Если по правде…

Страшит не старость – пугает немочь.
Выцвел рисунок – осталась схема.
Ушла вода, пересохло русло…
Зря в этом пиве бродило сусло.

Себя искал – но никто не найден.
Так и остался талант на складе.
Ума палата давно в осадке,
Сомнений зерна терзают грядки.

Чего не вышло – того не вышло!
Пегаса с клячею делит дышло.
Собрались в тучи былые тучки,
И даже ноги дошли до ручки.

Вулкан извергнут. Застыла лава.
И стала рамкой моя оправа.
А баритон тяготеет к писку,
И лезут зернышки из огрызка.

Горчит напиток надежды в чаше,
И все, что помнится, – было раньше.
Боишься ветра в прогулке сольной…
Но жить так хочется, что аж больно.

Моим друзьям – советским евреям

Попроще, господа, попроще —
Не надо забывать корней
И нагло выдавать за мощи
Скелеты загнанных коней.

И, душу выдувая в трубку,
Укладываться в норматив.
И самое святое в скупку
Нести, как на аккредитив.

Совать свой ум в любую дырку,
Как в мясорубку для котлет.
Плыть между капелек впритирку,
Как нам велит менталитет.

Таскать, как горб, нажитый опыт,
Потеть от бега в кандалах,
Светить, как солнце, голой жопой,
Прикинувшись, что при делах.

Не надо каяться при детях
За бедный стол и тесный дом.
И скудно жить на этом свете,
Как будто мы уже на том.

Послушно замерзать и таять,
Заглядывать, как в дуло, в рот.
Любить врагов и ближних хаять
И греться лишь в стадах, как скот.

Попроще, господа, попроще —
Изобретен велосипед.
Перезимуем семь лет тощих,
Потом придут семь жирных лет.

И в исполнение пророчеств
Худого бледного коня
Выбоины имен без отчеств
Застынут на чужих камнях.

Вас, господа, от солнца спрячут
В святоприимные пески.
И внуки вежливо заплачут
От непонятной им тоски.

И вам самим неловко станет
За неуместную здесь прыть.
Не убивает то, что ранит.
Жить, господа, и значит – жить!

2020

У года вытекли глаза.
Лежат с инфарктом перемены.
И инфернальное «нельзя»
Наполнилось бетонной пеной.

Оброс концлагерь бытия
Колючей проволокой страха.
Сверкает высший судия
Всемирной полицейской бляхой.

Нет холодов и голодух,
Весна пришла без опозданья…
Венчают человечий дух
С бедой безликие пираньи.

Объятия любви сухи.
Заплесневели поцелуи.
За непонятные грехи
Аминь меняет аллилуйю.

Уже не будет «как всегда»,
Господний замысел разрушен.
И в легких пенится вода,
Помалу заполняя душу.

В бескровном ужасе войны
Ни правых нет, ни виноватых.
Лежат в госпиталях страны
Невоевавшие солдаты.

Увы – прогрессу нечем крыть.
Сейчас избавить нас от гнуса
Мы будем вежливо просить
Мухаммада и Иисуса.

Всемирный потоп

Мир мой! Создан ты из кусков штукатурки,
Обвалившихся при сотворенье Вселенной.
И Господь, возмущенный живучестью окиси кальция,
Просто залил водою ошибки творенья.
И безвидно над водами плавились звезды-окурки,
Там, мечтая о жабрах, ушло за коленом колено…
Только Ной за труды заслужил сатисфакцию
Приснопамятного, пробно-ошибочного повторенья.

Потоп был всеобщим, но божественно кратким.
После него история обрела внятное начало.
И сыновья Ноевы – уже библейские Сим, Хам и Яфет
Грешили умеренно, не искривляя совершенства.
Ткань населенья земли получила цветные заплатки,
Все, что могло цвести, – цвело, что могло рожать, – рожало.
Греховные мысли выжег божественный свет,
И грех сменил пол мужской на женский.

Обычный эксперимент с подручными средствами.
Нет урановых шахт. Нет кирпичных печей Освенцима.
Рекам крови не заполнить океаны потопа,
Безумию прогресса за неделю не выжечь мозг.
И благие намеренья грядут испорченными невестами,
Мощь колен иудейских уже обернулась коленцами…
Выскребают небесную высь начиненные нами циклопы,
И ревут ураганы когда-то задуманных гроз.

Мне одно непонятно: зачем утопил Он безгрешных,
Никогда не грешивших животных, зверей и червей?..
Пауков, змей, жуков под горячую руку зашиб…
Пощадив лишь рыбье да орлов на холодных вершинах.
Почему не пошел до конца – не прикончил врагов своих
внешних
И не отдал зверью исправленье ошибки своей?
Потому что Он знал: даже плесенноклеточный гриб
В коллективном сознанье своем отгрызет пуповину.

К людям…

Мы судьбой называем дорогу,
По которой, слепые, идем.
То, что трепетно вверили Богу.
То, что мы, склонив головы, ждем.

Мы судьбой называем причины
Следствий, что неподвластны уму…
Слог библейский Франциска Скорины.
И из света пришедшую тьму.

Изреченья безумных пророков,
Гнев Олимпа и слезы икон.
И двуликий марьяж стрептококка,
Выдуваемый сквозь геликон.

Изречения Экклезиаста,
Пифий сны, Иеремии плач…
Истерический блуд от подкастов
И тупой политический срач.

Суеверий дремучую шалость,
Камнепад поражений и бед.
И щемящую нежную жалость
К вере в свой несвершившийся бред.

Мы судьбой называем окурок,
Мировой запаливший пожар,
И призыв обитателей дурок
В бестелесье, к подателю кар.

В ней, как в женщине, вяжут капризы
Сеть возможного нитью времен.
В ней картины эпох – лишь эскизы.
И атланты – причуды колонн.

Мы безгласны в надежности клеток,
Что за смысл – грызть зубами металл?
Судный прах лотерейных билетов
Равнодушный сквозняк разметал.

Мы – судеб неудавшихся судьи…
Для удавшихся – мы палачи.
Продаем за тридцатник Иудин
Пламя светлое Божьей свечи.

Рената Юрьева

Родилась 6 октября 1965 года в г. Белебее Башкирской АССР.

Работает директором и учителем английского языка Кочневской средней общеобразовательной школы Татарского района Новосибирской области.

С 2000 г. член литературно-музыкального объединения поэтов Татарского района «Седьмое небо».

С 2016 г. член Союза писателей России, с 2018 г. член Международной академии русской словесности.

Имеет публикации статей по работе, стихов и прозы в сборниках и альманахах разных уровней. Изданы свои книги: стихи, рассказы, книжки для детей. Является активным участником творческих конкурсов, фестивалей, а также поэтических сайтов, на которых выступает и в качестве жюри в творческих конкурсах.