– Отдыхать желаю на втором этаже, – продолжил я, – у окна с видом на центральные ворота. И да, – я повернулся к залу, – если есть желающие поговорить о лохранской поэзии, я буду только рад.

Отсыпав золотишка всё ещё не пришедшему в себя хозяину, я прошествовал мимо, на второй этаж. Да, репутация – страшная сила. Она летит впереди тебя, а народ, не дожидаясь, уже падает штабелями или разбегается в стороны.

Может оно и к лучшему. По крайней мере, мне никто не будет мешать. Принесли чайку, фарфоровую чашку и каких-то тонюсеньких печенек. Я сделал маленький глоток. О, а ничего чаёк, нормальный. Из серии травяных, я как раз такие люблю. Так что, устроившись поудобнее, я раскрыл для вида томик поэзии и принялся наблюдать за воротами.

Ждать пришлось не очень долго. В проёме ворот показался одетый в чёрную хламиду оборванец, в котором я с трудом узнал Чхве Хана, всё же иллюстрация в новелле и настоящий человек – вещи немного разные. Дальше всё пошло согласно сюжету. Стража потребовала подорожную, которой у оборванца, естественно, не оказалось. Помявшись у ворот и бросив злобный взгляд на грозно глядящих представителей закона, Чхве ретировался, скрывшись в придорожных кустах. Что ж, теперь мой выход. Я допил чай, спустился вниз, прихватив коробку с печеньем. На лестнице на меня чуть не налетела какая-то девушка из посетителей, и, узнав во мне мажора-дебошира, с писком забилась в дальний угол. Я подошел к ней и, глядя в расширившиеся от ужаса глаза произнёс:

– Возьми печеньку, красавица.

Та, совершенно на автопилоте протянула руку и взяла сладость.

– Здесь хорошая кондитерка, – продолжал я. – Ты кушай, кушай, Федора Егоровна.

Этого девица уже не вынесла и со сдавленным воплем вылетела наружу, даже не поинтересовавшись, что такое «Федора Егоровна». Или может она решила, что это такое изощрённое ругательство? Я пожал плечами, вежливо поблагодарил хозяина заведения, и отбыл. Сейчас Великий Герой должен забраться на стену и при спуске неудачно упасть, повредив ногу. Тут-то я его и заграбастаю. Где бы он мог приземлиться? А вон же он! Фигура в балахоне, прижимаясь к краю крепостной стены, оглядела улицу, и, перемахнув через зубец, начала медленно ползти вниз. Где-то на середине его нога сорвалась, и Чхве мешком рухнул в тёмный проулок. Отлично. Не придётся искать по всему городу.

Я мимоходом сграбастал с лотка торговца копчёную курицу (уж больно вкусно пахла зараза) и, кинув продавцу золотой (сильно переплатил), свернул к месту приземления объекта моего пристального интереса. Так, и где же он?

Никого. Пустой переулок. Лишь что-то зашуршало под соломенной крышей соседней развалюхи. Я остановился и почесал в затылке.

– Мяу! – раздался требовательный кошачий крик. – Мяу. Мурмя!

Я посмотрел вниз и увидел пару котят, рыжего с золотистыми глазами и серого-полосатого, но с голубыми. Рыжий подошёл поближе, и, встав на задние лапы, начал требовательно скрести мою штанину когтями.

– Мряу! – потребовал он.

Ну, всё с тобой ясно. Курица. Я присел на корточки и начал сдирать с аппетитно пахнущей куриной тушки запечённую золотистую кожу.

– На, кушай. И ты тоже, – я протянул котятам два куска шкуры.

Те подошли ближе, выхватили из моих рук куски куряки и урчанием отпрыгнули в стороны. Я не двигался. Котята поглядели на меня и тоже не стали удирать, в надежде на новую порцию.

– Что, ещё хотите? – поинтересовался я. – Ну на. Забирай.

Так мы просидели минут десять, я кормил котов, периодически отправляя в рот аппетитные кусочки грудинки. Пахло обалденно. Под соломой зашуршало сильнее и, наконец, я услышал то, на что рассчитывал. Сдавленное урчание, переходящее в рык.

Ага, тут он, родимый. Никуда не делся. Пустой желудок выдал главного героя, даже покачанный уровень маскировки не спас. Заскрипели доски, и в тёмном проходе появилась мрачная фигура. Чхве уставился на меня, не зная, что сказать.

Так-так. Главного Героя поймали на копчёную курицу. Неплохо. Я сделал вид, что только что его заметил.

– Ты кормишь котят? – задал идиотский вопрос он.

– Ну да, – я встал и повернулся на голос. – А ты что, тоже голоден?

Заурчало сильнее.

– Всё, вопрос снимаю, – я махнул рукой. – Прости, но от курицы остался один скелет.

Я с сожаление посмотрел на костяк и зашвырнул его подальше. Котята прыжками ускакали в сторону улетевший в последний полёт куряки.

– Но я могу тебе помочь, – продолжил я. – Подойди.

Чхве, хромая, вышел.

– Хм, – произнёс я, – твоя нога. Идти сможешь? Тебе подсобить?

– Спасибо, я сам, – скривился он. – Терпимо.

Я махнул рукой и вышел из переулка. Чхве похромал следом. Топали мы почти час, хотя до поместья было рукой подать. Видимо Мистер Чих повредил свою ногу гораздо серьёзнее, чем казалось на первый взгляд. Но ничего, он же герой, в конце концов. Думаю, поход с вывихнутой ногой сойдёт за испытание и у него отрастёт параметр выносливости, или что там ещё отвечает за количество хитпоинтов в геройском наборе.

Стража у поместья покосилась на нас с удивлением. Чхве встал сзади, готовясь в случае чего открутить мне шею.

– Молодой господин, – поинтересовался стражник, – этот человек с вами?

– Да, – кивнул я. – Он мой гость. Пропустите.

Тот лишь кивнул и открыл ворота. Я шагнул внутрь и почти сразу же столкнулся с Роном.

– Молодой господин! – театрально заламывая руки, провозгласил он. – Вы вернулись один, в пьяном виде! Вам надо было дождаться кареты, вы же могли…

– Я что, похож на пьяного? – холодно поинтересовался я.

– Но… Ап, – заткнулся Рон. – Я думал, что вы пошли пьянствовать… А это кто?

– Где твои манеры, Рон? – уже ледяным тоном произнёс я. – Ты же дворецкий, первый после графа и его семьи. Что ты себе позволяешь? Как ты разговариваешь с моим гостем?

Старик застыл, а внутренне возликовал. Наконец-то я уел этого старого засранца, а то он меня уже порядком утомил.

– Прошу прощения, молодой господин, – поклонился Рон, – я переволновался за вас. Каковы будут распоряжения?

– Подготовь этому господину комнату, – распорядился я, – и что-нибудь из одежды. Ты же видишь, он был в дороге и немного поистрепался. Так что пока готовится ванная, мы пойдём и что-нибудь перекусим.

Я прошествовал мимо согнувшегося в поклоне старика прямиком на кухню, боковым зрением уловив изменившееся выражение его лица.

На кухне царствовал Бикрос. Накачанный громила, он, кроме своих несомненных поварских талантов, обладал ещё и неплохими способностями воина-мечника. Впрочем, как я слышал, по совместительству наш шеф-повар подрабатывал у папеньки заплечных дел мастером, и тоже слыл весьма компетентным специалистом. Блин, повар-палач. Охрененное сочетание. Я как-то видел, как он разделывал свиную тушу. Да, дело своё знает, ничего не скажешь. Если он так и с людьми обращается… Бррр.

– Привет Бикрос, – поприветствовал я. – Сообразишь что-нибудь перекусить?

Бикрос с рассеянной улыбкой точил ножи. Он был так поглощён своим занятием, что не обратил на мои слова никакого внимания. Он что, так медитирует что ли? Я подошёл поближе и рявкнул ему в ухо:

– Бикрос! Подъём! Выходи строиться!

Повар издал странный звук и подпрыгнул. Оглядев мутным взглядом кухню он узрел одиноко стоящего Чхве, и, решив, что это он, нахальный чужак, прервал его сладкие мысли, взревел, запустив ножом в бедолагу.

Тот, не будь дурак, изловил нож и, скрутив руками какую-то кунгфушную комбинацию, принял боевую стойку.

– Бикрос! – взревел я на всю мощь своих лёгких. – Стоять! Фу! Место, место!

– А? – очнулся боевой повар. – Молодой хозяин, это вы что ли?

– Ты что творишь? – напустился я на него. – Напал на моего гостя, игнорируешь мои приказания. Это что за поведение?

– Простите, молодой хозяин, – сконфузился верзила, – я отвлёкся и не заметил.

– Я вошёл, поздоровался, – продолжил гнуть свою линию я, – попросил нас покормить. И что я вижу? Неприкрытую агрессию. Ты опозорил мою семью перед гостями!

– Простите меня, хозяин Кайл! – Бикрос рухнул на колени, разбив лбом в щепки неудачно подвернувшийся табурет. – Я готов понести любое наказание!

– Сделай пожрать, – смилостивился я, – а там посмотрим. Впрочем, ладно, я сегодня добрый. Если будет бифштекс, вроде вчерашнего, ты прощён. И да, гостю положи побольше, он сильно голоден.

Бикрос поклонился, бросил злобный взгляд на Чхве и принялся готовить. Нда. Кажется, отношения между Героем и его верными спутниками не задались с самого начала. Придётся над этим поразмыслить, да и поработать тоже.

Поужинав, я распорядился прислать целителей Герою, а сам отправился спать. Пусть потусуется среди своих будущих сподвижников, глядишь, притрутся друг к другу, а у меня на завтра совсем другие планы, ещё грандиознее сегодняшних.

Проснувшись поутру (часов около одиннадцати), я быстро позавтракал и удрал в город, отвертевшись от Рона и кареты. Сегодня моей главной целью станет получение той самой «древней силы».

Мне повезло. Прямо здесь, в Вестерне, росло одно чудо-дерево, прозванное «деревом-людоедом». Подходить к нему считалось смертельно опасным, и, причем, не без оснований. Вот только на самом деле людоедом оно не было, ему просто очень хотелось жрать, и совершенно неважно, будут это люди, или, к примеру, хлеб.

Так что задача была проста: накормить дерево до отрыжки, чтобы оно отрыгнуло мне эту самую «древнюю силу». Откуда я это узнал? Странный вопрос. Из второго тома ранобэ, конечно.

Народ в городе шарахался от меня как от прокажённого. Я забежал то в одну хлебную лавку, то в другую, то хозяева этих заведений предпочитали делать вид, что они сегодня закрыты. Я уже начал заводиться, но решил в последний раз уладить дело миром.

– Видишь золотой? – я покрутил перед носом пекаря кругляш. – Он станет твоим, если продашь мне хлеб. Хлеб. Понимаешь? Штука такая, её из теста делают. Слышал, наверное?

Хлебопёк лишь тупо кивал. Я вздохнул. Ну ладно, если ты сам напросился…

– Молодой господин! – раздалось из лавки через дорогу. – Если вы ищете хлеб, то я могу его вам продать.

Я обернулся и увидел девчушку приятной наружности в простом льняном платье.

– Вот, – я повернулся к тупому хлебопёку, упустившему сделку века, – видишь, как надо вести дела? Учи, дурень, навык «Свободная касса».

Я вышел вон, пересёк дорогу, и вошёл в лавку бойкой девицы.

– Сколько хлеба желает молодой господин? – осведомилась та.

Я выложил на стол пять золотых монет. Глаза девицы округлились.

– Вот примерно на столько, – ответил я.

– Но… – произнесла та. – Это весь наш сегодняшний запас… Да и то, на пять золотых не потянет…

– Если ты быстро всё упакуешь, то так и быть, оставь сдачу себе. Пусть это будет премией за расторопность, – милостиво разрешил я.

– Будет исполнено, молодой господин, – просияла девушка. – Сейчас всё сделаем! Барт, Куц, сюда, быстрее! Надо помочь!

В лавку влетели два мордоворота с очень озабоченными мордами, но увидев меня, спокойно стоящего у прилавка, недоумённо застыли.

– Чего встали, увальни! – всплеснула руками девушка, – быстро упаковали весь сегодняшний запас хлеба! Вы что, не видите, молодой господин ждёт.

Те тупо посмотрели на неё, на деньги, и, кивнув, убежали исполнять, и минут через десять я стал обладателем огромного мешка хлеба и тележки, взятой на прокат у этой же милой девушки.

Мой путь лежал в трущобы. Они тут имелись, как и у любого фэнтезийного города. Впрочем, не только фэнтезийного. Чисто теоретически, трущобы – опасное место, так оно было и в Вестерне, только вот меня в этих местах неплохо знали. Прежний я любил устраивать запои, и в состоянии сильно алкогольного опьянения ходить бить морды местным гопникам. Интересное дело, в трезвом виде Кайл был тише воды, ниже травы, но стоило лишь набухаться, и всё. Неуправляемый берсерк. Может это какие-то подавленные комплексы, хрен знает, я не знаток психологии.

Одним словом, в трущобах меня знали, помнили, и предпочитали убраться с дороги, так что я с грузом хлеба без особых препятствий дошёл до небольшого холма, на котором росло дерево-людоед.

Я подошёл к гнилому забору, окружавшему дерево, попинал ногой старые доски, и, убедившись, что это полная трухлятина, начал отдирать одну за другой.

– Братик, – раздался детский голосок, – ты собрался идти туда? Не надо, ты умрёшь.

Я повернулся и увидел рыжую девочку, лет десяти, в драном платьице с заплатками. За руку она держала своего брата, лет восьми, в такой же драной одёжке. В отличие от своей сестры-шатенки, пацан был сер и неказист, и лишь ясные голубые глаза выделялись на неприметном фоне.

– Это дерево-людоед, – продолжила девочка. – Оно тебя съест.

Я вздохнул. Вот только советчиков мне здесь не хватало. Вытащив две булки, я протянул их ей и её брату. Пусть лопают, пока рот занят, давать дурацкие советы они точно не смогут.

– Вы голодны? – тоном доброго дедушки-мороза спросил я. – Ешьте, ешьте.

И заткнитесь, пожалуйста.

– Вшо равно не хоши, – девчонка вгрызлась в хлеб. – Шовшем плохо будшет.

Я решил проигнорировать надоеду и уставился на дерево. Дерево как дерево, зелёное, только вокруг ни травинки, ни птички, ни насекомого. И да, в самом дереве дупло, размером с голову взрослого человека.

Из дупла сочилась тьма.

Я оторвал от булки кусок и запустил прямо в дупло. Хлеб исчез, даже не долетев. Отлично, это именно то, что мне надо. Операцию «Накорми злобное дерево» объявляю открытой.

Я потратил больше часа, скормив этой сволочи весь свой запас хлебобулочных изделий. И знаете что? Ничего. Совсем. Скрипнув зубами, я совершил второй заход к пекарям и даже третий.

Хоть бы хны. Разве что тьмы стало сочиться уже поменьше.

– Итак, Рон, – произнёс граф Дерус, – что сегодня натворил мой сын?

Рон выглядел озадаченным.

– Знаете, господин, – с замешательством произнёс он, – странные вещи творятся. Он ни вчера, ни сегодня не пил. Ни капли.

– Два дня трезвый? – изумился граф. – Чудеса.

– Это ещё не самое странное, – вздохнул Рон. – Он не устроил ещё ни одного дебоша, более того, общается исключительно вежливо, как и полагается дворянскому отпрыску. И знаете что? От этого только хуже. Вчера он зашёл в чайную, выпил чая, мило побеседовал с посетителями о поэзии, перепугав их, извините за грубость, до усрачки. Все знают, на что способен пьяный Кайл, но милый и трезвый…

– Неизвестность пугает больше всего, – философски изрёк граф. – Что ещё произошло?

– Он притащил в дом странного бродягу, от которого за версту веет Лесом Тьмы. Парень не промах, явно неплохо владеет боевыми навыками. Зачем он понадобился Кайлу совершенно не ясно.

– Ты спросил его об этом?

– Спросил, – ещё раз вздохнул Рон. – Тот сделал недоумённые глаза и поинтересовался: « А что, для добрых дел нужны какие-то основания»? Мне даже на это ответить нечего. И ещё. У меня складывается мнение, что парень внезапно сильно поумнел. Но и это ещё не всё. Вчера он купил повозку хлеба и ушёл с ней в трущобы.

– В трущобы?! – удивился граф. – Зачем?

– Мои люди побоялись пойти следом, – повинился Рон. – А вот ваш сын там чувствует себя как дома. Одной ходкой, кстати, не ограничилось. Он ходил туда трижды, и что-то мне подсказывает, что пойдёт ещё раз и завтра.

– Так, – помрачнел граф, – давай подытожим. Сын привёл в дом бойца из Тёмного Леса. Ходит в трущобы, кормит и вербует местную нищету. Иначе, зачем ему хлеб? И что мы имеем в итоге? Рон, тебе тоже это не нравится?

– Есть подозрение, хозяин, – мрачно произнёс дворецкий, – что ваш сын решил устроить восстание и скинуть вас, скажем так, с трона. Пока чернь устраивает беспорядки и отвлекает внимание, убийца из Леса Тьмы… Что будем делать?

– Нда, – задумался граф, – дела. Пока ничего делать не будем. Усиль наблюдение за Кайлом, нам надо точно знать его намерения. Вдруг мы ошибаемся?

– Будет исполнено, – склонился в поклоне старый Рон. – Но я предлагаю простое решение. В столице скоро праздник, отправим на него Кайла, и пока тот отсутствует, прочешем трущобы и избавимся от убийцы из Леса Тьмы.

– Превосходно! – просиял граф. – Именно так мы и поступим!

Солнце ещё не достигло зенита, а я уже был в трущобах у злополучного дерева.

– Братик, – услышал я знакомый голос, – а что ты делаешь с этим деревом?

Дети. Куда бы вас дети? Цветы жизни хреновы, и сажать вас надо головками вниз. Я вздохнул, сосчитал до десяти, повернулся, улыбнулся, и протянул им два мешочка.

– Дети должны хорошо кушать, – произнёс я, – а то дедушка Мороз не принесёт вам подарки.

– А что такое… – занудела девчонка, но её прервал возглас брата.

– Тут мясо! И сыр! Сестра, смотри!

Тайная техника «отвлеки мелких спиногрызов куском мяса» отлично сработала. Дети напрочь забыли про меня переключив внимание на жратву, я же продолжил кидаться хлебом в ненасытное древо. Интересно, сколько же ходок мне придётся сделать, чтобы оно таки нажралось?

– Оууууу! Ы? – послышался звук из дупла.

Ну наконец-то! Хоть какая-то коммуникация. Я продолжил скармливать ненасытному дуплу булку за булкой. Звуки становились всё более членораздельными.

– Я голодна! – наконец разобрал я. – Принеси мне ещё еды!

– А я чем, по-твоему, тут занимаюсь? – возмутился я.

– О как хочется есть! – не унималось дерево.

Кажется я близок к успеху. В новелле это был ключевой момент, раз разговаривает, значит скоро насытится. Я докидал все булки и успокоил заволновавшееся дерево, что скоро вернусь с добавкой.

– Знаешь, – дерево разглагольствовало уже вполне членораздельно, когда я вернулся с новой порцией, – я ведь когда-то была жрицей. Как же давно это было! Тогда у нас не было хлеба.

– Даже так? – удивился я. – А что было?

– Лепёшки, – презрительно донеслось из дупла. – Грубые лепёшки из плохо перемолотых зёрен. Но этот хлеб! Он столь мягок и душист, его структура такая нежная, он тает во рту…

– А не в руках, – вклинился я.

– Что? – осеклось дерево. – При чём тут руки?

– Неважно, – я сунул в дупло новую буханку. – Ты кушай аккуратно, и смотри, не подавись.

– Я была жрицей, – снова повторило дерево, – и молила духов стихий, чтобы они даровали земле людей из мой деревни хороший урожай.

– И что, помогало? – поинтересовался я.

– Ну, – замялось дерево, – когда как. Иногда да, иногда не очень. Но самое мерзкое знаешь в чём? Знаешь, что я получала? За мою работу, за мои непрестанные моления, за то, что я провожала умерших в лучший мир? Они приносили мне какие-то объедки. Дурацкие лепёшки, горелую кашу… Видимо то, что сами не нужно было. Мне всегда хотелось есть.

Ну, понятно, стандартная ситуация. Кадавр, не удовлетворённый желудочно… Нет, не так. Дух с неудовлетворённым желанием, которое привязывает его к этому плану бытия. Слышал такое не раз.

– Один раз я им прямо заявила, – рассказывало дерево, – если они не принесут мне нормальной еды, я больше не стану молить духов. И знаешь, что они сделали?

– Что? – спросил я, уже зная ответ.

– Повесили меня на этом самом дереве! – возмутилось дерево.

– Вот паразиты! – гневно поддержал я.

– Вижу, ты хороший парень, – тепло отозвался дух жрицы. – Знаешь, я отдам тебе мою силу, если ты скормишь мне эти остатки. Там, куда я уйду, она мне всё равно не нужна, да и держит она меня в этом мире.

Йес! Свершилось!

– Ну, если ты так считаешь, – с сомнением произнёс я.

– Пожалуйста, не оскорбляй меня отказом, – заявил дух.

– Не буду, – поддался на уговоры я. – Я человек вежливый и даму обижать не хочу.