать еду из тарелки.

– Ой, давай только не будем пачкаться, чувачок! – Марат поймал ручонку.

Я усмехнулась, одновременно ревнуя и обожая этих мужчин.

– Ему можно? – предусмотрительно поинтересовался Марат, отделив немного омлета.

Я пожала плечами, не найдя в составе ничего криминального.

– Немного можно.

Марат аккуратно сунул вилку в рот Данису, и тот стал задумчиво жевать. Я следила за реакцией сына. Он никак особенно не отреагировал на новую еду, но потребовал еще, постучав по столу ладошкой.

– Он не понял. Надо дать еще.

– Дай, – разрешила я и встала, чтобы налить себе кофе.

Он тоже оказался вкусным. Марат развлекался с ребенком, отдав ему почти все, что осталось на тарелке.

Я смотрела на них и представляла, как скажу сейчас: «Эй, а он ведь твой сын». Как бы это звучало? Как бы Марат отреагировал?

Я сравнивала его и Дана, совсем не находя сходства. Мне казалось, сын очень похож на меня. Никаких особых родинок или пятен у него тоже не было, по которым я могла бы доказать отцовство. Говорят, сейчас легко установить генетически, но этот способ мне совсем не нравился.

Я ничего никому не хочу доказывать. Однако сказать придется. Однажды… Не сейчас. В данный момент рисковать даже таким шатким мировым соглашением с Маратом я не собиралась. Кто знает, что у него там переклинит в голове, если вывалить всю правду. Мне повезло – Марат верил насчет Толика. Этого пока достаточно.

Испытывать судьбу и Марата дальше я пока не собиралась. К тому же в памяти отпечатались его слова об отце, ребенке и моем побеге.

Ты не имела никакого права забирать ребенка у отца. Я не большой фанат Грифа, но даже ему такого дерьма не пожелаю. Он ищет тебя. Он не знает, как выглядит его сын. Это самое ужасное, что ты могла сотворить с Женькой. Даже хуже того дерьма, что мы с тобой наделали.

Марат говорил это так яростно и пылко, без сомнения, очень искренне. Он не пощадит меня, даже если поверит. Я ведь сбежала от Женьки, но ребенка забрала у самого Марата. Еще до рождения я обрекла нашего сына на совсем другую жизнь. Я буду долго, возможно, до самой смерти вымаливать за это прощение, но не сейчас.

– Я помогу собрать вещи, – вернул он меня из глубоких раздумий и очередного отложенного признания. – Только показывай, что здесь твое.

– Кровать, коляска и вещи, – проговорила я не своим голосом.

– Хорошо. Я займусь кроватью, а ты собирай шмотки.

Он даже приказывал как-то душевно. Марату хотелось повиноваться и верить. Мне придется очень нелегко держать в узде подобные желания.

Я задержалась на кухне, чтобы помыть посуду. Дан, конечно, не делал мою жизнь сегодня проще. Он снова наигрался и требовал внимания. Пришлось вручить ему Катины кастрюли и ложку. Они увлекли его на несколько бесценных минут. Но в комнату собирать вещи мы пошли, конечно, вдвоем.

Марат к тому времени уже вытащил кровать из угла и скептически ее осматривал.

– Что-то не так? – поинтересовалась я.

– Она такая маленькая, – проговорил он.

Я немного оскорбилась.

– Ну да, для младенца – маленькая кровать. Ему нравится.

– Да пожалуйста. Я не против. Просто думаю, что нет смысла ее разбирать. Должна поместиться в багажнике. Хм… осталось раздобыть тачку.

– Такси? – подсказала я.

– К черту. Я должен позвонить. Собирайтесь.

Марат прошел мимо меня в гостиную, по дороге пощекотал Дана, и он засмеялся звонким колокольчиком.

Я опустила сына на пол, и он отправился за Маратом. Кажется, я теряю идеального беглеца. Вернее, Дан теперь решил уматывать от меня к Марату. Заглушив совесть, я достала сумку, в которую быстро сложила все наши вещи.

Казаев увидел, что я несу сумку к выходу, и скорее забрал ее.

– Давай. Что-то ты долго возишься. Машина будет через десять минут.

Я приподняла брови и сообщила:

– Я уже все собрала.

– Одна сумка? – не поверил Марат.

– Как видишь.

– Да ладно, а зимние вещи? Твои и ребенка. Сюда ни одна куртка не влезет.

– Я все продала.

– Шутишь!

Пришлось вызвать пояснительную бригаду.

– Я не шучу такими вещами, Марат. Мы всегда готовы бежать. Если бы я держалась за багаж, то не уехала бы дальше МКАДа.

– Это немного пугает, – признался Марат, оглядывая меня и скромную сумку.

– А меня пугают другие вещи. Например, муж со странностями и обострённым чувством собственности. И ты тоже со своим непринятым решением и попытками меня контролировать.

Марат поверил и больше не требовал пояснений. Только посоветовал между прочим:

– От меня даже не пытайся удрать. Найду, и будет хуже.

Мне стоило бояться, опасаться и верить. Но чем больше я находилась рядом с Маратом, тем спокойнее становилось на душе. Он ничего не решил, он командовал, как царь. Мы с Даном были полностью в его власти. Однако я не чувствовала по этому поводу ничего плохого, хоть и уверяла Марата в обратном.

Переезд тоже не пугал меня. Казалось, эти перемены приведут нас всех к лучшему.

Марат взял одной рукой кровать, другой – мою сумку и сказал у двери:

– Одевайтесь и выходите.

Я бы многое ему сказала по привычке, но Марат быстро вышел из дома. Мне пришлось просто исполнить приказ. Мы с Даном спустились через пять минут. У подъезда стояла большая машина-пикап, но кузов был с крышей. Видимо, туда Марат и засунул кровать.

– Ваша коляска синяя? – уточнил он, протягивая руки к ребенку.

– Да, синяя. В подъезде…

Дан без смущения перебрался к Марату. Я в очередной раз обалдела, как они быстро поладили. Мой сын мужчин особенно и не видел. Может, поэтому он с таким удовольствием общается с… отцом. Я выбросила из головы очередную партию мучительных мыслей и собралась сходить за коляской. Но Марат остановил.

– Я уже забрал ее из подъезда и погрузил, Саш. Садись в машину.

Сам он открыл дверь и стал устраивать Дана. Я собиралась наорать из-за отсутствия безопасности, но не успела. Думала, Марат пытается пристегнуть Даниса обычным ремнем, но он посадил его в детское кресло и возился с замком.

– Ага, получилось, – обрадовался он, как ребенок. – Не зря универ кончал. Ты бы села к нему на заднее, Саш. Машина незнакомая, расстроится еще. Я не люблю, когда в машине орут.

Не выходя из череды потрясений, я отправилась к другой двери, чтобы занять место рядом с Даном.

Марат сел за руль, проверил нас через зеркало заднего вида и объявил:

– Поехали, раз все на месте.

Он выехал из двора, и я чуть не рухнула обратно в истерику. Оставлять квартиру Кати, которая стала таким приятным и надежным домом для нас, совсем не хотелось. Но, чтобы не реветь опять, я начала мыслить, и в голове родилось множество вопросов. Я не постеснялась их задать сразу.

– Что это за машина? Твоя? – в первую очередь удивилась я.

– Прокатная, – ответил Марат не задумываясь. – Удобная для переезда. Все вещи влезли. Хотя у тебя вещей – кот наплакал. Можно было и седан взять. Но вроде эта тоже ничего. Как тебе?

Он взглянул в зеркало, точно ожидая от меня ответа. А я совсем не понимала, что должна оценить.

– Как мне – что?

– Удобно там сзади? Салон не тесный?

– Нормальный.

– Обычно в таких пикапах страдает комфорт, но эта марка ничего. Постарались.

– Откуда здесь детское кресло? – вернулась я к своим вопросам.

– Я попросил.

– Так можно?

– Кресло ведь на месте – значит можно. Что за допрос, Саш? – возмутился Марат.

Я вспылила.

– Нормальный такой допрос. Ты заявился ко мне домой, наставил своих условий, везешь меня куда-то теперь с ребенком…

– Потому что у тебя нет возможности сопротивляться, – добавил Марат. – Не забыла?

– Забудешь тут.

– Тогда хватит болтать. Доверься мне.

– Даже не подумаю.

– Удрать не получится, дорогая, – ласково и ядовито сообщил Марат в сотый раз. – Тебе придется смириться со своим положением.

– Даже не подумаю, – повторила я упрямо. Но выхода у меня, конечно, не было.

Экстренная и комфортная эвакуация, которую организовал Марат, была еще более подозрительная, чем его туманные намерения. С Женей я хотя бы понимала, что мне грозит. Марат же оставался сплошной загадкой.

Но что бы он ни решил, ему скоро придется вернуться в Москву. У него там работа как никак. Тогда у меня и будет шанс. Пока стоит воспользоваться небольшой отсрочкой для переосмысления.

Но все отсрочки и переосмысления снова оказались неактуальны, как только я увидела дом. Почти в центре – рукой подать, пешком дойти до всех красот Казани. Но одновременно немного в стороне от шума и пыли дорог. Я слышала об этом квартале. Элитное жилье. Даже снять там что-то маленькое мне было не по карману.

Марат же со знанием дела воспользовался электронным ключом от ворот, и мы заехали на территорию. Заглушив мотор, Казаев бодро вышел и сам отстегнул Дана. Ребенок, к слову, тоже онемел от резкой перемены мест. Он не пискнул в машине и сейчас любопытно вращал глазами, рассматривая все новое и интересное.

– Подержи пупса, – вернул мне Марат сына.

Сам он открыл кузов и первым делом вынул коляску.

– Здесь везде пандусы: можешь прокатить парня без проблем, – сообщил он.

Онемев в очередной раз, я усадила Даниса и возилась с ремнями. Марат в это время выгрузил кровать, положил в нее сумку, поднял все это, как пушинку, и мы пошли к дому. Шикарный подъезд и огромный зеркальный лифт заставили меня еще больше нервничать. Но сорвалась я только в квартире. Даже с порога стало понятно, что это люксовые апартаменты. Высокий этаж, невероятный вид, огромное пространство. Я привыкла к сорока квадратам. Нам с Даном было просторно и уютно одновременно. Но здесь почувствовала себя, словно на стадионе.

Как Марат мог иметь здесь такое жилье? Я ожидала что-то хрущёвское потрепанное, в наследство от бабушки и все такое. А он привез меня в замок.

– Что это за квартира и откуда у тебя ключи? – потребовала я объяснений.