– О чём ты? – спросил Кесарь.

– Дом, в котором умер Народный трибун, не предназначен для жизни… его сжигают. Считается, что смерть столь достойного человека изгоняет духов покровителей.

– Ты же не веришь в эти байки?

– Это не важно. Никто не захочет иметь дел с человеком, допустившим убийство Народного трибуна в своём доме, – повисло неловкое молчание, а затем Тунний обернулся к друзьям. – Что за змея вползла в мой дом?

– Ты что думаешь, это кто-то из нас? – не поверил словам Магна Меркурий.

– У одного точно был повод… – Тунний скосил взгляд на Кесаря.

– Гней? – заговорил Макр Анроний. – Ты же не мог убить собственного деда?

– Если только между ними не образовалось неразрешимых разногласий, – продолжил настаивать Магн и встал вплотную к Кесарю. – До статуса Диктатора можно добраться, лишь имея обоих Народных трибунов на своей стороне.

Взгляды друзей пересеклись.

– Гней, брат, скажи, что он ошибается, – молил Меркурий.

– Он не может, – Тунний с размаху ударил Кесаря по лицу. – Вот значит, как ты отплатил мне за дружбу!

Гней утёр кровь и поднялся.

– Я виноват, – он развел руки, – перед тобой Магн, но оправдываться не буду, да и ты не примешь извинений. К чему сотрясать воздух?

– Сотрясать?! Гнида… – Меркурий вытащил кинжал и бросился на Кесаря, но расторопный Анроний его перехватил и выбил оружие.

– Прекратить! – крикнул Макр.

– Он зарезал моего деда, – бросил Гициний.

– Он был той ещё тварью, – улыбнулся Гней. – И получил по заслугам.

– Заслуги? Сейчас я тебе… Иди сюда! – Меркурий попытался снова добраться до убийцы, но тут снова вмешался Анроний.

– Что ты взъелся? Аппий тебя тоже презирал. Называл бестолковым выродком… Кто-кто, а ты, я думал, оценишь.

Меркурий не знал, что ответить и ходил кругами, сжимая и разжимая кулаки.

– Вы должны помириться, вы же друзья, – попытался разрешить ссору Макр. – Мы столько пережили вместе…

– Иди в Тартар со своей наивной моралью, – отмахнулся Гициний.

– Поэтому так тяжело смотреть на всё это, – прошептал Магн. – И ты не идеален, Анроний…

– Ты на что намекаешь? – возмутился Макр.

– Всего лишь обличаю твою жёнушку, которая ходит по маскарадам и спаивает всех зельями, лишь бы утолить похоть…

– Ты заходишь слишком далеко, друг, – сдержался великан, – но я тебя прощаю. Горе способно…

– Я знатно оттрахал Домну вчера, – продолжал истерически улыбаться Магн. – Видать, ты её уже не удовлетворяешь.

Тут Макр взревел и помчался на Тунния. Кесарь и Меркурий среагировали по-военному быстро и попытались их разнять. Тщетно! Великан сомкнул руки на шее Магна, который даже не сопротивлялся, и повалил на пол. Только удар по глазам заставил Анрония отступить.

Разгорячённые и злые они косились друг на друга, точно волки.

– Пожалуй, встреча друзей затянулась, – заговорил наконец Магн. Он по-прежнему лежал на полу и не собирался вставать, – всех был рад видеть. А теперь вон из моего дома!

Остальным нечего было возразить, и они устремились к выходу. Остановились только за оградой. Меркурий и Кесарь обменялись враждебными взглядами и пошли в разные стороны.

Макр Анроний стоял на месте и долго смотрел стеклянным взглядом в пустоту улицы, а затем задумался, едва друзья скрылись из виду. Он бесцельно пошёл вперёд, сам не понимая куда. Лишь бы не домой.

Магн Тунний надеялся, что сюрпризы закончились, но тут подошла Люция. Оказалось, и её зацепил вихрь празднования Дня города.

Октавиан Август

Октавиан Август прохаживался по мощеным улицам города. Скрываясь под просторным плащом с капюшоном, он шёл на встречу к друзьям. Их осталось не так много после переезда на виллу, но Октавиан продолжал держать с ними связь. В основном писал письма.

– Октавиан Август! – представил патриция раб.

Гость отдал верхнюю одежду и прошёл в просторную комнату. Его уже ждали.

– Мой старый друг! – выкрикнул хозяин дома и развел руки в знак доброго приветствия и с желанием обнять.

– Вонтий Ликреций Кар, – улыбнулся Октавиан, соглашаясь на объятия.

– Мы уже заждались, – подливая себе ещё вина, упрекнул друга Иустиниан Гициний Кравв.

– Тысяча извинений! – расстроенно сказал Октавиан. – Мы и так встречаемся по редким случаям, а я ещё умудрился опоздать. Мне нет прощения!

– Но ты извинился, и прощение наше у тебя почти в кошеле, – произнёс жрец, предлагая всем выпить.

Они взяли по кубку и осушили до дна в честь столь редкого, но такого радостного события.

– Хотя ты знаешь, что мы были раздосадованы твоим бегством, – напомнил Вонтий. – Но не будем о плохом. Как оно там, в чистом поле?

– Превосходно! – разомлел в улыбке Октавиан. – Тишина и покой. Ни истерик жены, ни безразличных взглядов детей.

– Погоди чутка, – погрозил ему Иустиниан. – Скоро по-другому запоёшь. Идиллия свободы покажется пыткой раньше, чем ты опомнишься.

– И тогда всё вернётся на круги своя! – поднял кубок Вонтий. – Выпьем!

За дружеской беседой они совершенно позабыли о времени, а за окном уже начало светать.

– Ты пропустил сбор Руки Марса, – вспомнил Кар.

– А!.. – Октавиан удивился. – И как они?

– Скучали… – прошептал Иустиниан.

– Если бы это было действительно так, то могли бы уже давно приехать в гости, – в свою защиту ответил затворник.

– Согласен, – кивнул советник диктатора.

– Час на лошади, быстрее, если галопом.

– Ах да, совсем забыл, тебе письмо, – старший жрец достал его из шкатулки и протянул другу.

– Мхх… От кого? – полюбопытствовал Август.

– Я не открывал.

– Странно, такой честности я за тобой не замечал, – Октавиан сломал печать и развернул лист пергамента.

– Не молчи! – от нетерпения выкрикнул Иустиниан. – Что там?

– Меня приглашают на войну.

– Да?! – у Вонтия дёрнулся взгляд. – А в каком качестве?

– Стратегия, тактика и логистика.

– Ты всегда был в этом хорош, – вспомнил Вонтий.

– Я уже стар, – Октавиан бросил письмо на стол. Жрец его тут же подхватил и стал читать. А Кар в это время разглядывал печать.

– Это от подручного Нерока, – пояснил он. – От Агриссы. Думаю, тебе стоит согласиться, друг.

– Назови хоть одну причину.

– На войне ты был счастлив! – сразу бросил Иустиниан. – Можешь даже взять своих… как ты называешь их? Ребятишек, которых приютил.

– По именам, – ответил Октавиан.

– Думаю, приключение им понравится, – предположил Кар.

– Их могут убить.

– Тёплая кровать куда опаснее острого клинка, – произнёс Иустиниан.

Октавиан забрал письмо и ещё раз прочёл.

– Ладно, я подумаю.

Они сидели молча, а потом советник выкрикнул:

– Иустиниан! Опять ты скуки нагнал!

– Я? – возмутился Старший Жрец.

– Выпьем! – Август поднял кубок с вином.