Малышу

 
Как поздравить малыша?
Дай подумать не спеша.
Подарить ему конфет?
Нет, наверное, котлет.
Лучше кисточку и краску,
Чтобы делать пятна, кляксу.
Нужно поезд подарить
Или катер, чтобы плыть.
Иль собрать ему дорогу,
Чтоб катал все понемногу.
Вот машину или палки…
Нет, совсем не те подарки.
А быть может, лист капустный —
Он и сочный, он и вкусный!
Что-то все совсем не то,
То, что в голову пришло.
Очень сложно выбирать,
Когда детке только пять.
Пять деньков всего, что проку
Баловать такую кроху?!
Ты подарок не дари,
Лучше маму позови.
А детишкам много ль нужно?!
Только жили бы все дружно,
Мама с папой были рядом.
Говорят люди недаром:
Не нужно ребенку особых даров,
Дари просто нежность свою и любовь.
 

Все…

 
И вот опять с тобою мы враги.
Уже известно, как это случилось.
Все отдавали прежние долги,
А вот любовь совсем забылась.
Огонь ее истлел, теперь не греет.
Ветра разлук развеют серый дым,
И сердце быстро почерствеет,
Став вечно черным и пустым.
Забыли то, что нас связало,
Надежды жалкие клоки
Скребут в душе, но ускользало
Время, когда были мы близки.
Опять бросаем громкие слова
И злимся вновь по пустякам.
А правда будет вечно такова:
Руки тебе я больше не подам.
Что ждет в конце, уже известно.
А жизни дальше не видать,
И вместе нам с тобою тесно.
Судьбу мы будем презирать.
 

Я слишком долго…

 
Я слишком долго тешилась надеждой,
А ты топтал меня походкою неспешной.
Морали долгие читал мне вслух.
К моим мольбам был черств и глух.
И вот, терпя душевные потери,
Обида, злость, как загнанные звери,
Рычат, кидаются, и крови жаждут,
И, лишь на время затаясь, во мрак уйдут.
Расправив плечи и накрасив губы,
Я за собой, да, и вокруг оставлю трупы.
А эту глупую живучую любовь —
Не смей роптать, язвить, не прекословь —
Отправлю в мусор правильным броском,
Хоть и на миг застынет в горле ком.
Со мною больше не играйся, не шути.
У нас теперь с тобою разные пути.
 

Прости

 
Прости, я была не права,
Но травой заросла тропа.
Осуждать меня может любой
За желание быть с тобой.
Наших встреч никогда не забыть.
Ужасно больно, и, может быть,
Ты опять мне откроешь дверь,
И мы счастливы будем, поверь.
Снова осень закружит листвой.
Не хочу я жизни другой.
Утону в глубине твоих глаз
И поверю в последний раз,
Что любовь опять ожила,
Счастье в душу мою принесла.
 

О нас

 
Так много слов хочу сказать
И долго буду убеждать,
Но разве вера есть тому,
Кто оступился? Я не лгу!
И слезы в голосе, и боль.
Нам отвели такую роль,
Что, лишь утратив дорогое, —
Мы ценим и не хотим иное.
Слова любви сказать несложно,
И быть счастливыми возможно.
Но нет доверия теперь,
Захлопнуть в прошлое бы дверь.
 

Близки

 
Любовь хлынула дождем,
Даруя радость и надежду.
И свет звезды хранится в нем.
Я скину ветхую одежду,
Что прикрывала мое сердце
От злых, завистливых людей.
Ты бросишь камушек в оконце,
Чтоб вышла погулять скорей.
При свете лунном тихо бродим
По парку в томной тишине
И глаз друг с друга мы не сводим,
А тело будто бы в огне.
И страсть, и ревность тихо стонут.
Вот души наши так близки.
Пусть все обиды в речке тонут —
И нет ни горя, ни тоски.
 

Город теней

 
Так страшно тянутся ко мне,
Во мраке удлиняясь, тени.
И мчатся следом при луне
За мною нити от сирени.
На миг исчезло все в ночи,
Давая власть глубинным страхам,
Но вспыхнут тускло фонари,
И мгла падет от света прахом.
Закутавшись, как в кокон,
Я иду по улицам разбитым,
Где каждый дом уже без окон,
И город стал давно забытым.
Вдруг зашуршало вдалеке,
А страх сковал мое все тело.
Бежали блики по реке,
И мимо лишь сова летела.
Вот в центре города стою,
Послушно ожидая смерти.
Все тихо, мрачно. Я смотрю,
Как из углов крадутся черти.
И ужас холодом обдал,
Когда меня схватили тени.
А лунный свет добро предал.
По сторонам ссыпались стены.
Меня окутывала тьма,
Уничтожая жизни искры,
И злая длань коснулась лба.
Теперь порывы все так низки.
Закончился мой бренный путь,
Никто не вспомнит мое имя.
Былое не исправить, не вернуть.
При свете дня теперь незрима.
 

Солнца свет

 
Солнца свет прогнал туман.
Стала жизнь точно обман.
Некого в этом больше винить.
С судьбою дерзко не буду шутить.
Солнечный зайчик мелькнул и потух.
Множество слов не сказано вслух.
Сердце пропустит последний удар,
Новое больше не примет как дар.
Ветер колышет брошенный лист.
В жизни своей я словно турист.
 

Андрей Свириденко

Родился в 1952 году в городе Севастополе. Отец офицер Военно-морского флота, мать врач. В 1954 году семья переезжает в Николаев в связи с переводом отца по службе. В 1960 году Андрей поступает в первый класс Николаевской средней общеобразовательной школы номер пять и оканчивает школу в 1970 году. После неудачной попытки поступления в Военно-морское училище призван в ряды Советской армии. Службу проходил в войсках связи. По окончании службы был направлен в одно из учебных заведений МВД СССР, которое оканчивает с отличием. Проходил службу в подразделениях МВД СССР.

В период службы заочно оканчивает юридический факультет Пермского государственного университета. По выходе в запас занимается научно-педагогической деятельностью. Защищает кандидатскую, а затем докторскую диссертацию по социальной философии. В настоящее время занимает должность профессора кафедры естественнонаучных и общетехнических дисциплин филиала Уфимского государственного авиационного технического университета в городе Кумертау Республики Башкортостан.

Стихи начал писать со школьных лет. Первые публикации в периодических изданиях появились уже в период службы. А. А. Свириденко является автором десяти поэтических сборников. Член Союза писателей «Многонациональный Санкт-Петербург» и Союза писателей России. Занимается восстановлением традиций казачества, советник окружного атамана Бельского казачьего объединения (административный казачий чин – полковник, звание по запасу – майор).

Проводит военно-патриотическую работу с молодежью.

Любимой женщине

 
Никогда не обещал я
Ни дворцов, ни ресторанов.
В лучшем случае я чаю
Приносил тебе в стакане.
Никаких элитных клубов,
Никаких крутых салонов.
Целовал тебя я в губы,
Чтоб не лезть в карман за словом.
Умывал тебя зарею,
С родника носил водицы.
И осталась ты со мною,
Мое чудо царь-девица.
Ни бриллианты, ни подвески,
Ни серебряные брошки —
Я кедровые орешки
Приносил тебе в лукошке.
Так и было – вот наука
О любви и нежных ласках.
А теперь я нашим внукам
Перед сном читаю сказки…
 

Я слушаю, как бродит ветер юный

 
Собрав в букет весь аромат июня,
До дна испив вкус скошенной травы,
Я слушаю, как бродит ветер юный,
Припав губами к шороху листвы.
Здесь все сбылось,
Сроднились быль и небыль,
Предначертанье высшее сбылось.
Синь неба, пыль дорог и запах хлеба,
Здесь соль земли и мирозданья ось.
За далью даль да травы луговые,
И хочется так эту жизнь прожить:
Вплетая в полотно судьбы России
Своей судьбы трепещущую нить…
 

Сойдем на конечной

 
Белый лист, белый свет, белый снег…
Поступь римских кагорт иль Батыев тьма?
И сегодняшний грозный, бушующий век,
Где фортуна расставит вопросы сама:
В чем же истина? Кто ты такой, человек?
Просто ветер летит, и метет белый снег…
Скифы, гунны, атланты вопрошают из мглы
Многопрофильной толщи прожитых веков.
Только искорки жизни так ничтожно малы,
Вот опять не хватает ни стрел, ни мечей, ни подков.
Отражается отблеск далеких походных костров
На челах и на шлемах усталых бойцов.
Промелькнуло до боли родное лицо.
Все, конечная, братцы, выходим, кольцо…
 

Метафизическая элегия

 
На запредельных скоростях
У вечных точек бифуркаций
Постичь пытаюсь впопыхах
Исток эйнштейновских абстракций.
Неугомонность торжества
Всех нелинейных резонансов,
Вписала контур божества
Коллайдеровое субпространство.
Там параллельных две прямых
Пересекаются бесстыже,
Жестоко кварки бьют под дых
И Бог становится чуть ближе.
Миндальный запах коньяка,
Браслет на девичьем запястье,
И держит женская рука
Бокал недопитого счастья…
 

Татьяна Стрельникова-Белявская

Татьяна Андреевна Стрельникова-Белявская в 1980 году окончила Иркутский педагогический институт иностранных языков. Пишет стихи, рассказы, очерки. Пришла к этому в зрелом возрасте.

В 2008 году была делегатом I съезда писателей Иркутской области. В 2014 году заняла первое место в международном литературном конкурсе «Семья – всему начало» в номинации «Публицистика» за художественный очерк «Сени».

Есть публикации в коллективных сборниках, областных, региональных журналах, альманахах, в двух ангарских антологиях. Авторские книги:

Рябиновый свет: Стихи. – Ангарск, 2006;

Вечерами зимними…: Рассказы. – Ангарск, 2016;

Про Кремль: Сказка. – Иркутск, 2016;

Сердцем слышу: Гражданская и любовная лирика. – Новокузнецк: Изд-во «Союз писателей», 2018.

Живет в Ангарске с 1973 года, с 2010 года работает руководителем студии «Метафора» во Дворце творчества детей и молодежи.

Сибирские были, сказы, притчи

Сказ о таежных цветах

 
Когда охапками цветы крадут у лета,
Передо мной встают неясные черты
Из пышного сибирского букета
Романтики, любви, трагедии, мечты —
Так понимаю я таежные цветы.
 
 
О том и хочется сказание поведать.
…В пределах иноземных и во времена,
Которым суждено Сибирь изведать,
В дружине Ермака душой слыл Сарана,
Друг сотоварищам, врагам – сам сатана.
 
 
Дружина местным племенам вред не чинила,
И те встречали дружбой, миром казаков.
Сибирь тем временем по-волчьи выла
От жадных плеток и безжалостных подков
Орды, чья алчность не знавала берегов.
 
 
Иван же Сарана в краях, где появлялся,
Учил братов поля пахать, бросать зерно —
Тем от тоски по Родине спасался.
Сражался, пил, кольчужное латал звено —
Все получалось «щиро», «гарно» и «зело»^[3].
 
 
Певун, плясун, рассказчик, озорник чубатый,
Он белку на лету без промаха разил.
За буйну голову Кучум проклятый,
Ордынец злой, богатый, каждому сулил
Мешок со златом, лишь бы Сарану сгубил.
 
 
Иван про это знал. Бывало, он смеялся:
– В рубашке я родился. Час тот не настал,
Чтобы казак врагу за так достался…
Но дух предательства монетами мерцал,
Шагал вослед и к сотоварищам пристал.
 
 
Однажды, силы потеряв в бою неравном,
В тайге у речки крепко спали казаки,
Не ведая о замысле коварном.
Кучумовцы напали, словно волчаки,
И замелькали злобные ножи-клыки.
 
 
Совсем не многим казакам спастись случилось.
Ивана Сарану настиг последний час.
Но кровь его огнем в траве светилась
И дивными цветами утром обратилась —
Саранками.
Таков о них печальный сказ.
 
 
А вдруг и правда нечто наше после смерти
Находит жизнь в цветах и росами горит?
И можно ль эту тайну соизмерить
С привычной догмой: все уходит под гранит?..
А где-то в вазе утренний букет стоит.
 

«Расскажи мне, Байкалушко-батюшка…»

 
Расскажи мне, Байкалушко-батюшка,
Ну откуда в тебе столько силушки
На такое мученье-терпение?
Знаю, нас ты немало наказывал
Как детей неучтивых, безбожников…
Но Провал^[4] не остался наукою —
Ни умом, ни душою учение
Мы не приняли и не запомнили.
Вот и «любим» тебя словно варвары:
Мутим воду живую, целебную,
Отравляем бензином и сбросами;
Омулей ни к чему ловим тоннами;
Рубим, рушим оправу природную,
В терема одеваем «хозяйские»
Да постройки питейно-базарные;
Скалы в латах из кедров и лиственниц
Режем, словно батоны с икоркою,
На участки для частного бизнеса.
И живет этот бизнес заботами
О своем драгоценном здоровьице,
О твоем ни минуты не думая.