– А вот теперь и поболтать сподручно, – Махор бросил клинок в ножны, вытянул из поясного кошеля целительное зелье и влил эликсир сквозь зубы второй девушке, по–прежнему находившейся без сознания.

Эльфийка открыла глаза, приподняла голову и инстинктивно схватилась за эфес лежащей рядом ландскнехты. Ниама сделал шаг вперед и отбросила клинок носком своей туфли.

– Солиара! Мы сдались. Не трогай меч! – приказала первая ясноглазая.

Ниама обернулась вокруг:

– Сколько юнитов вы положили напрасно! Какая глупость! И человека потеряли!

– Ты! – в бессильном припадке гнева выдохнула лишенная оружия эльфийка. – Как ты могла?!

– Как вы могли?! Кто отдавал приказ о нападении?! – в ответной яростной вспышке вскинулась Ниама.

– Ша, барышни. Давайте разберемся без кошачьих концертов, – голос Махора перекрыл выкрики дам. – Горгот, дорогой, отводи Зайца назад и бери правее! Через час сюда сбегутся падальщики со всей округи. Как отъедешь на милю, встань и спусти стальные шторы! Мы найдем тебя по следу.

– Хорошо, – ответил орк из кабины и привел ковчег в движение.

На секунду я встретился с ним глазами и вдруг неожиданно увидел в них печать разочарования. Что это было? Или мне просто показалось? И почему Махор вздумал услать штабс– капитана? Удержав руку нашего водителя от переключения Зайца на задний ход, я знаками объяснил ему, что хочу выйти наружу.

– А чего жестами? Опять речи лишился? – поразился орк.

– Ой, забыл от волнения. Погоди, я выскочу, ладно?

– Валяй, – ухмыльнулся Горгот. – Какие же переговоры без нашего любопытного Гонзо? Ты не мемуары, часом, намылился кропать? Тогда уговор – про меня только хорошее.

Он уже полностью овладел собой, и выражение лица стало нейтральным. Полузвериным, орочьим рылом. Совсем другое дело. На нижнем ярусе я нашел Ноздрина, истекающего кровью от многочисленных ран. Могучий минотавр лежал подле люка, его глаза уже подернулись предсмертной неподвижностью. Пришлось опрометью нестись в рубку и тащить к люку Горгота.

– Прилично досталось камраду. Ничего, сейчас я его починю, – орк достал целебное зелье для нелюдей и принялся отпаивать нашего стражника. – А ты шуруй, куда собрался. Мы тут сами управимся.

Ковчег сдал назад через минуту. Отъехал на десяток шагов, резко развернулся и, обходя стороной павших, покатил вглубь леса. Все компания неспешно направилась по борозде вслед за Зайцем. Обе эльфийки вели под уздцы боевых единорогов.

– А где ваш знаменитый сбитый летчик в шлемофоне? – немедленно отреагировала на мое появление та, которую звали Солиара.

Я вообще стал замечать, что при беседах между людьми ехидные реплики о моей внешности служат вроде как приправой к основному блюду разговора. Стоп! Было же перерождение. Шлемофон? Откуда они знают? Ах, да – псевдонейтральная гарпия…

– Вот он! – неожиданно для себя я рявкнул в ответ, и единорог шарахнулся в сторону, утащив за собой эльфийку.

– Мой слуга, – прокомментировал Дилморон. – Он настолько ужасен и могуч, что ему даже не разрешили участвовать в схватке.

– Какой славный. Предлагаю его засушить и выставить в оплотском музее естествознания.

– Не цепляй Гонзо, он тебе не листок гербария, – мгновенно взъярился Махор.

– Вы давно не имели связи с Иггдрасилем? – Ниама перевела разговор на другую тему.

– Две декады, – за Солиару ответила вторая ясноглазая, по повадкам – командир группы.

– Но, тем не менее, решили дать нам бой, – невесело усмехнулась демонесса.

– Нам? Странно слышать это местоимение от подданной Инферно, с учетом того, что речь идет о Подземелье, – съязвила эльфийка. – Когда до нашей фактории долетела лазутчица и поведала нам о Железном ковчеге, в котором следует принц, мы не колебались.

Сильный ход. Правда обезоруживает не хуже стали. Впрочем, оплотовцы всегда гордились, что ведут честную игру.

– То есть, вы не отряд, присланный с Великого Древа, а просто защита торгового поста? – изумилась Ниама.

Она вела нить беседы, а Дилморон лишь слушал, и его пламя жизни горело сапфировым огнем напряжения.

– Верно, – согласилась ясноглазая. – Я – Хальдира, начальник охраны, и я говорила с лазутчицей. Мы в курсе ситуации с Паялпаном, снабжали продовольствием осаждающие части, поэтому решили помочь нашим. Отправили гонцов на пегасах в столицу и послание на Желток Контуру, после чего немедленно выступили.

Демонесса вздохнула.

– Когда вы вернетесь в факторию, Хальдира, вас будут ждать неприятные известия с Древа. Обещаю.

– Что ты имеешь в виду, перебежчица?

– Я не перебежчица! Меня взяли в плен во время боя за Паялпан! Как и вас, между прочим!

– И поэтому ты теперь сражаешься за Подземелье, жертва стокгольмского синдрома?

Или я заблуждаюсь, или у человеческих женщин тоже гиперфункция территориальности. Хуже, чем у минотавров. Как иначе объяснить их такое трогательное отношение друг к другу? Ниама неожиданно замолчала, серьезно посмотрела на Дилморона и, встряхнув копной черных волос, произнесла:

– Мой принц, думаю, пришло время открыть тебе то, что известно каждому юниту на Центральном Стволе. Я не хотела до поры волновать твой разум этой новостью, но удивительное неведение Хальдиры относительно последних событий в локации не оставляет мне выбора…Дорогая Хальдира, вы ошиблись относительно моего статуса. В настоящий момент мне приходится совмещать роль заложницы и представителя планет Овиума при королевском дворе Подземелья. Да–да, это свершилось… Правитель Азмоэл покинул этот мир, и теперь перед вами, эльфийские воительницы, новый правитель сурового подземного края – король Дилморон.

Я про себя подумал, что хитроумная демонесса не все сказала относительно совмещений. Моя каюта рядом с покоями хозяина, и каждую ночь мне через стенку слышны все ее совмещения. Но на представительниц Оплота слова Ниамы произвели впечатление. Как и на Минотавра. Лицо Дилморона окаменело. В нем вдруг проявились какие–то доселе незнакомые мне черты – неукротимая властность и величественное достоинство. Наследник никогда не был особенно близок со своим предком. Скорее так, каждый из них знал – где–то по белу свету ходит другой. Что касается Махора, то он и ухом не повел. Для баркидца кончина Азмоэла новостью не явилась. Как ухитрился старый монарх все предвидеть на смертном одре и заручиться его услугами? Или это было сделано там же, где договорились с механиком Франком? В странном и загадочном месте, которые герои Овиума именуют «реалом»?

В любом случае я церемонно опустился на одно колено. Ко мне тут же присоединилась Ниама, и следом за ней – Махор. Вассальный оммаж был принесен. А подданные Оплота вежливо склонили головы. Хальдира виновато произнесла:

– Право, я теперь не знаю, что и сказать…

– Твое поражение – твоя небывалая удача, – перебила ее демонесса. – Пленить неосторожного принца – одно, захватить самодержца – другое. Ты понимаешь это, воительница. Если бы твоя затея удалась, имя Оплота навеки покрылось бы клеймом позора. Эльфийские войска добывают славу на полях сражений, а не в тайных заговорах и похищениях. Ты должна быть мне благодарной. Защищая короля, я помогла тебе избегнуть огромных проблем в будущем. Сама подумай: Контур не пожелает, чтобы его имя связывали с такой постыдной затеей, и открестится от участия в ней. Планете Оплот придется в одиночку нести всю ответственность за эту непродуманную акцию. Как тебе такой исход?

– Ты передергиваешь, слуга Адского Пламени – коронации еще не было. Впрочем, ложь свойственна представителям вашей расы. Но это неважно. Главное, ты дала нам знание и теперь от него не отмахнешься, – хмуро парировала Хильдира и, не обращая внимания на готовую вцепиться ей в лицо Ниаму, повернулась к Дилморону. – Будущий правитель Подземелья! Мне выпала честь приветствовать тебя на пути к трону. Жаль, что при нашей встрече была пролита кровь юнитов. Надеюсь, твоя политика поможет уладить многочисленные разногласия, охватившие Овиум, и это было последнее кровопролитие между нашими нациями. Мы, эльфы, не разбрасываемся пророчествами. Но специально для тебя дарю одно – я верю в твою звезду, что восходит и вскоре заблистает на небосклоне сферической локации.

Любопытно. Дилморон и слова не промолвил, а удостоился такого лестного комплимента. Может, эта надменная ясноглазая командирша видит что–то, пока недоступное нам, простым смертным? А как она разговаривала с демонессой! Ничего себе – отношения у союзников. С такими друзьями и врагов не надо.

– Спасибо тебе за предсказание. Мы смогли забыть вражду здесь, забудем ее и на Древе, – с достоинством ответил ей Дилморон.

Эльфийская начальница нанизала на свой холодный взор всю нашу разношерстную компанию, а потом снова обратилась к Дилморону:

– Я хочу сказать вам пару слов наедине.

В голосе принца прозвучали хрустальные нотки твердости:

– Вокруг нас люди, которым я доверяю.

– Это ваше право. Как и мое право считать иначе. А меж тем сведения, которые я намереваюсь вам сообщить, стоят того, чтобы их услышали.

Дилморон обернулся к Махору.

– Думаю, что с ней нужно перетереть. А мы подождем. Чай не замерзнем! – весело поощрил хозяина баркидец.

Ниама горделиво поджала губы.

Они удалились всего на десяток шагов в сторону, но когда Хильдира начала говорить, до нас не донеслось ни звука. Даже до меня. Впрочем, трава вокруг принца и эльфийки сразу расцвела серебряными искрами. Стало быть, ясноглазая применила заклинание Укрытия. Их беседа продолжалась недолго, после чего Дилморон кивнул и шагнул в нашу сторону. До меня долетела конечная часть его фразы:

– … в курсе, но меня это не беспокоит. Еще раз спасибо.

Своим движением, господин разрушил охранную сферу, и теперь я услышал Хильдиру:

– Такое безрассудство…

– Назовем его осознанным риском, – засмеялся в ответ Дилморон.

Эльфийка развела руками, словно признавая, что у нее нет слов, чтобы выразить свое удивление. А в глазах ясноглазой я отчетливо увидел уважение или даже что–то большее. Когда они вернулись, принц помялся, словно не решался задать вопрос:

– Та гарпия, что улетела от нас… Я понимаю так, что ее подослали специально. А как быть со сведениями относительно отряда Таргона? Она сказала, что мой кузен убит. Вы вообще в курсе, о чем я сейчас говорю?

Хальдира тряхнула челкой и, не дрогнув, встретила умоляющий взгляд хозяина:

– Боюсь, что мне нечем тебя порадовать, юный король. Таргон погиб. Сочувствую твоей потере.

Минуту все шли в полном молчании. Затем старшая из ясноглазых произнесла:

– Мы с Солиарой сложили оружие во время поединка. Какова будет наша дальнейшая судьба?

От ее вопроса Дилморон словно очнулся от забытья:

– Я рассматриваю вашу сдачу, как проявление доброй воли. Таким образом, мы смогли избежать никому не нужных жертв. А мои руки не оказались обагрены кровью героев планеты Оплот. Разумеется, вы свободны. Если, конечно, пообещаете не нападать на нас снова.

– Благодарю за любезность и клянусь не быть помехой вашему пути. Более того, – Хильдира остановилась, будто еще раз взвешивала про себя те слова, которые сейчас собиралась произнести. – Я готова выделить вам провожатых из числа охранников фактории и тем самым поручиться за безопасность будущего монарха Подземелья. У нас есть несколько единорогов, которые согласятся нести седоков не из Оплота. Через несколько дней вы будет на Иггдрасиле. Разумеется, ваше средство передвижения придется оставить тут.

Махор круто обернулся, Ниама удивленно приподняла бровь, а я открыл и с лязгом захлопнул пасть. Ничего себе – поворот событий! Дилморон отрицательно покачал головой:

– Благодарю за такую честь, но если я приму помощь от тебя, то стало быть, испытываю сомнения в силе своей свиты… Думать так об этих людях – все равно, что нанести им оскорбление. Со всем уважением, я вынужден отказаться.

Ага. Принц не доверяет Оплоту нашего Зайца, но прячет сомнения за прозрачной ширмой вежливости. Хальдира остановилась:

– Благородные речи. В таком случае, нам с Солиарой надлежит вернуться в факторию. Удачи тебе, Дилморон. Я пошлю в Оплот отчет о нашей встрече и обязательно попрошу своих повелителей оказать всю возможную поддержку молодому королю. Помощь. Не покровительство.

Хозяин на прощанье протянул Хальдире руку в символическом жесте. Все замерли. Эльфы избегают рукопожатий с остальными смертными. Это общеизвестно. Даже на официальных церемониях данную часть ритуалов приходится опускать. Слишком важным является для оплотовцев скрепление соглашений таким способом. Для них это почти взаимная клятва верности. Мы ждали. А вдруг? И, по понятным лишь ей причинам, эльфийка вдруг сомкнула ладонь в боевой перчатке на массивной длани минотавра. Я потерял способность говорить, словно опять вернулась немота. Только что на моих глазах впервые за историю Овиума был заключен личный военный союз между двумя вельможами Оплота и Подземелья. Теперь эти двое никогда не поднимут друг на друга оружие, они никогда не станут злоумышлять против своего побратима. Юный монарх сделал свой первый политический ход.

Ровное спокойствие степи разливалось перед нашей ушастой головой. Глубиной по грудь взрослому человеку вставало разнотравье, в котором Заяц прокладывал широкую борозду. Я, в компании Махора, вылез из спинного люка на крышу, чтобы посмотреть на это живое море. Все герои, кроме Горгота, сидевшего за штурвалом, выбрались вслед за нами, да и Ноздрин за компанию. Мягкий ветерок обдувал лица людей, да и нечеловеческие морды тоже приятно освежал. Сквозь сотни миль безоблачного неба сегодня отчетливо был виден Иггдрасиль, особенно его самые длинные Ветви – Оплот и Некрополис. Зеленый и серый гигантские шары. Один – заповедный край волшебных лесов и живописных долин, второй – тусклая пустыня, покрытая пылью и пеплом. А там, на другой стороне Ствола, скрытая ночным пологом, покоилась наша планета. Не менее безжизненная, чем обитель мертвых. Вся в жесткой кожуре скалистых хребтов, в шипах остроконечных пиков, между которых зияют провалы кратеров. В нее упирается стрелка нашего пути. Осталось совсем немного. Люди, вдоволь напившись чистым степным воздухом, расползлись по каютам, а я направился прямиком в водительскую рубку – скрашивать вахту своего друга Горгота.

– Ну, как там на просторе? – встретил меня орк вопросом.

– Много незанятого места.

– Понятно, пещерный гражданин. Как здорово, что есть с кем поболтать. Дорога ровная, никакого напряжения. Теперь уже я дойму тебя с расспросами. Гонзо, поведай мне о монархиях Овиума. Ты же начитанный? Наверняка представляешь всю механизмы и отношения.

– Ну так, в общих чертах.

– Что ты знаешь о Холодной планете?

– Некроманты – сами по себе. У них там жесткая кастовая система, и все завязано на науке. Некрополис – самая могучая сила локации.

– То есть, при желании могут навалять любому миру?

– И даже нескольким вкупе. Поэтому их удел – извечный нейтралитет. Кроме тех случаев, когда угроза приходит извне.

– Типа войны с духовными пастырями?

– Именно. Тогда некроманты выходят на арену.

– И всем дают прикурить. А Вокиал? Что он за человек?

– Холодный герцог слывет одним из самых умных и проницательных политиков локации. Только болтают, что он несчастлив в семейной жизни. Его жена – настоящая стерва.

– Они такие. А Сияние?

– Малик Мордред создал из него подлинный мир алхимиков. Там изучают не только практическую магию, а еще и теорию…

– Нет, про этот институт мне не интересно. Расскажи об Инферно и Оплоте.

– Оплот – сокровищница волшебных ремесел. Основные национальности – эльфы и гномы. С тех пор, как Пий Контур взял в жены принцессу Норелет, они стали во всем поддерживать Желток. Кроме мастеровых в почете деятели искусств: художники, поэты.

– И вся богема непрерывно пьет и предается распущенности нравов?

– Шутишь? С их понятиями о достоинстве?

– Уныло. А Инферно?

– Круги Адского пламени. Идеально место для любителя жаркой погоды…

– Сразу дальше.

– Не по душе зной? Тогда тебе в Болото.

– Это где меньше всего героев? Да еще надо жить негумаидом? Говорят, что в Болоте людей меньше, чем в полковой библиотеке во время ужина.

– Точно. Там две основные расы – гноллы и ящеры.

– Тьфу, пакость! А Цитадель?

– Приятное местечко. Варвары, постоянная резня и никаких вегетарианцев. Свиноволки, циклопы, огры, хобогоблины. Главный народ – милые твоему сердцу орки.

– Милые?! Да ты опять издеваешься! Считаешь, что ста лет в орочьей шкуре мне было мало?

– Ну, не знаю… Может, ты притерпелся.

– Иди ты знаешь куда, Защитник троглодитов? Мдя… Похоже, Желток – оптимальный мир для гастролей.

– Окончательно решил у нас задержаться?

– Признаюсь, да. Элеадун мне надоел, тем более что там меня помнят орком и местные фифы воротят носики. Олигархия – огромный базар. Сплошная ярмарка. Никаких войн и распрей. Негде отличиться. Опять же – не захочется подводить ее правителя ярла Браги. Овиум мне идеально подходит.

– Желток выполнен по балладному образцу мира рыцарей и прекрасных дам. Обеты и клятвопреступления. Присяги и покаяния. Дуэли и измены.

– О, волшебные слова льются из твоих зеленых губ… А почему Контур не наведет там порядок?

– Зачем? Это равновесный хаос. И так было с момента его создания. Контур, по нашим, подземельевским, меркам, конечно, мерзавец, но отнюдь не идиот. Его подданные, как и все нормальные люди тешат свою гордыню насилием, а он правит.

– Какая прелесть! Значит, я все рассудил верно.