Повесть временных лет

Не спи, мой Нестор, пусть перо дрожит,

стекает на пергамен чернью влага,

и мыслей чистых быстрая отвага

спешит излить стремления души.

Монах, доверься чистому листу

и голосу молитвы внемли тихо,

ведь время не умерит своё лихо, —

останься верным Богу и кресту.

Оно не в силах Слово победить,

ему не обесценить повесть эту:

в ней есть душа бессмертная поэта —

веков былых связующая нить…

Скрипи, перо, – у ночи краток срок,

потрескивай, свеча, свидетель тайный,

ложитесь, строчки, в слог необычайный —

ему не страшен времени порог!

Мой Петербург

Уже пять лет прошло. Пора, пора

Вдохнуть твой воздух северный, прозрачный.

Ночей июньских облик новобрачный

Встречать, ресниц не смежив до утра…

И чувствовать, как жизнь стучит в висок,

Сгущаясь в сердце от разлук и боли, —

Извечной спутницы земной юдоли,

Пересыпающей для Хроноса песок.

И с каждым днём тоска во мне сильней,

Пора, пора к зыбучим белым дюнам,

Туда, где в ветре жалобном, угрюмом

Расслышу зовы дальних, юных дней.

Пусть холодна балтийская волна,

Пусть чаек крик пронзителен и страшен —

Ты для меня, как прежде, очень важен,

Мой Петербург, души моей струна…

* * *

Я прошу: да помилуй, Боже!

Мне страданья по силам дай.

Только Ты здесь душе поможешь,

только Ты знаешь боли край.

Лишь теперь поняла: не шутка…

И что поздно бежать назад:

жизнь одна лишь – без промежутка,

только звёзды вверху дрожат…

По звезде, по обломку синей,

самой жгучей живой звезды,

по лучам её зыбких линий

до заветной лететь черты…

* * *

Мне не приснились ласковые сны…

Возьми примету северных народов,

назад возьми – мне южной стороны

роднее синева небесных сводов.

Пусть дней своих нам не соединить —

один лишь миг, глоток, кусочек жизни

был как подарок нам, той тайны нить

давно оборвана судьбой капризной…

Благословляю дней твоих печаль,

благословляю всё, что душу грело,

что в сердце живо, будущего даль —

до самого последнего предела….

Александр Бобров

Поэт, публицист, критик, фольклорист, бард. Выпускник Литературного института им. А. М. Горького, кандидат филологических наук, профессор кафедры журналистики МосГУ и МГУКИ. Работал в газете «Литературная Россия», в издательстве «Советский писатель», где был главным редактором, на телевидении и радио. Член редколлегии газеты «Советская Россия», журнала «Русский дом».

Автор сорока четырёх книг поэзии и прозы, только в 2015–2016 гг. вышли издания: «Две славянские души», «Святыни и символы России», «Звезда над озёрами. Книга о брате-Герое», «Литературные усадьбы России». Секретарь Союза писателей России, член-корреспондент Академии поэзии, лауреат премий «Слово к народу», «Имперская культура», им. Д. Б. Кедрина «Зодчий», им. А. И. Фатьянова «Соловьи, соловьи…», награждён Большой золотой медалью А. С. Пушкина.

Родина облаков

Строчки, предания, были

Вновь оживут на ветру,

Где над рекою дымили

Десять могэсовских труб.

Вид их – и грозен, и светел,

Не замерзает река.

Сын мой однажды заметил:

Тут рождены облака.

Даты, признания, встречи

Тают в тумане веков…

Личное Замоскворечье —

Родина облаков!

Навечерие Рождества

Я всегда хоть на мгновенье

Вспоминаю в эти дни

Запах ели, вдохновенья

И малеевской лыжни.

Не осталось даже фото

Нас, успешных, молодых…

Перечислю – мне охота! —

Многих нет уже в живых:

Поликарпов и Устинов,

Юрий Коваль и Кушак —

Не делю их, но постигну,

Кто мне друг, а кто лишь так…

Там – Аичутин и Куняев,

Там – Дагуров и Бобров…

На снегу в футбол гоняем,

Выпиваем – будь здоров!

Мы в одной стране творили,

Чтоб за совесть – не за страх,

Не о «бабках» говорили,

А о бабах и стихах…

Нет Малеевки любимой,

В перелесках – никого,

Лишь бесшумный лёт совиный…

Скоро полночь. Рождество.

6 января 2017

Выпросили…

Мы ведь ждали такого, просили —

В целом свете, наверно, одни —

С Рождества воцарились в России

Ломовые морозные дни.

Эти синие тени на снеге,

Эти взвизги тропинок тугих…

В 21-м пылающем веке

Не бывало морозов таких.

Повторяют погодную новость

Все, кто делает знающий вид.

А к чему бы такая суровость? —

Сам Создатель не объяснит…

7 января 2017

* * *

Сердце не устаёт – не из такого сплава

Этот живой мотор. Не устаёт, щемит…

Птица ли закричит за перелеском справа,

Песня ли зазвучит, речка ли зашумит —

Голову поверну и не посмею хрустнуть

Веткой сухой ольхи,

сбросившей листьев груз.

Разве нельзя любить и предаваться грусти?

Главное, не предать родственных этих уз

С музыкою земли,

с каждым из вечных звуков,

Тех, что вошли в меня, словно замкнули круг.

Станет ли сын меня в светлом лесу аукать,

В ельнике ли густом тихо окликнет друг —

Голову поверну, стану неслышным эхом

Тех, кому нужен я, а не тщеславно – всех…

Разве на смех всегда надо ответить смехом? —

Главное, не смутить чей-то счастливый смех.

Юрий Богданов

Родился в 1944 г. в Горьком, окончил Минское музыкальное училище им. М. И. Глинки (1964 г.), Литературный институт им. А. М. Горького (1974 г.). Автор более двадцати книг стихотворений, в том числе «Галактика души» (сонеты) «Музыку небесную я слышу», трёхтомного собрания лирики («Солнцу хвала», «Всевышней любовью», «Лунное затмение»), «Капелью проклюнуты чувства», «Поделись надеждой с ворогом своим», а также поэм – «Ванька, встань-ка», «Пётр и Февронья», трагедий: «Джульетта», «Морок», «Из-под плинтуса», «Последний круг» и других. Секретарь Правления Московской городской организации Союза писателей России, академик Петровской академии наук и искусств.

Из короны венков сонетов
«Святой венец Руси»
III

Святые князья-страстотерпцы Борис и Глеб (90-е гг. Х в. – 1015)

1

С верой в Тебя наши пращуры жили

Искренне, праведно, не на авось.

Жизнь на Отчизны алтарь возложили

Те, кому истинно дорог Христос.

Не совратили ни слава, ни злато,

Не поддались на духовный разврат;

Друга любили, как кровного брата, —

Ведь и за них был Спаситель распят.

В Лету не канули их имена —

Россия была, есть, да будет сильна!

В битвах за землю свою погибали…

Но предавать веру в Бога нельзя —

Се с колыбели доподлинно знали

Пахарь, дружинник, чернец и князья.

2

Пахарь, дружинник, чернец и князья

Смело вливались в ряды ополченья:

Крепла заступников храбрых семья —

Не было в этом и тени сомненья.

Опустошеньем грозит печенег —

Вновь собирает Владимир дружину:

Войску вручает любимого сына

С верою, как вековой оберег.

Знал, что по силам тяжкая миссия

Лишь венценосному князю Борису,

Кой перед Господом обликом чист.

Младшие дети отцу боле милы:

Рода наследники – Глеб и Борис

К вере Христовой душой не остыли.

3

К вере Христовой душой не остыли

Люди из той старопрежней дали:

Долгие службы стояли, постили,

Праздники церкви строжайше блюли.

Глеб и Борис с молоком материнским

Духом впитали молитву Христа:

Жизнь без неё и без дела мертва

Или проходит никчёмно, по-свински…

И возрастали малые дети

В смирении и добродетели —

А потому безгранично любимы.

Надежда Владимира – сыновья:

И предвещал, что сиречь будет ими

В небо ториться молитвой стезя.

4

В небо торится молитвой стезя:

Борис без моленья – в жизни ни шагу.

Бог – человечьим поступкам судья —

Подал ратоборцам в битве отвагу.

В походе суровом службы вели,

Перед сраженьем свершали молебен

И Богородицу видели в небе —

Святую заступницу русской земли.

Чтобы народ Её не поредел,

От брани кровавой Русь оградила:

Бежал восвояси ворог постылый —

В сечи войска не сошлись с печенегом

И возвращались в родимый предел.

Но смерть вилась над Борисом и Глебом.

5

Но смерть вилась над Борисом и Глебом:

В закланье своё не верил Борис —

Братоубийство казалось нелепым,

Но понимал: путь к спасенью тернист.

Умер отец! Весть об этом в походе

Сердце Бориса пронзила стрелой —

Затрепетало… Был день на исходе.

Установил свой шатёр над рекой.

Только вчера отпустил он дружину —

Не восхотел силой Киев пленить:

С братьями в мире надеялся жить.

Сущим защитником был ему Бог.

Но надвигалась лихая година:

Дерзких убийц подослал Святополк.

6

Дерзких убийц подослал Святополк:

Скрытно к шатру подступила орава…

Но неизвестная сила сдержала —

Плач и молитву донёс ветерок:

«Не отвергай слёз моих, Вездесущий,

Я на Тебя во все дни уповаю,

Жребий святых Твоих в жизни грядущей

Я разделить в отчаяньи чаю.

Спаситель! Умножились наши враги:

Скопища псов меня окружили,

От окаянных живот охрани!

Рыкают хищники в дебрях свирепо —

Как и мой брат, о кресте позабыли:

Знать, не вкусил он духовного хлеба».

7

Знать, не вкусил он духовного хлеба:

Вместо молитвы – злобные речи…

Дух, не привеченный Богом и небом,

Чёрною меткой долей помечен.

Рядом с шатрами шёпот зловещий

Вдруг услыхал он убийц вероломных,

Лязги мечей, словно скрежет зубовный:

Рок оказался братом предвещен.

В молитве просил, чтоб Спаситель помог,

Но в грудь младую копья вонзили —

Был ещё жив, когда увозили…

Господь загоил бы рваные раны!

Брата добить приказал окаянный:

Крови алкал, аки бешеный волк.

8

Крови алкал, аки бешеный волк:

В зверском побоище не было смысла.

Множество отроков «стая» загрызла —

Каждый с Борисом за веру полёг.

В душу злодея вошёл сатана

И соблазнял на лихое убийство,

Спутал несчастному здравые мысли

И отобрал у спокойного сна;

Шепчет ночами: «Расправу таи».

«Ежели братья узнают мои

Что я содеял… Рассудка лишился?..

Чем за жестокость мою воздадут?»

И вероломно, презрев Божий суд,

Глеба сгубить окаянный решился.

9

Глеба сгубить окаянный решился —

Адова не убоялся огня

И Вседержителя не устрашился:

«Участи две ожидают меня…

Горшая – плата за преступленье.

Если не та – отнимут престол

Отца моего за грехопаденье…

Горечь разъест моё сердце, как соль.

Княжить на вотчине будет другой,

Но не смогу стать я верным слугой…

От мира уйти?.. В монахи постричься?

Убил я того, кого Бог возлюбил…»

Оставить злодейство в нём не было сил:

С жутью лишения власти не свыкся.

10

С жутью лишения власти не свыкся…

Прибыл к блаженному с вестью гонец,

Что якобы тяжко болен отец,

Чтобы явиться в Смоленск торопился.

Перед отъездом Глеб кликнул дружину.

В походе узнал о смерти Бориса.

Выйти на берег было бы риском —

Остановился в ладье на Смядыни.

Подплыли на лодках мрачные лица:

Поняли все – это злые убийцы, —

Дикая смерть не пройдёт стороной…

Пока Ярослав силы мести копил,

Злодей всё святое безбожно губил:

Братьям грозил разореньем, войной.

11

Братьям грозил разореньем, войной:

Тысячи душ погубил он в сраженьях,

Да не однажды терпел пораженья,

Как с Ярославом в борьбе роковой.

На А́льте разбитый, в безумьи бежал,

Умер бесславно в месте пустынном:

Злодея треклятого Бог наказал —

Смрад от могилы исходит поныне.

Борис упокоен… Но Ярослав,

Бога на помощь в молитвах призвав,

Глеба останки искал беспрестанно.

Мощи его чудотворно нашлись:

Голубкой слетела горняя мысль —

Глеб и Борис были Богу желанны.

12

Глеб и Борис были Богу желанны:

Их обошло вековечное зло;

Чтобы в их души оно не вошло,

Бога молили они неустанно.

За суетность власти без веры, мольбы

Не волили старшим насильственной смерти:

Святости жизни желали всем сердцем,

Жили в смирении, братской любви.

Спаситель приветил подвиги их —

Первых в Руси страстотерпцев святых:

Светом небесным они осияны;

Их не оставил во мраке и зле

На неприветной и грешной Земле —

Жаждали жить со Христом покаянно.

13

Жаждали жить со Христом покаянно:

Биться за власть с братом – Бог упаси!

Приняли жуткую смерть от тирана

Ради спокойствия в Древней Руси.

Стало примером для русского люда

Непротивление смертному злу.

Подвиг святых – Вседержителя чудо: