Патина

 
Меняется ценность в понятиях.
Все дороже становится старое.
И слова – как покрытые патиной,
Что добротный винтаж жалуют.
 
 
Красота антикварами хвалена.
Придает она вид благородного.
Нам морщины временем дадены,
Как влияние времени долгого.
 
 
Паутинку с улыбок и с ярости
Нанесли всем года напылением.
А у глаз – рожденные к старости
Потемнения вечным сомнением.
 
 
По рукам – будто медь братьям.
Серебром по прическе маминой,
Не надетыми новыми платьями —
Украшает нас жизнь патиной.
 

2005 г.

Отскакала свое лошадка…

 
Отскакала свое лошадка…
Отходил в мир иной одер.
Умирать никому не сладко,
Пусть и ждал, понимая все вроде.
 
 
Уходила лошадка за реки,
Где ложбины с травою сочной
Да с водой, что ломает зубы.
Водой чистой, живой, проточной.
 
 
Вспоминала вкусную корку,
Под седлом вороного друга.
Как они сгрызли морковку
И неслись, стянув туго подпруги.
 
 
А в дому хором взвыли бабы.
Не зовутся те слезы плачем:
Столько лет она верно служила!
Член семьи, как назвать-то иначе.
 
 
Горе мыкал у стойла хозяин.
Знал, кормилицу он теряет.
Кто удел с ним теперь вспашет?
Карим глазом на землю кто взглянет?
 
 
Не хлестать и холку не гладить,
В стременах не загнать шпоры.
Без узды отходила лошадка.
Приходили беда в дом с горем.
 

1997 г.

Падал осенний лист

 
Падал засохший осенний лист,
Опускался, прощаясь с ветками.
Чтобы листочки весной родились,
Обеспечил в апреле место им.
 
 
Плыл он долго с верхушки вниз,
Ветрами осенними сорванный.
Он осмотрел с высоты серый лес,
Грустный, дождливый, сонный.
 
 
Красками блеклыми не гордясь,
Он, пожухлый, в печали от слез
Медленно падал, тихо кружась.
И среди веток мельком вопрос:
 
 
«А зачем, пережив лютый мороз,
Теплой весной пробуждаться?
Жизнь далека от романтики грез.
Зачем вновь сюда возвращаться?»
 
 
«А может быть, лучше будет тогда,
В той жизни, когда я воскресну?»
Живая надежда травой прорастет.
И в кроне жить вновь интересно.
 
 
Брызги лучей теплом по верхушке
Да капли дождя кору освежают.
Осколками неба становятся лужи,
В себе облака с синевой отражая.
 
 
Все замерцает яркими красками
И ослепительно пустится в пляс.
А счастьем будет, драмами связана,
Жизнь, на которую злимся подчас.
 

2001 г.

Осень

 
Желтой листвою крона акации
Своей красотою взгляд привлекла.
Воздух остынет, и вечер, чувствуя,
сегодня нам дарит остатки тепла.
 
 
Рядом березки, летом любившие
песни привычные ветками петь.
И, наклоняя стволы посеревшие,
еще продолжают листвою шуметь.
 
 
Ветра порывы воем под крышами
нагонят повсюду серость со мглой.
И в небе чистом звезды притихшие
выше верхушек пройдут стороной.
 
 
Мгновением ока сорвет капюшоны,
швырнет в лицо паутиной, листвой.
С промозглых полей серые волны,
остатки туманов – поток водяной.
 
 
Все к ночи стихает, луною одарит.
Безветрие, тихий ночной листопад.
Осенью лёгко природа сменяет
шелест листвы на ветер в набат.
 

Сергей Иванов-Мехнин

Родился 23 октября 1955 года. Литературный псевдоним Сергей Иванов-Мехнин образован по фамилиям родителей.

Большая любовь к поэзии началась со школьной скамьи. После школы служил в армии, затем окончил промышленное училище на Урале по специальности «художник-оформитель», ныне просто дизайнер.

Работал в системе художественного фонда, в мастерских по линии Союза художников Казахстана. Жил в Казахстане, в Кустанае, почти пятнадцать лет.

Окончил Магнитогорский педагогический институт (ныне – Магнитогорский университет) в 1991 году – художественно-графический факультет.

Принимал участие в выставках различного ранга. Когда жил на Алтае, организовал мастерские народного промысла. Больше двадцати лет жил в Борисоглебске, где двенадцать лет работал в университете на кафедре дизайна – старшим преподавателем. В настоящее время проживает в Краснодарском крае, в 50 километрах от Армавира. Есть четверо детей.

Работает в графике, декоративно-прикладном искусстве, бумажной пластике. Много публиковался в альманахах. Мечтает опубликовать авторский сборник.

Есть страничка на сайте «Стихи. ру».

Счастлив. Творчески активен.

«Брови крыльями вспорхнули…»

 
Брови крыльями вспорхнули,
Вспыхнул взгляд зарницей.
Ветры тёплые подули,
Значит, сон приснится.
 
 
Шаловливо мысли бродят,
Есть где ожидания.
Но друг друга там находят
Радость и страдания.
 
 
Всё мы поровну разделим,
Холодно или тепло,
Дождь опять идёт на землю,
Видно сквозь стекло.
 

«Я люблю тебя, сладкая осень…»

 
Я люблю тебя, сладкая осень,
Я люблю твои мокрые крылья.
Я люблю, когда ветер уносит,
А люблю я тебя очень сильно.
 
 
Листопад – это вальс, что приснился,
Листопад – это сладкие губы.
Он на время лишь с нами простился,
Нас зовут серебристые трубы.
 
 
Мы по времени – птицы разлуки,
Мы – стремление словесной любви.
И доносятся разные звуки,
Ударяясь о кромку земли.
 

«Раскудрявилась осень клёнами…»

 
Раскудрявилась осень клёнами
И разнежилась от тепла.
С колокольными перезвонами
Разлетаются облака.
 
 
Небо светлое, небо чистое
Я нашёл – где прозрачная даль.
И несутся туда со свистами
Все года наши – очень жаль.
 
 
Где ты, птица моя белокрылая,
Мне найти и потрогать тебя.
Это осень опять говорливая
Оседлала за гриву коня.
 

«Я – как осенняя листва…»

 
Я – как осенняя листва,
И с ветром тоже я в ладу.
Строка, спадавшая с листа,
Я всё равно твой след найду.
Пусть даже что-то и не ладно,
Мешает суета всех дней.
Но осень смотрит так нарядно,
Чем дальше, тем она скромней.
 
 
А дни, собравшись, будто стаи,
Летят – их не остановить.
Большую книгу мы листаем,
Закрыли, чтоб её открыть.
 

«Мои думы о тебе, моя осень…»

 
Мои думы о тебе, моя осень.
Ветер по полю опять листья носит.
 
 
И летают там грачи очень чёрные.
Хоть кричи, хоть не кричи, все проворные.
 
 
Пролетаем над землёй белым облаком.
Чужд серебряный покой, не от доброго.
 
 
Кто-то хочет скоротать, сев в темницу,
Стрельнет всё-таки опять в поясницу.
 
 
Гонор чуждый по земле гордо ходит,
Пользы нету, ну а вред – всем находит.
 
 
Птица белая моя. Где ты, где ты?
Снова в дальние края без ответа.
 
 
Ждать тебя или не ждать – всё вопросы,
Смотрят снова на меня очень косо.
 
 
Ты летай, не торопись, терпит время,
Хоть разочек мне приснись, бросив семя.
 
 
Сохранит его для нас моя осень,
Ветер по полю опять грусть разносит.
 

Николай Ивлеев

Родился в 1937 году. Отец погиб в самом начале войны, и с неграмотной матерью в самой богатой стране мира юный Николай сумел вкусить все «прелести» той самой голодной советской жизни, которую сейчас называют хорошей. В Союзе пищей называли то, чем удавалось набить желудок, когда пищей должно являться то, что обеспечивает наш организм всеми макро- и микроэлементами, необходимыми для поддержания здоровья и активной жизнедеятельности, о чем, как невеждам, нам теперь рассказывают специалисты-диетологи. Поэтому, кроме красот природы, автор замечал еще несуразность и неустроенность нашей жизни, неумение и нежелание работать – о чем и писал.

Беглецы

 
У горизонта дали синей
Темнеет строчкой хвойный лес,
А в опрокинутой корзине
Суровых северных небес
Как стая быстрых птиц легка!
Над мокрым лугом кучкой тесной
Бегут гурьбою облака —
В какие страны? Неизвестно!
 
 
Зачем им русская тоска
И наше северное поле?
Их манят южное раздолье
И дым чужого камелька.
 

Путь СССР

 
Мы шли под марши по планете,
Летали спутники Земли,
Был путь так радостен и светел,
Что редко кто из нас заметил,
Как мы до нищенства дошли!
 
 
Как, десять шкур содрав с России —
И было нечего уж драть, —
Мы издевательства сносили
И за границей в долг просили,
Чтоб чем-то дыры залатать!
 
 
Век ЭсЭсЭр недолго длился:
Скреплённый кровью кое-как,
Он весь шатался, и кренился,
И с голодухи развалился
В трясине лености и врак!
 
 
Теперь себе по Божьей воле,
А может быть, и не по ней,
Мы можем с радостью позволить
Не поневоле жить – по воле,
Но мы не ценим наших дней.
 

Сельские дела 90-х

 
Ой вы, дела наши сельские грешные!
Жалко мне наших сибирских крестьян:
Хлебушка с шиш намолотят сердечные,
А «веселухи» – на целый роман.
 
 
Пляшет крестьянство, шумит, улыбается,
Песни задорные громко поёт,
Глядя на то, как страна побирается
И по сусекам прилежно метёт.
 
 
Видно, у них разболелась головушка,
Стала им песня дороже слезы.
Что им не плачется, если коровушка
Даст молочка им не больше козы;
 
 
Если на пустошах травушка сорная
Выше ребячьего роста встаёт,
Если на нивах пшеничка отборная
Центнеров десять-пятнадцать даёт?
 
 
Сам губернатор Гумирович^[2] важненько,
Срочные в городе бросив дела,
Едет поздравить лентяев и бражников,
Тружеников – как он им скажет – села.
 
 
Времени жизни в укор быстротечному
Скоро сибирская грянет зима…
Господи, что ж Тебе, жалко, сердечному?
Дал бы Ты им хоть немного ума.
 

* * *

 
Взращён в системе травопольной,
Влюблённый в севооборот,
Поэт на лире богомольной
О травосеянье поёт.
 
 
Но что-то не тревожит лира
Крестьян, отвыкших от забот,
И нива, что могла б полмира
Кормить, не кормит свой народ.
 

1954 г.

Надежда Каравайцева

Родилась в Йошкар-Оле МАССР. Училась в республиканском культпросветучилище. С 1982 года проживает в Калининграде.

Активной творческой деятельностью занялась после выхода на пенсию – фотография, танцы, путешествия, пение, литература, рукоделие. Издавалась в семи российских поэтических сборниках издательства Нижегородской области, в международном литературном альманахе «Чувства без границ» (Москва), в журнале «ЛИФФТ» (Москва), в журнале «Балтика» (Калининград), в альманахе ЛИТО «Возрождение». В июне 2019 года в Нижегородской области выпустила свою книгу «Отраженье в стихах». Является членом КРО РСП (Калининградское региональное отделение Российского союза писателей).