СОНЕТЫ

 
Сонет № 8 Мой незабвенный, нежный друг!
Твоё прелестное посланье
Я перечитывал в досуг,
Воспламеняя дум желанья.
 
 
Своею искренней строкой
В мой час тревожный и ненастный
Наполнила Души покой
Любовью и надеждой ясной.
 
 
Приди, мой чуткий Идеал!
Отныне Звёздный час настал,
Открой непринуждённо взгляды!
 
 
Я пред тобой склонюсь, мой Бог,
И у твоих прекрасных ног
Не попрошу другой награды.
 

Весна 1986 г.

 
Сонет № 10 (Юноше) Когда друзей не выбрал ты
В среде сомнительного счастья,
Поверь мне, друг, найдутся братья,
Чьи возрождённые мечты
 
 
Возвысят Мир. И жадной тенью
Пойдут за истинным творцом,
Отвергнув тех, кто с шумной ленью
Влачит лета пустым слепцом;
 
 
Кто ослепительной гордыне
Подвержен вечно и к вершине
Не тянет верною рукой.
 
 
Кто в таине, презрев Законы,
Хранит безделия каноны
И зла торжественный покой.
 

Апрель 1990 г.

СУЩНОСТИ

 
Сущность № 2 Когда, увидев в зеркале потухшие глаза,
Бьёшь зеркало, найдя кривое отраженье,
Так вот кулак грозит скривлённым Небосводам,
И пёс завшивый лает на Луну…
 
 
Нам должно обратить вниманье,
Что план устройства всё-таки конечен,
Хоть замедленьем смерти мы достигли
Преуспевания и всяческих успехов,
 
 
Но не придали важного значенья,
Что, если суждено погибнуть Миру,
Тому виной посредственности будут.
 

Май 1999 г.

 
Сущность № 10 Разрыв картины Мира,
Как девственности юной.
И кто ответит за поруганную честь?
Так безнаказанный и грубый произвол
Гуляет по свету, и множит преступленья,
И, нарушая ход времён, развитий,
Сгущает тьму безмерными путями,
Кружась незримо в коридорах власти…
Испорчен явно вид творенья,
Пятном размазанным проникнув и съедая ткань.
 

Январь 2004 г.

 
Сущность № 29 Во всякий день мы современность
Питаем соками вражды,
Следим за ближним. Череды
Пустых соблазнов, будто тленность,
Нас трогают… И вот, касаясь,
Глубóко вдавлена печать
Итога смертного, и рать
Спешит бесóв остервенелых,
Уже в трудах поднаторелых,
Когтями Душу разодрать.
 

Август 2007 г.

Виктор Иванов

Родился в 1941 году в городе Караганде Казахской ССР. Русский. Образование высшее. Работал на Урале в лесном хозяйстве, в Караганде по озеленению городов. С 1991 года живёт в с. Рождественское Поворинского района Воронежской области. Сейчас одинок. С 2001 года находится на заслуженном отдыхе. Выпустил начиная с 2010 года семь сборников стихов. В настоящее время работает над восьмым. Выступает перед слушателями школ, институтов, библиотек. Печатался в 2019 году в сборнике «Российский колокол». Является членом Воронежского союза военных писателей и Интернационального Союза писателей.

Дуб на обрыве

 
В грозном ветреном порыве
И в объятьях гроз
На высоком на обрыве
Дуб красивый рос.
 
 
Молодой был, без пороков
И стоял на круче той
Гордо, смело, одиноко,
Шелестел своей листвой.
 
 
Этот дуб был очень добрым,
Всем давал он кров
И кормильцем был удобным
Птиц и кабанов.
 
 
Неизведанный, могучий
Был открыт ему простор.
А сухие его сучья
Пожирал в огне костёр.
 
 
Корни дуба подмывала
Ежедневная волна,
Постарелый дуб, усталый
Одолела всё ж она.
 
 
И однажды в непогоду,
Когда дождь с грозой сошлись,
Он упал с обрыва в воду
Своей пышной кроной вниз.
 
 
Он не справился с бедою,
Оказался не у дел.
Унесло его водою…
А обрыв осиротел.
 

При свече

 
Отключили свет. И что же?
Есть свеча.
И при ней с тобой, похоже,
Нам скучать.
 
 
Непривычно в тусклом свете,
Не беда.
Оборвал восточный ветер
Провода.
 
 
Посидим в полумраке,
Погрустим.
Эта сказка в тёмном фраке —
Наш экстрим.
 
 
Раньше свечи всюду были
В деревнях.
И вполне нормально жили
При встречах.
 
 
А сейчас не представляем
Мы почти
Жизнь без света от стеклянной
Лампочки.
 
 
Чуть успеет оборваться
Связи нить,
Начинаем волноваться
И звонить.
 
 
Вот уж нервы на пределе,
Шок не снят.
А неплохо ведь сидели
Без огня.
 
 
По стене плывёт и тает
Свечки след.
Да! Нечасто так бывает —
Дали свет!
 

Сестре

 
Наше детство вспоминаю.
Забывать его негоже.
Ты у нас была вторая,
На три года лишь моложе.
 
 
Твоё платьице в полоску…
В нём ты ползать начинала.
Обижалась, когда соску
Наша кошка отбирала.
 
 
Вскоре стала брать, как мама,
В руки тряпку половую.
Со слезами, но упрямо
Мыла комнату, другую.
 
 
Ткань порола, примерялась,
Своим куклам шила платья.
В уголке уединялась,
Чтобы не мешали братья.
 
 
Я играл до пота – градом,
Растянув гармонь-старушку.
Ты садилась со мной рядом
И мурлыкала частушку.
 
 
Спать ложились после чаю.
Мы о будущем шептались.
А на этом я кончаю,
Чтобы в детстве мы остались.
 

Горе

 
Несомненно, день уважил —
Солнце ласково пекло.
На уютном сельском пляже
Было тихо и тепло.
 
 
День горел, бурлил, светился,
Умиляла речку тишь.
Бултыхался и резвился
С мамой розовый малыш.
 
 
Ничего не предвещало
Хоть какой-нибудь беды.
И людей было немало
На песке и у воды.
 
 
Кто был смел, а кто и кроткий…
Шум, неясные слова…
Даже рёв моторной лодки
Не услышали сперва.
 
 
А она помчалась мимо,
За волной послав волну,
И как раз малыш тот милый
Вниз головку окунул.
 
 
Не прошла волна сторонкой,
Встала вспененной стеной…
Только пухлая ручонка
Задрожала над волной.
 
 
С головою окунулся,
От испуга онемел,
Моментально захлебнулся,
Даже вскрикнуть не успел.
 
 
Маме речка стала морем,
Кровь ударила в висок,
Обезумела от горя,
Вяло рухнула в песок.
 
 
Все её держали с силой.
А над пляжем – женский вой:
– Ты куда, сыночек милый,
Саша, Сашенька! Родной!
 

Просчитались

 
Утихли серенькие споры
Вокруг того, где мы живём.
Полей заброшенных просторы
Когда-то числились жнивьём.
 
 
А родниковые истоки
Уже давно без дела спят.
Ловя воздушные потоки,
На месте коршуны парят.
 
 
Стада совхозные исчезли,
Списали фермы под развал.
Полезно стало бесполезным,
Всё ладно, как бы ни назвал.
 
 
Куда ни глянь – везде разруха.
Как жаль всего, хоть волком вой…
И лишь рекламы режут ухо
Какой-то кремовой водой.
 
 
Мы не в восходе, мы в закате —
России быть или не быть?
Как мало сил пришлось затратить,
Чтоб нажитое загубить.
 
 
Спокойно, грубо искалеча,
Захоронили всё живьём.
Не учим толком и не лечим,
Лишь зарубежностью живём.
 
 
Очнись, страна! Проснись, пора же!
И так ты всё уж проспала.
Ведь не пойдут, пока не смажешь,
На улучшение дела.
 

Одумайся

 
Опять в руках стакан,
Всего лишь пять утра,
И ты ещё ведь пьян
От «принятых» вчера.
 
 
Тебе б ещё уснуть,
Но ты трясёшься весь.
И вновь берёшь «на грудь»
Похмелья тяжкий вес.
 
 
А за окном друзья,
Компания зовёт.
И снова вся семья
Сегодня не уснёт.
 
 
Зачем тебе сейчас
Волна таких затей?
Задумайся хоть раз
Судьбой своих детей.
 
 
Как грозен он – запой,
Ты позже лишь поймёшь,
Когда в стакан пустой
Однажды не нальёшь.
 
 
И жизнь твоя тогда
Покажется иной.
И в доме навсегда
Поселится покой.
 
 
Не прячься же в кусты.
Да что там говорить —
Я верю: сильный ты —
Конечно, бросишь пить.
 

С лёгким паром

 
Баня на деревне —
Это высший класс!
Нервный ты, не нервный —
Вылечит зараз.
 
 
Баню на Урале
Рубят из сосны.
Для неё, чтоб знали,
Валят лес с весны.
 
 
Брёвна раскатают,
Чтобы ошкурить.
Пилят, размечают
И начнут рубить.
 
 
Чтобы зимний холод
Стен продуть не смог,
Аккуратно сложат
Каждый ряд на мох.
 
 
Добрая затея
Длится пять-шесть дней,
Если кто умеет
Колдовать над ней.
 
 
Каменку заправят
Голышом речным,
Двери, окна вставят,
Пустят первый дым.
 
 
А в субботу встанем
Баню истопить.
Долго будет баня
Душу бередить.
 
 
Если уж забрался
Выше – на полок,
Лёг и распластался —
Знатный там парок.
 
 
Баня на деревне —
Чудо из чудес.
С нею, как с царевной,
Ласков даже бес.
 
 
Баню ведь недаром
 
 
Любит стар и млад.
Так что – с лёгким паром
Всех, кто бане рад!
 

Волна

 
Да! В волнах океана сила.
Да! В них загадочность и страх.
Они игривы и красивы,
В них неизведанный размах.
 
 
Там где-то, в сердце океана,
Рождалась злобная волна,
Бежала к берегу так странно
И злилась пенная стена.
 
 
Под силу ей морские мили,
Морской простор и глубина.
И в этой непокорной силе
Казалась грозною она.
 
 
Но, как бы жертвы ни искала
Своей судьбе наперекор,
Всё ж разбивается о скалы,
Теряя силу и напор.
 
 
К ней неожиданно подкрались
Обрывы, скалы, валуны.
Лишь брызги жалкие остались
От той уверенной волны.
 

Как нам живётся

 
Я к вам вернусь строкою скромной
И ноткой нежною струны.
А кем я был для сверхогромной,
Жульём истерзанной страны?
 
 
Петляя в собственных законах,
Загнавши в угол риск и страх,
Стыд утопили в миллионах
И депутат, и олигарх.
 
 
В достатке хочется проснуться,
Хватило чтоб его на всех.
Но не успеешь оглянуться,
Как цены нагло лезут вверх.
 
 
А говорят, всё под контролем
У нас в правительстве давно.
Хоть брассом плаваешь, хоть кролем,
А выплыть, знать, не суждено.
 
 
Сплошь недовольства и упрёки.
Я не поэт уже, а псих.
Мои замученные строки
Ложатся в этот нервный стих.
 
 
Жаль, не вернусь строкою скромной.
Я стал без формы, без лица.
Всё время шёл дорогой ровной,
Но спотыкался без конца.
 
 
Забот о нас совсем не видно.
Дожив до старческих седин,
Я признаюсь: мне очень стыдно,
Что я – российский гражданин.
 

Лебедь

 
Лебедь белой копной
Прошумел надо мной,
Появившись вдруг ниоткуда.
 
 
Он летел и устал,
Он от стаи отстал,
Опустился на водное блюдо.
 
 
Почему он так смел?
Я стоял и смотрел,
Зачарованный. Сердце заныло —
 
 
Оказалось, крыло
Необычно легло:
Оно где-то им ранено было.
 
 
Он чуть-чуть отдохнул,
В воду клюв окунул.
Видно, выпил воды на дорожку.
 
 
Жадно воздух глотнул,
Через силу взмахнул…
Жаль, в гостях побывал так немножко.
 
 
Лишь потом понял я:
Клин собой заслоня,
Влился он в чуть заметную стаю.
 
 
Ускоряя полёт,
Скрывшись за горизонт,
Белым облаком клин тот растаял.